Баллада из кинофильма
Баллада из кинофильма
«…Журавлики-кораблики
Плывут под небесами…»
Кинофильм «Летят журавли»
Не журавли летели по небу,
А весть начавшейся войны –
Грозна, сначала недопонята
Вождём обманутой страны.
И добровольцы неумелые,
Строевики, простой солдат
Ещё не верили, не ведали
Суть первых сводок, жертв и дат.
…Свои ли, вражеские происки
Теперь лишь факт, а вслед войне
Сюжет кино – правдивой повести –
Врезался в память, в сердце мне!
Казалось, что у той израненной
Берёзы я отца узнал,
Когда свинец на цель направили
И смерти подали сигнал.
Качнулось небо, словно маятник,
Взывала трепетная мысль:
«Видение последней памяти,
Не умирай, остановись!..»
Ведь мы и писем-то не видели,
Мы ждали, верили… Всю жизнь
Идёт известие о гибели!
«Пропавший без вести, вернись!»
…Не журавли летели по небу,
А крик мучительных вестей
Из мест, где кровь солдата пролита
И слёзы женщин и детей!
Последний час узнал бы в песне я
И добровольца, и бойца,
Но до сих пор я жду известия
С войны о гибели отца…
Воинство
Непрерывные звуки падающих дождей.
Если прислушаться,
кажется, что они бьют в одну точку.
Непрерывные хвастливые речи воинственных генералов.
Если прислушаться, они бьют в самое сердце.
Моё сердце не прикрыть бронёй,
его легко ранить, но невозможно убить.
Даже если вы соберётесь все вместе,
воинственные генералы,
вам ничего не сделать с моим сердцем.
Ваших же солдат уничтожат вместе с бронёй,
вместе с пушками, снарядами, автоматами.
Ваших солдат даже не надо убивать,
достаточно снять с них форму
и дать каждому по костюму –
шерстяному, добротному костюму,
сшитому в лучшей мастерской Земли.
И они придут, красивые и свободные, –
первые солдаты, побеждённые без войны!
Что же вы будете делать, воинственные генералы?
Вам придётся притвориться,
что вы ничуть не возражаете против солнца.
Вам придётся высохнуть от злости, как лужам.
Мама
Мама! Мама! Как слов твоих нежность
Оживить в одиночье разлук?
Все жестокости мира кольцом неизбежным
Сжали сердце твоё,
не найти и причины тех мук.
Без отца, и за временем грозным
Мало ласки дарил я тебе,
И мне больно стыдиться, что поздно:
В жизни нашей тебя
нет уж с нами и в нашей судьбе.
Мы с сестрой постигали, как трудно
Было жить, но мы помним, что к нам
За советом твоим, речью мудрой
Приходили с бедой, уходили без слёз по домам.
А на олове плавком гаданья:
Возвратится ль с войны наш отец?
Так быть верной! Не жизнь – ожиданье!..
Если б мог он – из мёртвых бы, верно, воскрес.
Твоя воля не знала предела,
Этих адовых мук кто б сумел
Не являть, слыша смерть?..
Ты жалела: «Сын, я свитер тебе,
не связала я свитер к зиме…»
Мама! Светлая! Словно ребёнок,
Бормочу, что мне лучшую,
Лучшую маму избрала судьба,
Что душа её там недалёко:
Святы души быстрей,
святы души вернутся сюда…
«Мой отец, Думский Лев Минланович, потерял родителей в Первую мировую войну и попал в детдом, после которого работал в Петрограде, затем в Ленинграде. Увлекался спортом, был участником велопробега Петроград – Выборг.
В тридцатые годы работал фрезеровщиком на военном заводе им. Кулакова, где работала также моя мама Кузнецова В. К. Они познакомились и вскоре поженились.
В мае 1941 г. мы уехали на лето в деревню к бабушке в Калининскую область, где застряли на всю войну. Отец остался в Ленинграде по брони завода им. Кулакова, но в конце лета 1941 г. ушёл добровольцем на фронт и пропал без вести…»
От автора
***
Я вспоминаю об отце по рассказам…
Вот он входит в комнату, с покупками и весёлый,
Целуя нас всех по очереди –
Маму, сестру и меня…
Я вспоминаю об отце по рассказам…
Как он любил гулять со мною на руках
В праздник, когда звучит на улице музыка,
Парят воздушные шары
И улыбок больше, чем людей…
Я пытаюсь представить его себе живым,
Почувствовать ту жизнь,
В которой отец показывал мне мир,
Но чужие слова, такие разные и такие похожие,
Беспомощно цепляются друг за друга…
Я вспоминаю об отце по рассказам…
Я перебираю пластинки, купленные отцом,
Ставлю на патефон одну из них,
И рыдание сдавливает меня…
Кто, кто мне расскажет последние его минуты?!
Пропал без вести… без единого письма…
«…пропал без вести…» Для вечной надежды.
Неугасаемая надежда и неизбывные слёзы!
Сокровенные слёзы мамы!
Если бы я хоть вспомнил,
Как звал и лепетал ему: «Папа…»
Я вспоминаю об отце по рассказам…
У могилы Сталина
Раскрыла роза свой бутон,
Фиалки нежный стан обняв,
Касатник, бросив сон ночной,
Кивал зефиру головой.
Иосиф Джугашвили, из музея в Батуми (перевод Б. Пастернака)
Уходи из кремлёвской стены
И своих подпевал уводи!
Живы раны у наших родных
После «вражьих зачисток» твоих.
Мой отец, как же нёс ты свой крест,
«Обжигаясь сияньем» вождя,
Когда шёл за арестом арест,
Не минуя жилья и житья?!
Власти в помощь – солдат под ружьём,
Под присягой: не стрельнешь – расстрел!
Словно целил он в сердце твоё…
Для войны, видно, ты уцелел.
Где погиб ты? Никто не искал…
Может, кто-то отца хоронил?
Но для тех, кто устроил ГУЛаг,
У Кремля места нет для могил!
Верил я, что отца взяли в плен…
К нам из Англии пленных солдат,
Как союзникам Вождь повелел, –
Много тысяч – везли на судах.
А в Одессе (простится ли грех?)
Их, фашистских избегнувших лап,
Здесь, на Родине, – истинно всех! –
В лагеря, на колымский этап!
Вождь сказал, они чуждую жизнь
Наблюдали: мол, это порок
И они нам – враги!.. О цинизм –
Так обидеть победный народ!
…Нашей памяти в честь – сей тиран,
Пусть в архиве лежит документ.
Показал же нам киноэкран,
Что могилы у демона нет!
Ленинград
Не блеск иллюзий вспомним, Ленинград,
Но подвиг твой – победу над фашизмом!
Свет славы ленинградцев навсегда
В нас воссиял, дал нам «Дорогу жизни»!
…Всё ж псевдонимы чужды городам,
Рождение – судьба их и порука…
И потому уходит Ленинград,
Он сохранил устои Петербурга!
Но в День Победы перезвон наград
Под небом ленинградским – пульс парада!
Особый дар творил в нас Ленинград!
Блокады дни – мощь духа Ленинграда!..
Учения
Десант – неодолим!
Сапёр – колдун (вне смерти),
Но тысячи могил
Для их судеб… Не верьте!
Их больше в тыщу раз,
Их столько, что не счесть нам,
А тех, кто жив сейчас,
Мытарствуют болезни.
Зима. Мороз февральский лют.
Десантная дивизия на марше.
За парашютом — парашют…
Учения. Атака «поэтажно»
На территорию – «за фронт».
Все десять тысяч личного состава.
За самолётом – самолёт…
Вперёд, десант! Твоя пора настала!
Выбрасываясь за крыло,
Десантник помнит словицу для мамы:
«Ах, мама, снова повезло,
Вокруг меня такие понорамы!»
Всего-то несколько минут
«Планирует» десантник беззащитно,
И смел, и как бы не был крут, –
Боронится мелодией Отчизны.
Стреляет враг! Заград – огонь!
Орёт парашютист, воспомнив маму!
Стропою правит, как струной, –
«Играй», десант, родной напев про славу!
… «Раскрывшись», «встал» сержант Толян,
– Планировал» нормально, собираясь
Пропеть куплеты о полях,
Где – видел он – спасался прытью заяц.
Удар вдруг сверху в купол!.. Крен!
Движение набрало ускоренье.
Забылись рифмы и рефрен,
Полезно рифмам исчезать на время!
…Ускорилось снижение, скользила
Фигура чья-то вниз, за нею
«Чужие» стропы горе – парашюта…
Сержант, не обинуясь, подхватил стропу,
Ладонь обкручивая ею,
При натяжении порвалась рукавица,
Но удалось беду «притормозить»
И боль и кровь, и счастье рядом были:
Тот, падавший в «смертельном» парашюте,
Урвал мгновение «сродниться»
С «живыми» стропами сержанта,
Перехватив ближайшую стропу,
Но накренился парашют,
И скорость увеличивалась снова.
– Ты кто? – кричал сержант, не вижу.
– Толянчик? Не узнал?.. Я – Павлов.
– Ну и тяжёл!
– За сто! О Боже, спас меня ты!
– Ещё не выплыли. Давай с умом.
Что ж приключилось?
– Так «сложился» мой,
Что не открыть резервный.
Кто «смотрел» подлючий?
– Слушай, Павлов, – орал сержант, –
Обнять меня попробуй. Я подтяну. Давай!
– Схватился, Толя, чуешь? Командуй дальше.
– Ты отпусти мне стропы моего,
Выравниваться надо понемногу.
– Толян, мою стропу держи!
– Какое там, она примёрзла с кровью.
– Ну, слава Богу, чуть «парить» мы стали.
Но скорость высока, готовься Павлов,
Перед землёю оттолкни меня,
а то не соберёшь и кости подо мною.
– Близка земля! Мы выживем, Толянчик!
– Вниманье! Не болтать!.. Всё, отцепляйся!
И парашют «подпрыгнул» сбросив вес,
Но жёстко встретила земля
Двух «скоростных» солдат,
Отбросив в сторону и развернув по кругу.
… «Мы живы, победили!» – сидя на снегу,
Кричали, хохотали и махали
Руками, красными от крови,
Бойцы десантного подразделения…
Медчасть, неподалёку приземлившись,
Спешила к ним на помощь…
Медали позже дали…
Десант – в тылу врага…
Сапёр – у края жизни…
Их жизнь нам дорога,
Нужны они Отчизне!
Когда беда кругом,
Что вороны, закружит,
Десант среди врагов —
Он, как сапёр, нам служит!
Об авторе:
Владимир Думский, родился 23 января 1938 года в г. Ленинграде. В мае 1941 г. мы уехали в деревню… и на всю войну.
«Там меня отдали в школу, и, когда мы вернулись, я уже бегло читал, мне было 6 лет.
Отец Думский Л. М. ушёл добровольцем на фронт и пропал без вести.
В 1965 г. я оказался в литобъединении, которым блестяще руководил выпускник Литературного института по классу И. Сельвинского В. Прохватилов, который дал мне рекомендацию в Литературный институт, но И. Сельвинский умер и мне не пришлось учиться в институте.
Первая книга стихов «Вчера» была издана в 1990 г. в издательстве «Смарт» (редактор А. Мясников). Затем было издано ещё несколько книг.
В 1999 г. я окончил Высшую духовную Академию по классу Р. Блаво (специальность – валеолог).
Работал инженером-наладчиком, главным инженером, директором ООО, валеологом.
Печатался в альманахах и журналах. Награждён медалями «Сергей Есенин»,
«За заслуги в культуре и искусстве» и др. Член ИСП».
