«Снег летит, и ночь светла…»
***
Снег летит, и ночь светла,
Что-то в ней такое есть,
Что святые купола
Шлют стране благую весть.
Над крёмлем не видно туч,
Всё вокруг белым-бело.
Воздух нежен и певуч,
Словно лебедя крыло.
Снег летит, и эхо дней
В нём находит свой покой,
Словно нет его родней…
С ним и я теперь другой.
***
Звонят, звонят колокола
В рассветных сумерках России,
Их звон плывёт в небесной сини,
Превозмогая силы зла.
Их звон – предчувствие весны,
Когда вокруг всё оживает
И вдаль он явно снаряжает
Все наши трепетные сны,
Когда сквозь дымную метель,
Сквозь все ухабы и тревоги
Летишь ты – и поёт свирель
Над остриём твоей дороги.
***
Над землёй разлилась синева,
Купол неба в твоем поцелуе…
Закружилась моя голова,
Хмелем веют воздушные струи.
Я купаюсь в надмирной любви
И в лучах восходящего солнца,
Где горят поцелуи твои,
Где весна навсегда остаётся.
***
Валдай, Валдай – ямщицкая страна,
Где резвой тройкой веют времена.
Вечерний свет, озёрный блеск воды,
За церковкой – цветущие сады.
Ты – юная, сама как райский сад,
Но время я не поверну назад,
Чтоб снова здесь нам встретиться с тобой.
Ты – в памяти, за дымкой голубой.
***
Разгулялась шальная метель.
Облетевшей листвы акварель
Робко красками брезжит в саду.
По тропинке я тихо иду
К потемневшим, застывшим прудам,
К отгоревшим как спичка годам.
Веселит душу ветер и снег,
Мне напомнив о нашей весне,
И поёт среди голых ветвей
Улетевший на юг соловей…
Александр Невский
Хранитель – ангел северной столицы,
Как солнце, вспыхнул в сумерках Руси,
Где до сих пор его сиянье длится,
Светло сверкая в бисере росы.
Краеугольным камнем входит в душу
Вся жизнь его – суровый материк.
Он освятил известную нам сушу,
И мудрость он державную постиг.
Он, как Георгий, поразил дракона,
Грозившего опустошить страну,
И правил он по высшему закону,
Храня народ и нашу старину.
***
Жаром дышат солдатские выси,
Пораженья остались в былом.
В наступленье пять наших дивизий,
И на фронте теперь перелом.
Он звучит и в словах Левитана,
Замирая в окопном дыму,
И его повторять неустанно
Можно даже в разбитом дому…
Сквозь огонь самолеты и танки
Устремляются с боем вперёд,
И плакат на двери полустанка
Говорит всем, что враг не пройдёт.
После грозы
Крупные капли дождя,
Радуга пала в лесок,
Запах хвоща и груздя,
Плотно прибитый песок.
Капли, как серьги, висят
На освежённых ветвях
И, по ланитам скользя,
Жемчугом рдеют в цветах.
Тихо телега скрипит,
Тащится вдаль колея,
В чаще прибрежных ракит
Слышится трель соловья.
Солнца ласкающий луч
Зайчиком дремлет в траве…
Клочья разорванных туч
В яркой плывут синеве.
***
Не умолкает моря шум,
Он как орган порой звучит
В открытой раковине хрупкой,
Когда прольётся лунный свет,
И горы слушают его,
В туманной дымке растворяясь.
Хотя стою я здесь недавно,
Мне кажется: века прошли,
Когда его я услыхал,
Как голос трепетный вселенной,
Как высший смысл всего земного.
Тревожит, мучит он меня
Своей глубокой, грустной тайной,
Уйду из жизни – он же будет
Всё так же для других звучать
И набегающие волны
Навряд ли вспомнят обо мне.
Что им волненья наших душ?
***
В щеглиных трелях старый березняк,
В их колокольцах – легкая тревога.
Но синевой мне подан добрый знак,
Что заждалась в полях меня дорога.
Привольно здесь и дали так светлы,
В березах, что давно сажала мама,
Я вижу свет вечерней полумглы,
Он говорит, чтоб шел я дальше прямо.
***
Гулко листья летят вдоль шоссе,
В их последнем, прощальном полете
Краски осени вспыхнули все,
Закружились в живом хороводе.
Их нельзя разменять на рубли,
В них и память о сгинувшем лете,
В них и жизнь, что прожить мы смогли,
И тот миг, когда я тебя встретил.
***
В хлеву запевает петух,
Но медлит рассвет в синеве.
Живой светлячок не потух,
Мерцает, как искра, в траве.
Чуть брезжит полоска зари,
И видно за тёмным окном:
Идут на косьбу косари
Во мглистый еще окоём
***
Не забывай меня, мой милый,
Прошу, меня не забывай.
Любить я буду до могилы
Тебя и твой родимый край.
Не забывай все наши встречи,
Храни любовь мою, храни!
Проходит жизнь, спешит к нам вечер,
И вдалеке горят огни.
Порою кажется, что время
Трепещет флагом на ветру,
Но, милый мой, оно не дремлет,
Звонит и будит поутру.
Не забывай меня в разлуке,
Не обрывай наш майский сон…
К тебе протягиваю руки
И слышу я венчальный звон.
***
Черпать воду решетом
Можно ночью из колодца
И на время быть шутом,
Веселиться как придется.
Я хочу достать воды,
Я тащу журавль руками,
Шест касается звезды
И сбивает лунный камень…
Мне, наверно, повезло, –
Он сияет и искрится,
Словно свет пера жар-птицы,
И вокруг как днём светло.
***
К тебе я обращаюсь, Иловай:
Храни себя, храни родимый край,
Всё то, на чем стоит Святая Русь,
А я к тебе под ропот струй вернусь.
Расти ты снова табуны коней,
Сажай на них ты верных сыновей.
Идут с грозой лихие времена,
Пора, пора вновь ладить стремена!
Дай твердость мне, а в руки – грозный меч,
Чтоб смог я землю от врагов сберечь,
Чтоб сын продолжил на земле мой род,
Тогда и дух мой тоже не умрёт.
Двустишия
***
Моя любимая, ты утро, мой каприз,
Весенней ласточкой в мой светлый сон вернись.
***
Не говори с любимым хмуро –
Спугнешь с груди своей Амура…
***
Кто в путь свой стремится с молитвою к Богу,
Тот рано иль поздно находит дорогу.
***
Не истери, не балуйся вином,
Иначе жизнь промчится кувырком.
***
Стихи написаны блестяще:
В них горний свет, мир настоящий.
***
Родные бедные селенья
Приносят грусть и запах тленья.
Лишь одинокий путник – призрак
Мелькнёт вдали, как снега высверк.
Я встрепенусь, услышав снова,
Как по степи гуляет слово
То ль ветра, то ль гуртовщика,
Иль, может, даже ямщика…
Степь не молчит, в её безмолвье
Летит шуршащих звуков рой,
За их беспечною игрой
Пахнёт древнейшим вдруг становьем.
Не он ли, предок мой суровый,
Со мной о жизни говорит?
Свет вечереющий, багровый
Напоминанием горит
О бурном времени ушедших,
О пограничном рубеже.
И я ищу, ищу в прошедшем
Всё то, что дорого душе.
***
Кастальский ключ волною вдохновенья…
А.С. Пушкин
Астральное эхо весны
Мои вновь наполнило годы,
Где зори всё так же красны
И выси, как месяц, ясны,
И льются кастальские воды
Той жизни, что в дали звала,
Звенела рассветною ранью,
Где слышались колокола
С протяжным, как грусть, замираньем
В стремнине нахлынувших лет,
В гудках и в душевных порывах,
Когда я был чувством согрет
И взят был на поезд билет
В днях юных, хмельных и бурливых.
***
Собор Успенский во Владимире
Летит в галактики надмирные.
Глядит вослед Святая Русь –
И тает облачная грусть.
Она холмами окольцована
И княжьим небом поцелована.
Не знаю я, кого здесь ждут,
Но кони вновь над Клязьмой ржут
И стяги с дымной поволокою
Мерцают древностью глубокою…
***
Что – судьба иль веха? –
Я узнаю вскоре,
Наплывает эхо
На меня в соборе.
Разгорелись свечи,
Размягчились лица,
От икон под вечер
Тёплый свет струится.
Оживают фрески,
Ангелы как дети,
И влетает дерзко
Грозный гул столетий.
***
Улетает с вьюгой время,
Гаснет солнце в сизой мгле.
Но не гаснет в сердце вера
В жизнь на горестной земле.
Пусть порой я стисну зубы –
Нету сил и нет огня, –
Все равно играют трубы
Утро завтрашнего дня.
И опять под ноги ляжет
Острым лезвием стезя,
Только кто такое скажет,
Что по ней идти нельзя?
Облаков нависший полог
Пропускает тусклый свет.
Я спешу, и путь мой долог,
Заметает вьюга след…
***
Небо светит бирюзой,
Сосны – выше солнца…
Сойка крикнет – звук лесной
В чаще отзовётся.
Снег пушистый упадёт
С дуба векового,
И закружит небосвод
Часть пути земного.
***
Васильки зацветают во ржи,
Словно капельки вешнего неба.
С криком носятся в небе стрижи,
Улетая в прозрачную небыль.
Как они от меня далеки!
Разве их я случайно заметил?
Только выдохну: ах, васильки! –
И в полях отзовутся рассветы.
***
На пруду от ветра рябь,
Камыши ни гу-гу-гу.
Только ивовая прядь
Загляделася в кугу.
Там зеленая лягушка
Пучит бычьи глаза,
И на куговой верхушке
Голубеет стрекоза.
Закричит ли утка где-то
Или улькнет гладь воды –
Мягким звоном сыплет лето
В серебристые пруды.
***
Прошёл ледоход –
И весна прилетела,
И ласточки вьют
Под карнизом гнездо.
Подсохли дороги,
И даль посветлела,
И ладится жизнь
С песней самой простой.
***
Заплакали чибисы вновь надо мною,
Федул теплым ветром подул.
Цветущий орешник сквозит синевою,
И слышен восторженный гул
Каких-то туманных, но ярких мгновений,
Которым забвения нет,
Где солнечный свет растворился весенний
И искоркой стал первоцвет.
Во Владимире
На фрески Андрея Рублёва
В Успенском соборе молюсь.
Волнуюсь. Мне чудится снова:
Встаёт обновлённая Русь.
Она устремляется к звёздам,
И столько надежды в душе,
Что думать об этом не поздно
На самом крутом вираже.
И верить откажется разум,
Что всё это в прошлом давно,
Что мы возродимся не сразу –
Тогда, когда нам суждено.
А фрески живут и поныне,
И холм под собором высок,
И веет нетленной святыней
Парящей земли уголок.
25.03.18 год.
***
Мой край, ты будь непобедим
И никогда не знай беды!
Летит, летит столетий дым
Сквозь топот Золотой Орды.
И мне узреть его дано
И ощутить врага набег,
Как будто я не столь давно
Среди порубленных телег
Лежал в крови и наяву
Следил за сечей роковой,
И сознавал, что я зову
Всех тех, кто всё ещё живой…
Был крепостью тогда Козлов,
Холм неприступен и высок,
Касаясь башней облаков,
Служил положенный свой срок.
Мичуринск стал давно другим,
Течёт, как встарь, внизу река,
И, как посланник, вьётся дым
Сквозь войны, судьбы и века.
***
«Ква-ква» раздаётся лягушек
В апрельской прохладной воде,
Их можно с улыбкой послушать,
Они появились везде.
Пушистая ветвь краснотала
И неба прозрачная синь
Внимают тем звукам. Настала
Зовущая к жизни теплынь.
Запел чёрный дрозд, греет солнце,
И кваканьем полнится мир,
И что-то в душе остаётся
От их зажигающих игр.
17.10.17 год.
***
Взволнует грусть обугленной колоды,
Как будто цепью к ней прикован я…
Прольются на заре былые годы,
То облачком, то дымкою маня.
Но я не слышу песен над рекою,
И горбятся дома, как старики.
Пусть жизнь зовёт к раздумью и покою,
Но мысли и тревожны, и горьки.
Я знаю: нету к прошлому возврата,
И паутин серебряная нить
Ещё холодным ветром не распята
И продолжает в небе плыть и плыть.
***
Мне говорят: «Так жить нельзя,
К чему теперь твоя стезя?
Не красота спасает мир
И не дряхлеющий кумир…
Смотри: доволен всем народ,
И он, униженный, лишь пьёт.
Для олигархов жалкий раб,
Не встать с колен ему: он слаб».
Что я могу в ответ сказать?
Всё ж возродится Русь опять,
Что гениален мой народ
И счастлив тот, кто с ним живёт.
И пусть наш век не столь простой –
В нём Пушкин, Лермонтов, Толстой,
В нём звон церквей, и высь креста,
И лик незримого Христа.
***
Звон колокольный над рекою
И над Софиею плывёт,
Я звоном душу успокою,
Он за собой меня зовёт.
Но сразу мир другой эпохи
Мне не узнать и не понять.
Звон колокольный стал для многих
Полётом в вечность. И опять
Он раздаётся, как сказанье
Почти обугленных страниц,
Над Псковом, Вологдой, Рязанью,
Преград не зная и границ.
Он – кладезь солнечного света,
И все грядущие века
Несут в нём отзвук для поэта,
Что жизнь светла и глубока.
Майской ночью
1
Под луною
Спорят с мглою
Купола,
Закружилась
Божья милость,
Потекла…
Колокольчик
Звякнет ночью
Серебром,
И с колодцем
Отзовётся
Мир добром.
Гули-гули,
Все уснули,
И во сне
Ты, возможно,
Осторожно
Скажешь мне:
«Ну и ладно!
Так нескладно
Вспоминать,
Коль подружкой
Ждёт подушка
И кровать.
И не майся,
И не кайся,
Спать ложись.
Сбрось усталость,
Будет в радость
Наша жизнь».
2
По-над Русью
Звонко гусли
Зазвенят,
Вместе с песней
В поднебесье
Полетят.
Ивы правы:
Спят купавы
На лугу,
Их ли манит
Свет в тумане?
К ним бегу,
К синим звёздам,
К вспышкам поздним
По тропе,
И, конечно,
С думой прежней
О тебе.
Мрак летучий
Вдаль, за тучи,
Уплывёт,
Брызнет утром
Охрой будто
Небосвод.
Заиграет
За сараем
Свет зари,
Мне о вечном,
Бесконечном
Говори…
10.01.18 год.
***
Лён ли колется за околицей,
Прикасаясь к твоим ногам,
Где над речкою ива клонится
К отражённым в воде облакам.
Груди белые, губы спелые
В жаркий день водой ключевой
Ты смочила. И мысли смелые
Завладели всецело тобой.
Мир ли соткан из одиночества,
Если душу трогает скит,
Если чувству отдаться хочется
И оно много страсти таит.
24.12.17 год.
***
Рыбацкая лодка,
Тайга да туман,
Кедровая водка.
Рюкзак словно пьян…
Поднимем бокалы
И выпьем до дна!
За синим Байкалом
Дорога одна:
По гари, по тракту,
По рваной стезе,
Где выручит трактор
Иль цепь в колесе.
Солёное слово
Поможет в пути.
Держись! Ты готова?
Нам нужно идти.
***
Памяти всех погибших в годы репрессий
Тащились в лохмотьях по гиблому тракту,
На свежих костях буксовал даже трактор…
Затылки им в кровь разбивали приклады,
Не выдержав, кто-то кричал: «Суки, гады!»
Босыми их гнали в морозы и слякоть,
И сил не хватало смеяться иль плакать.
Овчарки – и те не так злобно рычали,
За всех подвывая в звериной печали.
И некому было их правду послушать,
Над хмурой тайгою витали их души.
Лишь где-то в селеньях их матери, жёны,
Страдая, молились за всех осуждённых.
27.02.18 год.
***
Лукоморья больше нет,
Всё, о чём писал поэт, –
Бред…
Высоцкий В. о Пушкине А.
Гремел ты из раскрытых окон,
Кумир толпы, почти герой.
Твой голос слышался далёко,
Хотя простужен был порой.
Ты о войне пропел как надо,
А Лукоморье – разве бред?
Такую выдал «серенаду»,
Что я подумал: «Где ж поэт?»
Был уязвлён ты, как Сальери:
Терзала зависть: ты лишь бард,
В свою иронию не верил
И душу выплеснуть был рад.
Проговорился ты, ну что же,
На том спасибо! И – пока.
Я не хочу тебя тревожить,
Твой прах истлел наверняка…
26.03.18 год.
ГрадоМир
Скань да влага
Саркофага,
Отблеск дня,
Голос звонкий
Амазонки,
Храп коня.
Звякнув цепью,
Кружит степью,
Мнёт ковыль,
И на взгорках
Струйкой бойкой
Вьётся пыль.
Небо, горы,
Синь во взоре,
Ехать лень.
Зной двоится…
Шелковица
Дарит тень.
Свистнет в кроне
Разветвлённой
Синий дрозд,
Волны плещут,
Море блещет,
Мир так прост…
В Херсонесе
Много песен
И вина,
Где танцуют
И ликуют
Дотемна,
Где на праздник
Самый разный
Бродит люд
И из амфор
С полным правом
Радость льют.
Степь тревожна,
Всё возможно
В ранний час,
Коль дорога
От порога
Началась.
Дым заставы
Всех заставит
Бить в набат,
Вскинуть взоры,
Встать в дозоре,
Взять булат.
Неба высверк,
Знатный Сириск[1]
На пиру.
Море, рифы,
Скачут скифы
Поутру.
Им зарницей
Насладиться б
И сквозь стон
Для начала
Вновь гречанок
Взять в полон.
Прямо к граду
Два отряда
Держат путь.
Гривы быстры,
Шелковисты,
Метят грудь.
Бьют копыта,
Синь разбита
В пух и в прах,
В скачке даже
Конь отважен
На ветрах.
Спит Амага
В саркофаге
Сотни лет,
Ей, царице,
Видно, снится
Блеск побед.
Голос звонкий
Амазонки
Вновь зовёт:
«Где вы, сёстры,
Где наш остров
В лоне вод?
Лик богини
Сквозь руины
Светит нам,
Не забыта
Ипполита
И наш храм.
Всем на площадь!
Ветр полощет
Облака,
На прогонах
Ждут нас кони
И века…
Меч из ножен!
Мы поможем
Грекам здесь,
Враг всё ближе,
Отстоим же
Херсонес!
Он – столица,
Им гордится
Всякий люд,
И потомки
Граду громко
Песнь споют».
Был разрушен,
Но не стужей
Божий храм,
Лишь колонны
Просветлённо
Льнут к ветрам,
Хоть в частичной,
Но античной
Наготе
Миру внемлют,
Стоя дремлют
На плите.
Кто им правит,
Кто здесь славит
Нашу жизнь?
Византия
Шлёт витию –
Задержись!
В Древнем Риме
Встанет зримо
Легион,
Князь Владимир
В градомире
Был крещён.
16.01.18 год.
***
За дубками – ширь полей,
Плачет иволга далече.
