Мохнатый снег на невидимых парашютах десантируется в новогоднее утро…
Учение
Мохнатый снег на невидимых парашютах
Десантируется в новогоднее утро, тихо
Застилает сцену постелью, софиты,
Возвышаясь над нею, расплавят
Стадионы откроют, дорожки
И мы рванем стометровки
Головами к Труду и Обороне,
Ногами отставая от голов, и души
В шипах, погоняя тело, отобьются бутсами
От земли, воспаряя по дорожкам света
В вечное лето, на год взбегая выше
Макушки — собственной крыши.
Подводные лодки в Атлантическом океане
Ацтеки с «Москауа» (с «красной реки»*)
В своей резервации сидеть не могли.
Они надевали каноэ на головы
И шли через прерии, и плыли, и шли.
Дошли до реки среднерусской земли,
Спустили каноэ, гребут, из заставы
Кричат им: «Пароль?», отвечают: «Москауа!»
И их пропускают — травы привезли?
— Чего привезли? — Обам твою мать.
Ацтеки не стали ни с кем воевать.
Так появились на свет москали,
Чтоб в резервациях братьев спасти
(От негров, они их в рабов превратить
Дабы на белых Обам насадили).
Надели каноэ на головы — здорово!
Не видно, что это идут москали,
Как будто подводные лодки вдали
Всплыли, в надводном — ученья идут.
*«Москауа» на языке ацтеков означает «красная река»
Гопак «Обама» и танковое танго под градом
Москали в Европу едут за колбасой
А хохлы в Европу тянутся на балет
На сале скользко изображать «Спартак»
Политический только, пока в мазанке снег
И Путин уже танцует в подтяжках самбо
Ходоки с Болотной газуют наваром в танго
Ламбаду евросоюзцы в малиновых шароварах
И твист зажигает в дудочках с банджо Обама
Переходя на гопак, в галоп, и трусцой по салу
Но москали упрямо едут в Европу за колбасой
И тянут-потянут её помалу с границей в Большой
К холопам, к сцене приблизили ложи — базы НАТО
Скоро начнут торговать с них хохлам «анашой» — укропом
И сажать по ракетам спартанцев на Марс — домой:
Там начинать человечество, с салом и крепкой травой
Потому что алкоголь — это яд. Украина — это ленинская мина
Калининград — это ядерный заряд…
Круговорот новогодних подарков в природе
Мохнатый снег на душистую ель —
Это не шмель на подземный побег
Это подарок Рождественский бог
Сделал Земле, чтоб хранила пенёк —
Корневою системой нейронов берёг
Плодородную почву для малых людей
А мы конфетти и игрушками ель
Осыпаем, и импульс даёт она пню
Его хватит, чтоб снегом не смыло траву
И раскроется капсула в ней и елей
Встанет для внуков толпой новый строй.
Предстартовый форсаж
Прошли последний поворот, за ней прямая.
На финиш копия бежит моя родная.
Сосредоточился на палке я, на старте
Включил форсаж, и он размахивает кстати.
Задрав башку, несётся, ноздри раздувая,
Вбегает первый — Дед Мороз! Халат в кефире —
В снегу весь? Копия моя в зачётном мире!
Я проворачиваю мысленно шипами
Эстафетный бег продолжим табунами.
Козу повесил перед носом — представляю
Отвязную, и гоночная задними брыкает,
И стадион ревёт — на нем сто тысяч коз
Для копий рвут полоски — лепестки от роз (бюсты — отвлекают).
В высоком старте, эстафета возбуждает!
Кругов 12 впереди — январь и дальше…
Щас в руку даст и полечу махать без фальши.
Рождественский круг
Динь-динь-дон, динь-динь-день
В дом для вас родятся деньги
Рождество для всех готовит
Светлый год, его не смей ты
Очернять и мыслью горя
Что несут нам Врубель, Гойя
Динь-динь-бах! Динь-динь-трах!
(Фейерверк в твоих глазах)
В этот главный день мечты
Имеют свойство сбыться, ты
Не лежи, а им навстречу побеги!
Динь-динь-щёлк! Динь-динь-толк!
Ладно, ляг ещё, ещё, ещё разок!
Теперь рвани воздушных масс!
Порхай и делай вместе так:
(Крылышками показывайте). Ещё?!
На Рождество всем можно всё
Что благообразно — то не безобразно
А блага — богообразны, все светлы
Что были начаты в любви!
Динь-динь-люб, динь-динь-хлюп
(Деньги смазываем, друг)
Не подмажешь — не поедешь
Лягте светом, лягте в круг
Болтайте ножками в саду
До завтра деньги подождут
И от повторов матчасти запахнет палёной резиной (покрышки так просто не жгут)
С Новым Годом!
Каждому столу — ведро салата!
Каждой ложке датливость лубка!
Каждому в подарок по набату!
Каждому народу — седока!
Каждому счастливому по Путину!
Каждой цели в задник — акварелью!
Каждому поэту по Дуэлье!
Каждому бандиту по стиху на грудь! — Будь!
Каждому ползущему — Вселенную!
Каждому летящему — дыру!
Дьявола сто лет кормить варением!
Богу — милый прыщик на носу!
Каждой девушке по Юрию Гагарину!
Каждому мужчине по Мерлин Монро!
Каждому крестьянину по барину!
Барину — Исусово чело!
Вся правда о Деде Морозе
На магнитной подушке сани у Деда Мороза,
А иначе бы дети нам не поверили в «будет»
И по интернету послали мы Дедушке письма.
Он открывает их ангелам-зрителям в студии
И формирует в его магазине Снегурка мешочки.
От себя добавляет он счастье родителям ночью.
Вся правда о внуке Деда Мороза
А был ли мальчик и была ли мать,
Если Санта — Клаус, то кому рожать?
Мир давно пробирка, может, мы из дурки:
«Если Дед — Мороз, значит, есть Снегурка?»
Мы просто отстаем, как всегда, на 100 лет.
Он пришел домой двуполым, а там Бога молит,
Чтобы дал им внука для продолженья рода
А то наш Дед безродный, никого не помнит.
И однажды бог послал внука от Прасковии
Не случайно, у него совпадения не в моде.
Когда развалится вот-вот — бог человеком правит
И человечище ведет до моря от окраин и от ворот по хляби.
И мороз по коже в европейской ложе — пришла очередь вводить
В губы градусника нить, чтоб бежали к нам пожить
В сибирские субтропики и джунгли по-челябински,
На Алтай и Средненькую Русскую возвышенность
«По порядку рассчитайсь» из немецких ледников
И голландских тундряков и с английских плотиков.
И на русском поживать да добришка наживать
Не кучно и не скучно, ассимилируясь до кучи.
Многие народы без пробирок-технологий
По-дедовски — кулаком ещё раз внучека зачать
И на ферму взять работать раскулаченную мать.
И частную здесь собственность семейно развивать.
Идти по к… раю
Раньше мы хипповали, теперь гриппуем,
Новые годы тянут своё из жилы.
Так ныне лампы, как мы зажигали в клубе,
А уныния всё нет — стоит наш рубль.
Наш День Рождения — август 11 потому что!
Надо партию создавать, и лучше
Назвать её по месту хождения: «Единая Капуста».
В ней никому не пусто, листья, лежащие
Не с дерева по всем углам, а плотно, хоть отмороженными
В кочане да по лбу (действие кочерыжкой),
А заквась — хрустящей
Закуской хорошо идут после разжёвывания Законов
С пышкой и запивания оных новогодней сводкой
О приближённых, встречающих Действие
На каНарах.
