Памятная осень
Рассказ бывшего директора школы номер 205
Настоящая публикация представляет собой воображаемый рассказ Зориной Анны Ивановны, бывшего директора школы номер 205 Москвы. При написании использованы материалы архива, оставшегося после ее смерти, а также опыт общения с ней автора публикации.
Наверное, у каждого, кто пережил незабываемые годы Отечественной войны, сохранились в памяти периоды времени, которые требовали наибольшего напряжения всех моральных и физических сил. Для меня таким периодом стала осень сорок третьего.
16 августа 1943 года приказом районного отдела народного образования (РОНО) Москвы я была назначена директором школы номер 205. До этого учительствовала в московских школах, преподавала русский язык, историю, географию, а последние несколько лет работала заведующей учебной частью в разных местах. Так что опыт учительской работы у меня был, но тут мне предстояло организовать работу школы во всем ее объеме, включая непростые хозяйственные вопросы, да еще в военное время.
Директором-то меня назначили, но нормального школьного помещения не предоставили: школу с начала войны занимали военные. По решению московских властей военные потеснились и выделили нам четвертый этаж и часть третьего. Входить в школу мы могли через второй, запасной, вход в правом крыле здания. Так что какое-то помещение мы получили, но в каком состоянии!
Воинские подразделения, которые размещались в школе, постоянно менялись, одни уезжали, на их место прибывали другие. Все подходы к школе, входы и выходы в школу охранялись часовыми. Двор был завален разбитой военной техникой: пушки, самолеты, автомашины – все это валялось в беспорядке и требовало разборки и ремонта. Работа эта велась беспрерывно прямо во дворе.
Внутри школы в классных комнатах из кирпичей сложены печки-времянки, трубы выведены в окна, ведь основное отопление школы не работало из-за отсутствия угля. Помимо печек, везде горы мусора и нечистот. Поэтому первое, что было необходимо сделать, – это за две недели подготовить помещения школы к началу учебного года.
Пришлось работать, как говорится, и день и ночь. Хорошо, что назначенному директору была выделена двухкомнатная квартира в самом здании школы. Время на дорогу тратить не нужно, и я вместе с только что принятыми на работу учителями и техническим персоналом мыла, скребла и чистила отведенные нам помещения. Спасибо, помогли шефы, работники завода химического машиностроения и института животноводства. Общими усилиями мы успели привести наши полтора этажа в порядок к 1 сентября 1943 года.
Никаких актов сдачи-приемки подписывать мне не пришлось: не с кем было, да и не о чем. Из школьного имущества я получила в «наследство» только лошадь по кличке Зайчик, которую вскоре забрали в армию, и полок, проще говоря, телегу на четырех колесах. Полок мы использовали несколько раз, когда надо было привезти в школу что-то тяжелое. Лошадь и возницу брали напрокат в институте животноводства.
Все остальное имущество школы – мебель, учебные пособия, оборудование столовой – бесследно исчезло. Не осталось и никаких документов о деятельности школы в довоенный период. Это и понятно: осенью 1941 года Москва жгла всю документацию – списки работавших, приказы, личные дела, все-все. Несколько дней над крышами домов и по улицам носились обрывки обгоревшей бумаги и пепел, стоял сильный запах гари.
Следующими моими заботами стали формирование педагогического коллектива и набор технического персонала. Тех, кто учительствовал в школе в довоенное время, в городе не осталось. Помогло то, что у меня сохранились связи с теми учителями, кто оставался в Москве. К тому же учеников поначалу было немного.
По-иному складывалось формирование технического персонала. Тут основную роль сыграли беженцы, которые массово шли в Москву с освобожденных территорий. Особенно много было беженцев из Белоруссии, из сельской местности. Люди, потеряв близких, дом, имущество, находились в отчаянии. Чтобы как-то существовать, они были готовы браться за любую, самую тяжелую работу, лишь бы иметь крышу над головой и пищу.
Таких несчастных насчитывалось в школе номер 205 несколько человек. Самый видный из них – истопник Иван Яковлевич, инвалид без ноги, ходил с палочкой, прихрамывая. И при этом успевал все. Помимо него, в школе жили две беженки с детьми. Для них под лестницами выгородили два чулана без окон с наклонным потолком. Конечно, темно и душно, туалет на другом этаже, но жить можно. Там они и прожили военные и многие послевоенные годы. Матери работали в школе техничками, работали на совесть, дочери росли и учились. Еще в школе на третьем этаже, в туалете, жила учительница химии. Считалось, что у нее хорошие условия, как-никак дневной свет, свежий воздух, удобства рядом…
И вот 1 сентября 1943 года после двухлетнего перерыва школа номер 205 возобновила свою основную образовательную деятельность, в классы пришли ученики, мальчики и девочки, обучение было совместным.
Это был радостный, праздничный день для меня и для всего коллектива школы. Может быть, самый радостный день в моей жизни. Еще бы, мы запустили школу там, где еще две недели назад об этом невозможно было подумать! Даже каштаны, высаженные еще до войны вдоль фасада школы, дали в этот год особенно большой прирост и, казалось, вместе с нами приветствуют молодое поколение.
И погода стояла прекрасная. Я вообще люблю осень, а тот отрезок времени, который по старинке принято называть бабьим летом, – особенно. Люблю и стихи, посвященные осени, особенно тютчевское:
Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора –
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера…
Лучше и не скажешь!
Казалось, что все идет хорошо, жизнь налаживается, но вскоре в школе случилось ЧП – обвалилась штукатурка. Дело в том, что строители штукатурку потолков положили прямо на гладкую фанерную поверхность, без дранки. Через семь-восемь лет штукатурка слоем до десяти сантиметров высохла, стала трескаться и сыпаться на головы учащихся и учителей.
Обвал произошел на третьем этаже в средней комнате площадью 16 квадратных метров, там временно работал школьный врач. Как раз накануне в этой комнате проводились прививки первоклассников, и в комнате постоянно находились и малыши, и врач, и медсестры со шприцами. К счастью, в помещении никого не было, никто не пострадал. (Подобные обвалы случались и позже, правда, без тяжелых последствий. Только один раз мальчик попал в больницу с сотрясением мозга. Ситуацию удалось исправить только в послевоенные годы благодаря помощи шефов – завода химического машиностроения.)
Хороша золотая осень, но надвигалась зима, надо было думать об отоплении. К этому времени по Москве уже стали развозить уголь, требовалось запускать школьную котельную. И с этой задачей великолепно справился Иван Яковлевич. В короткое время он запустил школьную котельную, и в классы пошло тепло.
Основное место его работы – подвал. Человеку, который впервые попадал в подвал, могло показаться там жутковато. Темно, еле горит где-то под потолком небольшая «моргася» – слабенькая лампочка. На полу горы угля; от угольной пыли трудно дышать. Около стены – три чугунные печи, каждая размером раза в полтора больше человеческого роста. Кругом все черно – и пол, и потолок, и стены, уголь везде. Печи дышат жаром и непрерывно гудят. Когда открывается дверца печки, чтобы принять очередную порцию угля, видно, какое огнедышащее чудище спрятано в ней.
Но Иван Яковлевич один справлялся со всем этим. В школе всегда тепло, был бы уголь. Завозили его время от времени, выгружали на асфальт с фасада, потом сбрасывали в подвал через окна-люки, расположенные с южной стороны здания. Отработанный уголь-шлак выгружали на противоположную, северную сторону во двор школы.
Тревожная это была осень. Угроза воздушных налетов на Москву сохранялась. Поэтому в школе систематически проводились тренировки учащихся по экстренной эвакуации из школы на случай бомбежки. По особому сигналу учащиеся парами, каждый класс во главе со своим учителем, быстро выводились из школьного здания и шли по направлению к Истоминскому проезду. Там на сравнительно небольшом расстоянии, пять-семь минут ходьбы, находилось бомбоубежище, в котором ученики и учителя должны были укрываться во время налета. Тренировки эти проводились всю осень, прекратились они только в 1944 году.
Помимо тренировок по эвакуации все учащиеся школы прошли двадцатичасовую программу занятий по противовоздушной и противохимической обороне. В школе были созданы группа самозащиты, а также химзвено, противопожарное звено и сандружина.
Чтобы заинтересовать школьников в освоении навыков поведения во время налетов вражеской авиации, ОСОАВИАХИМ (было такое общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству) организовало районные соревнования по противовоздушной обороне. Соревнования проходили по следующим дисциплинам: надевание противогаза на себя и на «пострадавшего», бег в противогазе, тушение авиабомб, перевязка и транспортировка «раненых». До сих пор я храню в своем архиве почетную грамоту – красиво оформленный лист с барельефами Ленина-Сталина на фоне Красного Знамени, – которой была награждена за «образцовую подготовку и проведение соревнований».
Известие о том, что школа номер 205 возобновила работу, быстро распространилось среди жителей района и бывших работников школы. Некоторые из них обратились ко мне с предложением организовать вечер встречи, как в довоенное время. Посоветовавшись, мы, администрация школы, решили провести такую встречу в ближайшее время.
В назначенный день в шесть часов вечера собралось человек пятнадцать. Были заведующая РОНО Полякова М. А., бывший учитель математики, а к тому времени полковник Красной армии Шурупов Н. В. (он случайно оказался в этот день в Москве, но, узнав о встрече, сумел выкроить час-полтора и приехать на нее). Присутствовали еще несколько учителей и учеников, окончивших школу до войны. Ученики были в военной форме, большинству из них предстояло отправиться на фронт.
Школа встретила прибывших на встречу гостей темнотой классов и коридоров, пустыми помещениями и общей тишиной. Света не было; электроэнергию давали с большими перебоями. Прошли на второй этаж в один из классов, расселись на партах, на учительском столе горела одна стеариновая свеча. Выступили несколько человек. Настроение у всех было приподнятое: на фронте мы продолжали гнать фашистскую нечисть со своей земли. В полумраке голоса выступавших звучали бодро и приподнято. Все призывали работать еще больше и лучше, все думали о победе и стремились к ней.
Встреча продолжалась не более часа. Первым уехал на военном газике Шурупов, прихватив с собой тех, кому было по пути. Вскоре разошлись и остальные.
Совсем по-другому проходили последующие вечера встреч. О дне встречи заранее сообщало городское радио. Встречи были многолюдными. Школа принимала особый праздничный вид. Классы, коридоры были ярко освещены. Играл духовой оркестр, в столовой работал буфет, в зале танцевали.
Хорошо проходили эти встречи, душевно!
Быстро пролетела осень, а за ней и декабрь. Количество учащихся стремительно росло, к концу года их уже насчитывалось свыше тысячи человек. Военные постепенно освобождали помещения, школа возвращалась к нормальному режиму работы.
Многое еще было в истории школы – это и совершенствование учебного процесса, и внеклассная работа, и помощь подшефным колхозам, и даже театральные постановки. Но никогда я не забуду осень сорок третьего года, время, когда мы сделали самое главное – возродили школу.
Анна Ивановна Зорина проработала директором школы № 205 тринадцать лет, до ухода на пенсию в 1956 году. Умерла в 1985 году. Школа № 205 как самостоятельное учебное заведение перестала существовать в 2015 году. Школьное здание снесено.
Об авторе:
Родился в Москве, где и проживает безвыездно всю жизнь. По образованию математик. Работал в области применения компьютеров в системах управления. Кандидат экономических наук. В настоящее время занимается педагогической деятельностью.
Писать пробовал еще в юности, публиковаться начал с 2010 года на сайтах samlib.ru и proza.ru. Направление работы – нон-фикшен. Печатные издания: «Моя Елизаветка» (2016), «Эпизоды» (2018) (изданы в Канаде), документальная повесть «Цена Победы. Зима сорок первого» в альманахе «Георгиевская лента 2019–2020». Финалист Лондонской литературной премии и конкурса «Георгиевская лента».
Кандидат в члены Интернационального Союза писателей.
