Вера, Надежда, Любовь
Вот уж действительно, чего только в жизни не бывает. Существительные в названии моего рассказа можно отнести к именам женского рода, а можно отнести к религиозным символам. В тоже время, я расскажу вам историю, где они соприкасаются и мешают сами себе на основании религии церкви.
Виктор Иванович Иванов, хотя и носил славянскую фамилию, был тюркского происхождения – гагауз. Он с детства мечтал стать хирургом, помогать людям, побеждать болезни. Окончив Московский медицинский институт, он смог свои мечты претворить в жизнь в Гагаузии. В его двадцать пять лет о нём ходила молва, что он хирург от Бога. Хотя некоторые люди, потерявшие после операции своих близких, были о нём другого мнения, несмотря на его ангельское лицо и характер. В один день с ним вышла на работу медсестра – Надежда Петровна Великогло. Она не скрывала того, что верующая – Адвентистка седьмого дня, и по субботам работать не может, так как это грех. Виктор для себя решил вначале помолчать, а впоследствии выразить недовольство религией Надежды, которая ограничивает её помощь нуждающимся в этом больным. С другой стороны, он увидел в ней беспрекословно выполняющего свои обязанности работника и чуткого душевного человека. Её внешняя и внутренняя красота оставляли в тени недостатки её религии. Он часто пытался Надежде это доказать. Только всё было бесполезно, ей с рождения внушили, что только вера церкви Адвентистов седьмого дня правильная и ведёт к спасению. Виктор тоже верил в Бога, праздновал православные праздники, но это не мешало ему делать собственный выбор пути в своей жизни.
Со временем, Виктор Иванович не только не выразил своё недовольство работой Надежды Петровны, но и безумно защищал её. Да и Наденька всё чаще теряла голову, оставаясь наедине с Виктором. Она уже без подсказок понимала, как огромна её любовь к Витеньке. Тем более, такой случай подвернулся.
На одном из ночных дежурств Виктор нежно взял Надю за руку и, глядя ей в глаза, сказал: – Я хочу быть с тобой всегда… Я люблю тебя.
Поцеловал в щеку, потом стал целовать в губы. Она не оттолкнула его, а наоборот, прижалась к нему и ответила на поцелуй, хотя до этого никогда не целовалась. Их сердца в унисон учащённо бились, и всё же Надя благодаря своей вере в Бога нашла в себе силы вывернуться и сказать:
– Виктор Иванович, извини, – и со слезами на глазах убежала.
Закрывшись в туалете, она плакала. Вера, жившая в ней, жгла её сердце виной перед Иисусом Христом. Ей казалось, что она своей необдуманной любовью снова распинает Его на кресте. Надежда считала, что, находясь в туалете, она не может попросить прощения у Сына Божьего, так как это не храм Божий. От этого её трясло, как в лихорадке, и всё же она нашла силы взять себя в руки. Открыть кран умывальника, смыть свои слёзы и пойти в комнату медсестёр, где дежурила ещё одна девушка.
Виктор Иванович остался в себя в кабинете. Он не побежал вдогонку за Надеждой. Двойное чувство овладело ним. С одной стороны, наконец-то, признался в любви, без которой жизнь теряет смысл. С-другой, видимо, зря он это сделал, видимо, Наденька заплакала от его вольностей. Неужели она не любит его? Неужели обращается с ним ласковым тоном по причине его должности? Срочных оперативных вмешательств не ожидалось, можно было поспать, но не спалось. В конце концов, Виктор Иванович решился вызвать Надежду Петровну себе в кабинет.
Бледная Наденька сидела за столом напротив Виктора, словно нуждалась в медицинской помощи. Сказать, что она смыла парфюмерию и от этого побледнела, нельзя, так как она ею никогда не пользовалась. Как раз это и привлекало в ней Виктора. В её внешней красоте не было лживости, и внутренняя красота души, которую отражают глаза, не была заклеена накладными ресницами.
– Что с тобой случилось, Наденька? Почему ты такая бледная? Я тебя обидел тем, что признался тебе в любви?
Молчание… около минуты, затем:
– Виктор! Я тебя тоже всем сердцем люблю! Моя вера в Спасителя не позволяет врать, и говорю тебе правду. Хотя она для нас горькая. Мне нельзя с тобой жить, пока ты не примешь веру нашей церкви.
– А как же свобода вероисповеданий? – спросил Виктор и продолжил, – или эта свобода только для верующих вашей догмы. Ты только представь себе: я принял твою веру, и со мной ещё многие наши коллеги, правильно ли это будет? В субботу в больницу привезут людей, которые срочно нуждаются в помощи, а мы будем сидеть с адвентистами на собрании и кричать, что человеку в любое время дня и ночи нужно помогать, оказывать помощь! А в это время люди будут умирать из-за отсутствия на рабочем месте врачей. И опять же, мои родители православные. Мне даже непонятно, как ты гагаузка, потомок тюрков, тех, которые ушли от мусульман ради православной веры, тех, кто без сожаления и страха умирал за эту веру, требуешь от их праправнуков предательства по отношению к ним. Разве я тебе запрещаю быть субботницей, если ты будешь моей женой? Неужели запретом на нашу любовь может быть посещение нами разных церквей? Ведь Бог-то один!
Надя с каким-то недоверием посмотрела на Виктора, потом с азартом, что за ней никогда в её речи не замечалось, выразила своё мнение:
– Те, кто распинал Иисуса Христа на кресте, тоже верили в Бога. Однако это не помешало им распять Сына Божьего. Наша вера Адвентистов седьмого дня опирается на Библию – самая правильная вера.
– А как же люди, которые нуждаются в помощи в субботу, разве Бог говорит нам о том, что, кто в субботу сильно заболел, является великим грешником и достоин смерти? – спросил Виктор.
На что Надежда ответила:
– Истинно верующие люди не будут болеть в субботу, их Бог защитит от болезни. Надо в это верить. Сказано, если верующего человека и самая ядовитая змея укусит, то не умрёт. Вера является самой спасительной силой.
Виктор интересовался религией Надежды, на которой основывалась её вера, и в отличие от Надежды считал её неправильной. Он это делал, чтобы доказать Надежде, что её вера ставит крест на их любви.
– Я не совсем согласен, Надежда, в том, что твоя вера основана на Библии. Она основана на комментариях Библии Еленой Уайт. К примеру, Иоанн Златоуст оставил христианам свои комментарии, которые православные верующие считают самыми правильными.
За такими разговорами между влюблёнными пришло утро, которое принесло конец дежурства, и они расстались. При этом каждый из них считал себя правым. И всё же диалог, чья вера правильней, оставил свой след в душе, которая продолжала размышлять над сказанным ранее.
«В Ветхом Завете сказано, – думала Надежда, – нельзя объединять свою жизнь с человеком другой веры. У Виктора не другая вера, он так же поклоняется Христу, как и я. У нас с ним подход к вере разный. Адвентистам, как, впрочем, и всем протестантам, нельзя употреблять алкоголь, а православным – можно. С его стороны придут на свадьбу друзья и с моей, вот тебе между ними противоречие, переходящее в конфликт. Тем более, с выпившими людьми трудно говорить. Правильно говорит Елена Уайт: – У людей, имеющих разное понимание веры, нет мира в семье, и любовь проходит. Надо больше молиться Богу, просить Его избавить меня от любви к Виктору».
Виктор тоже размышлял о свадьбе, как будто желание подумать им над одной темой приходило свыше. Он думал, что в Православной Церкви их батюшка не обвенчает, так как Надя не является православной. Впрочем, он согласен не венчаться, а только расписаться в загсе, но как на это посмотрит Надя. Она захочет венчаться у себя в церкви, но их там также не смогут венчать, так как он не член их общины. Вот тебе и понимание: «Любовь превыше всего».
Надя на работе старалась меньше встречаться с Виктором и постоянно молилась, просила Бога избавить её от любви к Виктору. Однако любовь ею овладевала всё сильнее и сильнее. Она не могла долго не видеть Виктора, её тянуло к нему, как и его к ней. На одном из их дежурств случилось то, от чего Надя открещивалась. Любовь оказалась сильнее, и она не устояла перед грехом. После чего Виктор, как честный, тем более любящий человек, предложил Надежде создать с ним законную супружескую семью. Несмотря на то, что их родители были против такого бракосочетания, так как они видели препятствия в том, что их семьи разных вероисповеданий должны любить друг друга и жить в согласии.
Виктор Иванович отстоял перед семьёй своё право на жизнь с Надеждой, а она, не получив от родителей благословение, приняла решение выйти замуж самостоятельно. За такой грех Надежда Петровна была исключена из церкви Адвентистов седьмого дня.
И всё же, видимо, Богу был угоден этот брак. Любовь умножила счастье Виктора и Надежды, у них родились здоровые, желанные, дети. Немного погодя, к Надежде Петровне Ивановой пришёл пастырь церкви Адвентистов седьмого дня и сказал, что Бог ей простит её грехи, если она вернётся в общину, и через время ей снова позволят креститься во имя Иисуса Христа. Надя долго думала над этим предложением, советовалась с Виктором и, несмотря на то, что он был не против предложения пастыря, решила не возвращаться в общину Адвентистов седьмого дня. Впоследствии, встретившись с пастырем, она ему сказала:
– Все, кто собирал людей в создаваемое общество, старались, чтобы туда приходили самые лучшие. И только Иисус Христос собрал в свою церковь плохих людей, зная, что любовь поможет им измениться к лучшему. Меня же исключили из вашей общины за любовь, а может, это не Христова церковь? Если вы хотите видеть в своей церкви только хороших членов церкви, а плохих не крестите, то исполняете ли вы волю Христа?
– В наш молитвенный дом двери открыты для всех, – отвечал пастырь, – кто желает, приходит, слушает проповеди и общается с братьями и сёстрами. Если будет согласен с нашими догмами, то пускай принимает крещение и становится членом нашей церкви.
– То есть, в отличие от Христа, – засмеялась Надя, – вы всё-таки не принимаете в свою церковь плохих людей. И сейчас хотите, чтобы я признала перед обществом свой грех, и потом будете снова меня крестить и принимать в ряды вашего общества? Вы знаете, я также верю в Бога, как и верила. Религия – это церковное направление, понятия о Боге, а вера – мои личные взаимоотношения с Ним! Бог есть любовь! И я хочу остаться с Ним, а не с религией.
Прощайте!!!