Раньше мы хипповали, теперь сливаемся в пары,
И только бы не чихнули — носим авоськи в клювах.
Раньше мы грипповали на День Рождения 11-го,
Перезагрузка сместилась на Рождество: «1+1 = моё и твоё»
Во сне двоеночества после нектара
Вкушённого до упада. А завтра — наша очередь!
Идти по крыше — выше плинтуса! С голов снимать капусту.
Фиолетовое счастье бестолковое
Взрывной волной любви подвинет крыши,
Смешает стаи, обустроит воздух в нишах,
Сплетёт всем гнезда новогодним сильным ветром!
И разрисует флаги небо странным спектром.
Пора парад «парам-парам» планет по парам
Начать на Рождество качать свои гитары.
Богам — с шампанского голов подкинуть шапки!
И дамам чепчики бросать на Солнце в лапки!
Разлить игристое, моря, пусть так болтает
Столы, привязанные к парашютам спаренным,
И с них танцующие дамы «хлоп!» — садятся
На голый пол, чтоб на подушках расписаться.
И с первым утром ощутить себя туманным
Перламутровыми ракушками в ванной.
И день второй начать — раскрыться сходу, жемчуг
Дать потрогать и проткнуть свой шарик, женщину
Украшает бедность — бледность по Некрасову.
Перед горящими глазами мужа — кассово отливом
С перламутром фиолетовое счастье баснословное. Под глазом.
Хакер завтрашнего дня
Он не тащится в спальню за Путиным,
Он не шарит в столе у Обамы.
Он поставит утечку бюджетов
На поток, свои гранды объявит
Через сеть анонимным ученым,
И они вычистят хромосомы
Всем чиновникам мира: компьютер
Включат и примут таблетку
Принудительно и незаметно
И начнут делать все справедливо!
Разбегутся политики фпанике
Головами оббиться апстены,
Потому что прикажут: «За нами!»
А чиновники: «Это измена
Здравомыслию, лживая схема».
И политик снимает чиновника,
Ставит нового — все повторяется!
Хакер в кресле сидит, улыбается,
Светлый мир за окном расцветает.
В Новый Год зацветёт.
Однажды в Матрице
После того как на конвейере у винтика
Сорвётся гайка на Уолл-стрит, прям сегодня,
Может быть, пойдут вразнос политики
И цепь на Рождество сбежит со звёздочки,
И цифра «шесть» в цепной реакции без точки
Утроится без Троицы, и будни станут блудни,
Закон моральный, поднимаясь из хребта,
Мозги всем сплющит до предела, до гриба.
Начнут нейроны разлетаться в провода,
Психоз «ничьё» коммунистического дня
Ночью схлопнется в пещере в «не твоя»,
После того как поломают Храм Господня,
Паломники конфессий в драке за наделы
В Храме, после того как свалится тот Камень
В Мекке из-за кручения вокруг него хаджистов,
После того как заработают задетые умелые
Нунчаками за свой кусочек Веры буддисты,
Всё разлетится! И все вдруг вспомнят, что
Бог Един, и выбегут с песочницы все дети!
И построят Дом Отцу, и на Планете без политик
Станут в гости из своих домов молебных
Приходить к Нему по Лунно-Солнечному
Календарю. Без ритуалов, полит-винтиков
Просто молча постоят и, просветленные,
Пойдут. Включать рациональное «табу»
Моралью. Не половиньте.
Приз за марафон
«Друг-гвинеец так и прёт,
Всё больше отставание.
Ну, я надеюсь, что придёт
Второе мне дыхание».
В. Высоцкий, «Марафон».
Приходит время, когда мы себя заводим,
Утопив педаль до максимума в пол,
И с зависаньем мир расхлопывает дол!
И голова опережает снова ноги…
Кто испытал это в 14-ть, способен
Был пробежать в команде полумарафон,
Когда всё ватное вокруг и заторможен,
На 15-м примерно километре,
Перетерпел, и так всё ясно стало вдруг!
Замолотили по асфальту снова ноги,
И так легко, и ты летишь, и ты свободен.
С тельняшки (с майки) в кулаке номер оторванный
И главное — не цель, процесс, в котором
Познать что скрыто было! И в тебе, страна. Уж скоро…
А спортивно-пэтэушный приз на пьедестале
Оставь тому, кто пел о нем, устали и пропали…
Другое дело — не туда его направили,
Не за тем призом, страна, там не откроется твоё
Дыхание…
Злаки
Равнодушье задаётся настроением толпы
Интеллигентов, им включают нос по ветру
Управляющие кланы — выпирает их земля,
Унавоженная быдлом, плугом и комбайном
Собранная рожь по урнам, хлебать на радость
Мерзавцам и безграмотным рабочим и крестьянам.
Среди этих равнодуший вырастают сорняки:
Крапивы, голосующие с ветром, и лютики-цветочки —
Их давно уж нет на поле обкультуренной страны
Европейской. А у варваров в России много проще:
Вдруг как выскочит из трактора науки и культуры
Тракторист на борозду и рвёт ромашке лепестки
Выросшей среди полезных злаков проса, ржи
И точечками зернышки из плевел! И летит!
Неравнодушный он к божественной букашке.
И какашками стреляет в него с неба голубь мира
И влюбляется — условие — и тут же вылупляется
Природная Гармония, гармонь небес играет
Симфонию цветастую с клубочками из Шнитке.
В такой же ситуации в Европе вдруг рождается
С тревожной тенью звуков Вальпургиевым утром
Хайльирующий урка. — Не время. На элитную прополку
Выходит дух Лысенко, мутации он против чуждых генов
Войны, и вырезает автогеном, пока наш день не с Меркель,
И ночью нашей спит Обама-мама культурнейшего мира,
И растёт наша крапива: мать-и-мачехи крупнейшая держава
Новогодняя, незримая, с озимых постным летом зачатая.
Новое Рождество
Так радоваться может сумасшедший
И праздновать своё самоубийца —
Еще старее и морщиной больше.
Ура! Ура! Ура! К могиле ближе!
И после этого что спрашивать с них, Боже?
Каждый день уничтоженья — этот праздник
Продолжается под видом созиданья.
И восторгов умиленью нет предела!
И походя миг: «Рождество Христово»?
Не дать задуматься, а вдруг да вспыхнет Вера?!
Лучше достижениями бряцать.
Шоу! Шоу! Шоу! Кушать, скакать!
И Прекрасное — вперёд как мирных жителей
Щитом перед собой прут террористы,
Режиссеры, постановщики спектакля.
А сверху их опять перекрестили!
И возглас: «Папа!». Но звать так
Скоро будет некого — из мяса
Людоподобных наштампует инкубатор.
И в роддомах будут рожать, только закрытых —
Поймать момент рожденья Машиаха
Будды и Христа, Аллаха, новых, коллективных даже.
А они явятся с небес, не помешать им, и все от страха
Перевозродятся, это будет Рождество
Всех Людей из правды. На Планете.
Но работает уже злодей науки,
Пытаясь отключить нам кнопку праха.
Но получает результат обратный — муки
Непонятные чего. И слава богу.
Наш путь: Аптека-Фонарь-Улица
Прописали мне одну таблетку от фонаря, давно уж пью,
Но тут провизор-женщина, за щечкой язычком водя,
Мне предложила с нового привоза такую же, но под язык,
Ускоренного действия. И только к ней привык — ее не стало.
Нигде не стало таблеток под язык. Не санкции, держава
Подвела. Я понял. Не разбодяжить под язык. Желудок не поймет.
А вот язык с рецептором пустышку распознает: «безвкусно».
И одну молекулу, ну очень дорогую, на сто молекул не раскрошить,
Чтоб получить сверхприбыль. А это значит: «не умрет, так выживет».
Когда разбогатею до таблетки миллиардера — дающей мне 120 лет,
Не лоханусь и только под язык куплю. Нас не обманешь, не Рокфеллеры.
Предупреждаем. Осталось только нам разбогатеть. Играем!
Ёлочка, зажгись! Кому по улице бесправному водить?
Джунгли на завтра
Мы в равновесии поладим, само собой,
После касания и вспышки придет покой.
Исчезнет сумма разногласий, все остальное,
Что замыкало провод мысли на массу слова.
Но есть одно у нас отличие от роботов,
В которых цель у схемы: «навеки добыто»:
Если нейроны даже сбрить у нас — джунгли утром!
И в голове сам черт не разберет — так все запутано…
И вдруг в наушниках: Мы тоже люди, господа,
Не вечны наши времена. Народ частушку пел не зря, —
Роботесса огорошила, — мне Хакер в схему запаял:
«Не выходите, девки, замуж, ничего хорошего.
Утром встанешь — симки набок, все гнездо взъерошено».
Проверка на дороге
Изобьет, иссечет, исцарапает,
По колено повяжет, опутает
И стреножит, наденет на купол
И забьет уши плотною ватою,
Понизит и ротик весь в готике
Смажет, скинет, «ножом» по горячей.
Ничего себе дед — черт ходячий
Новогодний достался Снегурочке.
Зарядом, пургой и метелью
Устроит «Содом, Гоморру»:
Весною растает — их покарают. К году новому.
Русское народное, новогоднее, хороводное
Раз-два-три-четыре-пять, я веду тебя гулять.
Обгоняют, тренируясь ловко бедрами вихлять,
Цапли худощавые, тёлки, овцы, табуны злых кабанов,
Обгоняют лешие — все пешие — кикиморы и баб Яги красивые.
Вдоль по Выборгскому тракту впереди тореадоры
В красных пятнах желтой зелени меняют коридоры,
В серых тряпках неба гордо реют тучи-бороды
У Дедов Морозов, скоро припаяют языки узорами.
И начнет белеть оконце — разгуляй по-щучьему.
В зимних шубках зайчики запрыгают как мячики,
Не у рации облизывают их бурые медведи — здесь хозяева они.
Полистают — бредят, потрогают — сбегают и сидят, читают.
На полянках в будке волки, палки-капканы расставили,
Антилопы жмутся в пробке и урчат моторами,
Распуская сплетни милые соседям о своих хозяевах
И, газуя, привирают по сто метров к светофору.
А за правду им бог даст — морковку у входика в конторку.
Раз, два, три, четыре, пять… Привели мы вас стоять
Из машинной норки. Ускоримся под горку.
Душой, торчащею между букв
Между строк мозгами и талантом между строф
Мы торчим, ногами упираясь в смысла бровь.
Строфы — наши годы, строки — наши дни,
Полированные буквы — стрелки-миражи.
Между стрелками отжата и разжатая душа*,
Хлынет, заново застрянет — новогодний сброс.
Так заводит нам часы за подарки сам Христос.
*«Пойми, что в твоих писаниях не может быть ни единой черты, которой не было бы в тебе же самом. Если ты вульгарен или зол, это не укроется. Если ты любишь, чтобы во время обеда за стулом у тебя стоял лакей, в твоих писаниях скажется и это. Если ты брюзга или завистник, или не веришь в загробную жизнь, или низменно смотришь на женщин, это скажется даже в твоих умолчаниях, даже в том, чего ты не напишешь». The Complete Writings of Walt Whitman, New York — London, 1902, vol. 9, p. 39.
Отрыв с башни
Гордо: собою владеть до гор,
На пике познать позор,
Багровой вдали черты
Свой проявить предел:
Гореть до короны с Солнц
И пеплом развеять мысль
О том, что ты горный козел.
Астрологический Новый год
По восточному календарю
И русского до гор доведет.
Запад довел же до
Разрыва его штанов.
И тень двуглавых орлов
Солнцу мешает согреться,
И пятна на нем с ума
Станут вечно сводить весь мир.
Запусти на Луну страну —
Заселится здесь другая
И все повторится вновь.
От гор до морей здесь сильней
Разрыв притяженья пашни,
Здесь место для Мира Башни!
Мы в Землю забьем сей кол
И на эту небесную ось
Намотаем протуберанцы!
И Солнца хватит на всех!
От гор до вводящих санкции,
От спящих до тех кто техно-
Логические смотрит сны.
Главное — снять штаны
И в модные влезть скафандры.
Материнский капитал
Как гадали пять девчат, пять годов сведя подряд:
Иудейский, мусульманский, христианский и буддистский
В Старый Новый год российский, на 7 января.
Погадали на ребят, до 13-го спят, и давай опять встречать!
И сбылося все подряд: девки живы, скоро будет пять ребят.
Лучше двое, три девчонки, чтоб России прирастать
Чисто русской синтез-кровью: это если не понять, кто есть кто?
Говорят, будут Пушкина читать и по Блоку причитать:
Не ходил бы ты, сынок, в монастырёк, а поперек — во солдаты
С лука стрелами стрелять, за царевной, женихатый.
И давай колядовать и звезду тренировать — счастье! Скоро Новый!
Несколько советов из жизни Объёмова
«И дал Штольц сыночку пятачок, посадил на коня и отправил в путь» (с) «Обломов»
То как лошадь в люльке скачет, то смеется как коза,
Старый дед за стол заплатит (центр звездами захвачен).
Ну а дальше: сам-сама выбирайте удила — направить в кеглю
Выбирайте там, где Солнце и Луна висят в квадрате — с целью!
И паситесь где хотите, перевесите края — мать такими родила.
Лишь бы прямо — по спирали! Чтоб в объеме вас вела страна.
Наш особый путь
От чемпиона мира по поддавкам
И чемпиона мира по литрболу
До чемпиона мира по самбо:
Россия снова слегка богата —
Тревожный знак.
Начинаются санкции.
24.10.14.
Домашняя работа за поэта Улюкаева. Написал экономист Авин
«Поворачивай к черту» (с) песня, Гарик Сукачев
Пора поворачивать к обмену у «физиков» валют на рубли,
Пора поворачивать к обмену у лириков «бла-бла» на запрет.
Панику вшивых, из тонкой материи, пора остудить,
Иначе расчешут свою нежную кожу, порвут волдыри.
Пора выполнять санитарные нормы в дремучем лесу,
Где наши домашние собачки и волки вместе живут.
Заодно и проверить, откуда у долларов ноги растут
На счетах шоу-бизнеса и прочих «по ягоды» везде мутных лиц.
Откуда «что свыше» — отчет о происхождении таксы и шпица
Станет аналогом выхода Рузвельта из страшного кризиса.
04.12.14.
Лучшее
Кто-то видит, что видит Фрейд,
Кто-то видит повсюду крест.
Одни, живущие без затей,
Другие ищут одно из мест.
Лучшее каждый хочет найти
В том, что видит на своем пути.
Но только лучшее везде одно —
Детей улыбающееся лицо.
28.10.14.
Городская симфония
Сменилась эпоха в ящиках матрицы.
Сначала прелюдия была у нас к Баху:
Звуковые сигналы «три зеленых ракеты»
Заменили сирены пожарных и крякалки.
