ЦЕНОЮ ЖИЗНИ

В глубинке Белоруссии, в местах, где родился, жил и писал свои замечательные произведения великий поэт Адам Мицкевич, в Барановичском районе Брестской области до шестидесятых годов прошлого века была на карте маленькая деревенька Кривое Село.

Там жили мой дедушка, Дрозд Антон Петрович, и моя бабушка, Дрозд Александра Константиновна. Хозяйство у них было крепкое, так как дедушка был непревзойденный кузнец. Жители близлежащих сел и деревень обращались к нему: кто – подковать коня, отремонтировать сельскохозяйственный инвентарь, а кто – смастерить тазик или неповторимую кружку.

Моя бабушка до последних своих дней, а прожила она девяносто три года, хранила дедушкины «произведения» – медную кружку и медный тазик для варки варенья.

Помню, как в раннем детстве во время летних походов в лес по ягоды она вручала ее мне торжественно, с наказом: не потеряй… В диаметре она имела сантиметров шесть и широкую ручку по высоте кружки. Когда находилось урожайное местечко с ягодами, бабушка прикрепляла мне ее на веточку дерева, и я горстями ссыпала туда сладкую чернику. Кружка была позеленевшей от времени, имела свой неповторимый запах, а ягоды из нее – просто объедение. Бабушка говорила, что медь придает им особую полезность. А она знала, что говорила. Травами, которые сама собирала в известное только ей время, лечила людей. К ней приходили, чтобы «снять» испуг, заговорить «огник» (рожистое воспаление), растяжение связок и др.

Тогда, в послевоенное время, люди очень трепетно относились к вещам, бережно использовали и хранили. И не только потому, что было трудно купить новую вещь – промышленность продолжала восстанавливаться после войны, – но у сельчан просто не было наличных денег. За отработанные в колхозе дни, «трудодни», как тогда они назывались, каждому колхознику в ведомостях ставились «палочки», фиксирующие выход на какую-либо работу. Затем подсчитывалось количество выходов, которые отоваривались натуральными продуктами – мукой, крупой, сахаром.

Когда началась Великая Отечественная война, деревня Кривое Село через несколько дней оказалась на оккупированной территории.

Прошло всего лишь менее двух лет, как территория Западной Белоруссии, в сентябре 1939 года, была освобождена Советской армией от польского угнетения. Только начался болезненный процесс организации коллективных хозяйств путем изъятия из частной собственности излишек скота, сельскохозяйственного инвентаря и других предметов обихода, необходимых для налаживания деятельности колхозов. Организовывались сельские советы, которые вели процесс учета населения, в том числе и призывного.

До начала оккупации мужчин призывного возраста в армию взять не успели. Некоторые продолжали заниматься домашним хозяйством, другие уходили в партизанские отряды, а были и такие, которые помогали партизанам и подпольщикам, находясь на своих рабочих местах.

Таким вот в семье моей мамы, Дрозд Александры Антоновны, был ее старший брат Константин 1918 года рождения.

Дом, где родилась мама, стоял в лесу. Вокруг тоже были леса. Они тянулись далеко, за воспетое Адамом Мицкевичем озеро Свитязь^[1], и перелесками переходили в Налибокскую пущу, где базировался партизанский отряд. Связным этого отряда был Константин, Костик, как нежно его тогда называли в семье, где было еще трое младших сыновей – Петрик, Евгений, Георгий – и самая младшая дочь, Полина.

Костик, как и до войны, продолжал работать лесником. Рабочим местом его был домик лесника, расположенный в глубине леса, приблизительно в километре от дома, вдалеке от проселочных дорог и чужих глаз. Идеальное место для встречи с партизанами.

Сведения Костику передавались разными путями, в том числе и через его отца, Антона Петровича Дрозда, который в назначенное время запрягал лошадь, брал на воз свою старшую дочь, мою маму, и ехал в поселок Городище, расположенный на расстоянии четырех километров от дома, где ему эти сведения передавали проверенные люди.

Особенно часто в семье вспоминался один случай. Как обычно, дедушка с дочерью уже возвращался домой в Кривое Село. Воз был упакован продуктами – задатками за полученные заказы – и каким-то металлическим ломом, который нужно было кузнецу превратить в полезные людям вещи.

Вдруг их обгоняют немецкие мотоциклисты. Остановившись, к повозке подошел офицер с несколькими солдатами. Офицер стал расспрашивать дедушку Антона, откуда едут, что везут. Дедушка ответил, что он местный кузнец, отвез в соседний поселок готовые заказы и получил новые. У офицера возникло недоверие к сказанному, и он приказал обыскать повозку и седоков.

Маме в то время было семнадцать лет. Юная милая девушка, прилично одета, с выразительными голубыми глазами, вьющимися русыми волосами, осмелилась спросить офицера, будет ли он ее обыскивать лично…

Офицер, удивленно на нее посмотрев, приказал прекратить обыск. Расспросив дедушку, где они живут, немцы продолжили свой путь.

Дедушка закурил трубку, строго, каким-то новым взглядов взглянув на дочь, стеганул лошадь и поспешил домой.

Все могло закончиться трагически, моя бабушка чисто случайно, в одночасье, не потеряла мужа и дочь. Среди складок красивого маминого платья была спрятана записка со сведениями для партизан.

Через несколько дней в дом к дедушке явился тот самый немецкий офицер. Он по секрету сказал ему, что скоро готовится отправка в Германию молодых девушек и нужно постараться исправить дочери в метрике дату рождения. Так моя мама стала моложе на два года.

