О новых книгах Валерия Шувалова, Леонида Подольского и Сергея Аршинова

Александра КРЮЧКОВА | Книжные новинки Продюсерского центра Александра Гриценко

новые книги Валерия Шувалова, Леонида Подольского и Сергея Аршинова

О книге стихов Валерия Шувалова «Оставаться человеком»

«Я верю в силу Слова…»
В. Шувалов

Всем нам с детства хорошо известны выражения: «Краткость – сестра таланта» и «Всё гениальное – просто», и именно они как нельзя лучше характеризуют поэтическое творчество Валерия Шувалова. Его стихотворения глубоки по содержанию, но кратки по форме. В них нет ни крика, ни привлекающей, столь модной сегодня, вычурности, но практически за каждым четверостишием читатель находит богатство внутреннего мира автора и бесконечную доброту его души. Поэт делится с нами накопленной житейской мудростью искренне и по-простому, как с близкими друзьями. В его строках иногда слышна ирония (как добрая, так и горькая), а иногда проскальзывает грусть:

Идя по жизни, как по льду,
мы чертим знаки на ходу,
которые увидит свет
лишь через много-много лет,
а, может быть, и никогда…

* * *

Но тщетно. Сместились акценты.
Нарушена музыка сфер …
А где-то считает проценты
лукавый старик Люцифер.

Валерий Шувалов – один из тех поэтов, для которых творчество стало неотделимой частью жизни, в одном из своих стихотворений он признаётся, что «я… существую, потому что я пишу!..» А такие люди не могут не задумываться о том, а что же такое – загадочное слово «поэзия», и кто такие – поэты. К сожалению, анализируя не только судьбу своих современников, но и накопленные историей биографии великих классиков, Валерий Шувалов приходит к неутешительному выводу:

поэты – всегда одиночки,
и им неуютно в толпе…

Волшебство создания произведений в моменты нисхождения поэтического вдохновения Валерий Шувалов относит к области извечной Тайны, но в его представлении стихи делятся на «случайные» и «закономерные», то есть те, которых не могло не появиться в этом мире:

И у стихов бывают тайны
(как тайны есть и у души):
к примеру, многие – случайны,
хоть и отменно хороши.
Другие же – закономерны,
и в них – связующая нить,
а это значит, что, наверно,
их просто не могло не быть!

И эта «связующая нить» незримо проходит по всему творчеству Валерия Шувалова: он чтит великих мастеров поэтического слова – Данте, Шекспира, Гёте, Пушкина, перечитывает Маяковского и Пастернака и пытается оставить свой собственный след на земле стихами, которые, по его мнению, у каждого поэта должны представлять собой «рентгеновский снимок эпохи»:

На выдохе или на вдохе,
увидят, прищурив свой глаз,
рентгеновский снимок эпохи –
один к одному, без прикрас!..

* * *

Может, я и не прав, извините, –
всё ж достойней – оставить свой след,
чем бесцельно блуждать в лабиринте,
из которого выхода нет!

Не теряя в сердце надежды на то, что мир станет лучше и светлее, но одновременно осознавая скоротечность жизни, Валерий Шувалов призывает читателя к творению добра здесь и сейчас, не откладывая на виртуальное «потом»:

Из рук вон плохая привычка
(психолог сказал бы: синдром) –
не думая и самолично
откладывать всё на «потом»,
нечаянно или нарочно
растягивать времени нить,
забыв, вероятно, о том, что
«потом» может просто не быть…

На своём творческом пути Валерий Шувалов уже давно расставил приоритеты, о которых можно судить по следующей строке: «важнее – с совестью на «ты». И думаю, не ошибусь, если скажу, что стихотворение, цитируемое мной ниже (а его последняя строка стала названием книги, которую вы держите в руках), является заветом Валерия каждому поэту, как, впрочем, и всем людям нашей планеты Земля, независимо от их профессии и призвания:

Для поэта – мастерство,
скажут мне, важней всего.
Верно. Нет игры без правил.
Я бы всё-таки добавил:
важно также без прикрас
видеть всё, как в первый раз,
и, шагая в ногу с веком,
оставаться Человеком!

