Эксперимент не дал положительных результатов

Александр ЦУРИКОВ | Проза

Цуриков

Майкл Стивс в очередной раз перечитал записанный на листке адрес: «Олдроад авеню, дом один, квартира шестьсот сорок пять».

Майк спрятал листок в карман и вошел в здание сияющего в солнечных лучах многоквартирного небоскреба. Он не стал дожидаться лифта. Стивс поднялся на шестой этаж по лестнице.

Подъем дался Майку так легко, словно он и не шел вовсе, а летел вверх. По его юному лицу бегали едва заметные лучики радости, а голубые глаза были преисполнены ожиданием.

«Неужели я наконец нашел человека, которого так долго искал?» – подумал Майк, подходя к двери квартиры с табличкой «645».

Стивс постучал в дверь. В квартире послышалась какая-то возня. Дверь открыл мужчина лет пятидесяти в домашнем халате и тапочках, лицо которого было покрыто щетиной.

– Добрый день! – поздоровался Майк. – Вы профессор Энтони Мидлбрук?

– Да-а… Мидлбрук, – удивился мужчина. – А вы кто?

– Я Майк Стивс из города Фресно, я много лет ждал встречи с вами…

– Мы не знакомы, – сказал Мидлбрук, наклонив голову, – вы ошиблись.

– Нет-нет, – возразил Стивс, – я один из тех, кого вы обследовали в тысяча девятьсот девяносто первом году. Я ребенок-индиго.

– Ах… Как быстро бежит время… Ты вырос, – сказал Мидлбрук. – Проходи, поговорим.

Стивс зашел в квартиру. Мидлбрук захлопнул дверь.

– Проходи, присаживайся на диван.

Майк разулся, скинув кроссовки с ног, и направился в просторный зал.

В комнате царил творческий беспорядок: разбросаны листы бумаги с печатным текстом, блокноты, компакт-диски, пустые коробки от доставляемых на дом обедов. У стены красовался огромный книжный шкаф, хаотично заполненный книгами и какими-то папками с документами. На столе в углу располагался компьютер.

Стивс удобно устроился на диване, разглядывая стоявшую на столе статуэтку Наполеона, сидящего верхом на коне. Правая рука Наполеона была вскинута вперед, пытаясь охватить мир.

Мидлбрук выдвинул ящик стола и начал перебирать хранящиеся там папки-скоросшиватели:

– Так… Здесь у нас… Это не ты… Вот и Майкл Стивс!

Мидлбрук достал из ящика и перелистал папку, на обложке которой было написано: «Майкл Стивс».

Майк заметил, что папка содержит пожелтевшие от времени газетные и журнальные вырезки. Стивс успел прочесть несколько заголовков: «Мальчик-калькулятор считает быстрее компьютера!», «Ребенок-индиго выучил семь языков», «Самый молодой инженер работает над новым самолетом».

Мидлбрук просмотрел содержимое папки и отбросил ее, сказав:

– Ладно, лучше расскажи немного о себе…

Мидлбрук сел в кресло напротив Майка и застыл в позе роденовского «Мыслителя».

– Хорошо, – согласился Стивс. – Я родился в городке Фресно, Калифорния, в восемьдесят девятом году.

Спустя два года мать привезла меня в больницу на плановый осмотр. Там она увидела объявление о том, что профессор Энтони Мидлбрук, то есть вы, проводит обследование детей на предмет гениальности.

Вы, просканировав меня аппаратом, обнаружили, что я не такой, как все. Моя аура имеет сине-фиолетовый цвет, то есть я ребенок-индиго.

О таких детях, как я, говорят, что мы – это особая раса людей со сверхспособностями, ниспосланная на Землю высшими силами для великих дел. Моя мама пыталась встретиться с вами еще раз, но ей сказали, что профессор Мидлбрук уехал. С тех пор мы искали вас шестнадцать лет, но удача улыбнулась мне только сейчас.

Тем временем я сразу же начал проявлять уникальные способности. В возрасте пяти лет мог производить в уме математические операции с огромными числами, писал и читал на родном английском и французском языке. В шесть лет меня взяли сразу в пятый класс школы, которую я окончил с отличием в одиннадцать лет, в двухтысячном году.

Конечно, разные ученые интересовались мной. Многие обследовали меня, и их выводы были противоречивы. Но я не обращал на них особого внимания. Я был уверен в вашем вердикте, профессор, и всегда знал, что у меня есть какое-то великое предназначение.

К тому времени мне уже удалось в совершенстве овладеть шестью языками, кроме английского: французским, испанским, русским, итальянским, финским, немецким. Я писал рассказы и стихи, которые публиковали ведущие издательства. Мне даже удавалось зарабатывать деньги переводами…

С не меньшим рвением я увлекался техническими расчетами, математикой и физикой, проводил в уме громоздкие вычисления, мог целыми днями доказывать формулы и теоремы, писал компьютерные программы.

В двенадцать без экзаменов поступил в институт, который окончил через три года с дипломом инженера. В институте я, естественно, был лучшим студентом.

В шестнадцать лет устроился на работу в крупную авиастроительную корпорацию «Новотны Америкенскай», став самым молодым инженером в мире. В «Америкенскай» я работаю уже второй год в отделе, занимающемся дизайном шасси для нового самолета «Таинственная птица»…

– Потрясающе, – неподдельно восхитился Мидлбрук. – Вижу, что в твоей жизни все сложилось. Зачем ты искал встречи со мной?

– Я так и не смог понять, зачем был послан в этот мир. Работая в «Америкенскай», я чувствую себя винтиком гигантской машины. Кажется, что мою работу может выполнить любой другой инженер.

Не понимаю, что мне делать и в чем мое предназначение. Говоря по-простому, я окончательно запутался и не знаю, куда идти дальше. Неужели стоило столько учиться, чтобы просто стать инженером корпорации, одним из десяти тысяч таких же, как я?

Кроме того, я начал остро ощущать, что мое интеллектуальное развитие замедлилось. На усвоение новых знаний мне требуется большее время. Зачастую мне и вовсе не удается понять что-то новое, несмотря на все прикладываемые усилия.

Но самое страшное: я начал забывать то, что раньше отлично знал. Я с ужасом обнаружил, что забыл некоторые слова финского языка, не могу возводить в степень большие числа, как раньше. Я почти утратил стихотворный дар, забыл многие формулы и доказательства теорем. Чувствую, что деградирую, и это пугает меня более всего! Профессор, объясните, что делать дальше?

Мидлбрук встал, прошелся вдоль шкафа, попутно пихнув ногой лежащую на полу пустую коробку, и плюхнулся обратно в кресло.

– О’кей, я расскажу тебе… В реальности я не профессор и не имею никакого отношения к медицине…

– Не может быть! – перебил Майк.

– Это так, – вздохнул Мидлбрук. – По своему основному образованию я педагог. Мой отец неплохо зарабатывал, играя на бирже. Когда он умер, я получил от него в наследство кругленькую сумму.

Зная свои скромные расходы, я посчитал, что этих денег мне вполне хватит до конца жизни. Поэтому я никогда толком нигде не работал. Несколько лет потрудился в школе – вот и все.

Мне всегда хотелось чего-то другого. Я с энтузиазмом хватался за новые дела: изобретал что-нибудь, пытался заняться бизнесом, писал рассказы, надеялся разгадать тайны мироздания, занимался охотой за НЛО и так далее. Но ко всем делам я быстро терял интерес и легко бросал их. В итоге за свою жизнь я ничего не добился, спустив почти все отцовские деньги…

Однажды, когда я еще работал в школе, меня поразили результаты одного эксперимента, проведенного бельгийскими учеными. Я решил повторить их опыт. Мне удалось уговорить школьного психолога, который был моим другом, посодействовать в этом деле, ничего не сообщая администрации.

Психолог отобрал двадцать школьников с плохой успеваемостью и, проведя бутафорское тестирование, объявил их родителям, что эти дети имеют врожденные задатки гениев, но по каким-то причинам их интеллектуальные возможности остаются в «спящем» состоянии. Психолог рекомендовал родителям и учителям больше заниматься с детьми.

Спустя полгода психолог снова встретился с теми детьми. Результаты показали, что бельгийцы были правы. У большинства детей улучшились оценки по всем предметам.

Вскоре о моих сомнительных экспериментах стало известно администрации, и меня тихо выгнали с работы. Я не возражал, эта работа мне к тому времени надоела.

Я долго раздумывал над результатами эксперимента. В итоге мне удалось сформулировать свою теорию возникновения гениальности, состоящую из семи пунктов.

Первое – нет прирожденных гениев, все здоровые дети изначально равны, и каждый может добиться высоких результатов.

Второе – фактором формирования гениальности является отношение окружения ребенка к его обучению, его социальная среда.

Третье – решающее значение имеют знания, приобретенные в первые пять-семь лет жизни. Если это время будет упущено, то наверстать что-либо потом окажется невозможно.

