Её лоскутное покрывало
Рассказ
Осенние сюрпризы
И какие только крамольные мысли не приходят в голову осенью. Ярко-голубое небо, золотая листва и кружащий вальс листопада. Весь этот антураж осеннего бульвара, где она сидела на скамейке, пережидая обеденный перерыв, совсем не радовал её сегодня.
Бабье лето угощало прохожих запахом отцветающих клумб и опадающей листвы. Где-то высоко-высоко в ясном небе, казалось, тоненько перезванивались серебряные колокольчики. И по всему телу разливалась сладкая истома.
Но ей сегодня вся эта красота казалась оскорбительно навязчивой. И совсем не хотелось замечать, как радуются солнечному деньку пара старичков на противоположной скамейке бульвара и молодая мама, качающая своего малыша в коляске. Как улыбаются вальсу листвы девушка с юношей, которые, взявшись за руки, кружатся в такт золотому дождю.
А ведь кто-кто, а уж она-то, будучи человеком творческим, всегда любила красоту и умела примечать её во всём. Окончив художественно прикладной факультет, она как-то смолоду не смогла устроиться не в одну творческую мастерскую и занялась шитьём на дому. Благо вкуса и фантазии по части женских туалетов ей было не занимать. Поначалу она могла даже сшить чудесный наряд за один день, только бы у клиентки нашлось время и хватило терпения сидеть рядом, чтобы каждый шажок примерять. Примерять, примерять до бесконечности. А в результате, как у опытной модистки, всё на месте – и костюмчик сидит как влитой.
– Cколько шарма и индивидуальности, – восхищались клиентки и уходили домой довольные, облагодетельствовав её от души.
Так и жила. Швейная машинка осталась после покойницы мамы, профессиональной портнихи. Поначалу ей всё это казалось временным. Так, кусок хлеба на чёрный день. Найду хорошую работу и брошу, часто говорила она себе. Но работа как-то всё не находилась, и она постепенно вошла во вкус. Отодвинулись куда-то младенческие мечты о собственных экспозициях и показах. А что, чем плохо, каждая идёт с провизией, ведь сидеть целый день, кто и готовить берётся, пока она шьёт. Значит, сыта и при людях. Да и кто чем богат, тем и делиться, главное угодить. А клиенток в страшный дефицит советского времени хватало. Да они её ещё как большую ценность по цепочке друг другу передавали. Ещё бы, сама моделирует под любую фигуру, качественно шьёт и в один день уходят с готовым заказом! Включиться со временем в эту цепочку мог не каждый, а только полезный человек. Цены она не задирала, входила в положение каждого, поэтому клиентки часто становились близкими подругами. Что было очень кстати, ведь семьи у неё не получилось, и была она одинока.
Выскочив замуж ещё в студенчестве на втором курсе, на третьем уже разошлась. Сильно пил, детей не случилось. Вот единственным предметом забот и иждивенцем был любимый пес доберман-пинчер по кличке Грей, который её просто обожал. Его огромные табачного цвета глаза всегда смотрели на неё с любовью, а привязанности собачьей не было конца. Он как галантный кавалер встречал её клиенток. Умел понравиться, вёл себя скромно и с достоинством. А в самый подходящей момент мог положить свою голову заскучавшей дамочке на колени. И всегда был обласкан. В шумном цветастом хороводе швейного времяпровождения женского общества не скучал. Не скучала и она.
Как интересно было не только одевать какую-нибудь женщину, но и впрямую участвовать в её судьбе. Вот Леночка – ученый, секретарь у какого-то большого начальника. Умница, красавица, а вечно какая-то затюканная и задерганная. И ведь заметили Леночку в этом министерстве только тогда, когда она стала у неё одеваться. Сколько восторгов было по поводу шелкового костюмчика в черно-белую полоску. Как она сумела подобрать ей фасон и уложить эти полоски в бантовые складки на юбке. Весь ученый совет не сводил с неё глаз, когда Леночка читала свой доклад. Вот что значит индивидуальность! Потом каждый её новый наряд в этом министерстве был для женщин событием. Да и мужчины в стороне не остались, мигом появился интересный ухажёр. А то всё было не до того. Давно разведена, одна воспитывает дочь. Личная жизнь на нуле. А тут столько сразу перемен! Женщина расцвела в её нарядах, стала яркой, независимой.
А Олечка – общественный лидер. Сколько сшили ей брючных костюмов. Один стильнее другого. А блузки к ним и с галстучком, и с косынками. Закачаешься. Другой такой модницы в их райкоме не было. Она после её экипировки как-то сразу пошла в гору, пересаживаясь из одного кресла в другое.
Эх, да что перечислять! Сколько одних только блейзеров для толстухи Ирины Романовны, директора Москонцерта понашила. Попробуйте посадить на неё блейзер, чтоб сидел как влитой! А она смогла. Специальную выкройку изобрела. И результат – пиджачки выходили из-под её рук и бархатные, и парчовые, и джинсовые с безупречной посадкой. Вот радость для женщины была. Ну, где она ещё на свою фигуру шестьдесят восьмого размера такие чудесные вещи нашла бы.
Швейная карусель крутилась всю неделю, а иногда, если срочный заказ, и без выходных. Разве, если кто-то из подружек с компанией кавалеров закатится. Гульба тогда шла ночь напролёт. Это было дело святое. Иногда кто-нибудь из кавалеров задерживался, но как правило ненадолго. Серьёзного ничего не получалось, хотя любви, конечно, хотелось, ведь и звали – то её Любовью по прозвищу Любава, так клиентки любили её величать. Но работа поглощала её всю, и на личную жизнь и всякие переживания по этому поводу времени не оставалось. Хотя эта весёлая карусель и крутилась всегда вокруг её квартиры.
Бывшая коммуналка была огромной, аж в пять комнат. Ванна с окном, не прихожая, а целый холл. Находилось это жильё в центре, недалеко от Тишинки. Так получилось, что все жильцы поразъехались. Сначала муж, с которым она развелась, ушел жить к другой женщине с квартирой, потом вообще уехал куда-то и пропал. Родителей его она похоронила, болели, умерли у неё на руках. Соседи получили жильё на расширение. Дом этот был старый и шел под снос, поэтому в него больше никого не селили. И осталась она одна с Греем в большой, неухоженной, полуразвалившейся, но весьма эффектной и очень необычной квартире. Одну комнату с высоким светлым полукруглым окном она оборудовала по свою мастерскую. Здесь у неё был большущий овальный стол, где она раскраивала свои шедевры, и стояли манекены. Другая была спальня. Тоже большая и даже с эркером. Туда она втащила огромную кровать. Всю её обшила рюшечками и кружевами, бросила под ноги медвежью шкуру, что осталась после свёкра. В гостиной помещался обеденный стол с двенадцатью стульями, как гарнитур, что искал Остап Бендер, тоже доставшийся от стариков. Была ещё кухня, тоже большая коммунальная. И если всё отремонтировать, было бы весьма эффектное и удобное жильё. Но делать она этого не стала по причине отсутствия перспективы, времени, да и средств. И продолжала жить в этих развалинах. А что, им с Греем вполне сойдёт, – считала она, а больше и не для кого. И тут вдруг всё переменилось, появился он…
В кутерьме этой полубогемной жизни она не заметила, как дело подошло к сорока.
– Ай-ай, – сказали подруги. Надо бы кого-то ей подобрать посерьёзнее. И подобрали. Привели симпатичного мужчину лет сорока пяти. Был он высок, хорошо сложен, профессионально оценила она, непьющий и разведён.
– Загуляла жена, – пояснили подруги, с двумя детьми завела другого.
– Вот как, – удивилась она, – разве так бывает.
– Бывает, – развел он руками, – я ведь дальнобойщик, дома бываю редко. Вот и нашла замену.
Ну, а дальше, как у Высотского , «пожалела его и взяла к себе жить». Зажили дружно. Он занялся хозяйством. Где чего починить, то да сё. Бегал по магазинам за продуктами. Работу, ту далёкую, она уговорила его бросить. Он готовил, пока она шила. Клиенток теперь угощали славными обедами. Выходили в свет, Ирина Романовна приносила билеты на хорошие концерты. И про веселье не забывали, гостей стало больше. Подруги и клиентки приходили теперь с мужьями. Она его одела, обшила. То куртку такую ему сварганит, в магазине не найдёшь. Прямо по модному австрийскому каталогу вылепит. Клиентки привозят из-за границ, чтобы нос по ветру держать. То ботинки у них для него заказала, привезли отличные в самый раз. Обшивала и его детей, по случаю подарков к праздникам. Потом и просто по необходимости. Старшая девчонка уже вовсю интересовалась нарядами, вот она и стремилась угодить. А чего тут, лоскутов да обрезков всяких хватало. Собственно, ими была завалена вся квартира. Профессионал! Всегда умела правильно разложить и раскроить материал. И клиенту хорошо, и ей выгода. Кофточку, да и что другое себе из нескольких таких лоскутов всегда сообразит. Оставлять лишнее себе не стеснялась. Взамен чаевых. И этими чаевыми были заполнены все комоды и шкафы. Шила в подарок она из них одежонку для многодетных соседей. Одаривала обедневших старушек во дворе. Кому юбку новую сварганит, кому курточку пошьёт. Это уж не говоря о платках, которыми они все у неё были обеспечены. За что и авторитет у неё среди этих старейшин большого двора был немалый. Их лавочное братство всегда приветствовало её, увидев ещё издалека. Относила свои поделки она и батюшке в церковь для обедневших прихожан. Тоже им там были рады. И всё равно всего было много и порою это разноцветное тряпьё вываливалось из ящиков, как нельзя некстати, и она, чтобы разгрузится, шила из лоскутов ещё одеяла и покрывала. Получались красивые, хоть и пёстрые вещи. Она их тоже любила дарить. Но только иногда, глядя на них, задумывалась о том, что жизнь у неё, тоже какая-то лоскутная, весёлая, да нескладная. Что ж поделаешь, значит, такая судьба-злодейка.
А тут ещё мамаша его повадилась к ним ходить. Она и её приодела. Правда, благодарности от неё не дождалась, та всё её недостатки подмечать любила.
– Вечно тряпки под ногами валяются у этой твоей новой, если портниха, то пусть пол чаще метёт. Неряха она, грязную посуду на ночь оставляет. Народу много в доме толкётся, проедают всё, – ворчала она.
Народ стал стесняться бывать, и доходы поубавились. А ведь решили на машину копить, чтоб он подрабатывать мог, как бомбила. С перестройкой-то жить стало сложнее, и клиентки многие остались не у дел. Свой бизнес она не закрыла, а только умело подстроилась под времена. Те дамы, чьи дела шли в гору, платили дороже, чем те, у кого со средствами были перебои. И все опять остались довольны. По справедливости – рассуждали клиентки меж собой. А со свекровью так вот сродниться как-то не получалось, – досадовала она. Но, махнув на неё рукой, связываться да скандалить не стала. Свекровь есть свекровь.
– Хотя какая такая свекровь, вдруг опомнилась она. Они ж не расписаны. И давай к своему суженому приставать. Дескать, пора, Сергуня, и расписаться, три года уже на доверии живём. Да и перед людьми стыдно, что ж она, недостойна что ли, законного брака. Суженный, однако, больше мать слушал, которая для него всегда была идеалом домашнего очага.
– Да, – соглашалась она, побывав у них в доме, – хозяйка его маманя отменная. Всё у неё в порядке, блестит и на своём месте. Только вот всё пребывает почему-то в упаковочном материале. Стол и хорошие дорогие стулья из мягкого гарнитура, так и стоят в целлофане, как и прибыли из магазина.
– Сесть -то можно, – спросила она.
– Садись, садись, конечно, – поспешила хозяйка придвинуть ей старый стул, не из гарнитура. А те пусть поновее будут.
– Мама любит собирать красивые вещи в дом и очень бережёт их, – пояснил суженый.
– Так вы что же, ничем не пользуетесь что ли, – удивилась Любава, оглядывая сервант с красивым сервизом «Мадонна», мечтой всех женщин того времени.
– Пользуемся иногда, когда повод найдётся. А так зачем же вещи портить.
– Ах, какие у вас красивые книги, – удивилась портниха. Даже весь Шекспир в таком чудесном издании, засмотрелась она на белые с золотом корешки.
– А можно почитать?
– Ну что ты, – испугалась свекровь, они ж в упаковке тоже, зачем её разрывать и книги руками марать. Пусть украшают, а почитать можно и в библиотеке взять.
– Ну как же так можно жить, – возмущалась Люба, когда они возвращались к себе. Ведь это голый вещизм. Она у тебя и ест, и спит кое-как, только чтоб вещи свои не испортить. Да и вообще живёт в пол-оборота. Как же ты вырос в такой обстановке-то?
– Так я в основном в интернате был, – они с отцом на севере работали. Там и приучились к деньгам и вещам относится аккуратно.
– Ну что здесь такого, мама уважает ценные вещи, бережёт их. И вообще так считает нужным жить и имеет свою мудрость при этом, – рассуждал про себя суженый и в ЗАГС не спешил.
Зачем, мол, лишние штампы в паспорте, и так хорошо живём. А вскоре его эти разговоры и вообще раздражать стали. Она переживала, но молчала, привязалась к нему – единственный близкий человек на этом свете. Грей, бедняга, уже околел. Старый стал. У собак век короткий. Так что одной опять оставаться не хотелось. Решила ждать, может, всё-таки созреет и для законного брака.
И вот дождалась сюрприза, записку вчера на столе нашла.
– Прощай, мол, Любаша, хорошо было с тобой, но жена позвала, дети у нас общие, обещала снова жить как прежде. И ещё – вещи мол, потом заберу. Так и ушел, не попрощавшись.