Визиты офицера повторились еще несколько раз. В беседах с дедушкой он рассказывал о новостях на фронте и о происходящих на оккупированной территории событиях. Сведения затем записывались и через Костика уходили в партизанский отряд. Кто их туда доставлял – семья никогда не знала. Вскоре эти визиты прекратились. Часть отправили на восточный фронт.

Однажды ночью в доме раздался сильный стук. Вломилась группа немцев. Произведя тотальный обыск, не найдя ничего, увели с собою Костика, сказав плачущей матери, что за связь с партизанами.

Потом по селу ходили слухи, что кто-то донес фашистам, что домик лесника является партизанской явкой.

След Костика потерялся. Закончилась война. Младший сын Георгий нашел в лесу гранату и нес ее домой. По пути граната взорвалась, искалечив ему пальцы левой руки. Бабушка голосила за пропавшего старшего сына и искалеченного младшего.

Стали возвращаться те, кто ушел на фронт с наступающей Красной армией. В дом вошел сын соседа Жука и рассказал, что ему довелось недолго находиться с Костиком в одной из камер концлагеря Тростенец, что под Минском. Однако быстрое наступление советских войск заставило гитлеровцев
в спешке ликвидировать и документацию лагеря, и узников. Что произошло дальше с Константином, он не знает, так как сам чудом остался жив.

Мама ездила несколько раз в Тростенец в поисках Костиковых следов. Однажды она нашла какой-то сарай, на стене которого было выцарапано: Дрозд К. На все письменные запросы о судьбе Дрозда Константина Антоновича приходили ответы, что подтверждающих данных нет.

След Костика, как и тысячи других следов сыновей и дочерей своих родителей, героев, отдавших жизнь за любимую Родину, сгинул в жерле страшной войны. Точнее – в яме-печи Тростенца, пламя которой не гасло ни днем, ни ночью.

Даже сейчас, через семьдесят пять лет, мемориальным музеем этого лагеря ведется поиск погибших. Речь уже идет о миллионных жертвах.

Бабушка Александра до последнего своего часа верила, что Костик жив, непременно вернется, ждала его, своего первенца, любимого сыночка. Все верила, что вот-вот откроется дверь…

И она права, память о ее сыне, всех сыновьях и дочерях, отдавших жизнь за Родину и вернувшихся с войны, живет и будет жить в мемориалах, книгах, песнях. В Памяти, которая никогда не умрет…

Память

В лесах фронтовых есть березки и ели –
Свидетели горьких потерь и побед.
Как цепи бойцов, их ряды поредели
От прожитых огненных лет.

В лесах фронтовых есть следы от окопов,
Как шрамы на теле бойцов.
На почве, пропитанной кровью и потом, –
Ковры из чудесных цветов…

Не смоют года, и дожди, и метели
Пласты легендарных страниц.
Живет в нашей памяти подвиг героев
И в песнях порхающих птиц.

Материнская баллада

От Сталинграда до Трептова-парка
Кровью пропитана каждая пядь…
Майна и Одера водные глади
Цветом рубина и нынче горят…

Тысячи тысяч мальчишек безусых,
Девушек юных, не знавших любви…
Жизни отдали в надежде, что в Мире
Больше не будет кровавой войны.

Матери горя наплакали реки –
Поясом слез шар земной обойми…
Красными звездами, красными маками
Смотрят на Мир жертвы прошлой войны.

Души безвинные заживо сгинули
В черных провалах горящих печей.
Без вести павшие скорбью сгорели
В ждавших до смерти сердцах матерей…

Сколько ж вам надо уроков Истории,
Всем, кто «кровавым джихадом» живет?..
Сгинет бесследно на всех территориях
Тот, кто с мечом к нам однажды придет…

Сила земли даст отвагу, терпение,
Мужества горстку плеснет из глубин…
Воинам, держащим знамя Спасения, –
Выше Тибетских горных вершин.

Матери Мира, от вас обращаюсь
К небу – с молитвою, не наугад…
Чтобы кровавый джихад превратился
Только в «большой» или «малый» джихад.

Деток рожайте, растите и пестуйте,
Дав с молоком им добро и любовь.
В мыслях о Мире и жизненном счастье
Пусть закипает горячая кровь…

Памяти страницы

Снова время листает
Немеркнущей Славы страницы…
Первый взрыв, первый выстрел
И крепость на Брестской границе.

Первый крик, первый стон
Под летящей, ползущей косою –
И умылась земля
Той кровавой июньской росою…

Горит роса слезами матерей,
Глазами всех потерянных детей.
Блестит роса слезами всех невест,
Спят женихи в земле, из разных мест.

Проползла, протоптала
Свинцовым огнем и пожарами,
Черным пеплом и плачем,
Оскверненными храмами.

Но не знала рука,
Посылая орду вероломную,
Что рождает беда
Справедливую месть всенародную.

Горит роса слезами матерей,
Что мстят за всех погибших сыновей.
Блестит роса слезами всех невест,
Связных и партизанок разных мест.

Вечной памятью павшим –
Стоят на земле обелиски.
На гранитной плите
Полыхают бессмертные списки.

Расцветает наш край,
Хорошеет, дождями умытый…
Память в сердце стучит:
Здесь никто и ничто не забыто.

Горит роса победных звезд огнем,
Мы в их сияньи счастливо живем.
Блестит в росе малиновый рассвет,
Благословляя мир на сотни лет…

Сила земли

Так много в мае вылилось дождей,
Как будто бы скорбящая природа
Льет слезы за погибших сыновей,
За горе белорусского народа.

За семь десятков славных зим и лет
Лечила раны, смело восставала,
Росла из пепла, силы набирала
И воссияла залпами побед!..

