Снег сыпал и сыпал. Весна не спешила…
* * *
Снег сыпал и сыпал.
Весна не спешила.
И замерло сердце в предчувствии бед.
По снежным канавам
В смятенье кружила
В надежде, что к выходу выведет след.
Но путались ног отпечатки в метели,
И слёзы стояли под горлом колом.
И в сбившейся, жёсткой, казённой постели
Душила подушка –
С крыш съехавший ком
Налипшего, ватного, плотного снега.
Опаздывал март с золотистым лучом.
И проруби сталь вдаль звала из-под века:
Там белая тень всё росла за плечом.
* * *
А бабье лето не сбылось.
Один лишь день и выпал тёплый.
Вернулось солнце, словно гость, –
И снова мир в дождях поблёклый:
Застиран, выцвел, спал с лица;
И блеск в глазах пропал бездонных,
Как у старухи, что конца
Ждёт, в переплёт смотря оконный,
Боясь глядеть в исход пути:
Там звёзды ночь все растеряла,
Ни зги не видно впереди,
И комом снежным – одеяло.
* * *
Тисками зажала тоска.
И в лете теперь неуютно.
Я вспыльчива стала, резка.
День завтрашний видится смутно.
И больше уже никогда
Не кинуться с рёвом в объятья.
…Бежит ключевая вода,
Полощет оборки у платья.
Не спрятаться больше никак
От мира, уткнувшись в колени.
Гоню прочь нахлынувший страх…
А близкие, зыбкие тени
Бредут позади в немоте,
Не слушая больше о бедах,
На вечной теперь высоте,
Последние боли изведав,
Лицо окуная в тот свет,
Что грезился ярким туннелем:
В него до поры входа нет –
Есть свет из-под запертой двери.
* * *
Я научилась жить одна, –
Лишь тишина скребётся в душу.
В глазницы комнаты луна
Глядит так пристально, что трушу.
В ночном тумане расплылась –
И стала озером огромным;
Зовёт в свой омут,
Будто страсть, –
Так манит тёмным взглядом томным;
Дорожку стелет серебром –
Как снег на солнце, путь искрится.
Ступи: где ветер за окном,
Там к близким можно прислониться…
* * *
Вот и всё.
Не будет больше лета.
Только снег, как тополиный пух…
Помнишь, август
Полыхал кометой,
Воздух был разгорячён и сух.
Ягоды рябина осыпала
Угольками в пепельный ковыль.
На цветах увядших оседала
Липким слоем угольная пыль.
Солнце раскалённое катилось
Головнёй дымившего костра.
Ничего в том лете не случилось,
Только боль была, как нож, остра,
В бок впивалась горестной догадкой,
Что конец пожара впереди:
Подкрадётся с лисьей он повадкой –
Рыжий хвост мелькнул уже в груди,
Заметая горестные мысли,
Что как яд – сквозь дым пожара вдох.
Все деревья осыпали листья:
Словно искры, падали на мох.
