Пейсы-убийцы.
Первая глава
Всю ночь зябкая изморось, летящая с самой вершины горы, не давала заснуть. И только за час до рассвета мне удалось, закутавшись по самую макушку в свой плащ, забыться сном. Заря, как и всегда в этих широтах, ворвалась стремительно. Проснулся же я от песка и мелких камушков, упавших мне на волосы, вероятно, сорвавшихся с отвесной стены из-под ног какой-нибудь ящерицы или птицы, которые уже кружили высоко в небе, истребляя и без того не столь многочисленные орды мошкары.
Я открыл глаза, но еще несколько минут лежал, не шевелясь, продолжая ждать, когда сознание окончательно прояснится в моей голове и душа заполнит всё тело до самых отдаленных его уголков. Наконец, не спеша я поднялся и сел на камень, еще недавно служивший мне постелью. Мой плащ, еще не так давно бывший безупречно черным, даже с намеком на некоторый шик, превратился в бесцветно-серый от песка, солнца, дождя, да и просто от судьбы, доставшейся ему и его хозяину. Около четверти часа я сидел полностью неподвижно, лишь немного шевеля губами, пока не закончил все утренние брахот. За это время солнце уже поднялось настолько, что начинало чувствоваться его проникающее тепло.
Всё еще трудно было привыкнуть к быстроте, с которой происходили действия на сцене того театра, в котором вот уже два с половиной года мне приходилось играть роль, которая была мне уготованную. Я собирался пополнить силы тем немногим, что у меня оставалось из еды, еще до недавнего времени которую я не стал бы есть ни за какие деньги, а теперь ставшей для меня уже вполне привычной и даже вкусной.
Крик сокола вывел меня из состояния полудремы, я посмотрел в небо, обвел взглядом уже залитые солнцем склоны гор, лощины, ущелье с протекавшей по нему небольшой, но очень быстрой речкой. Как всё-таки гармонично и в то же время сложно и заковыристо был создан этот мир! Как пленка из старого кино, в моем сознании промелькнули, казалось, уже из другой жизни, кадры тех дней. Как будто я переживал это заново…
Мои первые месяцы учебы в иерусалимской ешиве, мои новые друзья, мои учителя, в которых я просто был влюблен, боялся пропустить хотя бы слово из их лекций, и любой ободряющий взгляд прямо-таки окрылял меня, давая новые силы, умножая рвение в учебе.
Это произошло в один из сентябрьских дней, когда солнце уже не выжигает всё, что не успевает от него укрыться, а только ласково греет и не дает сидеть дома, зовя выйти скорее на улицу, чтобы воздать благодарность Творцу за все его создания. Я, как всегда, шел из учебного корпуса по направлению к своему общежитию, которое находится в семи минутах ходьбы по узким улочкам Старого города. И тут произошло то, что поменяло всю мою жизнь.
С тех пор я много раз прокручивал в голове события того дня, переставляя в нем какие-то детали, но главное – это то, как мне пришлось поступить, – я не изменил бы, пусть даже зная, что жизнь моя пошла бы по-другому – спокойней, привычнее и комфортней. Но был бы я счастлив после этого? Итак, идя по одной из тех улиц, в одном из самых широких, и как мне тогда казалось, людных мест, я наткнулся на группу угрожающего вида парней, которая перегородила почти всю дорогу. Хотя, если говорить откровенно, в тот момент я никого, кроме него, не видел. Сначала мне показалось, что это меня никак не касается и я смогу пройти мимо, но когда я увидел его взгляд… то понял, что на самом деле означает слово «неизбежность».
Дальше события происходили с такой быстротой, что можно было подумать, что всё это походило на сон, страшный и необъяснимый. Что вот-вот ты проснешься, и от него не останется и следа. Он вырос передо мной, как скала, и сразу начал что-то быстро-быстро говорить, но не успел я понять, о чём идет речь, как с ужасом заметил, что его огромный кулак летит к моему лицу. В тот же миг моя голова сильно дернулась назад, и я ощутил во рту соленый привкус крови. На ногах я остался стоять только благодаря своей неплохой спортивной подготовке в прошлом, возможно, это же и помогло мне тут же прийти в себя. Второй удар шел от человека, стоящего рядом с ним, позже я узнал его имя – его звали Махлон. Но в этот раз я успел от него увернуться и ударил того основанием ладони в подбородок. Он упал на спину, и в тот же миг я получил удар коленом в точку чуть ниже груди, но выше живота. О… это был очень сильный удар, и я чуть не потерял сознание. Я согнулся, сжав со всей силой зубы, но не сводя глаз с его лица, которое я никогда уже не забуду. Я видел, как его нога поднимается и летит к моей голове, но не мог даже пошевелиться. Я упал лицом на землю, но тут же перевернулся на спину и снова увидел его, уже окончательно потерявшие человеческий облик, глаза.
Не знаю, откуда пришла ко мне в ту секунду эта сила, но я одним прыжком оказался на ногах прямо перед ним. Как в кино, я увидел, что подернулось его плечо, и рука вновь поднялась для удара, и произошло то, что – скажу, как человек, во всем полагающийся на божественное управление миром, – должно было произойти; то, что изменило мое имя, отношение ко мне почти всех, кого я знал, и вообще всю мою жизнь. Я дернул головой в сторону, пытаясь уйти от удара, и мои пейсы, еще полные песка с земли, с размаха ударили его по глазам. На секунду он потерял ориентир в пространстве, но мне этого вполне хватило. Не помню, когда я в последний раз бил человека, но сейчас мне больше ничего не оставалось делать. Я изо всех сил ударил его кулаком в живот и сразу же добавил правой в подбородок. В следующий миг, как огромный столб, он упал на землю и ударился левой стороной лица о железный штырь, который торчал из земли и до сих пор не был виден. Его лицо исказила гримаса нестерпимой боли, но крик с его губ так и не слетел. В следующее мгновенье его тело потеряло форму и взгляд потух…
Его душа, если она у него была, покинула его.
Все, кто был рядом с ним, куда-то испарились, а место вокруг нас стало заполняться какими-то незнакомыми и, как мне тогда показалось, чужими людьми. Сначала было очень тихо, я даже боялся, что оглох от всего того напряжения, которое мне пришлось пережить. Но потом кто-то очень тихо и осторожно сказал: «Он что, умер?». И тут же со всех сторон начали раздаваться вздохи, причитания и какие-то несвязные реплики. Потом где-то сзади скрипнула дверь и снова воцарилась тишина. И тогда я услышал, как один человек сказал: «Ты думаешь, он убил его?», и кто-то ему ответил: «Да, ты видел это?! Своими пейсами».
И тут я впервые оторвал свой взгляд от него и посмотрел на людей, которые стояли вокруг. Мне вдруг нестерпимо захотелось исчезнуть, испариться оттуда. Больше оставаться там я не мог. Я поднял свой рюкзак с пыльной земли и пошел сквозь толпу, которая пропустила меня, как вода впускает в себя камень. Я шел, ощущая их дыхание, взгляды, даже прикосновения одежды.
…Так я шел, не замечая дороги и не зная, куда иду, пока не наступил вечер и я не оказался в каком-то пустынном месте. Я посмотрел вокруг и не смог узнать, где нахожусь. В висках пульсировала одна и та же мысль, и нестерпимая боль, казалось, сейчас разорвет голову.
Подчас я задумывался о том, как прихотливо распоряжается нами судьба, как будто кто-то необозримо далекий, но в то же время такой неотступно близкий и родной бросает нас в невыносимые условия, чтобы посмотреть, как мы справимся с его задачей на этот раз. А потом еще, чтобы вознаградить нас за те старания, которые мы приложили, пытаясь выжить. Может быть, дать нам немного отдохнуть или проверить, остались ли у нас еще силы?
Но как только боль в висках немного стихала, перед глазами возникал образ той девушки, с которой я даже не был знаком, и почему в подобную минуту мозг принимает такие странные решения, и кто «подсовывает» нам все эти картинки?!
…Всякий раз она улыбалась мне своей лучистой улыбкой, когда я проходил мимо нее по улочке, которая вела от дома к ешиве, где я учился. Как-то раз я помог ей донести огромные сумки, которые даже не могу представить, кто бы мог поручить нести такой хрупкой девушке. Они даже для меня были тяжелы, но, конечно, я не подал и виду. Мы разговаривали по дороге так, как будто были знакомы всю жизнь, а в конце, когда мы пришли, я попрощался, даже не узнав имени этой девушки. Это была почти что мимолетная встреча, но после нее я старался ходить именно этой улицей, хотя был и более короткий путь. Я видел, как она помогала отцу, по-моему, у него были своя гостиница и небольшой магазин на первом этаже. Мне нравилось любоваться ее сосредоточенным взглядом, когда она сидела за столиком и что-то читала. А когда наши взгляды встречались, то тут же в подарок я получал ее улыбку, такую теплую и ласковую, что этого чувства легкости и тепла хватало на весь день. Я не знал, что означала ее улыбка, хотела ли она этим дать мне понять, что я могу подойти и заговорить с ней, или просто она была искренне рада видеть меня, и ей было приятно вспоминать, как я помог ей когда-то… В любом случае, я знал только одно – мы больше никогда не увидимся…
Вечер в здешних местах наступает очень быстро, и я не успел заметить, в какой момент потемнело небо, и на нем стали появляться звезды. Ветра не было, но зубы мои стучали от холода, я чувствовал, что замерзаю. Возможно, дело здесь было вовсе не в температуре воздуха, шел октябрь, а это означало, что скоро год закончится, будет праздник и начало Нового года. Сердце уже не колотилось так, как два часа назад, и только сейчас я почувствовал, как устал и голоден. Мне предстояло трудное решение – нужно было выбирать: возвращаться в город, где меня уже, наверное, разыскивают или бежать, куда глядят глаза. Что мне было делать? Впервые я почувствовал, что я ОДИН на всём свете и никто не может помочь мне.
И вот тут как-то сами собой всплыли в моем сознании слова одного человека из толпы: «Я видел это! Он убил его… своими пейсами!» Я невольно провел пальцами по тому, что стало причиной моей победы, такой чудесной и, казалось бы, невероятной, но она не принесла мне ожидаемого в таких случаях чувства удовлетворения. И вот то, что являлось еще совсем недавно предметом моей гордости и многих моих преподавателей, не раз высказывавших мне свои одобрения или восхищения; и нередко вызывавшие насмешки у моих одноклассников поначалу. Я не то что бы придавал этому какое-нибудь значение, но мне было приятно иметь то, что вызывало завистливые взгляды одних и насмешки и уколы других, которых я тоже прекрасно понимал и ничуть не обижался. Еще моя мама в детстве говорила, что у меня красивые волосы, должно быть, это тоже повлияло на то, что у меня появились пейсы. Ну что ж, видно, судьбе было угодно, чтобы они сыграли именно такую роль в моей жизни.
Об авторе:
Лейдерман Артур (Арье) Владимирович родился в семье военного и учительницы английского языка, 25 июня 1974 года, в городе Бельцы бывшей союзной республики, а ныне независимого государства Молдова.
Переезжая вместе с отцом по местам его службы, успел побывать в Казахстане, Украине, России, где папа и закончил службу в рядах Вооруженных сил Советского Союза, – в городе Кропоткине Краснодарского края. Там же, где учился и окончил восемь классов средней школы № 44, стал проявлять интерес к литературе – как к отечественной, так и к зарубежной. За год до окончания восьмого класса в школе, где он учился, был организован музей Александра Сергеевича Пушкина, и первым директором музея был выбран Артур (Арье) Лейдерман.
Далее вместе с семьей вернулся на родину, в г. Бельцы, где окончил сначала Бельцкий политехникум, а затем Северо-Западный политехнический заочный университет. В 1999 году вместе с родителями переехал в г. Химки Московской области. Там Артур Владимирович устроился тренером по каратэ-до, будучи в то время мастером с черным поясом, вторым даном, и также – преподавателем дополнительного физвоспитания в московской школе.
В 2001 году он поступил на курсы по программированию, организованные в Москве американской компанией IDT, и окончил их в 2003-м. В этом году начал писать первое свое произведение: «Пейсы-убийцы». Создание книги много раз прерывалось на довольно длительный срок. К концу 2019 года оно была благополучно окончено. Параллельно начаты еще два произведения: «Отвечу за всё сама», где, в отличие от первой книги с главным героем – молодым человеком, главной героиней является девушка. И история-фэнтези для детей «Кашемировый бал», рассчитанная на самые разные возраста.