Ни о чём ты не жалей:
Мы уйдём, а мир наш вечен.
Не гнетёт смятенье чувств,
Ведь оно проходит быстро.
И смиренно тает грусть
Струйкой дыма в небе чистом.
***
Солнце жжёт как огнём
Сквозь года и столетья…
Что в себе мы несём
И за что мы в ответе?
В мире, полном надежд,
И тревог, и сомнений,
Не закрыть наших вежд
Ветром бурной вселенной.
Мы уйдем в океан,
Где играют дельфины,
И тепло южных стран
Ляжет негой на спины.
***
Таит, возможно, глас вселенной
Могучих стен дольменских[2] твердь,
Но как извлечь код мысли пленной,
Которую настигла смерть?
Иль кто-то мне нашепчет снова
Всё то, что было явью здесь
Из бесконечного былого?
И я пойму, о чём та весть.
***
К усадьбе иду не впервые,
Сквозь ветви проглянет окно,
Следы от дождя ветровые
Ещё сохранило оно.
Твой локон и складки туники
Порою почудятся мне,
От солнца зеркальные блики
Мелькают в прикрытом окне.
Желтеет трава, и повсюду
Опавшие листья лежат.
Я их никогда не забуду:
Они в нашем вальсе кружат.
***
Ещё не высохла Алешня…
Дед Алексей здесь жил когда-то.
Уходят годы вдаль поспешно,
И больно мне в лучах заката
Осознавать в себе такое,
Что нет на родине покоя,
Что я теперь как гость в деревне
И нет мне прежнего уюта.
Туман дороги все окутал
И, словно призраки, деревья
Мне попадаются навстречу,
И я шепчу им: «Добрый вечер!»
***
Камни стынут в воде,
Пар холодный идёт,
В отражённой звезде
Заблестел небосвод.
В нём сияет луна,
Светлячки в нём горят,
И надеждой полна
Грусть, где тонет закат.
Я в ней тоже тону
И всплываю порой…
И молюсь за страну,
Где я жив стариной.
***
Разбиты шведы,
Ярче в храмах фрески,
Ликует люд,
В глазах – восторг любви.
И если кто осмеливался дерзко
Затмить полнеба в северной дали,
Как над Софией рвался голос резко:
– О други, обагрим мечи свои!
С дружиной верной огнеликий Невский
Шёл защищать рубеж родной земли.
***
Глаза сударыни весны
С наядами в воде мелькают,
Мерцают в ручейках лесных
И всех как будто окликают:
«Смотрите – скоро снег сойдёт
И под овражными кустами
Подснежник синий расцветёт,
И огласится лес дроздами».
И я гляжу в её глаза,
И, пробуждаясь, муравейник
Поднял под солнцем паруса,
И посветлел в чащобах ельник.
***
За лесным урочищем,
Красками горя,
Над змеиным скопищем
Поднялась заря.
Что ей страсти тёмные,
Гадов мерзких суть,
Камни неподъёмные
И медвежья жуть?
Лик её туманится
Сквозь вуаль весны,
Юною красавицей
Будоражит сны.
Вряд ли позабудется
Свет её очей,
И в невесту влюбится
Брезжущий ручей.
***
Чуть зыблются струйки ручья,
Уносят поднятую муть.
Проходят коровы, мыча,
Вдоль русла. Просторен их путь
Сквозь дали прошедших веков,
Под шелест глухой камыша.
Вода бьющих здесь родников
Прозрачна всегда и свежа.
Стрекозы порхают над ней,
И ястребы в небе кружат,
И ветры с окрестных полей
Припасть к чистой влаге спешат.
Напьюсь и умоюсь водой –
И сброшу я годы свои,
И радужной дымке степной
Признаюсь я в светлой любви.
***
Забытые старые гусли
Лежат на скамье у окна.
В них много таинственной грусти,
В них образ и даль захолустья
И память на все времена.
А в сенцах рыбацкие сети
На гвоздиках ровно висят.
Никто мне на зов не ответит,
Лишь двери вдруг скрипнут от ветра
И в щели прольётся закат…
***
Невольно слушал вороньё
И думал: экое враньё,
Что мрак вокруг, и Бога нет,
И что не с нами Пересвет,
И всех нас в пропасть понесло.
Но мне, возможно, повезло:
Твою я чувствую любовь,
Она превыше всяких слов,
Трепещет, вьётся, словно стяг,
Зовёт вперёд развеять мрак…
***
Вечерние зори купались в росе,
И май пролетал в настоящей красе,
Вкруг ветел жуков всё гудел хоровод,
И слышалось: девушка где-то поёт.
За дедовский сад и бревенчатый дом
Я вдаль устремлялся в порыве одном
Туда, где тропинки ведут все к реке,
Где виден костер и табун вдалеке
***
И горький мед сухой полыни…
И. Бунин
Пью горький мёд сухой полыни,
Над головой расплавлен зной.
Где путь степной проходит ныне,
Возможно, путь последний мой?
