Осенние импрессии
ОСЕННИЕ ИМПРЕССИИ
1
Как назвать это чувство?
Тоска? Беспокойство? Ожидание?
Как назвать это чувство,
когда нервы натянуты струнами
да и сам ты похож на сжатую пружину?
Жадно вдыхаю осенний ветер,
слезинки в глазах мешают рассмотреть
заходящее солнце.
Как все-таки назвать это чувство?
2
Сегодня скрипка разговаривает со мной
печальным языком мелодии Глюка.
Трое моих друзей – дождь, вечер и грусть –
сидят за моим столом, не замечая меня,
и читают стихи, что мной еще не написаны.
Хрустальные нотки мелодий
раскатываются стеклянными шариками
по пустынной улице
и с едва слышным звоном
лопаются в лужах.
Порывы ли ветра, мелодия ли
раскачивают мокрые тяжелые листья?
…А скрипка все говорит и говорит
на неизвестном, но таком понятном языке –
и все словно исчезает вокруг,
растворяясь в сыром тумане.
Лишь где-то под деревьями
в неверном свете фонаря
стоит одинокая и такая знакомая фигурка
и, не замечая дождя, смотрит в мое окно
бездонно-голубыми глазами…
3
Вам никогда не казалось,
Что, когда вы идете солнечным днем
по праздничным улицам или скверам зеленым
и вашу душу наполняют
радость и беспричинный восторг,
в спину вам смотрит черный зрачок
дульного среза чужого ружья?
И от этого взгляда не спрятаться
и не убежать.
И тянется это каждый день,
каждый час, каждый миг…
А вы не можете забыть об этом
и вянете, как цветок,
только что срезанный и поставленный в вазу,
вянете, как только что срубленное дерево,
все еще тянущее свои ветки к солнцу,
которое вас уже не согревает…
4
Старик-букинист сказал мне однажды:
«Жизнь – это познание и творчество,
сваренные на огне самолюбия.
Но вкус жизни будет неполным,
если не приправить его медом победы
и ядом поражения.
Лишь тогда по-настоящему
не надоест жить и расхочется умирать,
потому что откроются заветные секреты,
которые никому до тебя не открывались…»
Я вертел в руках старинные книги,
листал хрупкие желтые гравюры,
и мне опять чего-то не хватало.
Старик-букинист наверняка чего-то недоговаривал,
но открывал какие-то новые горизонты,
к которым нужно стремиться,
а за это обрекал меня на новые муки
бесконечных поисков и редких находок,
постоянных сомнений и вечной неприкаянности.
Сам же остался в тени книжных полок,
поглядывая на меня оттуда
мудрым и спокойным взглядом Соломона
из-под толстых стекол старомодных очков.
5
А бездомная осень все ходит и ходит
по ночным улицам, шевеля опавшие листья,
и ветер по-прежнему насвистывает за окном
прекрасную и чудесную мелодию Глюка.
Лишь кто-то в разрывах белесого тумана
все смотрит и смотрит в мое темное окно
своими бездонно-голубыми глазами…
Как назвать это чувство?
Осень…
* * *
Ну что ты скажешь, если в эту пору
Вдруг упадет со звоном желтый лист!
Тоскливо мокнут шаткие заборы,
А воздух так хрустален и лучист!
Кусты лохмато прячутся под ветви.
Котенком ветер на траве затих.
И ты за все,
за все в ответе,
Как будто это дело рук твоих!
* * *
Свинцовые тучи застыли,
Над гладями убранных пашен.
Тоскливо стоит под ветрами
Вдали одинокая ель.
И лес пригорюнился мрачно –
Сегодня и он перекрашен
Из масляных красок лета
В осеннюю акварель.
31 АВГУСТА
Давай с тобой сядем в автобус,
В последний летний автобус,
И он нас умчит под вечер
В спящий сосновый лес.
Мы выйдем перед двенадцатью
На остановке конечной
И, лицами веток касаясь,
В лес осторожно войдем.
Не надо и не пытайся
Увидеть момент перехода
Из яркого душного лета
В осеннюю благодать!
…Вздрогнут сосновые лапы,
Но в темноте не увидишь,
Только почувствуешь – осень
Дохнула прохладой в лицо.
Как-то совсем незаметно
Мы возвратимся к асфальту
И запоздалой попуткой
Утром вернемся домой.
Выйдем мы около дома,
Выйдем и вдруг увидим:
Первые желтые листья
За ночь успели упасть.
Как же мы так проглядели
Осени первые знаки?
Может быть, пристальней нужно
Было глядеть вокруг?
Скажешь: «Мой милый, поздно,
Мы опоздали с тобою…»
Падают желтые листья –
Первое сентября.
…Давай с тобой сядем в автобус,
В первый осенний автобус…
Но долго еще дожидаться,
Пока он подъедет к нам.
Падают желтые листья…
«Поздно, мой милый, поздно.
Вряд ли нас ждет сегодня
Лес. Наш сосновый лес…»
* * *
Я хотел, чтобы в стихах об Иерусалиме
игриво шелестел ветерок,
срываясь с желтых камней древних стен
и перемешивая пряные ароматы
из восточных лавок,
а в ватных разрывах облаков
вдруг выплывала белесая голубизна,
пропитанная запахами соленого моря.
Я хотел, чтобы в стихах моих
раскаленное солнце плавило
гибкие ветки деревьев,
названия которых я так и не узнал…
Но, боже мой, как это нелегко!
Что бы я ни делал,
по-прежнему в строках моих
тоскливо завывает холодный ветер,
залетевший сюда ненароком
с пустых осенних полей,
а ветви угрюмых сосен вкрадчиво,
словно стесняясь,
тянутся к тонким телам березок.
И – сырость, промозглая сырость…
