Подарок

Александра МАЗУРКЕВИЧ | Проза

Памяти Михаила Юганова

Рабочий день накануне праздника Восьмое марта заканчивался. Все торопились домой. Подаренные букеты цветов были собраны, Галина уже почти собралась уйти, как вдруг ее остановили.

– Подождите, – прозвучал голос начальника отдела. – Мы хотели бы преподнести вам необычный подарок.

И перед ней была поставлена большая закрытая коробка. В ней что-то сразу зашуршало, засопело, и вдруг выглянула голова собаки непонятной породы.

Шерсть показавшейся из коробки черной как уголь псины торчала и свисала клочьями во все стороны, глаз почти не было видно. Настоящее чудовище.

– Это вам. Зовут Тотошик.

Галя была растрогана до глубины души таким вниманием, но что делать с собакой дальше, не представляла. Родители ее мужа никогда не держали в доме ни кошек, ни собак, да и в квартире, в которой они жили, никакой живности тоже не было. Но подарок есть подарок. Женщину усадили в машину вместе с цветами и подарком и отправили домой.

Через несколько минут после прибытия пришел супруг Михаил. Окинул взглядом пса, стоящего перед ним:

– Или я, или он.

С этими словами дверь с грохотом захлопнулась. Надо было что-то делать.

Недолго думая, Галина взяла ножницы, усадила перед собой собаку и принялась ее стричь. Это только на вид она казалась большой, а на самом деле была такая щупленькая, тельце почти просвечивало. После стрижки начались водные процедуры. Тотошик стоял смирно, как будто чувствовал, что так надо, что от всего этого зависит его дальнейшая судьба. Ну вот, все закончено. Перед хозяйкой стоял чистенький хорошенький пуделек. Глазки блестели, но в них чувствовалась тревога. Ах, как он хотел остаться в этом уютном, теплом доме, где так вкусно пахнет едой, где такая заботливая и добрая хозяйка. Но он не понравился хозяину, и что теперь будет? Явно эти мысли не покидали собачью головку. Он был в ожидании.

Вот и вернулся Михаил. Видимо, преображение, произошедшее с собакой, его впечатлило. Он молча прошел в комнату, взял из шкафа новый кожаный ремень. Отрезав от него кусочек, сделал ошейник, привязал к нему веревку и пошел с Тотошей на первую для них обоих прогулку.

Все были счастливы. Оказывается, муж всю жизнь мечтал о собаке, только скрывал это. Мечты сбываются.

Первый класс, всё в первый раз

Кружевные атласные белые фартучки, огромные банты в косичках, новенькие с замочком портфельчики, пахнущие еще фабричной краской чистые тетрадки, книжки и карандаши, а лица такие радостные и счастливые – кто не помнит себя первоклассником… Первый раз в первый класс!

Жили мы на улице Рабочей. Школа, в которой мне предстояло учиться, недалеко от дома: завернуть за угол, подняться по переулку вверх, перейти дорогу – и я на месте. Самое интересное, что начальная школа, а именно первый класс, располагалась на первом этаже Ногинского педагогического училища. Будущие педагоги проходили практику в стенах родного заведения, и мы, их подопечные, тут же, рядом.

Первый «А» был единственный. Учиться интересно и увлекательно, каждый день что-то новенькое; практикантки, которые постоянно менялись, не только вели уроки, но и устраивали занимательные игры, проводили викторины и праздники. Спортивного зала в училище тогда не было, его заменяло небольшое помещение, где проводились и концерты, и другие общие мероприятия. Там, где сейчас на территории училища возвышается отдельное большое здание для занятий спортом, стоял деревянный домик, отапливаемый печкой и предназначенный только для группы продленного дня – для нас, первоклашек. Тут стояло несколько парт, крашенных темно-синей краской, с двумя откидными грохочущими крышками и перекладиной внизу, на которую было очень удобно ставить ноги. На стене – классная доска коричневого цвета с приделанной подставочкой, на которой всегда лежали разного размера белые мелки. Посередине комнаты – стол. Здесь мы готовили с воспитателями, теми же практикантками, домашние задания, с большим удовольствием играли, зимой лепили во дворе снеговиков, катались со снежной горки.

Самым замечательным было то, что мы, четверка неразлучных друзей с нашей улицы, были вместе и в классе, и на продленке. Для нас это было очень важно, ведь мы не расставались надолго, вместе проказничали, устраивали концерты, веселились как могли, жили беззаботной, полной радости детской жизнью. Но школа, как оказалось, не игра, тут дела посерьезнее, это мы почувствовали. Тут учеба, тут много разных ребят, много того, с чем мы в нашей прежней жизни не встречались. Все было ново!

Мы долго писали карандашами палочки, кружочки, буковки, а так хотелось взять в руки перьевую ручку, окунуть ее в синие чернила и писать, писать… Написание палочек не очень-то удавалось, они постоянно наклонялись куда-то не в ту сторону, и приходилось выводить их карандашом снова и снова, а это так утомительно… Почти весь класс уже писал чернилами, нас, пишущих карандашом, осталось несколько человек.

И однажды я пришла в класс раньше всех, поставила чернильницу на отведенное ей специальное место на парте, рядом в углубление, чтобы не упала, положила новенькую перьевую ручку, достала тетрадку и стала ждать прихода учительницы. Писать в этот день я твердо решила только чернилами, карандашом – ни за что.

Время шло, класс наполнялся ребятами, все рассаживались по своим местам, и вот вошла Эмилия Александровна – так звали мою первую учительницу. Она сразу обратила на меня внимание и заметила на моей парте чернильницу.

– Но ведь я еще не разрешала тебе писать чернилами, – сказала она тихо.

– Ну пожалуйста, разрешите, я так буду стараться! – взмолилась я.

Наверное, в моем голосе было столько отчаяния и надежды, что Эмилия Александровна мне поверила и разрешила с этого дня писать чернилами.

Я так переволновалась, что, когда приготовились писать под диктовку, окунула перо в чернильницу полностью, и, конечно, сразу же огромная клякса упала на середину тетрадной страницы. Окунать надо было слегка, едва касаясь края наполненной чернильницы… Я готова была провалиться сквозь землю в тот момент, но Эмилия Александровна не стала ругать, поняла, что это у меня от волнения. Как-никак первый раз.

Сколько писано-переписано было тогда тетрадок, сколько сломано перьев и в классе, и дома – бабушка заставляла переписывать домашние задания по десять раз. Писать научилась красиво, без клякс.

Первый класс, всё в первый раз!

 

 

Рассказать о прочитанном в социальных сетях:

Подписка на обновления интернет-версии альманаха «Российский колокол»:

Читатели @roskolokol
Подписка через почту

Введите ваш email: