Случай в лесу
Случай в лесу
Получилось так, что мы с братом приехали к родителям практически одновременно. Братишка из армии пришел, а я с дочкой после развода. Время – середина девяностых. Самое время, когда любую вещь достать – измудриться надо. Поскольку в магазинах пустые полки стоят. А брату после армии все вещи не подходят. Поселок – в середине тайги. До ближайшего города сто пятьдесят километров. Пока нормально работали экспедиции, сообщение было регулярным: два раза в неделю самолет и один раз – вертолет. В летнее время – ежедневно по реке на ракете. Только время зима. Зимник, конечно, есть, да только машин нет. Работает правило – либо собственная, либо договаривайся с кем хочешь… даже в больницу проблема! Хоть свой бензин заливай в «скорую»! Самолеты и вертолеты так и вовсе отменили – нерентабельно! Вот так-то…
Впрочем, вперед уехали без проблем. Договорились, все нормально. А обратно – машина сломалась и вынуждена была встать на ремонт в городе. А мы? Мало того, что братишке одежду купили, так еще и продукты, так сказать, с запасом. Кто жил в это время, помнит – покупали все, что достанешь, лишь бы денег хватило. Ну, с деньгами проблем не было, так что вес получился приличный. Одних куриных окорочков взяли коробку целиком, а кроме их, еще… На круг если взвесить, около ста килограмм примерно! Мы ж собирались на машине. И что теперь? Ждать? Только непонятно сколько, да и дома волнуются, ждут. Мало ли что, вокруг тайга, деньги немалые… все бывает! В общем, с ума сходить будут. Сотовые после уже появились, в то время про них еще и не слышали в основном. Короче, мы прикинули и решили идти пешком. Любая машина, что встретится, подвезет, это правило Севера, по-другому никак. На улице – минус приличный, за сорок давит, так ведь идти будем, да и груз у нас в руках – не замерзнем.
Конечно, брат взял большую часть на себя, ну и мне досталось. Казалось бы, вроде не так и много, но это если просто поднять и опустить, а тут идти часами. Мы сначала рассказывали друг другу свои новости, затем перешли на анекдоты. Стемнело. Мороз крепчал с каждым часом, можно было понять и без градусника. Есть приметы такие: появился туман – около сорока, а дальше чем гуще туман, тем холоднее. При минус пятидесяти и вовсе легко проверить: если плевок, извините за эстетику, до земли пока летит, замерзнет, гарантия – ниже отметки пятьдесят. Да и не только это. Правда, замерзать стали лишь небольшие участки, самые уязвимые. Мы же вообще взмокли: груз-то нести надо! Вскоре стало понятно: машин не будет. До поселка далековато… Прошли наверно, половину, не больше! Решили развести костер, благо дров хоть отбавляй кругом, выбирай на вкус, правда, снег не то что по колено – по грудь, да с двух сторон от дороги – ямы, значит, там до двух метров наметено как минимум. Взяли огромный ствол дерева, сухостой, развели костер, пока дерево горело, заварили чай, поджарили сосиски, хлеб. Ну чем не пикник! Согрелись. Так и решили ждать утра: дойти все равно уже не успеем. Тайга ошибок не простит. Она на этот счет сурова. Только лесные жители, видать, тоже голодные, решили присоединиться к нашему столу. Вероятно, запах от сосисок, окорочков, рыбы возбудил их аппетит. У них обоняние – нам и не снилось такое! Так или иначе, да только вокруг нас начали собираться парные светящие огоньки! По мере прогорания дерева эти светящиеся в темноте глазки подходили все ближе. Вскоре кольцо вокруг нас замкнулось. А следом – наш костер начал терять свою интенсивность, иными словами, дерево стало прогорать, огонь уменьшился. Наши непрошенные гости такому обстоятельству явно обрадовались. Мы их уже видели – подошли совсем близко. А машин все не было. Да мы уже и не ждали: ночью не ходят. И тут, чтобы разрядить обстановку, я со смехом сказала:
– Леш, а как думаешь, на сколько нам хватит коробки окорочков, если их раскидывать?
– Куда?
– Нашим гостям.
Алексей засмеялся:
– Только раззадорим!
– Зато время выиграем!
– Ага, по одному в разные стороны. И пусть друг с другом дерутся!
Посмеялись вволю, прикидывая, как это будет выглядеть. Наш смех летел в звенящей тишине тайги. Даже оппоненты на какое-то время чуть отступили. С чего бы это?
Вспомнили, что окорочка не единственное угощение, которое мы способны им предложить.
– Слушай, а тушенку вскроем или прямо банками?
Снова взрыв хохота. Дерево почти прогорело. Подпитать костер нет возможности. Всё под глубоким снегом! Однако смех смехом, но надо что-то решать!
– Кира, ты бегать еще не разучилась?
– Ты это к чему?
– Сейчас дерево прогорит, чуть-чуть осталось, я их задержу, а ты на дерево – и вверх!
– Придумал тоже! Мозги от холода плохо варят?!
– Я тебе говорю дело!
– Я тебя одного не оставлю! Кажется, еще не все забыла. Встанем спина к спине – отобьемся!
– У тебя ребенок! Опомнись!
Жестко, посмотрев на брата ледяным взглядом, спокойно ответила:
– Мы отобьемся вместе! Как раньше. Если хочешь, можем продукты раскидать, хоть кого-то на время с их помощью отвлечем. Не все разом. И еще – я не собираюсь тут помирать!
Брат посмотрел на меня:
– Мне легче будет, если я буду знать, что ты в безопасности.
Я рассмеялась:
– Ты это серьезно? Отлично знаешь: с обеих сторон канава, я ведь в ней утону! Уйду под снег! Или забыл? У них ведь глубина не полметра!
В ответ он махнул рукой:
– А ты упрямая.
–Как и всегда.
–Знаю, но…
–Лёш… а разговор-то закончен!
И верно, от нашего костра остались лишь угольки! И тут мы отчетливо услышали призывный вой! Только и успела прокомментировать:
– Надо же, как люди прямо. Даже перевод не требуется.
– В атаку!
– Точно.
Первых отбили легко. И тут… Услышали наше спасение – рев дизелей. Где-то шла машина! В нас как будто влили несколько порций адреналина! Сил явно прибавилось, ведь спасение близко. Нужно лишь чуть-чуть продержаться!
Вот и машина. Прямо на ходу, еще не доехав до нас, из машины в окна высунулись несколько человек, дали залпы из охотничьих ружей. На точность никто не надеялся – лишь на испуг. Водитель вовсю давил кнопку гудка. Шины визжали и буксовали, дорога была скользкой. Резкое торможение, занос. Только остановились – сразу все высыпали. Атака была отбита! Все тяжело дышали. Лишь спустя несколько минут присмотрелись: все друг друга знаем! Из нашего поселка. И снова рассмеялись. Теперь уже, скорее всего, это было последствием стресса.
– Ну вот, а я думала, с кем-то познакомлюсь…
– А тут, оказывается, все свои! Салют!
– Как здесь оказались?
– За продуктами ездили.
– С кем?
– У них машина сломалась… Вот и пришлось.
– А остаться не судьба?
– Вы разве родителей не знаете? С ума сходить будут!
– И то верно.
– Вы откуда?
– С буровой. Смена. Ладно, грузимся. Правда, у нас все под завязку…
Но ребята уже перераспределяли груз. Нашлось место и нам, и нашим вещам.
Нам протянули термос:
– Вот возьмите. Выпейте.
Лешка рассмеялся:
– Горячительное?
– Нет. Настой. Чай из травок. Быстро согреетесь, да и в себя придете. Я его всегда в дорогу делаю. Мало ли? Дорога-то вон какая…
Мы пили горячий настой, который прямо ощутимо разливался по венам кипятком, словно лили горячую воду на лед. Сразу же потеплело. Ребята ехали, о чем-то шутили. А мы с братом просто смотрели друг на друга и улыбались. Обошлось.
Разрешите поправить ваш завиток
Оригинал стихотворения Олега Константиновича Романова взят: http://az.lib.ru/r/romanow_o_k/text_0020.shtml
В жаркий июльский день мимо проходивших и праздно проводящих свое время незнакомых людей шли двое – молодой, совсем юноша, корнет и юная княжна. Корнет был вдохновлен. Его лицо просто горело. Он с жаром ей объяснял:
– Ваша Светлость, вы же должны меня понять! Такое бывает раз в жизни! Служить России – вот мое призвание и крест! Я не могу иначе!
– Да. Я вас прекрасно понимаю. Но, Ваше Высочество! Это же война!
Он наклонился к ней:
– Не надо так бояться! Я лишь исполню свой долг и приду! Пришло мое время – отдать всего себя Родине, и это прекрасно!
Его лицо пылало азартом. Он был сплошным порывом. При взгляде на собеседницу увидел выбившийся из прически локон. Поднес руку к лицу и нежно его поправил:
– Разрешите поправить ваш завиток!
В ответ княжна прижала его руку к своей щеке. И тут же быстро опустила:
– Он всегда такой непослушный!
Сокрушенно покачала головой:
– Олег, вы слишком легкомысленны.
– Успокойтесь. Знаете, вы мне сейчас напоминаете одну незнакомую даму, что приходила в церковь во время причастия. Она тоже все время плакала и причитала.
