Ты далеко. Моё перо устало…
* * *
Ты далеко.
Моё перо устало
писать тебе стихи,
и нету смысла в них.
Какой же смысл
в изорванной бумаге,
в зачёркнутых надеждах,
сгоревших в один миг?
Что предпринять,
когда душа страдает,
тебя не изогнав,
и сдерживает крик?..
И это всё я отдаю тетради –
лишь чёрный пепел,
вздыбился и сник.
* * *
Топчется на месте мысль,
не уходит от тебя –
улетай в счастливый мир,
где любовь не отцвела.
Одиночество стучит
мокрым ветром по стеклу –
зимний дождь, в твоём плену
прозябаю до утра.
Охлади мою печаль,
чтобы сердце не сожгла,
чтобы день нарисовать
белым цветом я могла.
* * *
Чистый лист бумаги,
белая страница.
Старое заброшенно,
позабыты лица.
Первой строчкой в памяти
напишу я имя –
в мысли не впитается…
* * *
горькая калина.
Цветом красным, праздничным
я украшу платье
и в любви негаданной
встречу своё счастье.
* * *
Что мне сделать с тобой?
Ты такой неземной!
Возваять пьедестал,
чтоб он вскоре упал?
Чтоб на груде камней
я казалась сильней?
Что мне сделать с тобой?
Я воссяду на трон,
ну а ты будешь паж?
Неудачный типаж!
Хотя слово скажу –
ты пойдёшь в кабалу.
Что мне сделать с тобой?
Ты пока неродной,
и ни Рай, и ни Ад
не могу тебе дать.
Я не знаю сама,
чего ждать от меня.
Что мне сделать с тобой?
Мыслю я, дорогой!
* * *
Чего молчишь, моё большое сердце?
И не внимаешь звукам пенья птиц?
ты бьёшься ровно, медленно и верно,
не преходя законов и границ.
* * *
Есть та черта, куда стремятся мысли,
сметя насущность как ненужный сор…
где равномерность, износя одежды,
меняет их на бешенный напор.
Мне надо, чтоб забилось очень сильно,
как будто на вершине снежных гор,
чтоб ты опять пылало и любило,
как с давних и совсем забытых пор.
* * *
Прошедший день!
Возможно, вспомню о тебе
когда-нибудь я пожелтевшим фото.
Ты отошёл,
но сердце бьётся в темноте
с надеждою и верою на что-то.
Завтра придёт.
Наверно, как всегда, придёт,
но жизни срок не гадан и не узнан.
А вдруг уйду?
Ты будешь помнить обо мне?
Хотя б чуть-чуть? Тогда мой путь не пуст был.
* * *
Шепчу твоё имя,
растворяясь в пространстве,
и рассыпется время,
так сковавшее нас.
Мне предстанет любовь
в первозданном убранстве,
что не ведает страха
и способна на всё.
Замирают слова,
осознав совершенство,
ощутив неприкрыто
непригодность свою.
Лишь божественность там –
оголённое чувство…
Только горечь измены
появляется вдруг.
* * *
Выйди милая, выйди на этот балкон!
Ведь не зря тут стою и страдаю!
Моё нежное «Мяу!» и сдержанный тон
к лапам всяких там я не бросаю!
Пред тобою стоит уважаемый кот,
отличившийся личной отвагой,
не какой-то дворняга и даже не жмот –
одурманен любовною тягой.
Тебя жду, чтоб услышать взаимное «Мяв!»,
чтоб от счастья пылать фейерверком,
чтобы трепетно взять и, умея, отдать
чашу радости, полную верхом!