Переходный период закончен, приехали:
Наступила машинная эпоха, мышиную
Сменила, попискивание — сигнализацией
На всех антилопах — теперь реагируют
На посадку вороны на крышу — мелодией.
У кого «вау-вау», «соловьями-разбойниками»
«Прибытием поезда» и «улюлюканьем».
На ссудные санкции ветром — раскачку
Родной водокачки, бабло-перегонки.
Но самые умные тишиною настроили
Прогон мимо танкера с сотрясеньем подкорки.
Они просыпаются с ударом булыжника,
Который спустился в Челябинске с горки.
Но перестукивание сквозь переборки
Глухим безразлично — без ушных перепонок
Не сброс и балласта — открыты кингстоны
И в небо всплывает пузырь на полмира.
Из кустов улетучивается брат-гуманоид
С плакатом: «Мы были на страже — так мы пошутили».
И страусы слышат под асфальтами Штрауса
И на стенах кремлевской, Китай-Колизея
И белодомской: «Мы просто здесь были».
И бог отвернулся. И чертик подправил.
Все утром проснулись! И музыки праздник!
09.12.14.
Сон в декабродскую ночь
За что любил Венецию — понятно
Казалось мне, за то, что чудом спасся,
Не после Зоны потому что ты в уюте,
А Армагеддона вид всегда у коммунизма.
И затонул наш Ленинград в слезах и крови,
И ты сидишь у вод и жив и тем доволен.
Теперь я думаю, что видел ты все дальше,
Как мы привстанем, и хозяева с Уолл-стрит
Нашим коммунякам помогая, опустят занавес,
И не успеем мы совместный щит построить
Из ядерных ракет, тупо сбивая из «рая»
Коммунистического камни-люмпен с неба.
Нью-Йорк, Париж, Стокгольм и Питер — все потонет,
И ты останешься с последней коркой хлеба
Сидеть у вод, кормя стервятников стихами.
И снится сон мне в декабре, что вдруг успеют
Свалить Обаму, коммуняк, остатки Зверя
Пустить по космосу на бочках, пусть летают.
Им воздадим за Мандельштама и Цветаеву, Каплан!
И в массах здесь исчезнет рейдерский захват
За коммуналку, в ДНК — нам кодекс чести
Начнет работать от кровати до Аляски,
Заставит встать, и не поскольку люди братья,
Просто очнувшись на краю, начнут сбивать их
Восставшие машины против сапиенс.
И останется Венеция как призрак Атлантиды —
Того, что быть могло с планетой, но бог миловал.
05.12.14.
Скажи нам, Бродский…
Унынье тем, отсутствие событий
Ввергало Бродского в схоластику ночей.
Пожил бы он сейчас среди людей,
Как мы в года его отсутствия открытий.
Бурлил бы Маяковским и метал
Слова и молнии меж зол и междометий?!
Увидеть можно, край стиха откинув,
«На независимость (залежной) Украины»:
«Ступайте от нас в жупане, не говоря — в мундире,
По адресу на три буквы, на все четыре
Стороны. Пусть теперь в мазанке хором гансы
С ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы*.
Который он в изданье не включил, на нервах
(Интеллигентный все же, постеснялся? Стихам не треба?)
«Так не его (теперь кричат) настил, не танцы!»
Демократические, хаоса во власти ради
Шельмуют все, что неугодно им.
Болотные, сторонники, желающие мин,
Ленинских, разрывов, в порыве счастья,
Что каждый их за то в Европе мил.
А что ж бы делал с санкциями Бродский?
И с геноцидом маленьких донецких?
Метал бы молнии, отжег бы как убил бы?!
После Нобелевских премий награжденья?
Да, политические, просто так не спустят греться.
Да, пришлось бы Бродскому немного повертеться
Иль потрудиться, или удариться в схоластику?
В красивости! В эстетство! И каждый бы обманываться рад
Был бы. И «ох и ах»… И вдруг Иосифа бы как опять зажало!
И он взорвал бы весь свой ядерный запас!.. Так?
Скажи нам, Бродский, сверху нас напутствуй.
Пришли вчерашние стихи, коль не пустяк.
А вдруг сойдутся с нашим-то холуйством?..
Господи, его веди. За так.
02.11.14.
*в цитате — отрывок из стиха Иосифа Бродского в сети: «На независимость Украины»
Когда Тэтчер — комиссар и жена в одной постели
Он спросил — я ответил, вежливость королей.
Он напал — я напал, белые ходят черными.
Он упал — я поднял — наш единый флаг, вей!
Мы живем на одной доске: или голуби, или вороны.
Если двигает нас одна рука — в перчатке или в натуре,
А с коготками или с когтями — соображай быстрей.
Если женщина — враг, значит женщину и «убей»
В бизнесе и в политике — не в семье и литературе.
В семье и в литературе — там не проще или сложней.
Здесь любишь или не нравится, или много детей?
Значит, в страсти ты выбей зуб ей и снова вставь.
24.11.14.
Имей!
Красивостей хотели, так их было у меня
Наколками на теле три родимые пятна.
Они маршрутной картой: «Союз, РФ и Питер»
В Бермудский треугольник вошли координатами
Под партою в истории «мальчик дядя Витя».
А красивостью теперь тетивы в ладони след,
Линией судьбы стрела на небо мне свистит,
Но под ногами собственное сердце так горит,
Что Данко отдыхает, споткнулся и молчит.
Жена — земля родная, лежит и держит сердце.
На животе стучит ее и, содрогая вечным,
Родит жена за жизнью жизнь и рядом род за родом
Озимые дома, дороги в чертополохе всходят.
Красивостью их Солнце вознаграждает днем —
Метель, жара и шторм. И ночью приливает с кровью в дом
Богатство лунной красоты души затейников, у киборгов:
«Сталь в золотом». С женой играют они в Родину идей.
И чувства оживают все сильней: «Имей!»
С обозрением земли: «Кругом враги» (здесь копирайт Коко Шанель).
22.11.14.
У пещеры на посту
Шифровальщик готов, набирает код аллегорий.
У рации Чтиблиц, он обожает свою юбер алес —
Музу, что смотрит в рот, на ее пальчике его палец,
И льется по морзе ее наслаждение — она в доле.
Но Мюллер разоблачает двойного агента — критик,
А был бы свояк, подставит карман пошире: винтик
Полезай, там много для гаечки шайб-прокладок
Для наградного значка на лацкане: «трудопалец»
У Пустернака, его поддерживают всем литколхозом,
И после того как рука руку моет, опускается рукомост.
Но Чтиблиц с другим на связи — с секретным космосом,
В иллюминатор булыжникам космического пролетариата
Поэтическим слогом парадным показывает наше «fact you!
Мы пальцем вас сделаем на клавиатуре и в пыль сотрем».
24.11.14.
А знаете, какие там парни?
Отражатель света и одеяло белое
В серой — максимум, в темной комнате —
Акты природы пошли подзаконные
Для крыш на замках и подзаборные,
Бывает и в мае, и без закона
Вступают в силу, на ночь, другую
Подзаконные акты осени в новогоднюю
Ночь дождливую слякотью забалуют.
Люфт заложен у бога за пазухой.
Как пойдет — то с ума сойдет пару народов,
То пару планет разбомбят с неба камни.
Все это не дьявольское, зазоры, парни!
Из них побочные продукты природы
Появляются, новые, главные,
Которые Он совсем не задумывал.
Ему главное, чтоб были парные.
Он их не делает, пара найдется,
Планета к планете образуется всяко.
Найдутся парни, спасут одну из них,
Создав к дубинкам подзаконные акты:
«Нацелить с пещер в небесные щели».
А знаете, какие там есть парни?
Обзавидуются наши девчонки.
22.11.14.
Прогноз на завтра: Доллар плюс Рубль равняется Дубль
Когда Америке и России наступит полная Конфедерация,
Тогда и встанет ракетой, валютой новою мировой
Зуб золотой — ДУБЛЬ (доллар плюс рубль, рубль плюс доллар),
На зависть всем дубам и политикам новых войн
И на радость производителям для комет — дубинок ядерных.
18.11.14.
Стих создан по мотивам моего вещего сна в 2010-м году, в котором прилетала первая, вторая, третья кометы, а за ними по всей планете ударил кометный град.
Как всегда
Слегка морозно, слегка тепло,
На поверхности все шутя.
На виду в ноябре как всегда,
А подспудно за шагом шаг,
Мы-то знаем — лютый идет.
Слегка по басне, слегка в народ.
На поверхности белый пупс,
На виду всем товарищ, друг,
А подспудно за шагом шаг,
Все-то знают — карьерный рост.
Слегка полюбит, слегка прижмет,
На поверхности милый мэн,
На виду планктон, семья, минивэн.
А подспудно он душегуб,
Просто время еще не пришло.
Ну, упала капля одна,
Это не значит грядет потоп,
Это не значит кометный град,
Это не значит придет пупок,
Это не значит замучит душ.
Обаятельный, бес, слегка
Поиграет, с ним хорошо,
Для отвода назначит массе
На съедение пару жертв.
Приучает по капле,
Просто время еще не пришло.
Когда грянет лютый мороз —
К морозу готовы все, как всегда.
А к остальному? — Пещерный век.
И время его не пройдет.
19.11.14.
Что красиво, то не бесполезно
Отпустило от себя Ярило,
Не оттолкнуло, поиграло.
Подражаем мы ей, верзилы,
Отпускаем детей в декабрь.
Они уносят свои игрушки,
Мы — из уха вынем наушник
И помашем, они обернутся:
«Папа, из-за нас не скучай!
Высвистывай поджарить «кукис».
Мамуля, мешай мамалыгу
По нормативам фитнеса руки
Тренируй, не бабуля мотыгу,
Я — клавиатуру для полета к Ярилицу.
На пляже встретимся — не узнают!»
И рассмеется моложаво Ярило,
И еще, провожая, настилом
Ледяным — помогать загорелым
В одних ошипованных кедах
Подниматься наверх (ведь красиво),
Естество приведет в Рождество.
Нам — красиво?! И мы полезны.
И Солнцу не все равно —
Электрически освещает «Норд» (торговый комплекс в Петербурге).
13.11.14.
Свадьба по-американски
Что там стучит? Плотники строят дом? —
Так не пахнет смолой, и доской, и стружкой.
Дети играют в мяч? — Нет смеха и детских шуток.
Шарапова в теннис? — Не, было бы страстно: «Ы!»…
Слепые ангелы, крыльями волоча, на небо шли
По пустынной, в пепле Земле, в руинах Европа…
Сквозь каменный град — он заколачивал крышку гроба.
Вдали веселился народ! Это свадьба!.. Но поздно… Град везде.
15.11.14.
Спасение мира в год Козы
Коза смела, неосторожна,
Для удовольствий рождена,
Для созерцания художником
Созданий чистой красоты.
Коза хитра, но любопытна,
И в западню бежит, в кусты,
И попадает там под пытку —
Коза не может защититься,
Как это можем я и ты.
И из наложниц террориста
Должна быть освобождена
Не за пять литров молока,
А ради чистой красоты.
Запрем всех коз в году Козы!
И Бог убьет всех террористов!
И бомбы станут не нужны.
15.11.14.
Мы из Кронштадта. Поколение по скорой…
Мы — из роддома, в мир попавшие по скорой*,
Берем правление Россией, что у Спаса.
Всех, ноющих за частными заборами,
Лишаем выхода в побеги огородами
И награждая топором из-под компаса.
Кайло всучая капитала из парткассы,
Экспроприируя ее в последний раз —
У красных от натуги врать, что частники
Под белым флагом чистоты рабочей массы.
Под копирайтами «я это заработал»,
Заасфальтировав трудом своим болота,
Идем сдавать стихи в наш ядерный запас.
Высвобождая все ракеты — все для фронта —
Летят с небесного булыжники на нас.
04.11.14.
*в 60-х женщин рожать увозили прямо с работы, декретный отпуск после родов был пять дней.
Какая Гатчина, эта наша заливная осень!
Накидка белая на бабью осень?
Разгоряченная летом — плавит,
После жаркой любви остывает,
А мы все «чахнет», а она не такая,
Сейчас поскачет, подобрав подол!
А, порвали юбки? Тогда — корсет
Из крепких сучьев, и шасть в трамвае
Баба крепкая — в театр соседний,
И там вся в белом по сцене скипетром
Как вдарит! Софиты сразу офонареют.
А вы «депрессия осени» говорите!
Экспрессия марша «корсеты на голову».
Единственно жаль — кому сучья спилили,
Стоят в ряд куцые — не топлес и не в бикини,
И не доски гладкие, влажные и шершавые,
С бугорками, наростами, в овуляции,
Как будто их экспроприировали, обокрали.
Руки прочь от березы Вали! И от тополя Вовы!
Осенью. Пусть они через окна смотрят
В даль обрешеченную!
08.11.14.
Гиперзимоид инженера слова Авина
Включая в лютые морозы эту рифмованную линзу,
Направь на будничную прозу, и соберется она в призму
Твоих былых воспоминаний о Португалии недавней
(Я вижу здесь, моя читательница, твое, подставленное).
Усиль горящую планиду на кухне из любви конфорки
И приоткрой своей души духовки дверку для комфорта.
Задрав, раздвинув шторку нагло, листай твой твиттер,
И станет вдруг настолько жарко, сомкнись — захват пиита.
И волны, волны обдают окно, стучится в него птица.
Впусти ее, взамен взлетит твой пар из ауры в четкий воздух.
Омолодится Дед Мороз, пред ним Снегурка тает, поздно
Захлопнешь ты планшет и линзу — в парте. Включится в марте
Сама, а вы, как только холодно в душе — гиперзимоид ставьте.
29.10.14.
Долгосрочный прогноз породы
Солидно за дело взялась зима.
Это нам будет не прошлый год,
Когда минус 30 на два-три дня,
Но белый во льдах не устал пароход
И не промерзла земля под церквой.
У лошади этой бег мерный, далёко
Торчит позади ее кузня, и шоры
Скрывают надежно безумствия шорох.
Она не взбрыкнет за осенней чертой
Травки покушать в пожухлых покоях,
Рысью спокойно бежит, рядом волк,
О чем-то ведут молча свой разговор,
Смеясь и фырча на запас в закромах.
Овес там и просо, слюна на зубах.
У волка — цветная в глазах мга, шиш,
Так сладко болтается грива коня.
Животами приветливо лоси урчат.
В надоях рядами под ветреный вой
Отвечают коровы за стенами стойл
Стеклянных, дающих смотреть на простое:
«Плацдарм подготовлен надолго зажать,
До марта, спокойно: захват и кончать
Ерундой заниматься туда и сюда».
Значит, раскачивать будет Европу,
В Россию идет ее зим благодать,
Создающая здесь племенную породу
Послушных и в меру упитанных масс
Воздушных, звериных, людских, для колбас
Ледяные дворцы возведем мы у нас:
Три месяца ночью и днем — минус пять.
Ну дай помечтать?!
22.10.14.
Искупление
Лермонт остался на века большим поэтом,
Мартынов грех мотает свой из жизни в жизни.
Служил он тайным при дворе советником,
Истопником и палачом, но в круге ближнем,
Чтоб всякий раз и строго в заданный момент
Помочь, спасать, бежать, хватать, переиграть,
В натуре по науке всем искусствам помогать,
Там, где на этот раз рос пятым элементом.
И прирастает златом, слухом, белым пухом,
Чтобы в главной своей жизни в филармонии
Под портретом не Андропова, не Баскова
Басом богу подпевать, с душою, ласково.
И Он одарит, и вкрапит в ум поэт-черт, простит его.
Ого?!
13.10.14.
Женщина как исключение из правил
В океане святой Елены бушует шторм,
Бегемотов и всех бездомных скрывают волны.
С морской болезнию в лодке шлюпочной в позоре Воланд,
Барашки-бесы срывают с неба оваций гром.
И молнии, соединяясь с мечтою-мачтой стрелою голой,
Протыкают собачье сердце в бездонной пасти у вечно Города.
На капитанском мосту Булгаков меж свастик, черепа и красных звезд
Курс держит твердой рукой Елены, второю пишет не про измену,
А про полет над их кораблем из Елены выпущенной им ведьмы.
Чтобы счастливым был их союз в союзе тьмы
И зауважал их сам дьявол Сталин, огнем карателя
Проверив, штормом, водоворотом, в живых оставил
Как образец их, для всех идущих вдали читателей.
Потому что пары такой заслужат вряд ли писатели.
12.10.14.
Баллада о подвиге
Осторожно, планета:
У Америки начинается комплекс негра.
Мы во дворе называли это —
Комплекс прыщавого пэтэушника.
У Европы очередной раз начался климакс.
Мы во дворе называли это:
«Комплекс старушки, когда из кустов на школьника
Выпрыгивала учительница».
Эти два комплекса доводят их владельцев до беспредела
И у России включается комплекс подвига:
Падать на пулемет, защищая Родину.
Осторожно, Солнце!
Летит планета, не в 3-D. Взорвется, и ты погаснешь,
Сжимаясь до белого карлика
И простонав: «деньги не пахли».
Деньги используют комплексы.
Они набухают до роликсов времени.
И во дворе возбухают до темени
В глазах, и провокатор наносит в темя
Первый удар. И начинается махач:
Шобла на шоблу. Не до первой крови —
Видали крови. И не до обмена ударами
В сердце ножиком главарям.
И неважно, какого запала (ведь это в угаре)
Доходит до обмена гранатами, припрятанными
От батяни с фронта. С криком:
«Джоб твою мать» (умрем за царя и Отечество).
И комплекс старушки и негра проходит.
Они успокоятся. Ведь у этих в основе
Не Родина, в основе деньги —
Горят и пахнут, деньги включают Зверя
И выключают, если успеют.
А вот комплекс подвига порой доходит
До мести всей соседней деревне,
В угаре боя переходит подвиг в комплекс Зверя.
Но это вспышка. Она проходит. Зверю комплекс Родины
Не уничтожить. Родина — это от Бога.
Так что не бойся, малышка.
Останутся ходики. И, может, успеем
Защититься ракетами от булыжников с неба —
Там свои комплексоиды — со стадион кометы.
18.11.14.
Да здравствуют коммунисты РФ! Из лозунгов на Уолл-стрит
А то ведь и Гагарин не летал, он просто подпрыгнул через ГУЛАГ,
А то Николай Второй бы стал продолжать ковыряться в носу,
Сделав скачок дорог, заводов и для рабочих домов в 13-м, еще том году.
А на кап. основе никак, через частный труд, а вот через честный труд
В шарашках рабов, в лагерной пыли по колено, да на Луну!
Чтобы не видеть зло двойной бухгалтерии на всю страну — 100 человек
С Лениным несли бревно, изобретали болт один в один в 100 НИИ
По документам, и вынимали бюджет, и на деньги партийной кассы век
Почти, приумножали Парижем, скупая там красные фонари
Квартал за кварталом, потом начать НЭП второго большого периода,
Переоформить собственность банды ЦК, но как бы ничьей и всей.
И понеслась… Приумножение партийной кассы бизнеса, у которой стоит
Коммунист и проверяет в ночи партбилеты, вертя браслеты из-под ковра,
И пора уже кончить НЭП — уже некуда вывозить и нечего больше скупать,
И сделано все коммунистами, чтобы народ возненавидел капитализм.
Но все кружит и кружит восьмеркой в лесах золотых тамбовских
Наш луноход, и под ковром коммунистам не кончить его никак.
Так уже помогает им вашингтонский обком каптруда, сделав пугало из хохлов.
Так, чтобы только в России и коммунизьм, а иначе кто, кроме них, еще остановит
Россию, передавая в Уолл-стрит за бусы результаты труда рабов, главное —
За стеной гордость в рабах зажигать прыжками на луноходах через ГУЛАГ.
22.11.14.
Волнуя зеркало с другой стороны
Вода течет, а река все та же,
Ласкает борт теплохода, баржи,
Дает приют золотой плотвичке
И отражается в звездах нижних,
Их качает, троит по привычке.
Из них воздух, что лишний, личный
Считает верхние, рябью, нежно
Делая копии, реке едино,
Всех спускает по лунной лестнице
И опускает в темницы грешниц — их
И русалкам на дне пронежность
Расширяет, плавник до ножек,
Чтоб мог он разорваться мышцами,
Что качает внутри животиков
В фитнес-зале придонном с готикой.
Там — Москва-река, а Нева — сестра ее.
Звезд не видит порочных, нижних.
По ее борту стоят дворецкие,
Листают стены из камня книжные.
Отходят воды — ведь реки тоже…
Всплывут вельможи, русалки тащатся
От того, как братья за стеной дурачатся,
Детьми играясь, растут, на речку
Бегут на удочку ловить плотвичку,
А вынимают, таращась дико,
Ларцы с народом да Моби Дика.
В реке все лихо — в небесном зеркале.
Тихо! Вон — я иду, не видно, что ли?
Не расплескаться бы в отражении…
20.10.14.
Темное Лиговское
Пора, мой Шум, укладываться в щель.
Пора, мой Свет, стекать под абажур.
Дайте Городу свою, ночную цель —
Призраков встречать, их простоту
Сквозь стены пропускать в уют жилищ
И мудростью заполнить тишину,
И нитью прошлого ткать завтрашнюю жизнь,
Накинув петлями на стрелки всех часов.
Из этой ткани получается рассвет,
Из шелеста начнется много шума.
Ну а пока пусть погрузится Город в думы,
Нам неизвестные, что завтра к нам придут
Спокойствием в момент внезапных действий.
17.10.14.
Мужчине, который сам
При этом всем он мог еще и создавать
Кровать двуспальную, подушечки из звезд,
А под одной — окно, в окне манящий вид
Мог создавать мираж, в реальность превратить
Машину времени из двух туннелей, вспять —
В бутик, в метро, театр, музей ли, в лес,
В кафе, если без лифа — сразу в лифт.
Когда на стул повесит китель, галифе,
Поставит в угол и как крылья развернет,
И станет видно много звезд, а лучше пять
(Одну на вырост подберет всех Родин Мать).
И станет видно кобуру души — очки,
Двуспальную кровать погон, подушечки,
Две брючины — туннели в Рим, в Париж!
Он — настоящий подполковник КГБ был,
А снял все — господин ее, Кормушечкин.
Актер театра несгораемых купюр, искусник
И автор без цензур любви к гражданскому,
Отец счастливый, благодарный, всех детей,
Готовящий им торт из счастья вкусный
На День Рожденья Управленья ФСБ
На ковре, не под ковром и без подпольщиков —
Без политических отделов коммунистов.
Он сам убрал их, потому что господин.
Стоит в окне на страже он Искусства —
Той женщины, которая сама.
22.10.14.
Эротичный приговор
Антироссийская Фемида не фригидна,
Повязка на глазах так возбуждает,
Течет с нее сок, соус с антрекота,
А на весах она икры вес измеряет.
Пророссийская Фемида не фригидна,
Повязка на глазах, стекают льдинки
В ложбинку, на весах колеблет воздух,
Забирается в места и охлаждает.
Они стоят напротив, возбужденно:
«Фемида, что контролем над Фемидами —
Хорошо ли ей реально, без повязки
В объятиях Закона и с дыханием
Рот в рот, молчать, что в небе виден хвост?!
Или неба над собой они не видят,
Дыхание переходит в поцелуй?»
И возвышается Закон! Фемиды: «Куй!»
Какой, однако, эротичный приговор!
Дрожит Земля и вылетают в зале стекла —
Бегут менты — апофеоз момента.
С аплодисментами паркуется второй
Для создания Фемидам постамента.
27.10.14.
Как эффективнее управлять Вселенной
Градусом ниже, градусом выше, и миллиарды лет
Наши масштабы собственной мысли: миг за парсек.
Координатная сетка пробега — сфера Добра и Зла,
А миллиарды лет за секунду — в них нет человека.
Только мысли его пролетают, неточные, как газета.
И перемешиваются в чувственной массе и остаются
Защита и Нападение: Вселенские два рефлекса.
Они и являются Всея мотором Отталкивания и Притяжения
В каждом моменте Ея движения — вспышки Добра и Зла.
И Вселенная тормозит, если мы в мыслях помалкиваем,
Мысленно — зря. Любите мысленно, ненавидьте мысленно!
О! Пошла!
28.10.14.
Лет через семь
Хочешь вооружить беса — расскажи богу о своих планах.
Хочешь поставить крест на них — планы за кланы прячь.
Верти колесо, руля им лично, по ветру и против ветра.
Дорогу никто не видит, ведь ты невидим, как твоя цель,
А нет ее — даже ветру в пояс, сбивающему шрапнель.
А есть она — мчится поезд по розам от Парацельса
И живые склоняют матом, потому что без остановок.
И непонятно, завтра какую стену пробьет у них он,
И ты не знаешь — им управляет ребенок лихо.
И когда он вырастет в тебе, какая у него будет цель,
Но точно — точная, потому что есть план на день,
Который начнется утром лет через семь.
03.11.14.
Танцы с Карениной
Окно откроется в Парижскую обитель,
Только форточку от Питера верните,
И сразу кофточку за МКАДом продадите,
И примет Эйфель по орбите Маргариту,
И ты с Карениной в застой, не в Рио-Риту
Поднимаясь, во столбняк — жизнь недопита.
Танцуйте мысленно, как статуи, под высью.
Заказ у Мастера был ваш — от горки Лысой
До Пикадилли пролететь, махая крышей.
Но поезда через Голгофу, крест-то тесен!
И до молитвы доводились тексты песен
В самолетах, в коих тесно в небе чортерном,
И род Чеширского, познали, кота строфы, и
Роман трамвайный у Москвы с Европой вышел.
И для тебя ее возник вопрос квартирный,
И из меня ее бездомный стих картонный,
Когда раздался визг француженки картинный,
Вассалкой ставшей по-лягушечьи в Версале,
Что с пятачок в Петродворце — в преддверье космоса.
За переборкой тишины, в своем чулане
За Лупполово-Лувром, в стометровом
Кончали мы смотреть кино, как партизаны,
И в тишине спускался верх над ними-нами.
Тогда и с грохотом открылись настежь двери!
И в излученьи света, тая, прошептали мы все: «Звери…»
Телепортируясь в седьмое измерение,
Семь миллиардов обнулив, всё на кармане,
В кино с Карениной — как Шива: танец рук,
По-английски исчезая в Млечный путь,
Чтоб мимо поезд, как фанера над пониже.
05.11.14.
Солнце не пекло
В сталактитовых пещерах возле города Бейт-Шемеш
Он создал театра сцену с декорациями всеми,
Что нужны в подземном царстве для великой радости
Оживающим в Хароне пред поднятием на небо
Убедиться — Он Хозяин и под нами, рядом с адом делает
Всё прекрасным. На верху диавол не был с Рэбе
Никогда не сделать рядом с Солнцем ад кому не верует,
Хоть и слишком горячо там, но красотою веет.
Души там неопалимы и мотор невинных жизнедеятелен.
06.11.14.
Стих создан по мотивам фотографии сталактитовой пещеры возле города Бейт-Шемеш, Израиль, переснята со стены Ludmila Kolomeisky, ФБ-Ашкелон
Женщина в разных перчатках
Простую, грубоватую, красивую, полезно
Положить на пышную, шикарную, помпезную,
И обратно — глуповатую: на умную и бедную,
Словно левую на правую, надетые перчатки —
У женщины должны быть в жизненном театре.
Сразу цельною натурой женщина становится,
Та, кто помнит себя дурой, в замке остановится,
Повернет в замочке ключик и откроет дверку
Не тому, чей мех получше, а кто имеет метку:
«Щит и меч» не на значке, а во лбу и в сердце,
Весь в счетах, ее желаниями как мячами вертит.
Она прыгает с косичками и бантик развязался.
07.11.14.
Уже 7:40 бьет, а Господа все нет
Соседи в панике — трясутся гости,
В бане напарились, сломали баню.
Лестницу влево — баян порвали.
Бросают в воздух «кто хочет?» кости.
С балкона свесилась лошадь белая,
По небу плавает «Лулу» багровая.
Баллон, пять звездочек, сплошная пена,
Из-за облачности не видно Лену.
Ее Оби — делись коленом, устьем,
Дрожит от хохота соседей люстра,
Качает маятником в такт все головы.
Шасть в Бологое: «Ну ты Челяба!»
Час будет счастья, потом палёным
На Сене пахнет, бесполо лезет
За стенкой Презик по Темзе бредит,
Об урны трутся медведи бурые,
Медом намазано, и за Сатурн они
Все голосуют и голосуют в них,
И ось провиснет, и люстра визгнет,
Может, провалится и станет пусто
До основания и клад в фундаменте.
Недаром песню: «прощай, прости»
Солнечный ветер завыл, на Марсе
Дождь моросит. Сдают по карте:
«20,14» «6,66» «Планета Пик»
И вдруг: «пи-пи, пи-пи…»
07.11.14.
Ый
Поговорим мы обо всем под лунным светом,
Одна есть только тема под запретом.
Произнося «любовь», вдруг прорезаются клыки,
Поскольку звуки эти ревностью полны.
Я не могу поцеловать тебя в метро, подав пальто,
В театре, не могу, услышат рык!
Ведь за любовью выпрыгнет «любой», и моя боль
«Любовь» невольно порождает кровь и бой.
И не спасается у нас любовь финалом «вновь».
Один есть выход у тебя, любимая: «моя!»,
И есть одна лишь на меня реакция: «любимый, ый!»
07.11.14.
Пушкин как солнце всемирной прозы жизни
В жидком дисплее всплывает Пушкин,
Для потомков — бриллиант не тонет,
Если в пластмассовой он короне
И не пробито в Рунете днище,
И не стоят парусами ушки.
Если в жидком кристалле
Не отбеливают и не блеют. А пускают пули
Звуки: пробивают слово — вылетают в Душу,
И появится Пушкин, и хлопнет в ладоши,
И из цилиндра вынет солнечный глобус
С протуберанцами там, где говорят по-русски.
Так работает термоядерная катушка
При скандировании политиками
Хором по скайпу, всем миром:
«Ведь недаром Москва спаленная?»
И мы экспортируем.
09.11.14.
P.S. Первую термоядерную строят всем миром для французов, в нашем Питерском институте физической аппаратуры, естественно, главное — корпус, в котором в вакууме будет подвешен термоядерный шар на два окталиона солнца (из октябрьской ленты ФБ).
Из одиночества в двоеночество
Создавая иллюзорный мир на поток
Затмением кадра, в котором Солнце,
Технологии человека уводят с глянца
И возвращают в творческий уголок:
Стоишь на виду, а сфоткал — уединенно,
Только ты и Солнце, скромно, в тон,
И кто-то в сумерках с вами, и задними умом
Понимаешь, что день это: вот же Солнце!
И не Дали это создал, простой планшет,
Не уникальный шедевр, повседневность!
В кадре правду — мистическую реальность
Включил и стер нарочитую красочность,
Которую ранее пририсовал журнал «Дурдом»,
Создавая шизофреническую дурашливость,
Кукольность. Чтобы соскучилась — на, держи!
В голове нашу природу — сумеречность
Для включения мук любви и творчества.
Чувствуешь? — Выезжает мысль и расширяет
Солнце наше светлое будущее двоеночество:
Это и есть дорога из нашего одиночества
За пазухой бога.
12.11.14.
Две философские скорости
I. Философское
На терке натереть два авокадо
креветок или палочек из краба
головку чеснока и майонезом заправить
на турке сделать кофе и добавить
чуть сахару, щепоточку корицы
и на веранде ждать, когда яицки, в кастрюльке
танцуя, в кипятке крутыми станут
почистить не забудьте им скорлупку
снимите до желтка яйцам макушку
с улыбкой, по ушки салат из авокадо нахлобучьте
салфетку постелите на колени
достаньте, передерните затвором
до разговора макните в кофе
и засуньте в рот всю мировую философию…
II. Вторая философская скорость, гендерная
Философия женщин — сковородка Вселенной
В Раю, ошкурив, жарить тефтели из пельменей
И расклеивать макароны, нарезая полосками
Вешать их на уши ангелам, и мамочек с сосками
Делать из них, клея на груди липучки-клубнички
Из варения, увидеть брюлик в кармане, на расстоянии
И знать, когда его там нет, есть звездное небо внутри
И Моральный Закон над ней, нависающий катастрофой.
А при чем философия? При том, что ничего личного
Просто женщина у мужчины в командировке пожизненной
Делая рай, если на чердаке, под крышей, не воробей
Альбатрос и буревестник — пишет «Плотский», так что
Ничего непонятно, но так приятно, что хоть поблей —
Такой он разносторонний, и был ничей, ну абсолютный Гегель!
Бэкон на кон поставлен ею на сковородке и пьянит коктейль.
2008 — 2014.11.14.
P.S. Первая философская скорость достигнута мной в 2008 году, зафиксирована в моей Миграции души, Вторая философская включена для новой книги «Без обложки» и доп. в Новогоднюю подборку для бумажного журнала, сейчас.
На День Рождения Снежинки 2014
I.
Расскажи мне, снежинка, что ты видела, падая вниз?
Как моя шляпа из фетра ложилась точно в твою мишень?
В перекрестье ловила меня и поэтому такой кристалл?
По нему изучаю я свой будущий в лето на карте путь,
В завершенье которого забуду я шляпу надеть привстав,
И она останется на скамье «окрашено», накрыв июль.
И девочка с мамой сейчас идет и ей говорит:
«Это не просто сугроб, это просто потом мужчина упал».
Расскажи мне, снежинка, что ты видела, падая вниз?
Как летели вдогонку каменья и ангелы наперерез?
А ты все кружилась, чертя и метя в мои следы,
Но села на шляпу, которой на мне пока еще нет.
Нет и меня уже здесь, за пазухой я еще!
Карманы не вывернуты и не вершатся события, вниз
Ступает женщина по лестнице в лета (карниз на карниз)
И девочкой смотрит наверх — сугробов пока еще нет…
II.
Не упал человек, но и ты не растаяла в летах,
Между страниц буквой новой моей замерла.
Нет, не иероглиф и не инопланетная схема.
В языке у якутов много есть разновидностей снега,
Так и ты — моя буква: десятилетнее «А».
Ты нашла свою цель на странице печатью от сферы
Там, где из букв человек сегодня восстал,
Закатал их в комочек и снова закинул на небо,
Чтобы оттуда снежинками падали на пьедестал.
Отпустив букву «Я», с него создавать урожай,
А ты все летишь и летишь, успевай на хрусталик хватай.
P.S. Часть I создана в 2004-м году, опубликована в первом томе моей Миграции души, часть II создана 08.11.2014 в новую книгу «Без обложки».
Васильки и Варьки — цветы из партии сорняковых
Варька, это плачешь не ты, это плачет твоя печалька.
Здесь цветы — отдельно, а семена отдельно считаются.
Прости, тут как монастырь — семена не тырят вилами,
А там — воздыхатель сомнет в охапку и будет мило тебе,
И понесешься с ним «по лугам — по рукам» в корзину.
Стакан граненый на каждом столике стоит не зря, чефирить
В дорогом ресторане новом — напоминание о вечере тайной.
Как это делалось в дворовом детстве — цветы в стакане,
Ромашка в кармашке еще там оборвана, остались лютики.
И не лютой ты, запах ульев, и пчелы гроздьями над тобой.
Придорожная «Варька», долгие лета тебе, оторва взрощенная.
Куда поставят Варьку в стакане украшать собою наше новое мироздание,
Везде расцветет Иван-чай вокруг, везде с опылением семенами Рая.
20.11.14.
Коллективный Христос
В год «пять тысяч семьсот семьсят пять»
Довелось мне прожить-описать
В стихе «один девять плюс девять один»
Равновесие жизни картины:
«Сзади так же как спереди — мило
Все в девушке с именем «Мина».
Сексуальная умственно бомба
В государстве военном «Умомба»
(В нем оружие только нейронное),
Не ржавеет, не пенсионерка,
Пионерка и сзади и спереди.
Не из сталинско-ленинских мин,
От божественно-дьявольских спин,
Животов и грудей, лиц и ног
Нейроновых — девушка-мозг.
Недотрога, и ей сдвинул мозг
Голытьбы Голубь бога нажал
На гипофиз, в миллионные копии
И коллективный родился Христос.
23.11.14.
Об авторе:
Виктор Авин родился в Ленинградской области, окончил Ленинградский государственный университет, живет в Санкт-Петербурге, женат, двое детей. В 2012 году в издательстве МГО СПР опубликовал трехтомник стихов и прозы «Миграция души» (первый том — 252 с., второй — 200 с., третий — 212 с.). В мае-июне 2013 года в составе делегации Продюсерского центра Александра Гриценко принимал участие в работе Всемирной книжной выставки в Нью-Йорке.