Мне хочется пожелать Валерию продолжать нести в этот мир Свет и Добро своим творчеством, «шагая в ногу с веком», но сохраняя «связующую нить» времён, и, конечно же, оставаться замечательным Человеком с Большой Буквы.

О книге «Эксперимент» Леонида Подольского

Год назад в журнале «Москва» был опубликован роман Леонида Подольского «Эксперимент». Теперь у Леонида вышла книга «Эксперимент», в которой представлен одноимённый роман, две повести и несколько рассказов.

Читатель понимает, что события, описанные автором в качестве пародии, сатиры, на самом деле, более чем реальны, они выплеснулись на улицы и площади. В романе речь идёт о воображаемом эксперименте – «в отдельно взятой депрессивной области из недавнего красного пояса выстроить модель демократии, непорочной, как Святая Дева, с губернаторскими выборами, с полной свободой СМИ, митингов и демонстраций, с развитым самоуправлением, с соблюдением всех прав человека. В чём был замысел Алхимика – соорудить громоотвод или обманчивую витрину, проверить непорочную модель в борьбе с коррупцией, было ли в задуманном нечто тайное, недоступное обычному уму, или хитроумная интрига, верил ли сам Алхимик в свою утопию – этого губернатор Садальский не знал, да и не мог знать».

Итак, эксперимент был начат по решению сверху, но развиваться он стал по собственной логике, вернее, по логике, вытекающей из российской действительности. В зеркале литературы мы видим Россию с её болью, проблемами, противоречиями, порывами, с не искоренённым до конца рабством. У автора, Леонида Подольского, гоголевский взгляд и, несомненно, гоголевское воображение… Он, словно рентгеном, препарирует наших политиков: «Один, губернатор, толстолицый, пузатый, хотя и сбросил пятнадцать килограммов, с двойным подбородком, бородавкой около уха, с тяжёлым властным взглядом, номенклатурного вида, который никакими политтехнологиями не удалось стереть; другой – слегка худощавый, даже красивый, с седой отметиной на голове, но, как никогда, неспокойный, с бегающими глазами и одутловатым лицом человека, неравнодушного к спиртному. Оба кандидата явно казались не в своей тарелке».

Если добавить сюда образ «банного героя», авторитетного предпринимателя Варяжникова, председателя областной думы, который в конечном итоге и станет губернатором, или Мессалину Андрееву: «Список либеральных демократов возглавляла обаятельная Мессалина Андреева. Успех – это её заслуга; её и ночных бабочек, активно участвовавших в компании. Электорат на сей раз оказался нестойким. Мессалина Андреева в результате и стала вице-спикером думы. Поскольку к тому же бывшая кокотка оказалась среди депутатов единственной женщиной, народные представители иногда в шутку, а чаще на полном серьёзе говорили, что Мессалина Андреева – очаровательное лицо нашей молодой демократии» – что же, блистательный список. Вспоминаются то ли «Мёртвые души», то ли современные недавние Владивосток или Санкт-Петербург с их депутатско-бандитскими разборками.

Леонид Подольский иронизирует любя и смеётся над всеми нами сквозь слёзы. Как узнаваема Россия, как смешна и одновременно печальна наша жизнь. Автор создаёт замечательную галерею образов. Сам либерал, Леонид Подольский, устами своего героя бичует наших либералов: «Я, Геннадий Михайлович, по убеждениям либерал, – с неожиданной доверительностью заговорил Эдуард, обняв губернатора за плечи, – только недолюбливаю наших либералов. За злостную дискредитацию идеи. Всё точно по Чаадаеву. Помните: «Мы, можно сказать, некоторым образом – народ исключительный. Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок…» Урок, естественно, отрицательный. Это о наших либералах». Впрочем, Леонид Подольский иронизирует не только над либералами. В словах, пропитанных иронией, сквозит боль.

«Нет у нас ни демократов, ни патриотов, – с усмешкой отвечал Эдуард. – Есть люди, которые возомнили себя демократами или патриотами. В стране, где нет демократии, не может быть настоящих демократов. Демократами не рождаются, демократами становятся. Наша ментальность — большевизм. Что касается патриотов, помните Льва Толстого: «Патриотизм — последнее прибежище негодяев». Классик, надо думать, имел в виду не любовь к родине, а идеологию ксенофобства.

– А что же у нас есть? – недовольно поинтересовался губернатор.

– Путаница в головах – вот это у нас есть. А если полусерьёзно – славянофилы и западники, многократно мутировавшие до неузнаваемости и распавшиеся на мелкие секты. Широты взглядов у нас больше нет. Это раньше болели за всё человечество. Узнаёте? Другой классик, изрядный, по-моему, лицемер. Рассуждал о мировой гармонии, о слезинке ребёнка. Было когда-то — хотели землю в Гренаде крестьянам отдать, бредили мессианством, несли революцию на кончиках пик, мечтали Стамбул обратить в Константинополь, а нынче – плевать на всех… Кроме разве что братской Грузии… Кто же у нас есть, спросите. Ну… доморощенные либералы и государственники. Скорее псевдо. Бедствие России – власть; не меньшее – оппозиция».

Критический взгляд Леонида Подольского смягчается, голос теплеет, становится лиричным, когда он устами своего очень противоречивого героя, Соловья, говорит о России: «О, Русь, святая Русь. Твоя святость в твоей наивности, в твоём простодушии. Ты верила Стеньке Разину, верила Пугачёву и Ленину-Сталину тоже верила. Извечно, но и безнадёжно твоё стремление к справедливости. Красавица ты на поругание».

Много можно цитировать «Эксперимент». Но лучше – прочитать. Роман написан весело и живо, глубокие мысли и сарказм автора закамуфлированы лёгкостью и изяществом стиля, юмором и тонкой иронией. Хотя роман, по сути, о трагическом и печальном, читатель наверняка получит удовольствие от прочтения.

Повесть «Потоп», написанная почти четверть века назад, – это притча, она афористична и одновременно лирична. По существу, она – о том же, что и роман «Эксперимент»: об отношениях народа и власти, о свободе, о справедливости, о правде, о человеке. Как и в романе «Эксперимент», ткань повести пропитана сарказмом и иронией – за прошедшую четверть века очень мало в главном изменилось в России; не претерпела изменений и социальная позиция автора, отвергающего всевластие государства и его насилие над человеком. Его безразличие к человеку. Эта же социальная позиция лежит и в основе повести «Лида» и рассказа «Случайная встреча». Можно сказать, что в них с огромной теплотой рассказывается о людях и об истории последнего двадцатилетия, истории разочарований.

В произведениях Леонида Подольского очень гармонично сочетается эпическое и лирическое, философичность и сочность языка, сарказм и тонкий юмор, серьёзность и элементы фарса. Книга «Эксперимент» – это россыпь неслучайных историй, где-то слегка публицистичных, но никогда не назидательных, которые будут интересны самому взыскательному читателю. В век фэнтези и детективов Леонид Подольский остаётся верен классической литературной традиции.

О книге стихов Сергея Аршинова «Печальной маски полукруг»

«Убывающей Луною –
Рот Пьеро…»
С. Аршинов

В этом мире существует тонкая незримая нить, связывающая всех поэтов между собой, – так в одних голосах сегодня мы слышим отголоски поэтов Серебряного Века, в других – Золотого, но при этом задача каждого нового голоса привнести в огромный цветной (нерукотворный, но непрестанно ткущийся) ковёр поэзии что-то своё, присущее только ему.

На творчество Сергея Аршинова, как мне кажется, в большей степени повлияло поэтическое наследие А. Блока. Конечно, в сборнике читатель найдёт и стихотворения, посвящённые и другим поэтам – А.С. Пушкину, С. Есенину, А. Вознесенскому, Е. Евтушенко, но в отдельную часть книги Сергей выделил именно посвящения Александру Блоку, да и любимые персонажи в стихах Сергея – «Пьеро и Арлекины», живущие в «современном балаганчике»:

…Толпа, проглотив надежду,
Ринется в гардероб.
Там верхнюю всем одежду
Раздаст усталый Пьеро.

Что объединяет Сергея Аршинова с великим поэтом Серебряного Века? Ответ звучит в строках стихотворения «Александру Блоку»:

Опять влечёт тоска невнятная
К тому, чего на свете нет…

И кажется, что следующие строки этого же стихотворения, которые относятся к последним дням жизни А. Блока, Сергей будто прочувствовал сам и пишет о себе и о Блоке одновременно:

Поэту не хватает воздуха,
И дни поэта сочтены…

Сами же поэты, вернее, их сердца, по словам Сергея, похожи на марионеток в кукольном театре судьбы:

Поэтов сердца
Ахиллесовы,
Подвешенные
за ниточки…

Мир в стихах Сергея предстаёт довольно-таки жестоким и мрачным, где «все к кормушкам стремятся», очень часто автор режет слух жёсткостью и не старается её сгладить, потому что Слово должно быть живым:

Когда умирает Слово,
На смену приходят штампы…

И Сергей буквально жонглирует живыми словами в стихотворении «Морфы формы», посвящённое поэту Славе Лён:

Заела
Егоза.
За тело:
Тело за.

Ещё один лейтмотив сборника – созвучие души Сергея с наследием В. Высоцкого, И. Талькова и В. Цоя, а также с «героями ленинградского подполья 80-х», ведь автор признаётся – «группа крови одна»:

Прошлое прогоркло,
Пора, пророк!
Порка порока.
Русский рок.

* * *

И писать на заборе:
«Ты не умер, Тальков.»

* * *

Кто хочет быть таким, как Цой?
Попробуй стать самим собой.
Останешься самим собой –
Ты станешь Цоем.

Конечно же, многие стихи этого сборника посвящены известным людям, но мы находим и слова, обращённые к обычным простым смертным, близким и знакомым автора, которых он не только вспоминает, но и просит о них у Бога, что не может не вызвать уважения читателя:

Просто прошу Родину:
Радости дай родичам.
Всей семье дяди Володиной,
Дяди Толи сиротам-дочерям.
Слёзно молю Провидение
дать матерям просимое.
Там – Антонине Сергеевне,
Здесь – Антонине Васильевне.

Кто же такой, Сергей Аршинов? Его портрет чётко вырисовывается (строчка за строчкой) в стихотворении «21 сентября 2009». И вот пред нами предстаёт его Храм Души, в который мы осторожно заглядываем в чуть приоткрытую дверь, ведь этот Храм обычно «закрыт от взглядов посторонних», и первое, что бросается в глаза, – царящий в нём полумрак, дающий ощущение горечи, обиды, опустошённости и усталости:

Мой взгляд угрюм, на сердце милосердья –
Тяжёлый груз.
Темно от дум…

* * *

Мне чашу предлагает
На дне печаль.

* * *

Никто, обидев, не просил прощенья,
А я просил.

Несмотря на, казалось бы, полное разочарование и безысходность, мы внезапно находим слова, свидетельствующие о том, что автор всё-таки принимает жизнь и свою судьбу такой, какая она есть, что удаётся далеко не всем людям:

А я шепчу, что жизнь, на самом деле, –
Так хороша.

Действительно, сложно не потерять надежду на светлое будущее, когда жизнь постоянно хлещет тебя «наотмашь по щекам», в то время как кому-то даётся всё в этой жизни легко и очень просто, но Сергей Аршинов продолжает надеяться, верить и любить, и, как мне кажется, неслучайно выбирает для читателя последнее стихотворение в книге, где сопоставляет себя с образом «идеального парня» своей девушки:

Всё делает он лучше,
Гораздо лучше меня.
Мне кажется, он – лучик,
А тёмное царство – я.
<…>
Но пусть та моя девчонка
Полюбит всё же меня.

Стихотворение названо автором «Детские стихи» не без доли иронии над самим собой, но сразу же после его прочтения вспоминается фраза Христа: «Будьте как дети, ибо они наследуют Царствие Небесное…»

В заключении хотелось бы процитировать ещё одни мудрые строки Сергея, которые говорят о его долгих поисках смысла жизни и простом найденном им ответе как для себя самого, так и в качестве пожелания всем людям на земле:

А вы просто живите.
Надо жить, чтобы жить.

Об авторе:

Александра Крючкова – поэт, прозаик, член Союза писателей России, лауреат международных конкурсов в области литературы.

Рассказать о прочитанном в социальных сетях:

Подписка на обновления интернет-версии журнала «Российский колокол»:

Читатели @roskolokol
Подписка через почту

Введите ваш email: