Паутина
XXI век. 1 сентября. Хадижат с раннего утра словно на иголках. А как же иначе? Их дочь Аминат сегодня пошла в первый класс! И учительница Айшат Даудовна посадила её за первую парту, рядом с Ибрагимом, мальчиком из соседнего подъезда, сыном подруги Хадижат – Марьям. Ах, какой это был радостный и счастливый день для Аминат, а в особенности – для родителей.
О Аллах, как долго ждали они этого ребенка – золотца! солнышка! жемчужинки! Вот уже 15 лет, как Хадижат с Омаром живут вместе, как она стала ему женой. Но настоящее, земное, человеческое счастье узнали только лет семь назад. Целых восемь лет они мечтали о ребёнке и уже почти отчаялись, когда Аллах услышал их молитву и сотворил чудо. Эту новую жизнь она, ещё до врачей, ощутила сердцем, почуяла всем телом. Ах, как всколыхнула её эта ещё неизведанная радость: дар небес – ребёнок! Дочь? Сын? Она об этом и не задумывалась! Разве это важно? Частица их – вот что важно! Подарить мужу и миру ребёнка, наполнить жизнь смыслом и счастьем! Теперь-то они не просто муж и жена, а – семья, самая как ни есть настоящая семья!
И, как бы банально ни звучало, они в этом ребёнке и в самом деле души не чаяли, во всем потакали дочке.
И вот их Аминат – Амина! Аминка! – пошла в первый класс, ибо еще весной их «весеннему цветочку» исполнилось 6 лет. Омар с утра, проводив их в школу, отправился на работу. Да и школа была в двух шагах от их многоэтажки. А Хадижат с утра возле дочери, ни на шаг не отойдет от неё. И вот прозвенел для них первый звонок. Было много цветов, улыбок, смеха и радости. И все это Марьям – мать Ибрагима – сняла на видеокамеру, чтобы и мужья посмотрели на досуге, и на память сохранить.
И вот праздник 1 сентября уже позади, а их дети – Аминат и Ибрагим – первоклашки. Теперь – домой, чтобы уже в семье снова пережить счастливые моменты этого дня.
Они остановились у среднего подъезда, где жила Марьям (а у Хадижат – крайний подъезд), – попрощаться.
– Хадижат, может, зайдете к нам? – улыбнулась Марьям, приглашая к себе.
– Спасибо, Марьям, не могу… – с сожалением сказала Хадижат.
– А жаль, чаю бы попили, да кассету заодно посмотрели бы.
– Да я бы с радостью, но… надо что-нибудь сготовить на обед, – вздохнула Хадижат. – А что, может, мы всей семьей вечером зайдем, вот вместе и посмотрим.
– Конечно, конечно, будем очень рады! – встрепенулась Марьям. – В таком случае ждем к ужину. И повод есть отметить: 1 сентября!
– Я с мужем поговорю и позвоню, а ты своего Махмуда предупреди, чтобы вечером вовремя был дома.
– Договорились, – обрадовалась Марьям, глядя на соседку.
А у детей, разумеется, были свои интересы, и Аминка так и рвалась выскользнуть из крепких маминых рук. Да и Ибрашка тянул её за собой.
– Хадижат, ну что ты держишь её как на цепи – это же дети, им надо общаться, играть, резвиться. Пусть побегают, пока мы посплетничаем, – упрекнула подружку Марьям. – А я тем временем расскажу тебе о поездке в селение. Давно хотела, да все некогда было.
– Да, ты права, пусть побегают, – смутилась Хадижат, разжимая пальцы.
– Я же дней десять в селении была, – начала свой рассказ Марьям, – и представь себе, бывший вор и рецидивист Анвар стал имамом… шейхом – не знаю, как правильно сказать, ну, старший мулла, проще говоря. Взывает всех к молитве, мечеть обустроил, открыл медресе, алима пригласил откуда-то с другого района. Голова – бритая, а борода до груди.
– О Аллах, что это за мусульмане такие пошли, и какие с них алимы?.. – пожала плечами Хадижат.
– А старики, в том числе и отец мой, довольные, благодарят Анвара, хвалят и поклоняются ему. И как ни странно, молодежь повалила в мечеть. А к чему я это рассказываю – племянник мой Осман в их числе.
– Да что ты… – тихо высказалась Хадижат, не зная, как на это реагировать.
– И знаешь, он так зачастил в мечеть, что она ему теперь ближе дома родного. За каких-то полгода стал абсолютно другим человеком: молится, читает духовную литературу. На меня как на змею смотрит и упрекнул даже, что хожу без косынки и что ему стыдно за меня. Со мной-то ладно – переживу, – вздохнула Марьям. – Знаешь, что сестра мне поведала… – и, сделав паузу, как бы задумавшись, обо всем ли говорить, продолжила: – Он стал ей угрожать.
– Ой, что ты говоришь!.. – встрепенулась Хадижат. – В каком смысле?
– Хочет заставить мать молиться…
– Заставить?! Мать?!
– Слушай, весь ужас еще впереди… – в очередной раз вздохнула Марьям. – Так вот, он, сын, говорит ей: «Мать, начни молиться! Я тебя пока предупреждаю, смотри… Если я три раза скажу тебе о том, а ты не станешь молиться – я имею право тебя убить!»
– Вуя!.. – всплеснула руками Хадижат, меняясь в лице. – Неужели так и сказал?! Не может быть! Что же это за религия такая?!
– «Будущее за нами! Мы – сила! Всякой нечисти не место на земле… Дети Аллаха смоют грязь с её лица!» – вот его слова. Сама бы не поверила, если б не от сестры родной услышала, – печально заключила Марьям. – Да и племянник явно изменился, другим человеком стал, как бы не от мира сего… Видела бы ты глаза его – злые такие: шайтан настоящий, – и грустно добавила: – Это так больно и страшно… А каково сестре…
– Да что же за учение такое, что за религия, чтобы человек… вот так, бесчувственно, смел с матерью разговаривать, которая породила его?! – потрясенно вырвалось у Хадижат. – Как я знаю, ислам считался самой миролюбивой религией на свете, которая учила и учит любви, добру и терпению. Да этого быть не может, чтобы… Это, наверное, секта какая-то… – и вздохнула: – Как можно до такой степени мозги закомпостировать?.. Настоящий зомби!
– Сестра говорит, что сын их стал ваххабитом, что они почти бессильны помочь ему чем-либо, – и тоже вздохнула: – Да, тяжело и представить…
– Неужели! – поразилась Хадижат и затихла. – Ах, что за время пришло? Что случилось с нами?! Жили же мирно… Да что же это за демократия такая, где каждый так и лезет диктовать другому, где… – и махнула рукой. – Э-эх, что говорить! Ну кому… кому это надо, вот так, бесчеловечно играть нашими жизнями? Кто командует всем этим, неужели у него ни детей, ни матери?
– Да, так и есть, – согласилась Марьям. – Это такая паутина, что паука-то и не видно, а только жертвы его. А кто попался в эти сети, то живым оттуда выхода нет, или… – Марьям задумалась и замолчала.
А дети, конечно же, окунулись в свой мир. Что им до проблем взрослых – у них своя жизнь, где тебе ни забот, ни хлопот. Вот они радостно и с шумом побежали к крайнему подъезду, где носился пятилетний Саид.
– Саид, ты чего бегаешь туда-сюда? – важно пожурил его Ибрагим.
– А мы были в школе, сидели за партой, – похвасталась Аминат и радостно бросила: – И теперь мы будем каждый день ходить в школу – учиться!
– А-а… – удивился Саид, захлопав глазами, но тут же, оживившись, потянул их за собой. – Идем! Я вам что покажу!..
– А что там? Пьяный?! – испугалась Аминат.
– Да не-е, идем!.. – тянул Саид.
– Идем! – решил Ибрагим смело, первым входя в подъезд.
А в это время, как только они скрылись, к подъезду подкатил милицейский «УАЗик» и так резко тормознул, что Хадижат и Марьям, невольно вздрогнув, обернулись на этот звук. У Хадижат в груди что-то оборвалось и стало пусто-пусто, будто все чувства вдруг оставили её. Стало тяжело дышать.
– Доченька!!! – хотела она крикнуть, но грохот взрыва в подъезде, где скрылись дети, оборвал этот душераздирающий вопль, унося всё в гнетущую тьму. Мир провалился во мрак…