Проплакала она всю ночь, а потом собрала все его пожитки в узел и пошла в ломбард. Решила сдать их, а ему квитанции отдать, когда за ними явиться. А что, все она ему купила да пошила. Ишь, как разодела. Вот они здесь все теплые свитера, куртки, ботинки. Значит, это ему ответный сюрприз, на дворе-то осень, скоро совсем похолодает, пусть его супруженция всё и выкупит.
До того горько стало ей от этих нахлынувших воспоминаний, что она и не заметила, что давно уже тихо плачет, и по щекам её катятся слезы. А сверху им в унисон, словно поняв её настроение, капает дождь.
– Что ж Вы милая под дождём-то сидите, совсем вымокли, – услышала она мужской голос над собой. – Простудитесь так, осень щедра на сюрпризы, только что солнце было, а теперь вот дождик налетел, – развертывал над ней какой-то сердобольный мужчина свой зонт.
– А может, это я его попросила налететь, – заявила она вдруг с надрывом.
– Э, так Вы ещё и плачете что ли, – удивился мужчина. Это уж совсем не годиться. Такая красавица. Случилось что-нибудь? – спросил он участливо.
– Угу – пожаловалась она.
– Что-нибудь ужасное? – опять спросил он.
– Сожитель ушел, – спешила поделиться она своим горем.
– Куда ушел, далеко?
– К бывшей жене с детьми.
– Ну, так это правильно, пусть к детям и идёт. Им он нужнее.
– Вы вон какая пухленькая да симпатичная, вылитая актриса Наталья Гундарева, другого найдете.
– Ага, найду. Может, еще и скажете когда?
– Да прямо сейчас. Меня, например.
– Вы что так ко всем пристаёте, – спросила она, с подозрением оглядывая незнакомца.
– Да нет, я сына здесь ждал, в кино билеты купил. Он у меня студент, человек занятой, вот я его и поджидал с лекции. Живём отдельно, я с его матерью в разводе, а его видеть чаще хочу. Вот и ищу повод встретиться. Но он позвонил, что не сможет прийти, я и думаю, что со вторым билетом делать. А что, пойдёмте со мной в кино. Фильм отличный – французская комедия с Дефюнесом. Отвлечётесь от своих дум.
– Ну да, а это куда деть, показала она на свой узел, – я ж в ломбард хотела его сдать.
– Да у меня машина здесь, положим в багажник, а после я Вас и подвезу до дома, – предложил незнакомец.
– Вы думаете, – уже соглашалась она.
– Конечно, – подхватил её узел он. И они уже вместе заспешили к машине, а положив вещи, взявшись за руки побежали в кинотеатр, что был напротив, и где уже раздавался последний звонок.
Кино её развлекло. Они дружно смеялись над выходками знаменитого комика. Да и тема была весёлая про глупых полицейских. Заодно и познакомились. Зовут Павлом, работает на заводе начальником смены, сегодня у него выходной. Ему сорок восемь, и он холостой. Да и вообще симпатичный, решила она, успокоившись. Может, же ей в конце концов просто повезти.
Выйдя из кинотеатра, они уже как старые знакомые пошли к его синим «жигулям». Но увы, машины нигде не было.
– Что за черт, – недоумевал он. Куда она могла деться. Вот здесь же стояла.
– А может, это Вы специально мои вещи положили в неё, чтобы украсть, – ужаснулась она своей догадке.
– Да что Вы, глупость какая, – возмутился он. – Зачем мне ваши вещи, да я и не знаю, какие они там у Вас.
– Не знаешь, – согласилась она, подумав.
– Это вы машину свою, что ли потеряли, спросил дворник, убирающий в контейнер листья.
– Потеряли, – согласились они дружно.
– Так её ещё час назад погрузчик увёз. Стоять-то здесь долго нельзя. Вон и знак весит, неужели не заметили.
– Не заметил, – согласился сокрушенно мужчина. Вот тебе и сюрприз.
– Бывает, – заметил дворник. – Ну так дуйте теперь на пункт, куда их свозят.
– А куда, – спросили они дружно.
– А вон у милиции спросите, – кивнул он на постового.
– И они опять взявшись за руки дружно помчались выручать своего жигулёнка .
Об авторе:
Светлана Ангарская, публицист, писатель, сценарист. Окончила факультет журналистики МГУ имени М.В.Ломоносова, работала в центральной прессе, на радио и телевидении. Ее всегда актуальные репортажи, интервью, корреспонденции звучали в программах радио «Маяк», «Радио России», а также в телепрограмме «Время».
В последнее время много путешествует. Впечатления от поездок в разные страны и континенты она старается отобразить в своих произведениях. Ее герои – люди разных национальностей и профессий, но объединяет их одно – любовь к жизни и страстное желание понять и выполнить свое предназначение на этой земле.
