В ночном
Степь душистая не спит.
Ночь висит над ней.
А вдали костер горит
Да табун коней.
Ночь с луной вступила в спор,
Спорит лихо с ней.
Обняла ребят, костер,
Речку, лошадей.
Трое мальчиков. Ну что ж –
Трое – больше двух…
Им в ночное невтерпеж
Захотелось вдруг.
У костра они сидят –
Здесь их важный пост.
И внимательно следят
За играньем звезд.
Каждый вдумчив – повод свой
И своя мечта.
А вокруг пейзаж ночной –
Чудо-красота!
Им приходится не спать,
Прогонять свой сон –
Утром ранним надо гнать
Весь табун домой.
Долго будут вспоминать
Только лишь о том,
Что такая благодать –
Побывать в ночном!
Суеверия
Я в суеверия не верю,
Но не могу и отрицать.
И если к жизни нет доверья,
А вдруг придет оно, как знать.
Придет, лицо свое покажет.
Доверье не умеет лгать.
Хоть и не верю, но пока же
Не стоит им пренебрегать.
Мой шанс пока что не упущен.
Мечтали раньше кто о чем:
Гадали на кофейной гуще,
Плевали взад через плечо.
А если кошка черной масти
Сечет дорогу поперек –
Настолько нагоняла страсти,
Что большинство впадало в шок.
Я в суеверия не верю.
Но в мире что-то все же есть.
Порой такое нам отмерит,
Что не привстать и не присесть.
И вы не верьте. Это враки,
Что клады спрятаны в скале,
Что в небесах вершатся браки…
Зато разводы – на земле.
Смерть бомжа
И сгребая лохмотья руками,
И елозая, словно ужи,
С отупевшими пьянкой глазами
Собирались в вокзале бомжи.
А один (он пришел, видно, раньше),
Подогнув одну ногу крючком,
Спал в углу, в своем вечном пристанище,
Чуть прикрывшись тряпичным клочком.
Обнимая трубу отопленья,
Он лежал на вокзальном полу
И храпел. На лице удивленье –
Будто солнце прорезало мглу.
Он лежал в неестественной позе.
Вдруг сквозь сон тяжело застонал.
Знать, почувствовал смерти угрозу,
Побледнел и дышать перестал.
Потолпились у свежего трупа,
Пошептались о чем-то своем.
А затем отрешенно и тупо
Все уткнулись в оконный проем.
Кто теперь над умершим поплачет?
Кто уронит скупой тихий стон?
Потолпятся бомжи, посудачат,
Жадно выпьют свой одеколон.
За бутылку лихие ребята
Вскроют плотно слежавшийся грунт,
Покидают ломы и лопаты,
Да еще матюками загнут.
Как живется им? Кто это знает?
Их судьба – неизведанный блеф.
Сколько их в нищете умирает,
Обездоленных граждан РФ!
Блины
Блины. Одно из русских блюд
И непростой для женщин труд.
Своя и тайна, и загадка,
Свой ритуал, своя зарядка.
Свой смысл с начала до конца…
Сначала два сырых яйца,
Стакан граненый молока,
И соль, и сахар, и мука.
Водой доводят до объема,
Чтоб накормить всю семью дома.
Чугунных две сковороды,
Ухват, чтоб не было беды.
И расплывается по дому,
Глуша голодную истому,
Душистый блинный аромат…
Блины уж стопкою лежат.
И их для пущего сравненья
Макаю в масло и варенье,
Испытывая в этом смак,
Я ведь нормальный, не чудак.
Блины. Ни с чем им нет сравненья.
В угоду нашим наслажденьям
Шли из далекой старины
Простые русские блины.
Каштан
Под окошком каштан. Он еще не разделся,
А пятнистый октябрь на исходе уже.
Он в каштановой кроне на время пригрелся,
Разукрасив листву, как яйцо Фаберже.
А на той стороне тополя оголились.
Им не жаль потерять золотую листву.
Они поздним дождем напились и умылись,
Устремляя стволы к небесам в синеву.
Под нетканым ковром чуть заметно тропинки,
В красках осени листья под стать хохломе…
Может, эту красу вложил в музыку Глинка
И ночами девчата вплели в макраме.
Устает от дождя помутневшее небо,
Временами земле солнце дарит тепло.
Изумрудная зелень озимого хлеба
Нежно радует глаз непогоде назло.
Ну а что же каштан? Так и будет одетым?
Нет, не будет. Октябрь подготовит его.
Зиму он отстоит, белым снегом согретый,
Будет ждать пробужденья весной своего.
О крыльце
Вот, к примеру, взять крыльцо –
У него свое лицо,
Свой характер, норов свой.
То холодный, то сухой.
Можно сесть и отдохнуть,
Можно ногу подвернуть,
Можно просто рядом встать,
Отключиться, помолчать.
Смысл крыльца еще и в том,
Что оно впускает в дом.
Потому крыльцо у входа
Тоже требует ухода.
Надо красить, надо мыть,
Чтобы жизнь ему продлить.
Ведь оно – надежный друг,
Мы проводим с ним досуг.
Оно за жизнь свою немало
Сапог, ботинок повидало.
Ему не грех и заболеть –
Чуть расшататься, заскрипеть.
И в том его нельзя винить,
А просто вовремя чинить.
Об авторе:
Виктор Николаевич Иванов родился 15 августа 1941 года в городе Караганде, Казахстан.
Образование высшее.
С 2000 года – на заслуженном отдыхе.
Печатается с 2004 года.
Выпустил сборник «Избранное» на основе трех годовых сборников, а позднее появилось еще три.
Член Интернационального Союза писателей, член Воронежского союза военных писателей.
Несколько лет тесно связан со студентами Воронежского института высоких технологий через поэтическое творчество. Виктор Николаевич относится к поколению детей войны, имея на то удостоверение и медаль.