…И я сражался с Тамерланом,
И в сечах был непобедим.
Не за мистическим туманом
Летел вперёд я молодым.
Я пил взахлёб сиянье радуг,
Не зная юрты, в травах спал,
Купался в шумных водопадах,
Срывался с недоступных скал.
Полмира я прошёл как воин,
Теперь в раздумье я стою,
Но в чувствах так же непреклонен.
Я вижу молодость свою…
***
Сиянье солнечного дня
Встаёт над синевой лиманов,
Идёт к лагунам сквозь меня
С дыханьем зыбких океанов.
Мелькнёшь в играющей волне
И, выйдя, сядешь ты на камень,
Потом слегка прильнёшь ко мне,
Обнимешь влажными руками.
Смягчится самый жгучий зной,
Мы уплывём в лазурь с тобою
Вслед за медузой голубой
Под шум немолчного прибоя.
***
Гаснет жаркий вечер,
Тают облака.
Вижу я далече
Парус рыбака.
И взволнует море.
Как оно горит!
Блещут на просторе
Медь и малахит.
Сердце встрепенётся –
По равнине вод
Вместе с красным солнцем
Конь морской плывёт.
Из каких столетий
Вдруг явился он?
Рыжей гривой светит,
Ржаньем окрылён.
Над водой взлетает
И копытом бьёт,
Силушкой играет
И зовёт вперёд…
***
Засверкал змеем огненным дым,
Заблестела, плескаясь, вода.
Я к тебе прихожу молодым
На Ивана Купала, когда
Поднимается пламя костров
До мерцающих в звёздах небес,
Когда нет разведённых мостов
И молчит потревоженный лес.
В чистых реках, озёрах, ручьях
Мы купаемся вновь до утра,
И сердца учащённо стучат,
И стреножены наши ветра…
***
Ветер. Теплом веет с юга.
Я по аллее иду,
И лепестковая вьюга
Кружит в цветущем саду.
Праздничней стала дорога,
Ярче прозрачная даль.
Там, за мечтой босоногой,
Блещет моя магистраль…
Мир дышит юным и светлым,
Нету тревог и тоски.
Плавно уносятся ветром
В майскую синь лепестки.
***
Волненье катится волною
От всех случайных наших встреч,
Я понимаю, что со мною,
Что нужно мне в себе сберечь.
Играет бурная стихия.
Сквозь боль и радость бытия
Толчки подземные глухие
Идут. И рвётся жизнь моя.
Она кружит в неясных звуках,
В твоей улыбке, в жесте рук.
С тобою краткая разлука
Приносит много сладких мук.
А мне другого и не надо,
Твоя приятна похвала…
Меня ты снова видеть рада,
К себе ты в гости позвала.
***
Архитектура облаков
Влечёт при отблеске вечернем
Багряным заревом клубков,
В которых теплится свеченье
Ядра небесных наших сил
В непредсказуемом охвате,
Как будто мастер воскресил
Ансамбли зданий на закате.
***
Ты говорила страстно, нежно:
«Забудь про степи и холмы,
Забудь про песни и стихи,
И помни только лишь меня.
Не доверяй себя, мой милый,
Какой-то призрачной мечте.
Ты в грёзах не найдёшь опоры,
А я верна тебе навек.
Ты посмотри: я разве хуже
Твоих равнин и облаков?
Ты нужен мне, как этот воздух
И как родник в палящий зной.
В твоих заброшенных селеньях
Навряд ли кто тебя узнает,
Их мало там, старух, осталось,
Они не вспомнят про тебя…»
Хотелось мне тогда ответить,
Что я иду своей дорогой.
Но я, обняв тебя, промолвил:
«Забудь меня. Прости. Прощай!»
***
Не всё в тебе доступно, просто,
Ты как далёкий в море остров,
Где пальмы высятся с горами,
Волнуя тайными мирами,
Где собрались аборигены
У края огненной геенны,
Где воздух раскалённый душен
И корчатся живые души…
Но что мне до безумных плясок,
До лживых и бездумных масок?
Я оставляю их в покое,
В тебе увидел я другое.
***
Под хрупкой аркой синевы
Заря вечерняя всё ниже,
И шёпот волн, и глас молвы
Мне говорят, что не увижу
Тебя я здесь, на берегу,
Под зыбкий шелест тамариска…
Но я сейчас к тебе бегу,
И голос твой мне слышен близко.
***
Дыханье лиловых небес
Коснулось и фресок в соборе,
И мир в новых звуках воскрес,
И свет в твоём зыблется взоре.
Ты стала родней и милей
Под купольным каменным сводом,
И пахнущий солнцем елей
Горит с отживающим годом.
Здесь жизни видна полнота,
И горние выси всё ближе,
И льётся в душе теплота,
И радость даётся нам свыше.
***
Пустынный берег гол и дик,
За облаком не видно солнца,
Но шум прибоя не затих,
Волною он о камни бьётся.
Где травы вьются в глубине,
Мурена в затонувшем судне
Ждёт жертву. На песчаном дне
Опасные проходят будни.
Но всё же дышится легко,
В морские синие просторы
Глядят из памятных веков
Платаны и седые горы.
***
Я хочу, чтоб ты была со мною
Нежной и любимой навсегда,
Самой верной женщиной земною,
Где встают зарёй твои года.
Как звенит твоё простое имя!
Слышишь, как его вокруг поют!
Я его не спутаю с другими
В дни торжеств и горестных минут.
Жизнь бежит дорогою туманной,
Я не понимаю, что со мной.
Помню, что была княгиня Анна
Королевой Франции самой…
***
Звякнет дужкой в колодце ведро,
И над срубом прольётся вода.
Журавель от мороза продрог,
У него отросла борода.
Запевает в деревне петух:
Что ему в добром хлеве мороз,
Где коровий разносится дух
И теплом дышит свежий навоз.
По-над крышами старых домов
Вьётся струйками сизыми дым.
Много заячьих видно следов
Возле яблонь. Был сад молодым…
И его освещает заря,
И поля, и забытый пустырь.
Жизнь проходит, наверно, не зря,
Если есть у неё поводырь.
***
Помолись, душа, поплачь
Под соборами,
Побежали годы вскачь
Косогорами.
Ветер мельничным крылом
За околицей
Закружил мой отчий дом
Безглаголицей,
Бездыханным, снеговым
Тёмным облаком.
Он с напевом вековым
Падал соколом.
Он из сумрака возник
Бесконечного
И вдохнул в меня свой крик
Царства вечного.
Кочетовка
Твои ночные семафоры
И бесконечные гудки,
Когда гремит на рельсах скорый,
В какой-то мере мне близки.
«Тук-тук, тук-тук», – стучат колеса,
На шпалах плавится мазут.
Как будто все твои откосы,
Пыхтя, единый груз везут…
Не знаю, что я здесь оставил,
Возможно, давнюю тоску.
В надрыв идут твои составы
На Астрахань и на Москву.
В войну тебя враги бомбили,
Но уничтожить не смогли.
Ни пяди не отдав земли,
Мы немцев всё-таки разбили.
Ночами свет слепит на горках,
И ты не просто магистраль,
Ты – Станция, и мне чуть горько,
Что я стремлюсь в другую даль.
***
Богомольцы шли молиться в Киев,
Месяц, два не уставая шли.
Их встречали дали вековые
Хлебом-солью и теплом земли.
Голодая, брали подаянье,
Припадали к чистым родникам.
В их глазах таилось покаянье,
Души их взлетали к облакам.
Вера их цвела в лугах цветами,
В колокольном звоне вдаль плыла,
Открывалась жаркими устами
И сияла, словно купола
Тех церквей, что на пути вставали
В несказанной красоте своей.
И они, крестясь, в седые дали
Поспешали явно веселей.
Солнце жгло уста, поля сухие,
И порой вокруг кружилась гнусь…
Но звала, звала к себе София,
И звенела солнечная Русь.
***
Под звон церквей тревожат душу
Веселье свадеб, крик ворон,
И вьюги, что приносят стужу,
И близость чьих-то похорон.
С утра не видно за рекою
Укрытых саваном полей,
И прорывается с тоскою
В деревню колкий снеговей.
Глубокий вздох, как на излёте,
Пройдёт сквозь тучные стога
И пропадёт на грустной ноте,
Затронув сонные луга.
Они в снегу, но будят память,
Уводят в молодость мою
И светят призрачно крестами
В моём затерянном краю.
***
Я пил из черепа отца
За правду на земле…
Ю. Кузнецов
Ты пил из черепа отца.
Что за вино ты пил?
И в ад, и в рай ты к мертвецам
Спускался в глубь могил?
Какую правду ты искал,
Которой нет давно?
Вон в мраморный садятся зал
И пьют твое вино.
И долго длится буйный пир,
Скрипят в хмелю столы.
Встаёт ребром: война иль мир?
И бес глядит из мглы.
Из ничего возникнет спор,
Как облако взорлит,
И слово ухнет, как топор,
С плеч голова слетит.
**************
Такую правду я прочёл
В твоих иных стихах,
Что закружились роем пчёл,
Твой поднимая прах…
Памяти матери
Над землёй простёрлось новолунье,
Рожь в полях давно в снопы связали.
Слышен голос девушки-певуньи,
Соловьем её в селе прозвали.
Возле церкви под игру гармони
Улетает слово в поднебесье,
Прядают ушами чутко кони,
Отзываясь дружным ржаньем песне.
В деревнях и сёлах восхищённо
Слушают весёлые куплеты,
Даже разбитной и некрещёный
Песнею становится задетым.
Не она ль вела солдат к порогу,
Возвращала под родные крыши?
Нелегка домой была дорога,
Но её, как друга, каждый слышал.
Потому и голос льётся звонко,
И весна победная всё длится.
Долетев однажды до столицы,
Сгинул он в неведомой сторонке…
***
Сибирь…
Звучит державно слово,
В нём сразу слышится: Ермак,
Урал, острог, поход суровый
И уходящий в бездну мрак.
И, как в тайге, я в нём теряюсь –
Чащобы, соболь, рудники.
Им словно жизнь свою сверяю
И крепость вверенной строки.
Меня, возможно, вспомнит кто-то
В Новосибирске. Я был юн,
В цеху я мастером работал,
Мне песни пела Гамаюн.
И Обь струилась величаво,
И не было ещё метро,
Но слово вещее звучало,
Его я чувствовал ядро…
06.12.17 год.
***
Я буду жить в своём народе…
Н. Рубцов
Он будет жить в своём народе…
Седой как лунь, он ходит, бродит,
Чем он взволнован? Вспомнил юность –
И всё, как прежде, встрепенулось:
Мечты, надежды и тревоги,
И вёрсты пройденной дороги.
И сколько их пройти осталось?
Возможно, самую лишь малость.
Но кто их судьбами измерит
И кто ещё пребудет в вере?
Его ли годы подкосили?
Он – твёрд, в свои он верит силы.
***
На куполах софийских снег
Мерцает вместе с небосводом,
Вечерний кремль как бы во сне
Дохнёт ушкуйскою свободой.
Не спит он, землю сторожит,
Как встарь при князе Александре,
А месяц душу ворошит,
Хотя он в тучке, как в скафандре…
Но мгле не спрятать светлый лик,
Он где-то рядом с куполами,
И ветер снег сдувает с них,
Чтоб облака вдаль уплывали.
И я зачем-то нынче здесь
Вживаюсь в глубину столетий
И, растворяясь в звуках весь,
Спешу не только кремль приметить –
Всё то, что кроется за ним,
Что в суете не досмотрели
И то, что мы в себе храним
Под шум разбуженной метели.
14.12. 17 год.
***
Вдоль тропки тянутся берёзы,
И ты сажала, мама, их.
Пред ними – снежные заносы
И ветер средь ветвей нагих.
О, как он свищет в поле чистом!
С полей порой сдувает снег,
И тучи ходят в небе мглистом,
И сани замедляют бег.
Ты вспомнишь мерзлую картошку,
И у колхоза волчий вой,
И инвалидную гармошку,
И напряженье посевной.
Все позади: война и голод,
Тревоги и тяжёлый тыл.
И мир, что надвое расколот,
В твоих глазах слезой застыл…
***
Церковь Иоанна на Опоках
На Торговой в сумерках стоит,
Языком совсем другой эпохи
Со звездой рассветной говорит.
Можно здесь бывать и долго слушать
Всё, что нам не чуждо под луной,
Только мы – расхристанные души,
Не поймём всей мудрости земной.
Этой церкви скучно средь деревьев
День и ночь в безмолвии глухом
Вспоминать о бывшей славе древней,
Что летела на коне верхом.
***
Люблю я ваш автомобиль,
Когда он мимо пролетает.
Он звёздную проносит пыль
И чувства в сердце пробуждает.
Напоминаете вы мне
Причерноморских амазонок –
Тогда вы мчались на коне
И меч был в сечах страстно-звонок.
Я тоже воин, но другой,
Мне меч дарует луч небесный,
Который кажется игрой
С дорогой сумрачно-отвесной.
Но мать-земля у нас одна,
Она всех ровно привечает,
И не испить печаль до дна,
Когда хоронит иль венчает
Её простор, её напев,
Омытый грозами Вселенной,
В душе глубинное задев
Щемящей искоркой нетленной.
***
Прозрачна бунинская грусть.
Могилы дремлют вдалеке.
В степи дороги и курганы
Застыли в вековой тоске,
Как бы залечивая раны.
Мелькают зыбко ветряки,
Селенья, пашни… И впервые
С туманом встанут у реки
Посты дозорных – верховые.
Грусть чем позднее, тем сильней
Сверкает в гаснущих зарницах,
И над просторами полей
В прозрачном воздухе струится.
[1]В третьем веке до н.э. в Херсонесе жил историк Сириск.
[2]Дольмены – мегалитические гробницы.
Об авторе:
Анатолий Романович Объедков, родом с Тамбовщины. Автор поэтических сборников. Стихи публиковались в еженедельнике «Литературная Россия», в газете «День литературы», в поэтической книге «Утро». Молодые современники» (1983 г., изд-во «Современник», Москва), в журналах «Север», «Невский альманах», «Наш современник», «Мир женщины», в альманахах «День поэзии», «День русской поэзии», в коллективных сборниках «Волховские огни», «Невские просторы», «Вече», «Все поэты Новгородской области». Член Союза писателей России, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств. С 1974 г. живет в Великом Новгороде.