Четвертое – процесс обучения можно значительно интенсифицировать, если не тратить жизненное время впустую на бесполезные развлечения, игры и каникулы. Успеха можно добиться только, если процесс обучения станет и работой, и отдыхом, и игрой – целью всей жизни; если каждая секунда времени будет тратиться на усвоение новых знаний.

Пятое – процесс обучения не должен вызывать противодействия со стороны самого ребенка и его родителей.

Шестое – для обеспечения всего вышесказанного у ребенка должна быть повышенная уверенность в собственных силах, должно быть понимание, что ему все по плечу.

Седьмое – ребенок должен осознавать, что живет в этом мире не зря, что у него есть цель. При этом чем более размыта эта конечная цель, тем больших результатов он может добиться. При нечеткой цели человек, стараясь лучше ее понять, хватается за разные дела, изучает различные предметы, тем самым еще больше повышая свой интеллектуальный уровень.

Любая теория требует проверки. Я, выдав себя за врача, совершил турне по небольшим городкам. Обследуя детей при помощи фальшивых приборов, говорил их родителям то же, что и твоей матери.

Почему я выбрал феномен детей-индиго? Просто тогда об этом много писали и говорили, поэтому убедить родителей таким способом было проще. Мне даже не нужно было ничего делать, родители, уверенные в уникальности своих чад, сами занимались их усиленным обучением. Даже не знаю, какой цвет ауры у детей, которых я обследовал, и влияет ли он на что-то.

Всего мне удалось «обследовать» примерно сто детей в разных городах. Вскоре этой деятельностью заинтересовалось ФБР и мне пришлось залечь на дно. Но я отслеживал ситуацию с детьми через СМИ и Интернет. Результаты были отличные.

Ты говоришь, что забываешь изученное и испытываешь трудности с запоминанием? Это нормально. Ты к своим восемнадцати годам и так уже знаешь и умеешь больше, чем обычный человек может узнать за всю жизнь.

Процесс обучения и развития можно считать оконченным. Те знания, которые ты забываешь, непосредственно не нужны тебе. Но они не исчезают бесследно, они вытесняются в область бессознательного. И ты, сам того не подозревая, пользуешься ими…

Стивс, внимательно слушавший Мидлбрука, сидел с непонимающим выражением лица и нервно покусывал губы.

– То, что вы сделали, ужасно, – прошептал Майк. – Как вы могли ставить эксперименты на детях? Вы лгали нам…

– Да, я лгал, – самоуверенно сказал Мидлбрук. – Но разве не замечательно, что удалось искусственно создать десятки гениев, которые продвинут вперед прогресс во всем мире? Разве стоило отказываться от этого только ради того, чтобы не лгать? Маленькая ложь – это достойная плата за рывок мировой науки. Ты не согласен?

Мидлбрук достал из ящика стола кипу папок-скоросшивателей.

– Смотри, – сказал Мидлбрук, – все эти дети – участники эксперимента, как и ты. Эрих Винн – физик, работает над созданием термоядерного реактора. Виктор Тейлор – генетик, синтезирует новые растения. Марк Хендрикс – микробиолог, работает над вакциной от СПИДа. И, наконец, ты, Майкл Стивс – инженер, работаешь над новым самолетом. Разве все это не стоило маленькой лжи шестнадцать лет назад?

Мидлбрук бросил папки на стол.

– Представляешь, – продолжил Мидлбрук, – процесс выращивания гениев можно поставить на поток. Мы будем выпускать гениев на конвейере, будем выращивать их словно капусту на грядках – массово и быстро. Сотни и тысячи гениев! Представь, насколько такие люди, как ты, смогут продвинуть культуру, науку и технику вперед. У нас не останется неразрешимых проблем. Мы справимся с голодом, болезнями, недостатком энергии. Да, маленькая ложь стоит того, поверь мне…

Майк с красным от злости лицом вскочил с дивана.

– Знаете ли вы, что мне пришлось пережить?! – сказал Стивс, срываясь на крик. – Вы отравили мою жизнь! Как же я устал от постоянного обучения, обучения семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году!

В то время, когда мои сверстники играли в футбол и бегали по улицам, я корпел над учебниками, думая, что в этом мое предназначение, моя миссия на Земле. А теперь выясняется, что я совершенно обычный человек, такой же, как все. Из-за вас у меня никогда не было друзей, не было детства.

Даже когда моя мать, умирая в больнице, звала меня, чтобы увидеться в последний раз, я не пришел к ней, потому что доказывал очередную теорему. И все это только ради того, чтобы проверить вашу теорию!

Стивс схватил со стола первое, что попалось, – статуэтку Наполеона – и ударил ею сидящего в кресле Мидлбрука по голове. Мидлбрук всхлипнул и медленно сполз на пол.

Майк взглянул на Мидлбрука и тут же отвел взгляд. Мидлбрук недвижно лежал на полу, на макушке головы было кровавое пятно. Стивс отбросил испачканную кровью статуэтку.

– Что я наделал? – из глаз Майка брызнули слезы. – Я же сам просил рассказать мне все, а когда он сделал это, я убил его.

Стивс вытер руками слезы и побежал к выходу, обулся, открыл дверь, спустился по лестнице вниз, вышел на улицу, по которой сновали автомобили. Майк остановился на тротуаре, глядя вокруг потухшим, потерянным взглядом.

«Я обычный человек, – думал Стивс. – Да, я такой же, как все, ничего сверхчеловеческого. Все, что я сделал, было под силу любому человеку… – мысли путались. – Просто эксперимент… Маленькая ложь… Нужно было проверить гипотезу… Выращивать, словно капусту – массово и быстро…»

Стивс шагнул на проезжую часть улицы.

– Мне незачем жить! Я простой человек, меня заменят другие! – крикнул Майк и бросился под проезжавшую мимо машину.

Раздался визг тормозов, удар и разрывающий тишину крик водителя:

– Идиот! Тебе жить надоело?..

***

Мидлбрук пришел в себя, встал, достал из кармана носовой платок и приложил к голове.

– Ушел… – сказал Мидлбрук, оглядывая пустую квартиру.

Мидлбрук подошел к зеркалу и осмотрел голову.

– Рана несерьезная, – заговорил Мидлбрук вслух. – Ай, больно!.. Заживет. Возможно, Стивс и прав. Я слишком преувеличиваю роль личностей. Несколько сотен гениальных людей не изменили мир к лучшему и не изменят, если мир сам не захочет меняться. Но он не захочет… никогда…

Мидлбрук услышал шум, доносившийся с улицы, и подошел к окну. Он увидел внизу окровавленное тело Стивса, лежащее на асфальте перед легковым автомобилем. Около него стоял водитель с удрученным лицом. По характеру повреждений было понятно, что жизнь покинула тело Стивса.

Мидлбрук подошел к столу, нашел папку с надписью «Майкл Стивс», взял шариковую ручку и перечеркнул обложку папки крест-накрест. Затем он открыл дверцу книжного шкафа и, найдя свободное место на полке, заполненной несколькими десятками таких же папок с перечеркнутыми обложками, положил туда еще одну.

Он следил за жизнью детей, которых помимо их воли сделал участниками своего эксперимента. Поначалу все шло хорошо, дети очень быстро развивались, у них обнаруживались необычные способности, о них писали газеты. Но потом…

Потом они не выдерживали эмоциональной нагрузки и быстро умирали. Кто-то спивался, кто-то «подсаживался» на наркотики, кто-то кончал жизнь самоубийством. Стивс был одним из последних, кто оставался в живых, но теперь и его папка оказалась перечеркнутой крест-накрест.

Мидлбрук с сожалением посмотрел на ряды папок с перечеркнутыми обложками, вздохнул и тихо произнес:

– К сожалению, следует признать, что эксперимент не дал положительных результатов…

США, 2007 г.

Об авторе:

Александр Николаевич Цуриков, родился в городе Ростов-на-Дону. Инженер по образованию, кандидат технических наук, автор изобретений, научных работ и учебных пособий. В настоящее время работает в университете.

А.Н. Цуриков является членом Литературного объединения им. Н.М. Скрёбова «Созвучие». Произведения публиковались в изданиях «Вдохновение», «Ковчег», «Порог-АК», «Творчество юных», «Техника – молодежи», «У камина», «Юный техник», «Машины и механизмы», «Знание – сила» и др.

Александр Николаевич стал лауреатом Фестиваля творческой молодежи «Ростовское время» (2012 г.) в номинации «Проза», занял третье место в Городском конкурсе молодых писателей и поэтов (г. Ростов-на-Дону) в 2013 году.

Рассказ «Первый день лета» вошел в лонг-лист интернет-конкурса «Живые истории 2013». В 2017 году вышла первая художественная книга автора – сборник рассказов и повестей «Бог не играет в кости со Вселенной» (издательство «Нюанс», Таганрог).

А.Н. Цуриков относит свои произведения к социальной фантастике, мистике и магическому реализму. В данный момент Александр заканчивает работу над второй книгой прозы.

 

Рассказать о прочитанном в социальных сетях:

Подписка на обновления интернет-версии альманаха «Российский колокол»:

Читатели @roskolokol
Подписка через почту

Введите ваш email: