Шуба
В Новый год все обычно приглашают к себе Деда Мороза и Снегурочку, а бабка никак не уймется:
– Зачем тратить деньги на безделицу? Лучше чего-нибудь купить стоящего. Ведь эти Деды Морозы могут обворовать честных граждан. Что смеетесь? По телевизору говорили.
Ну, зять с тестем выпили по чуть-чуть и вспомнили бабкину присказку, рассмеялись и напечатали на цветном принтере фальшивые доллары.
– Пошутим над Дедом Морозом, – хихикнули они, – может, клюнет.
Пришло время, и семья ждала в гости Деда Мороза и Снегурочку. Подарки уже были готовы, осталось только положить их в мешок к Морозу. Раздался звонок в дверь, дед незаметно взял подарки и пошел открывать, хихикая по дороге, а зять приготовил старый кошелек с фальшивыми долларами.
Все произошло как нельзя лучше, а лучше нельзя: поздравили детей, подарили подарки, показали кошелек, и положил его зять в шубу жены, завесив своим пальто, пригласили к столу. Выпили, еще раз поздравили, и тут Снегурка потихоньку попросилась у хозяйки в туалет, та отвела ее, а сама вернулась в зал. Снегурка быстро выпорхнула из туалета, сняла шубу из-под пальто и выкинула ее за дверь, вернувшись в туалет. Хозяйка выглянула из зала, как будто чего-то почуяв, или по ее женским меркам процесс уже должен был закончиться у Снегурочки, и та вышла, оправляя свою шубу. Быстро попрощавшись с хозяевами, ссылаясь на то, что у них много вызовов, гости отправились к выходу. Дед Мороз задержался у входа, давая Снегурочке время слинять, а потом и сам быстро вышел.
Шутники не сразу вспомнили о кошельке, а когда вспомнили, очень удивились: вместе с кошельком ушла и шуба, недавно купленная жене. Вызвали полицию, а что делать? У полицейских тоже был на носу праздник, так что приехали быстро. Разобравшись на месте и сняв показания, они забрали бокалы, из которых пили воры, кассету, на которую их снимал дед, и уехали брать банду по горячим следам, как они сказали, оставив разбираться между собой родственников после выяснившихся обстоятельств происшествия.
Наряды получили указание обращать пристальное внимание на Дедов Морозов и Снегурочек и по возможности проверять у них мешки. Было уже без десяти до Нового года, и наряд достал бутылочку, разлил по стаканчикам и замер: в проеме между домами появились подозреваемые. Снегурочка была в песцовой шубе, Дед Мороз в ондатровой шапке.
– Во они, – выдавил старший и, выдохнув, заглотил дозу.
Младший последовал его примеру. Началось преследование, нужна была хата, в которой воры хранили украденное. Машина шла след в след за ряжеными: они два шага назад – машина два колеса назад, так добрались до подъезда, где жили подозреваемые. Как только воры зашли в подъезд, наряд сразу ринулся за ними и с лету получил по головам. Очнулись полицейские привязанными к стульям, перед ними с пистолетами в руках прохаживалась Снегурочка:
– Ну что, господа полицейские, придется вас грохнуть, но только после Нового года – мы же не изверги какие.
Она наполнила стаканы и начала поить полицейских, а Дед Мороз смеялся, смеялся да и рожей в салат уткнулся. Полицейские попросились в туалет, но Снегурочка отказала:
– Терпите, Бог же терпел и нам велел.
Мочевой пузырь у стражей не выдержал, и они обделались. Пьяная в сисю Снегурочка сняла с них штаны, на что ей понадобилось много усилий, и оттащила шмотки в ванну.
– Ну как за маленькими ухаживаю! – промычала она.
Потом выпила и разделась сама, залезла на стол – и давай вытанцовывать с двумя пистолетами в руках и фуражкой на голове. Какие бы пьяные полицейские ни были, но их хвостики зашевелились и начали подымать свои головки.
– Ах, даже так! – возмутилась Снегурочка и облила боеголовки водкой.
Полицейских так передернуло, что они заорали не своим голосом.
– На мою красавицу головки подымать! – смеялась она, налила себе, выпила и рухнула прям на столе.
Наряд не отвечал, и дежурный сообщил начальнику, который направил по адресу спецов. У ребят тоже был праздник, и они не церемонились, прибыв по адресу: выломали все двери в подъезде и за последней нашли наряд. Картина их взору предстала забавная: Мороз в салате, голая баба на столе и привязанный к стулу наряд полиции. Спецы отнесли бабу в койку и приковали ее наручниками к кровати, а Дедушку Мороза – к батарее.
– Ну, вздрогнем по маленькой, – сказал старший, – за Новый год!
Стол ломился от деликатесов. Тут завалились соседи разбираться, почему у них выбили двери, и, увидев спецов, присоединились к ним отмечать праздник. Дамы стали навязываться на танец, а мужики вспоминать свою службу.
Дежурный сообщил, что спецы тоже не выходят на связь, а начальникам подразделений не очень хотелось покидать семейный стол, но служба зовет. Прибыв в отделение полиции, старшие узнали, где находятся их подчиненные, и, так как водителя УАЗа не нашли, просто выдернули провода, завели и поехали по месту пребывания подчиненных. Взору их предстало невиданное до сих пор зрелище. Водитель спецов спал в машине с бутылкой коньяка в руке, а на сиденье рядом были разложены бутерброды с икрой, но то, что их взору предстало в самой квартире, это надо было видеть! Два спеца сидели у входа, а остальные на диванах и стульях, подремывая, старший же объяснял чего-то наряду, бабы почему-то голые лежали на кровати поперек, и одна из них прикованная. Трезвым оказался только Дед Мороз, прикованный к батарее и слизывающий с лица салат.
Выпив и закусив, начальники стали разбираться, что тут произошло. Первым открыл рот Дед Мороз и сказал, что Снегурочка по ошибке надела чужую шубу и все из-за этого и произошло. Решили все списать на новогоднее приключение, так как все были виноваты, и шубу вернули хозяевам. Мороз даже содрал с них сто баксов за изготовление фальшивок. После службы служивые приехали и починили все, что сломали, похмелились и разъехались по домам, а Мороза со Снегурочкой все же посадили, но это другая история. Сколько веревочке ни виться, все ровно конец найдется.
Свобода
После освобождения Дмитрий решил завязать с прошлым и заняться бизнесом. Но ведь и бизнес его основывался на не совсем законных основаниях. Он скупал ворованные велосипеды и продавал их, но прежде, как его научили на зоне, купил партию новых, чтобы предъявить бумаги, что все, мол, законно.
Зарегистрировав фирму, Дмитрий пошел дальше: стал скупать битые машины, ремонтировать их и тоже толкать по сходной цене. И дело пошло, на заводе велосипедов он тоже нашел лазейку и подельников. Они специально браковали колеса и рамы и списывали их как брак. Сразу же набрал себе команду высокого профиля – могут все. Но и спуска им не давал: хочешь выпить, пей, но пускай сменщик за тебя поработает, а ты ему за этот день деньги отдашь – и все будет на мази. Прогудел две недели, отдай ползарплаты – и все нормально будет, свои же смеяться станут, а ты пей – сам перестанешь.
На зоне как-то смеялись над сиденьями с пенисами, и Дмитрий придумал на сиденье надевать массажер с пенисами на батарейках. Но это надо толкануть, вдруг дамам понравится. Клиентов стал искать среди наркоманов, а потом и простым смертным может понравиться. И опять попал в десятку: открыл прокат велосипедов и машин, люди в женском обличие потянулись, даже мужики в юбках приходили. Мы, говорят, шотландцы. А ему хоть индейцы, лишь бы деньги текли ручьем.
Но жажда наживы сгубила Дмитрия: появились наркотики, клиентов стало больше и денег немерено, а это всегда вело к провалу. Клиентки летали с выпученными глазами – то ли от наркотиков, то ли от массажа, который делало седло. Машины стали врезаться, велосипедистки валяются на обочине с осоловелыми глазами и дергая ногами. Конечно, это привлекло внимание органов. Но Дмитрий на этом уже съел собаку, так что он быстро продал свой бизнес и купил себе домик в Крыму. Пора жить нормально и открывать новое дело, без всяких зацепок. Так он постепенно превратился в преуспевающего бизнесмена со своим отелем и прогулочными яхтами и строго следил, чтобы его служащие не баловались наркотой.
Добились бабы – меня, хорошего,
хотят забраковать
Ну, я так вообще-то холостой был, после четвертого гражданского, а так, если посчитать, все равно кого-нибудь забуду. А тетка моя не унимается, все мне каких-то одноночек подпихивает.
– Хватит, – говорит, – гулять.
А я ей:
– Брошу пить, курить и сексом заниматься – начну спортом заниматься. Буду спортом заниматься – будут деньги появляться. Будут деньги появляться – буду пить, курить и любить.
Она мне:
– Дурак.
– В штанах у меня, – говорю.
Наверное, у нее слова закончились, и она махнула рукой, говорит:
– Сегодня к тебе придет Клара, ты с ней хоть как с Люсей себя не веди, охламон, нофелет хренов. Может, эта подойдет.
– Клара у Карла украла кораллы, надо все срочно под замок закрыть.
– Ты лучше свой язык за зубами закрой, может, за умного сойдешь. Одно слово – Фима. А она женщина умная, только вот в жизни ей не везет.
– От ума, быть может, большого, – съязвил я.
Тетка махнула рукой и хлопнула дверью, а я стал готовиться к предстоящим смотринам. Вечером заявилась тетка с Кларой, а у меня все на мази, как у Аннушки: стол накрыт, икра с шампанским, шпроты да колбаска.
Тут я говорю:
– Ну, давайте к столу.
Но тетка заторопилась по делам, что-то у нее там случилось, сваха чертова слиняла. Ну, я по-тихому включил музыку и продолжил знакомство, предложив выпить по бокалу шампанского. Правда, я туда через пробку спирта шприцем накачал.
– Меня, как вы поняли, зовут Фима, а вас Клара. Очень приятно.
И, оглянувшись, посмотрел, все ли у меня закрыто – все. Налил по бокалу, выпили не спеша и закусили. Она недоверчиво покосилась на бутылку. А чего на нее коситься? Водка без пива – деньги на ветер, а шампанское без спирта – ни к селу ни к городу. Ну, я сразу не ожидал такого эффекта: глаза заблестели. Я от нее бутылку подальше убрал, а то, может, и петь начнет. Тут ее понесло, начала мне про какие-то пучки, лучи рассказывать. Ну, ща петь начнет, еще и подпевать заставит, не отвяжешься тогда. А она мне, как вилку к горлу, вопрос:
– А вы знаете, что такое конец?
У меня аж шпротина изо рта выпала. Она покраснела, но сразу поправилась:
– Луча.
Я говорю:
– Ну, примерно.
– А я хочу услышать ваше мнение.
Мне это уже начало надоедать, и я ляпнул:
– Жизнь с конца начинается, концом и заканчивается. А насчет пучка, так он под концом.
Она открыла рот, а потом говорит:
– Я об этом как-то не подумала.
– Ну, ты, Клар, родилась-то не из пробирки, наверное.
И тут ее как будто замкнуло. Она в такой задумчивости говорит:
– А как вы относитесь к женщинам?
Я говорю:
– Хорошо, я же не какой-нибудь крашеный.
Она говорит:
– Как это?
– Ну, не голубой и не сизый, не клон и не из пробирки вылез, а вышел из тех ворот, откуда весь народ.
Да была бы ща за столом тетка, она бы под стол провалилась. Она и так как хамелеон сидит, когда я ее очередную пассию подкалываю: то белая, то красная, а то пятнами пойдет, от злости, наверное. Тогда я перестаю подкалывать. Челюсти ходят – того и глядишь загрызет.
Я тогда спокойно так говорю:
– Не пора ли нам по домам? А то мне пора на горшок, памперсы надевать надо – и в люльку.
А с этой тетки нет, так просто не спровадишь. Она опять задумалась, умная, одно слово, а потом говорит:
– Вы как-то говорите, вроде бы и не матом и не грубо, но камни летят в мой огород. А вы почему так думаете? Вы так хорошо про концы рассказывали, вот я и не понимаю вас, мужчин. Вы берете удило и идете на рыбалку.
Тут я не выдержал:
– А вы берете кошелек и идете на рынок.
– А вы… а вы берете бутылку и идете на рыбалку!
Смотрю, Клара закипает. Я говорю:
– Давай еще по чуть-чуть.
– Давай, – очень быстро согласилась она.
Куда вся культура девалась? Ну, выпили мы еще. И она снова понесла про свое бабье племя:
– Ведь мы же, как кисочки, ласку любим.
– Или как куры: сколько их ни топтать, они все кукарекают, – буркнул я.
– У вас какое-то нездоровое мышление о людях.
– А что тут нездорового? Курица не птица, а баба не человек разумный. Вы видели, чтобы ваше сословие чего хорошего сделало, изобрело там чего-нибудь? Их и президентами ставить нельзя. Ученые говорят, что у вас две половины головного мозга работают и замыкают.
Она запыхтела и говорит:
– А Екатерина Великая?
– Да если бы не ваша Екатерина, Аляска до сих пор бы была нашей.
– У нас и так территория большая.
– И что, теперь, может, ее с аукциона толканем?! – гаркнул я. – Очередь большая будет! А то русские завоевывают, а какая-то немка продает.
– А зачем нам Аляска? – не уступала она. – И там бы люди голодные были, своих прокормить не можем.
– Сами бы прокормились, если бы воров не кормили. У нас кто правит, тот и делит, а так бы можно было вторую Австралию сделать. Украл болт – туда, вагон – туда, декабрист – тоже туда. Пугачева и Ленина – ну, всех.
– Да что же вам, русским, Америка-то сделала, что вы им такую свинью хотите подложить?
– Ничего мы им не хотим подкладывать, сами под собой сук подпилят.
– Вот вы на Америку, на женщин налетаете, а ваши Горбачёв и Ельцин лучше, что ли?
– Хуже, да. Но выбирали-то их вы, ведь женщин-то больше, чем мужчин, да и не ходят они голосовать, мужики. Я тут с одной бабкой у подъезда беседовал, так она мне и говорит: «Сынок, объясни мне. Вот Ленин – немецкий шпион, Берия – английский, Сталин – бандит, Горбачёв – английский, Ельцин вообще шпион всего НАТО, а Путин чей? Я видела, он молоко из миски пил, а чье молоко?» – «Да не молоко он пил, – говорю я ей, – а кольцо доставал. Это как в сказке, чтобы Кощею шею сломать. А так он наш шпион, российского пошива. Он, чтобы стране жилось хорошо, что угодно сделает, а страну подымет».
Смотрю, моя Клара совсем загрустила, наверное, у нее концы соединились и замкнули.
– Вы, Фима, не уходите от ответа.
– А я и не ухожу, – пробубнил я. – Пятно надо иметь на голове, чтобы такую машину развалить.
– Какую машину? – спросила Клара.
– А такую, которая держала все республики и Варшавский договор, помогала развивающимся странам, а открутили гайки – она посыпалась.
– Какие гайки? – вдруг возмутилась Клара.
– Первая, – говорю я, – водка. Страна сразу же потеряла за один день триста миллионов советских рублей. Корова как языком слизала. Гнила картошка с пшеничкой, но водка какая была! А ща не водка, спирт разбавленный, только и успевают этикетки разные клеить. Сколько людей потравилось!
Налил я Кларе и себе по стакану шампанского и говорю:
– Давай выпьем за наше общее горе.
– Давай, – нехотя сказала она.
И мы жахнули.
«Ну, – думаю, – эта баба мне подойдет: если насчет полов у нас разногласия, то насчет политики все ясно».