Юная красавица отняла руки от лица и грустно посмотрела на собеседника:
– И вы не догадались, кто она? Ведь это была я! Просто надела чужое платье и вуаль – я не могу! Олег, прошу вас, ваше Высочество
В ответ он улыбнулся:
– Знаешь, нас пятеро уходит! Существуют минуты, когда приходится оставлять самых родных, близких и отдать долг Родине на поле брани. Подчеркиваю – я рад, что мы все – царская семья – на высоте! Все так и должно быть! Мне приятно и радостно от осознания – мы все вместе идем на войну!
Юная княжна была безутешна. Олег Константинович добавил:
– Ваша Светлость, как я могу вас успокоить?
Милая девушка, потупив взгляд, тихо произнесла:
– Можете пообещать мне, что останетесь живым?
И с надеждой посмотрела на своего собеседника. Тот медлил с ответом. Пауза затягивалась, но, видя такую печаль и безысходность в ее глазах, он все же произнес:
– А давайте договоримся – вы помните тот чудесный вальс на балу?
Он еще и спрашивает! Эх, как тогда было легко, весело и… волшебно! Он, князь императорской крови, подошел к ней и пригласил ее на вальс! Как он прекрасно двигается! Но главное – его увлечение Пушкиным! Она тоже его любит, однако с каким увлечением Олег рассказывал! Как он много знает. Теперь ей показалось, что между тем балом и сегодняшним днем пролегла целая пропасть.
– И вы еще спрашиваете! Я помню каждый миг!
И покраснела.
– Тогда давайте договоримся: наш вальс мы с вами станцуем на балу в честь победы!
Княжна медленно подняла лицо. Спокойно посмотрела в его лучистые, живые глаза и просто сказала:
– Я буду ждать! Наш вальс – только с вами!
Он отдал ей честь:
– В таком случае, я к вам подойду и скажу наш пароль.
– Какой?
Он нежно поправил ее выбившийся из прически локон:
– Ваша Светлость, разрешите поправить ваш завиток! Это и будет наш секретный пароль. Ну как, договорились?
– Что ж, я согласна.
Он еще раз отдал ей честь и поспешил откланяться.
– Простите, но мне пора… До встречи на балу!
И побежал. У нее щемило сердце. Откуда-то пришло осознание – он не вернется из этой компании. С тяжелым вздохом она повернулась в противоположную сторону, выпрямила спину и медленно пошла к своей лошади. Никто не должен был видеть ее истинные чувства. Нельзя. Ох, как же просто остальным: захотел поплакать – плачь!
В тот же день Александровский полк погрузился и отправился поездом в Пильвишки. Конечной и главной целью и для их армии был Кёнигсберг.
Олег Константинович сильно тяготился выпавшей на его голову службой – ведение полкового дневника и личным корреспондентом командира 5-го эскадрона. По сути, полкового летописца. Разве об этом он мечтал? Нет, Его Высочество рвался в бой! Как же так? И с упорством раз за разом атаковал всех просьбами о своем переводе в строй. Его не волновали мелочи вроде воспаления легких, которое он так и не долечил. В конце концов ему удалось! Вот она, победа. Его зачислили командиром третьего взвода второго эскадрона полка. Вот теперь начнется настоящая война! С остальными офицерами быстро нашел общий язык и сдружился.
Как-то ехали с командиром взвода. И, задумавшись, Олег внезапно вслух сказал:
– Как вы там, мои родные?
Взводный тут же отреагировал:
– Скучаете? Это нормально. Особенно в тяжелые минуты.
Олег тряхнул головой:
– Все хорошо. Дождь снова поливает. Он и навевает мысли. О Родине, близких. Дай, Господи, быстрее закончить войну!
– Вы правы, так и звучит в груди, а вот сказать не могу – не обучен. А вы, кажется, стихи пишете?
– Какое там!
– Скромничаете? Сейчас необходимо что-то эдакое! У вас ведь серебряная медаль и выпускное сочинение, кажись, взяло Пушкинскую медаль?
– Верно. Если хотите, вот, пожалуй, это подойдет. И он продекламировал:
– Гроза прошла… Как воздух свеж и чист!
Под каплей дождевой склонился скромный лист,
Не шелохнет и дремлет упоенный,
В небесный дивный дар влюбленный.
Ручей скользит по камешкам кремнистым,
По свежим берегам, по рощицам тенистым…
Отрадно, в сырости пленительной ручья,
Мечтами унестись за трелью соловья…
Гроза прошла… а вместе с ней печаль,
И сладко на душе. Гляжу я смело вдаль,
И вновь зовет к себе отчизна дорогая,
Отчизна бедная, несчастная, святая.
Готов забыть я все: страданье, горе, слезы
И страсти гадкие, любовь и дружбу, грезы
И самого себя. Себя ли?.. Да, себя,
О, Русь, страдалица святая, для Тебя.
– Вы это только что сочинили?
Он улыбнулся:
– Нет. Это еще в одиннадцатом году было. Впрочем, как вы сами наблюдаете, до отца, тем более до Пушкина, тут еще семь верст по ухабам.
– Зато как точно подходит!
Ротный беззвучно шевелил губами, словно пробуя их на вкус, проговаривая строки снова, пытаясь запомнить. Олег закашлялся.
– Да как же это? Вам бы лечиться надо, а не в дождь под открытым небом ночевать да в постоянных переходах выматываться!
– Знаешь, мне все время вспоминается крест, подаренный на двадцатилетие. Я провожу ассоциацию со своей жизнью.
И, подумав, добавил:
– Да. Моя жизнь – ответственность. Мое происхождение – это крест, а не развлечения с удовольствиями. Положение обязывает. Разве могу я сейчас уйти с передовой в госпиталь? Как же на сие отреагируют солдаты? Нет у меня такого права! Да и легкие у меня всегда были слабыми. Ничего, пройдет.
Так проходили дни за днями, а его душа жаждала подвига во славу Отчизны.
Вскоре представился случай… Первый, и он же последний. Так уж случилось, получил ранение: солдат выстрелил в спину! Отец успел приехать и лично закрыть глаза любимого сына.
Ну а княжна? Узнала из газет. И тут же в обморок упала. Да в безутешности своей все проводила дни и ночи. А сколько сваталось князей! Им всем она лишь отвечала: «Прошу меня простить. Да только суженый еще вернется». Сперва гадали, кто такой? Родители понять пытались, но… свой секрет, о ком здесь речь, она так никому и не сказала. А на балах, в сторонке встав, ждала, что подойдет и скажет он ей заветные слова, от коих вся душа ее зардеет, встрепенется! Но нет его уж больше в этом мире. Знаю! Да только клятву, данную тебе, я выполню – она со мною в сердце!
Потом настал черед и красным кумачом прошелся год семнадцатый, все изменив вокруг! Родители с княжной уехали. И вот во Франции она уже уроки музыки дает и учит девочек балету. Ну а сама? Все так же, как во сне, приходит и в сторонке наблюдает за тем, как пары вальс танцуют и фокстроты. Затем была еще война. Жестокая, большая. Ну а княжна? Ловила каждый взгляд и русским мальчикам, рискуя, помогала. Зачем? Да просто так, по зову Родины и крови.
Минули годы. А княжна всё как и раньше, лишь состарилась немного. И вот однажды ночью, перед утром, ей дивный сон приснился, будто он пришел и руку ей протягивает, манит. С улыбкой на устах, проснувшись, поняла – дождалась, наконец! С любимым будут вместе! И вечером на бал оделась, как и раньше. Взглянула в зеркало – ах, как давно ей не было так сладко. Исчезли и печаль, и даже следы лет. Невероятно! Ведь и глаза лучами светят, заражая оптимизмом. Пришла. И встала, как обычно, в сторонку, взяв бокал. Но тут… К ней подошел корнет под маской и попросил:
– Великая княжна! Разрешите поправить ваш завиток!
Дрожащею рукою сняла она ту маску у него с лица.
– О Боже! – только вымолвить успела.
А он в ответ:
– Ну я же – обещал.
И тут же обнял талию ее. Повел на середину зала. Где закружились в танце долгожданном два любящих, не сломленных годами и вымоленных сердца! Пусть всем казалось, затерявшись меж миров, она его напрасно ожидает. Но нет, он здесь. Пришел. И все на время танца вдруг исчезло.
Замолк последний вдруг аккорд. О чем-то говоря, все расходиться стали. Она ж никак себя заставить не могла на миг хоть отойти. Боялась, что он исчезнет, словно утренний туман.
Опустив голову, тихо вдруг сказала:
– Ну вот, окончен бал. И свечи уж потухли. Я буду вечно этот бал хранить. Спасибо вам.
– Я за тобой пришел.
– Я это знаю и готова.
– Но ведь не к смерти!
Впервые за весь вечер она подняла на него непонимающий взгляд:
– Тогда куда?
– К лучшей жизни. Где будем только мы с тобой. Ведь вы же этого хотели?
– Да, но…
– Вы со мной?
– Конечно!
И, взявшись за руки, они прошли в другую жизнь.
Об авторе:
Фотиния, родилась в 1973 году. В связи с переездами за время учебы сменила несколько школ. Побывали во всех уголках Советского Союза. Папа – поэт. Имеет несколько литературных сайтов. Псевдоним «Дед Пахом». С самого детства в доме всегда была творческая, теплая и дружеская атмосфера. Мои родители – истинные патриоты своей Родины. С седьмого класса вела драматический кружок, где сценарии писала сама. Печатаюсь как Фотиния. Дочка пошла по стопам отца – пишет стихи.
