Самый важный подарок
Снежинки ложились на освещённую светом неона, высоких фонарей и ярких витрин улицу, покрывая потрескавшийся местами асфальт белым пушистым сверкающим одеялом. Стояла суматоха: толпы людей выходили из одного магазинчика и почти тут же исчезали в другом под мелодичные переливы дверных колокольчиков. Практически каждая витрина была украшена яркими гирляндами, вырезанными из бумаги снежинками и небольшими нарядными ёлочками, окружёнными различными новогодними персонажами – это то Дед Мороз, то его коллега Санта-Клаус (обязательно с оленьей упряжкой), то просто милые плюшевые зверушки.
В воздухе царил дух праздника – тот самый, который заставляет человека улыбаться, забывать всё плохое и с радостью встречать новый год, с абсолютной уверенностью в душе в том, что год грядущий обязательно будет лучше, интереснее и плодотворнее года минувшего.
С улыбкой на лице (замёрзшей, по всей вероятности, – на улице было далеко за ноль, если отсчитывать деления термометра вниз) я шёл по одной из центральных улиц и напевал про себя какой-то мотивчик. Останови кто меня сейчас и спроси, что это за песенка, я бы ни за что не ответил – вам наверняка знакома эта ситуация. Тем не менее, посторонившись и пропустив широкого мужчину в красной шапке с белым помпоном, гружённого доверху разноцветными коробками самых разнообразных размеров, я свернул на прилегающую центральную площадь.
Моему взору предстало широкое пространство со скамеечками по бокам (я знал, что это скамейки, хотя, например, для человека, впервые посетившего мой замечательный город, эти сугробы по периметру таковые едва ли бы напомнили). В центре возвышалась высокая нарядная ёлка – сейчас она переливалась красными, синими и зелёными огоньками, терпеливо ожидая, когда вокруг неё начнут водить хороводы дети и их смеющиеся родители. Ещё я понял, что малышам, которые ещё не знают, что Дед Мороз – это выдумка, не стоит появляться сейчас на улице: от количества дедушек в красном и их белоснежных внучек просто рябило в глазах.
Я обошёл площадь, затем постоял немного, любуясь на ёлку, последил за движением предпраздничной толпы и, уже порядком замёрзнув, принял твёрдое решение отправиться в тепло – домой – и сесть перед телевизором с кружкой горячего ароматного шоколада. Я сделал шаг направо, не отрывая взгляда от яркой звезды на макушке главной ёлки, и тут же едва не растянулся на покрытой слоем обледенелого снега площади, столкнувшись с кем-то.
– Извините, – машинально сказал я, схватившись за подставленную незнакомцем руку. Я почувствовал под пальцами что-то очень-очень мягкое и тёплое, словно пух.
Тот не ответил, только помог мне восстановить равновесие.
Я поднял глаза и увидел широкоплечего человека, облачённого в красно-белый наряд, с густой белой бородой и в низкой красной с белым пушистым ободом шапке.
– Будь внимателен: мороз мягко стелет, но упадёшь – больно дарит, – насыщенный бас словно кружился вокруг меня наподобие снежной бури.
– Ого! – я поправил шапку. – Да у вас талант! С вашим голосом вы очень правильно выбрали профессию.
Только сейчас я заметил, что человек держал в левой руке длинный толстый серебряного цвета витой посох, украшенный, казалось, хрустальным наконечником в виде месяца. Выглядел он, одним словом, весьма и весьма внушительно.
– У вас, наверное, преуспевающая фирма, если такую атрибутику дают каждому Деду Морозу, – я улыбнулся.
Незнакомец перевёл взгляд на посох – и тут я обратил внимание на его глаза. Твёрдый, уверенный, задумчивый и мудрый взгляд: под густыми белыми бровями отражали огни площади серебряного цвета зрачки, окаймлённые чуть более тёмной радужкой. Непонятный для меня природы холодок пробежал по моей спине, и я невольно покрылся мурашками – с головы до пят.
– Это не атрибутика, сынок, это мой посох, – незнакомец посмотрел на меня, отчего ноги мои едва не подкосились. Никакой более или менее резонной причины испытывать такое волнение не было, но… но всё моё существо словно почувствовало себя очень и очень маленьким, просто крошечным, рядом с этим сказочным великаном. Его слова, казалось, ещё какое-то время кружили вокруг меня, пока их не унёс с собой очередной порыв ледяного ветра.
– Вы… – я откашлялся и попытался взять себя в руки. Глупо как-то получалось. – Кто вы?
– У меня слишком много имён, сынок. Какое нравится тебе более?
На этих словах я поперхнулся. Раскатистый бас продолжил:
– Тебе будет привычнее называть меня Дедом Морозом.
Я собрал свою волю в кулак и сделал последнюю попытку. Наверное, я слишком доверчив? Дед Мороз, ха! Но необъяснимый душевный трепет унять всё же было не так легко.
– Я не маленький мальчик, и в игры играть со мной не нужно – мне уже тридцать лет! И мне доходчиво объяснили ещё в детстве, что…
Незнакомец продолжал смотреть на меня этим глубоким, мудрым и бесконечно задумчивым взглядом своих серебристых глаз. Я замолк на полуслове. Мне стало стыдно. Стыдно за то, что я говорю сейчас глупости. Я не знаю, откуда ко мне пришло это чувство, но… Было настолько очевидно, что я несу сейчас ахинею, – как если бы маленький мальчик пытался доказать мне, что на небе сияют не звёзды, а светлячки. В этом случае даже мой взгляд был бы чем-то похож на взгляд этого незнакомца.
– У меня есть подарок для тебя, – он вытянул руку в красной рукавице и провёл над ней хрустальной лунницей посоха. В то же мгновение я увидел небольшой красный мешочек, стянутый сверху белой кружевной тесёмкой. Он протянул его мне.
– Что… это? – только и смог вымолвить я. Я бы сейчас нисколько не удивился, проснувшись дома.
– Это – самый важный подарок для тебя, – он растягивал слова; в его голосе зазвучала нотка некоей гордости.
Я взял мешочек и рассмотрел его.
– А как вы… – я поднял взгляд, но увидел перед собой только стоящую в отдалении нарядную ёлку центральной площади.
Я огляделся и позвал:
– Дед Мороз!
– Рано ещё! – раздался голос откуда-то сзади; потом смех. – Потерпи до завтра!
Я огляделся ещё раз ошалело, постоял немного, вздохнул и направился домой.
На следующий день я проснулся и тут же проверил, на месте ли мой подарок. Я был абсолютно уверен, что он исчезнет, что всё произошедшее есть не что иное, как сон или галлюцинация… но красный мешочек с белой тесёмкой терпеливо дожидался меня на столике рядом с кроватью, куда я его и положил по приходе.
Моргнув несколько раз, я взял его в руки и ещё раз осмотрел. Он был невесомым. Казалось, мешочек был пуст – я не мог прощупать за материей никакого предмета. «Интересно, что это за подарок?» Догадки строить я даже не брался – после того, что со мной приключилось, любой мой вариант не пойдёт ни в какое сравнение с действительностью.
Я пошёл на кухню и снял с холодильника старую записку, прижатую поцарапанным магнитом с изображением какой-то тёплой страны. На жёлтом листке неровным почерком было выведено послание за подписью «Таня», после которого, полгода назад, вся жизнь моя пошла кувырком. Это была прощальная записка моей девушки. Той, которую я любил безумно, той, которой я мечтал сделать предложение и вкалывал, как проклятый, чтобы купить достойное её кольцо, но… которая пожелала уйти, нежели жить с обычным финансистом, просиживающим дённо и нощно в душном офисе за составлением очередного отчёта. Да, в последнее время я уделял ей не так много внимания, как бы того хотел; да, я часто задерживался – не потому, что у меня кто-то был, нет – потому, что на фирму нагрянули с проверкой. И, как назло, это продолжалось почти четыре месяца. Я приходил к полуночи, вымотанный, уставший и выжатый словно лимон – вставал в половине шестого и снова уходил. Я постоянно думал о работе – да, я корю себя за это – и даже иногда срывался… И она решила, что не нужна мне. Боже, как я уговаривал её по телефону вернуться, остаться, как я клялся ей, что всё будет по-другому… но нет. Видимо, для себя она уже всё решила.
Сердце снова сжалось, и я скомкал жёлтый листок и занёс руку над мусорным ведром… но, помедлив секунду, спрятал его в карман.
С работы меня всё равно уволили – после её ухода я уже не мог сосредоточиться как следует и допустил несколько непростительно грубых ошибок, отчего у нашего директора было несколько серьёзных разговоров с комиссией. Я остался без работы и один.
Испортив с утра себе настроение всеми этими воспоминаниями, я очень уныло провёл праздничный день. То чувство подъёма, что одолевало меня вчера, рассеялось, как назло; даже вчерашняя невероятная встреча потеряла свои краски. Я трезво понимал, что следующий год будет никак не лучше и проще, а куда сложнее этого и не принесёт ровным счётом ничего хорошего. Чувство какой-то безысходности сковало меня, и я начал подумывать о том, чтобы бросить сейчас всё и уйти в какой-нибудь бар. Надраться там хорошенько, просадить все оставшиеся немногочисленные деньги и вернуться домой через несколько дней. Или не вернуться вообще.
Я прошёл в прихожую и повязал шарф. Затем обул громоздкие зимние ботинки и снял с вешалки пальто. Одевшись, я взялся за ручку двери и приоткрыл её на сантиметр. Затем я обернулся и бросил прощальный взгляд на комнату. Там, в углу на столике, моё внимание привлёк неприметный красный мешочек, подаренный мне накануне при весьма необычных обстоятельствах. Я помедлил немного, но всё же вернул ручку в начальное положение. Какой-то детский интерес и любопытство заставило меня остановиться и отложить свои планы – пускай всего лишь на пару минут. Не разуваясь, я пересёк квартиру и подошёл к подарку. Я взял невесомый мешочек в свои руки и пожал плечами. Затем быстрым движением открыл его.
Разочарованию моему не было предела… он был пуст! Абсолютно пуст! Там не было н-и-ч-е-г-о. Плюнув про себя и покорив своё существо за излишнюю доверчивость, я отбросил красную материю на диван и медленно прошёл обратно – в прихожую. В тот момент, когда я снова взялся за ручку двери, раздался настойчивый телефонный звонок. Чертыхнувшись про себя, я подошёл к аппарату и снял трубку.
– Алло.
Секунда молчания. Затем на том конце:
– Алло. Это я… Я хотела…
– Танька! – я чуть не подпрыгнул от радости, – Боже, как я соскучился! С Новым годом, Танюша!
– И тебя, – она улыбнулась. – Знаешь, я тут подумала… Давай проведём его вместе?
Я часто вспоминаю тот день. Я не могу найти хоть какого-то более или менее логичного обоснования всему произошедшему – но твёрдо знаю одно: это был перекрёсток, на котором некая волшебная, необъяснимо сказочная сила помогла мне принять верное решение и научила смотреть на мир немного по-другому.
Я уверен: если бы не подарок, я обязательно бы пропустил тот телефонный звонок, и мы с Таней вряд ли бы увиделись. И я всегда говорю своим подрастающим детям: если происходит что-то на первый взгляд очень плохое (как, например, в случае со мной – увольнение с работы), то остановитесь – остановитесь и подумайте, а вдруг старушка, судьба вам подсказывает, что нужно что-то изменить, что необходимо сесть и решить: быть может, до этого вы жили не совсем своей жизнью и делали не совсем то, чем хотели бы заниматься на самом деле? Для себя я понял, что все мои беды случились лишь оттого, что я когда-то выбрал не тот путь; что я выбрал работу, которая чуть было не разрушила моё счастье; что на самом деле главное для любого, наверное, человека – это любовь, его семья, любимая женщина и резвые здоровые детишки. И я изменил всё: я начал искать такую профессию, которая бы не отнимала у меня слишком много времени и нервов (тогда Таня была уже в положении), я на первое место поставил любовь, счастье и душевный уют – и теперь я твёрдо знаю, что живу именно так, как должен был жить изначально. И спасибо Деду Морозу за то, что он направил мою жизнь по верному пути. Спасибо ему за самый важный для меня подарок.
Об авторе:
Вадим Громов родился в 1987 году в Москве, получил финансовое образование, но профессионально состоялся в IT-сфере в роли ведущего программиста. Будучи увлечённым научной фантастикой с малых лет и имея богатое воображение, начал записывать эти сюжеты, как только научился выводить буквы на бумаге, – ещё в младшей школе. Прошло много лет, но тяга к неведомому и новому ничуть не угасла, и мысленный взор всё так же продолжает рисовать чарующие картины будущего и миров, не известных человеку доселе. Кандидат в Интернациональный союз писателей и лауреат межрегиональной литературной премии «Новое имя в фантастике».