СЫНОВНИЙ ДОЛГ
(из воспоминаний Анатолия Георгиевича Зайцева
и Тамары Георгиевны Янчевской – сына и дочери
ветерана Великой Отечественной войны,
основанных на рассказах отца)

Наш отец, Георгий Тимофеевич Зайцев, родился 6 декабря 1926 года на станции Городок Кардымовского района Смоленской области в семье железнодорожника – путевого обходчика Тимофея Герасимовича. Сейчас это станция Присельская, встречающая и провожающая пассажирские и грузовые поезда по направлению Москва – Брест и обратно.
Семья жила скромно, но достойно. Заработка отца, который платило ему железнодорожное ведомство, хватало, чтобы прокормить семь ртов семьи, включая четверых довоенных детей и дедушку.

Бабушка, Прасковья Алексеевна, умело вела домашнее хозяйство, и средств на все необходимое хватало. В те годы было привычным делом иметь большую семью.
Наш отец Георг – так его звали родные и близкие – был в семье первенцем.
На него как на старшего сына возлагалась ответственность за младших детей. Именно это сформировало в его характере самые лучшие человеческие качества – доброту, порядочность, самодисциплину, чувство взаимопомощи. Именно эти качества впоследствии отмечали его фронтовые товарищи, друзья, коллеги по работе, соседи. Именно эти качества он прививал и воспитывал потом, в мирное время, в своих детях и внуках.
Спокойная, размеренная жизнь, личные качества вдохновляли его на хорошую учебу, любовь к чтению «запоем», развили его художественный вкус, который воплощался в карандашные рисунки окрестных пейзажей.

Война, начавшаяся внезапно, как и всех советских людей застала семью врасплох. Все рухнуло сиюминутно: школа, планы, отношение к жизни. Отца в армию не призвали, так как его работа на железной дороге была очень важной и он имел «бронь».
Чувство любви к Родине, ненависть к врагу, разрушившему счастливое детство, развитые высокие нравственные качества заставили пятнадцатилетнего подростка, фактически ребенка, подумать о своем участии в борьбе с врагом.

Будучи сыном железнодорожника, обладая уже в подростковом возрасте немалыми техническими знаниями, он придумывает план, как навредить врагу и помочь фронту.
Через станцию, в сторону Москвы, шли эшелоны с немецкой живой силой и техникой. Он предлагает своим товарищам сотворить диверсию – сыпать в вагонные буксы песок. Это помешает многим составам дойти до конечной станции.

Таких эпизодов было несколько, пока не узнал отец. Страх за сына и нежелание работать на врага подталкивают его к решению перебраться в Смоленск, к родне. Однако семью там встретили голод и лишения, и он, погрузив скромные домашние пожитки и домочадцев в повозку, окольными путями перебирается в Белоруссию, в город Минск.
Минск встретил так же тяжело, как и Смоленск. Ситуация всюду была не просто тяжелая, но и опасная. Семье пришлось голодать, так как собственные запасы иссякли.
Георг с такими же сверстниками, как и сам, в поисках каких-либо занятий любили обыскивать заброшенные подвалы.

И вот однажды им сказочно повезло. В одном из таких подвалов дети обнаружили много каких-то забытых мешков. К ним боялись прикоснуться. Но все-таки пришлось проявить смелость. Они были вознаграждены. В многочисленных мешках оказались хлебные сухари, которые и спасли семью от голодной смерти.
Шло время. Немецкая армия отступала. Началось освобождение Белоруссии. Георг ждал освобождения Минска, чтобы осуществить свой план – уйти на фронт.
4 июля 1944 года город Минск был освобожден родной Советской армией. Георг, не сказав родителям ни слова, побежал на призывной пункт и попросил записать его на фронт. Офицер посмотрел на него с удивлением и спросил: «Сколько же лет тебе, мальчик?» Он ответил: «Девятнадцать». Увидев нерешительность в глазах человека, от которого зависела его дальнейшая героическая судьба, он начал доказывать, что из семьи железнодорожника, владеет основами железнодорожной науки и техники безопасности. Рассказал, как благодаря его знаниям горели буксы фашистских составов. Офицер был сражен и определил его в инженерную бригаду, восстанавливающую железнодорожные пути. Позже бригада вошла в состав железнодорожных войск.

Так он стал красноармейцем в семнадцать с половиной лет, а восемнадцать ему исполнилось на фронте, 6 декабря 1944 года.
Семья вернулась обратно, на освобожденную родину.
Служба рядовым солдатом в западной группе войск, начавшаяся на 3-м Белорусском фронте под командованием Маршала Советского Союза А. М. Василевского, требовала особой ответственности и напряжения сил. Порой, на грани человеческих возможностей. Под непрекращающийся шквальный огонь разнокалиберных орудий, находясь под их прицелом, восстанавливалось разрушенное железнодорожное полотно. Доставляли в места разрушения новые рельсы и шпалы.
Быстрое исполнение восстановительных работ обеспечивало Советской армии молниеносное наступление на Западном фронте.
Недосыпали, недоедали, теряли товарищей и последние силы, но это было все то, о чем он так мечтал, находясь на оккупированной территории – гнать фашистов и мстить за поруганное детство.

Последние месяцы войны он находился в составе 1-го Прибалтийского фронта, которым командовал генерал армии И. Х. Баграмян и получившего название «Земландская группа войск», которая была включена в состав 3-го Белорусского фронта при освобождении Кенигсберга и должна была разбить земландскую группировку фашистских войск – самую укрепленную силу восточно-прусской армии противника.
Сражения за Кенигсберг были особо ожесточенными и поэтому особенно памятными. Несмотря на то, что война немцами уже была проиграна, гитлеровским солдатам был дан жестокий приказ: не сдаваться.

Часть отца шла за пехотой. Все средства, которые использовались в наступлении на Кенигсберг, летели прямо над их головами. Вокруг ничего не видно и не слышно.
Со 2 по 5 апреля 1945 года началась артподготовка со всех видов орудий.
Это был канун операции по взятии города-крепости Кенигсберг, ныне – город Калининград. Все пролетевшие в ту сторону снаряды, казалось, летели над его головой.
Стремительные наступательные бои за освобождение города-крепости велись с 5 по 9 апреля.
Шло наступление по всему фронту. Стрельба велась со всех сторон. Летели непонятные огненные шары, вокруг –грохот, дым, свист. Ощущение адской пляски… Поднялась в атаку пехота, которая наткнулась на шквальный артиллерийский огонь из крепости. Снаряды долетали до второй линии.
Один из них разорвался рядом. Задели не осколки, а взрывная волна огромной силы. Подняла и отбросила. Георгий очнулся не на больничной койке, а все на том же искалеченном железнодорожном полотне. Из носа и ушей лилась кровь. Какое-то время ничего не видели глаза. Ничего не слышали уши. Зрение затем вдруг вернулось, и первая мысль была не бежать за помощью, а восстанавливать разрушенные пути.

Из ушей несколько дней текла кровь, но он не обращал на это внимания, были дела гораздо важнее собственного здоровья.
25 апреля 1945 года город-крепость капитулировал, был подписан Акт о капитуляции земландской группировки противника.
Победу 9 мая 1945 года Зайцев Георгий Тимофеевич встретил в этих же местах, на подступах к Кенигсбергу, в момент восстановления железнодорожного полотна. И только после Победы, почувствовав сильное осложнение здоровья после контузии, он обратился в полевой госпиталь, из которого был отправлен в военный госпиталь в город Минск.
Лечение было длительным, так как полученная очень сильная контузия и упущенное время имели серьезные последствия.
Слух не восстановился, как и не восстановилось общее потерянное здоровье. Стал слабослышащим и мог общаться, только используя слуховой аппарат. Но это не помешало ему окончить Минский политехнический техникум, а затем Ленинградский институт электрификации сельского хозяйства.
Был направлен на ответственную работу по восстановлению электрификации Белоруссии. После горя, слез и тьмы, в которые погрузила народ война, он нес людям свет и прогресс.
Работа была как на войне – на износ. Хозяйство Белоруссии было полностью разрушено. Не хватало не только материальных, но и человеческих ресурсов. Самое трудоспособное население республики погибло в огне войны.

По решению правительства на восстановление разрушенного в страну ехали специалисты из всех республик Советского Союза. Работать приходилось почти без выходных с ненормированным рабочим днем.
Тяжелые физические и психологические нагрузки, осложнения запущенной контузии повлияли на работу сердца.
Следующие друг за другом частые инфаркты окончательно подорвали израненный организм. В возрасте пятидесяти шести лет отца не стало.
Остались на память: медаль «За Победу над Германией», многочисленные награды в мирное время. И – главное – его проникновенные рассказы о «походе» на фронт, которые мы очень любили слушать. Память в сердцах родных, а также тех, кто знал этого удивительно скромного героического человека, нашего отца, Героя войны, Победителя…

Источник мира

Россия, ты для всех –
источник Мира,
извечных
человеческих святынь…
Твоих врагов мечи кривые
низвергнет в бездну
неба синь…

Твои безбрежные зеленые
просторы,
богатство, чистота
земных глубин
изводят завистью и желчью
отцов ИГИЛа и террора.

Тебя, не повторяющей
истории ошибки,
крепящей стран униженных
былую мощь,
Святой Любви небес
укроет покрывало,
и грязь наветов смоет
правды дождь…

На головы ж
резвящихся бесов,
людей, лишивших крова и покоя –
всех жертв невинных
пролитая кровь
падет проклятья алою росою…

Будь спокойна, моя Беларусь

На границе стоит тишина,
На границе – торжественно строго.
Позади, за спиной, вся родная страна,
Впереди – всё чужие дороги.
Будь спокойна, моя Беларусь,
Нарушителю здесь не пробиться.
Пограничник не спит, он всегда начеку,
Будь спокойна, родная граница.

Мы – Отчизны сыны, и свой выполним долг,
Беларусь, мы твой щит и опора.
От незваных гостей сбережем, защитим,
Процветай же, не ведая горя.

Будь спокойна, моя Беларусь,
Мирно рожь пусть твоя колосится.
Пограничник не спит, он всегда начеку,
Будь спокойна, родная граница.

Скорбь

В каждой букве – слеза,
фразы льются рекой…
Так скорблю я о братской стране – Украине,
где продажным правительством
преданы Граждане, Мир и покой…

Оплаченная подлая война
Донецк укрыла смерти пеленой.
Горько стонет Земля плодородная,
что не зерна хранит, а хоронит детей
на безвременный вечный покой…

Печалью черной
припорошены глаза
скорбящих по потерям – всех живых…
Для мира родились и для добра –
а гибнут от предателей – своих…

От тех, кого страна кормила
пшеничным белым хлебом,
поила чистой
родниковою водой…
Ждала от них любви
и замыслов великих,
а получила в спину смертный братский бой…

Оскотинившись, Рада ,
которой всегда доверяли,
ощетинила зверскую
подлую пасть…
Рвет страну по частям, продает, продается,
Зернам Мира, Любви и Добра –
места светлого нет, чтоб упасть…

Я молюсь, чтобы голуби
ветви мирной оливы
разбросали по всем уголкам Украины,
чтобы выросли рощи зеленые Мира
на полях
истекающей кровью земли.
Господь, я молю, чтобы все были живы,
чтоб долгою жизнью
во старость вошли…
Чтоб дети – живущие
и те, что родятся –
и с папой, и с мамой счастливо жили.

Прошу тебя,
дай Человечеству Мудрость,
слепые глаза
распахни, освети…
На Землю пришли облака дождевые
и Ливнем Добра
кущи зла ороси…

Подвиг

Посвящается трагедии осетинского народа.
В феврале 1993 года на Транскамской магистрали
сошли одновременно несколько лавин. Они взяли
в снежный плен более двух десятков человек,
без продуктов питания. В любой момент могли
сойти новые лавины, заживо похоронив людей.
Рискуя жизнью, не имея разрешения на вылет,
экипаж вертолета, управляемый Иналом Остаевым,
совершил два опасных для собственной жизни рейса
и спас потерявших надежду на спасение людей

В обнимку с бурей
две лавины бушевали,
прогнозом на три дня предсказан был циклон…
А где-то далеко, в тумане перевала,
из всех, в пурге застрявших,
каждый был на гибель обречен…

Бесилась снежная
зловещая стихия,
переворачивала транспорт и людей.
Как будто здесь, над узеньким ущельем,
разгневанный вдруг
пировал злодей.

Решенье принято –
скорей, на взлет…
Быть может, кто-то там еще живет?
Секунды,
чтоб оспорить запрещенье
на сложный и отчаянный полет…
В системе «SOS»
по-быстрому взлетели,
стеной застыла снежная пурга…
Режима нет в беснующей метели,
лишь только мысль:
чтоб вертолет держать…

Внезапно все вокруг
вдруг взорвалось,
не вспомнить те минуты невозможно.
Инала мозг один решать здесь мог –
куда лететь
и что увидеть можно.

Ветры Ардонского
и Цейского ущелий
еще затягивали мертвую петлю…
Порой, казалось, не достигнуть цели,
полметра – скалы,
дрогнешь – улетишь в пургу.

Где замерзающие
двадцать человек?
Найти их надо,
слишком малый срок,
чтоб выжить,
уцелеть в кромешном аде…

Вдруг запах дыма бросил ветерок…
Колеса жгли
с засыпанных машин,
здесь не замерзнуть мог один бензин…
Еще опасней был
обратный рейс,
недоброе замыслил снежный бес…

Казалось,
все остановилось вмиг:
и буря, и винты, и замер перевал…
Земля как маятник
качалась в этой бездне,
а вертолет взвывал и буксовал.

Нужны лишь силы
винт держать пока,
чтоб эта белая взбесившаяся лошадь
в несчастье не роняла седока
и не смогла его
на скалы бросить.

Все… Тишина,
машина на земле,
замолкли двигатели, трудно им досталось.
Застыли руки, пальцы, как в броне,
и навалилась мертвая усталость.

Спасенные –
в медпункте и в тепле,
а рядом – горе, слезы об утратах…
Уже звучат
погибших имена –
стихия ждет большой за них оплаты…
И это – новый рейс,
особый, дерзкий,
он требует уже волшебных сил…
Ведь в узеньком
засыпанном ущелье
злодей остатки жизней уносил.

И снова
героический полет
с учетом опыта и новых знаний.
Внизу
высоковольтные столбы –
ориентир для смелого дерзанья…

Пронзивши мужеством
стихий эскорт
упавших штормом
на Транскам , селенье Рок,
Инал Остаев, скромный человек,
нашел людей
и погрузить всех смог.

Вдруг страшно вздрогнуло
машины тело,
в него вгрызались снежные порывы.
Стихия в злобе сотрясала вертолет,
как пороховые точечные взрывы.

Сравнялась скорость ветра и винта,
и снова скалы –
лишь рукой подать,
а надо выжить, надо не упасть,
в машине – люди,
надо их спасать…

В пучину сила тянет вертолет,
схватила цепко,
закрутила, развернула…
На курс вернуться – в щепки разнесет,
и вновь смекалка
людям жизнь вернула…

Мгновенно мысль Иналу подсказала,
что задним ходом –
и хвостом толкать…
И только так лишь можно продвигаться,
чтоб не разбиться,
в бездне не пропасть.

Внизу – площадка, демон – позади,
заплакал каждый,
видя, что спасен…
За мужество и мудрые решенья
и экипаж, и «груз»
победой награжден.

Спасибо тебе, божий человек,
что ты, в победу веря,
смело в ад вошел…
Спасал людей, не думая о славе,
поступок этот
сам ее нашел.
Тебе спасибо,
матушка-Россия,
что есть герои в закромах твоих.
В объятья броситься
любых стихий они готовы.
Не для награды,
а за жизнь других…

Очнитесь, господа

Без ценностей в душе
нет ценностей земных,
и вот такие люди правят в мире…
Нет Родины у них,
священных нет границ,
льют грязь на праведных
устами и в эфире.

Стреляют, жгут,
взрывают и грозят
разрушить государства в прах и пух…
Кому-то мстят,
кого-то возвышают,
несется по Европе смрадный дух…

Очнитесь, господа,
что главное у вас?
Какие ценности несете миру вы?
Европа стонет,
истощен ее запас,
слышны не гимны стран,
а ликованье сатаны.

Напоминанием пусть прозвучит
процесса Нюрнбергского
тризна
над теми, кто,
гордыней воспылав,
попрали жизнь своих людей
и рубежи Отчизны.

Кто, возомнив себя
превыше Бога,
судьбы людей решил вершить,
забыв,
что счастье может жить
лишь только за своим порогом.

Вы слышите?
Идет любовь святая
народам всей страдающей Земли.
Всем тем, кто в жажде Мира
к Господу взывает,
и кара всем ликующим
в угоду сатане…

О русской «современной» речи

Печально от уродливых речей,
От полых, не несущих смысла фраз…
От пошлых изречений, цель которых –
Чтоб разум человеческий угас.

Мне жалко всех с убогим лексиконом,
Из уст кого я слышу «блин», «пипец»…
Ловцов уродцев-фраз, рожденных под забором,
Отец которым – нравственный беглец.

Чему научит тот, ущербный, сленг?
Вдохнуть чудесный дух «волос овсяных»?
В ручей есенинских красот шагнуть
Иль задохнуться ароматом ночи пряной?

Великий Пушкин позволял себе
Использовать прямую слишком речь
Лишь для того, чтобы потом в сравненьях
Мог умный человек себе урок извлечь.

Давайте будем вместе рассуждать:
Да, человек – животное с рожденья.
Господь нас наградил уменьем говорить,
Талантом мыслить, развивать свои сужденья.

Философы подумали за нас, определив,
Что человек есть то, что есть:
Красив в речах и нравственен в поступках,
В мире людей ему хвала и честь…

Когда же ты глотаешь без разбора
Чужих мозгов уродливый продукт,
Знай, что в семье своей взрастишь такой же
На гниль и гибель обреченный фрукт…

Признанье

Сирень пирует в полумраке дня,
Даря округе аромата шик.
Но город не сведет она с ума –
Он к изыскам давно уже привык.

Столица Родины моей – любимый Минск,
Дарю и я тебе дочерние признанья.
Ты так велик и мудр, как тот старик,
К ногам кому юнцы кладут лобзанья.

Мой голос для тебя – крупица пыли,
Мельчайшей капли атома земного.
Твой голос – Родины призыв к порогу дома,
Любимому, заветному, родному.

Зовет душа

Вот он, любимый с детства поворот,
Я мчусь туда, куда зовет душа.
И еду тихо, не давя на газ,
Любуясь красотою чуть дыша.

Здесь ничего особенного нет.
С любовью перепаханное поле…
Трава, пожухшая, в густой росе,
И во всю ширь – свобода и раздолье.

На горизонте видятся уже
Верхушки издали не узнанных деревьев.
Дымки прозрачные над крышами плывут
Укрывшейся в садах моей деревни.

Так много силы, нежного тепла
Имеет сердце от пейзажей скромных…
Плывут колеса улицей села,
А я вдыхаю грудью воздух вольный.

Осенняя грусть

Как-то вмиг почувствовалась осень
Холодком прозрачным и туманом.
Вдруг роса тяжелой каплей пала,
Не горит рубином и опалом.

Августа истома заблудилась,
Улетевши с сонной паутиной.
Отголоски сочных красок лета
Обжигают спелою рябиной.

Ветер, пошалив прощально где-то,
Выплеснул полыни горький вкус.
Вот еще одно отпело лето,
В сердце ноткой зазвенела грусть…

Мечта

Семейной жизни радуюсь вполне:
Любимый муж и дети, внуки, книги…
Мечтаю, чтоб на матушке-земле
Исчезли все военные интриги,

Чтоб люди ночью спали крепким сном
Без ощущения беды, набата звона…
Что где-то вдруг внезапно за окном
Проснется смерть несущая Горгона…

Обычное счастье

Я хочу, чтоб планета жила,
Расцветала она год от года,
Чтобы в мире и вечном согласии
Жили дружно земные народы,

Чтобы чистый, как горный хрусталь,
Детский смех
Стал защитой от бед и напастей,
Чтобы с солнца лучом в каждый дом
Властелином Земли
Заходило обычное счастье,

Чтобы руки людей – белых, черных,
Коричневых, смуглых, иных –
Мощным сцепом Планету держали,
Чтобы Миром, Любовью, Добром
Воздух нашей Земли пропитали…

Свет надежды

Россию на колени
не поставить,
не запугать, ослабить,
не сломить…
Россия, в политических сраженьях
крепчая духом,
начинает лучше жить.

Сильна Россия
глубиной Любви
к Добру и Миру,
Справедливости, Свободе…
Все эти ценности из века в век
корнями проросли
в ее народе.

Она – приют Вселенский
душ обиженных,
защитник слабым,
добрый друг в беде.
Всегда даст руку тем, кто в ней нуждается
на суше, в море,
в космосе – везде.

Ценна России
лишь своя Земля,
как не понять простое
просвещенным?
Горят все ярче звездочки Кремля,
давая свет надежды
униженным и угнетенным.

Божья воля

Скажи мне, что такое Божья воля?
Твой путь по обозначенной судьбе
Тропой тернистой, по дороге горькой доли
С желанием искоренить грехи в себе?

А может, ждать, что все придет само –
И мудрость, и достаток, и успех –
В то время, когда ты, дитя Господне,
Купаться будешь в роскоши утех?

А может, это труд тяжелый, горький,
Порой – до слез, порой – не превозмочь…
Не для себя, а для других, упорно
Пытаясь выжить и в беде помочь?..

Кто б ни был ты, к чему б ты ни стремился,
Запомни, повторяя вновь и вновь:
Стать человеком сможешь, взяв в дорогу
Добро, души святую милость и любовь.

Невежественному глупцу

Господень страх – источник мудрости земной,
Глупец, его не зная, пребывает
В плену гордыни и венке своих грехов,
К беде спешит, себя же восхваляя.

С беспечностью, упорностью невежды
Стремится он к пучине бед бездонной,
Где правят бал бездушье и жестокость,
Где алчность пеленает шалью темной.

Пока не поздно, суть уразумей
Высокой мудрости, накопленной веками:
Весь род умрет твой от твоих штыков,
Ты точишь их о злобы мерзкий камень.

О камень лжи, и зависти, и жажды
Чужой невинною умыться кровью.
Ты сеешь горе, слезы матерей
Там, где земля пропитана любовью.

Твои следы – руины и пустыня,
Ты рушишь то, что сохранил Создатель.
Опомнись, разрушитель, есть святыни,
Господь для всех людей их обозначил.

Раскайся пред Отцом. Он даст тебе спасенье,
Откроет дверцу из пучины тьмы.
И, в покаянии найдя святое утешенье,
Пойдешь путем любви, а не войны.

Бесценный дар

Господь нам жизнь дает
На многие года:
Расти, учиться, создавать семью,
Построить дом, приобрести друзей,
Здесь каждый выберет тропу свою.
На эту жизнь,
Продумав все за нас,
Дает нам ценностей больших запас:
Биенье сердца, резвость ног
И зоркость глаз,
Возможность слышать, думать, осязать,
Уметь решенье нужное принять,
Когда вдруг трудно станет нам в пути…
И, чистоту храня даров бесценных этих,
Земной маршрут мы весь должны пройти.
Дав силу нам,
Он слабость не изъял,
Дал право выбора –
Грехи иль добродетель…
Чтоб каждый сам свой путь земной соткал
И побежденным стал
Иль победитель.

Обида

Обида – разрушительное чувство,
Морально слабых изорвет иглой.
Борясь с собой, крепя святой молитвой,
Найдем мы в вере радость и покой.

Окрепнув духом и прозрев сознаньем,
Постигнем все, чему Господь учил…
Та боль, которую обида причинила,
Вернется к нам глотком целебных сил…

Нужна рука

Упало яблоко в траву –
Сорвался горделивый плод…
Разрушило крота нору,
Лежит, но больше не живет…

Уже не стать ему вареньем
И даже не попасть в компот…
И все ж надеется и ждет:
Быть может, кто-то подойдет,
протянет руку – и возьмет…

Живет, бывает, человек –
Достойный, важный – для себя,
Считая, рядом – дураки,
Кивнет, но не подаст руки…

Шагает, голову подняв,
Вдруг – оступился, в ров упал…
Не выбраться: нужна рука,
Сгодится даже дурака…

Не превратится

Кипяток не превратится в лед,
Умный – в дурака, и так – наоборот…
Добрый в подлеца не превратится,
Им всего лишь надобно родиться…

Зерна соблазна

Господь создает человека из плоти,
Вдыхая в него сердца ритм и сознанье,
Умение плакать, молчать и смеяться,
Умение мыслить, желать, развиваться.

Еще в закрома нашей плоти земной
Он спрятал соблазна засохшие зерна:
Греховного искуса, плоти дары
До времени ждут благодатной поры.

Ты должен стараться им пищи не дать,
Желанья греховные – не допускать.
Как только ослабнешь, они прорастут,
Корнями твой разум и душу порвут…

Северный Афон

Давным-давно, в десятом веке,
На древней Ладожской земле
Причалили два смертных грека –
Сергий и Герман во Христе.

Отвесных скал изгиб опасный,
Суровый блеск холодных волн
В обнимку с ветром в день ненастный
Трепали беззащитный челн.

Но вдруг волшебною рукою
Был усмирен поток стихий…
Покоем тихим, красотою
Две души остров покорил.

Разлапистые лапы елей
Хранили код святых купелей.
Сиянье внутренних озер
Приворожило пришлый взор.

Два инока, вступив на землю,
Дарованную им Судьбой,
Трудами, Верою, Молитвой
Рождали Северный Афон…

Преображения Господня
Обитель расцвела в веках.
Набегом варвары вторгаясь,
Святыню превращали в прах…

Соседи – русские и шведы –
Огнем, бездушия мечом
Кромсали, жгли, уничтожали,
Став Силе Духа палачом.

Однако дикари не знали,
Что здесь – хранилище чудес…
Дамаскин с братией усердной
Трудился, чтоб Афон воскрес.
Скиты, часовенки и храмы,
Как птицы, в небо вознеслись,
Украсив земли Валаама ,
Молитвой очищая высь.

УСТАВ, поправленный, старинный,
Воцарствовал в святых стенах.
Его прямое соблюденье
Вернул Московский патриарх.

Когда топтали нашу землю
Фашисты, кладезь слез и бед,
В святых стенах учились юнги
Во имя будущих побед.

Многострадальная Обитель,
Ты – друг всех верников Земных.
Здесь чтятся старцы – Сергий, Герман –
В сонме почетных и святых.

Седой Ларец Великой Истины,
О древний Северный Афон!
Смиренномудрия зерно,
Впитавший духа чистый фон…

Насельники Земли Святой,
Спасибо Вам за Силу Веры,
За беспримерные Примеры –
Как совершить нам Подвиг свой…

Слово

Слово может быть просто звуком,
Ничего в себе не несущим.
Слово может вместить полжизни,
Вдруг поведав о главном, насущном…

Слово может стать искрой сердца,
Его мыслью, живой и жгучей.
И синицей, в кулак зажатой,
И вспорхнувшей сказочной птицей.

Нелюдям

Взять бы в руки сейчас мне такой микрофон,
Чтоб с макушки земного шара
Обратить внимание всех нелюдей
На последствия войн и пожаров,

На горящие села и города,
На снаряды, что рушат жилища,
На убитых безжалостно мирных людей,
На руины и пепелища.

Неужели вам мало своей земли,
Без усилий плывущих доходов?
Вы легко лишаете права на жизнь
Живших в мире и дружбе народов…
Неужели для вас ваша жизнь не ценна?
С ней готовы легко расстаться?
Вас накажет за зло не только господь,
Бездны царь, с кем вы стали знаться.

Мне бы в руки сейчас такой микрофон,
Чтобы злу – ползучему гаду –
Донести человечества слезы и стон,
Что воздвигнут несчастьям преграду.

Чтобы силу звучания этих бед
Микрофон превратил в бастионы,
За которыми будет цениться любовь
И духовной жизни законы.

На своей волне

Все та же волна, высока и сильна,
И плещется белый прибой.
Тоскует на море душа моряка –
Размах океана другой.

Ему бы на гребень коварной волны
На лайнере белом влететь.
Упасть бы в пучину и силой любви
Шквальный ураган одолеть.

Достойный мужчина мечтает в пути
Девятый свой вал повстречать,
Чтоб с грозной стихией один на один
В борьбе победителем стать.

А есть и другие, что всю свою жизнь
На челне плывут по ручью…
Ни шквала, ни бури они не хотят,
Лелеют лодчонку свою…

Новое свидание с Москвой

Ну, здравствуй, златоглавая столица,
Воспетая и в песнях, и в стихах,
Хранительница Божьей тонкой мысли,
Сверкающей в злаченых куполах.

Твой прародитель, Долгорукий Юрий,
Одетый в бронзу, «сторожит сенат».
И в струях ввысь взлетающих фонтанов
Московский бомж умыться был бы рад…

Сокровищница царских тайн и замыслов,
Блистающая светом их культуры…
Как прежде, величавая, но новая,
Продукт всей современной субкультуры.

Мне радостно, ты дышишь, как и раньше,
Цветы, деревья и мосты-развязки…
Сверкаешь новыми изящными решеньями
И манишь в тайны, где восторг как в сказке.

Твои бульвары на Кольце Садовом
Друг перед другом дразнятся нарядом.
Любуясь этим перевоплощением,
Я чувствую – волшебник где-то рядом.

Возможно, он гуляет по Зарядью,
Взирая с выступа на блеск речной волны.
Или присел, задумавшись о главном –
Духовной силе и Величии страны.

А может, где-то над Кремлем витает
И, глядя сверху на тебя, столица,
Он звезды Мира тихо зажигает,
Чтобы всегда сияли счастьем лица.

О жизненных ценностях

Семь мудрецов дельфийских сообща
«Носцэ тэ ипсум» молвили однажды.
Они открыли мудрость на века –
Что человек один, не повторится дважды.

«Бис дат, кви цито дат» они сказали:
Не думай долго, помогай мгновенно.
На боль чужую действуй откровенно,
И помощь приумножится двукратно.

Лови текущий день: «Карпе дием» ,
Схвати сегодня радости все случаи,
И пусть туманный день, что вдалеке,
Тебя пустой надеждою не мучает.

Почаще думай, мысли и твори,
Без этого существовать не сможешь…
Когда ж придется вдруг кого судить –
Узнай, чья выгода,

И лишь тогда поможешь.

«Игноранциа нон эст аргумэнтум» :
Незнание – не аргумент,
И уж совсем не повод

Оправданным быть только потому,
Что оппонент был глуп
И совершенно молод.

Бывает и такое в нашей жизни,
Что душу мы пытаемся спасти,
Облегчить тяжесть совести больной –
И хлынули признания волной…

«Эррарепуманум эст» : ошибаться
Имеет право каждый человек.
Но разум – мозга нашего отец –
Советует в ошибках признаваться,
Чтоб не иметь названия «глупец».

Мы в жизни все получим по заслугам…
Ее главнейший принцип – справедливость.
Захочет – милует, казнит,
Продлит земное бытие.
«Суум куиквэ» : каждому свое…

Тишина

Все из дома ушли, я осталась одна,
Эхом звуки доносятся с улицы.
Закрываю окно, пусть придет тишина,
Ею сердце мое налюбуется.

В тишине вспоминаю, что сбылось, что – нет,
Кровь по прошлому снова волнуется.
А в закрытое наглухо мною окно
Вновь стучит беспардонная улица.

Ищут клады в земле, океанах, морях,
Люди роют, ныряют до самого дна…
Забывая о том, что бесценнейший клад –
Наступившая вдруг тишина…

Тишина помогает услышать весной,
Как звучат первых птиц голоса,
Как под солнца лучом, что идет на покой,
Вдруг ложится на землю роса.

Нам нужна тишина, чтобы в мире земном
Слышать смех наших милых детей.
Пусть печалью звучит только осенью поздней
Покидающий Родину клин журавлей.

В тишине зазвучат инструменты Земли,
Источая нам дивные звуки.
И под эти мелодии счастья, любви
Будут жить наши правнуки, внуки…

Все страдания канут пусть в бездну, тартар,
В камни пусть превратятся и слезы, и муки.
Человечества яркий объятий венок
Создадут на века разноцветные руки.

Тишина, поскорей покори этот мир
Силой разума, что созидает.
Пусть в аду, где горит ненасытный огонь,
Прародитель несчастий сгорает.

Сквозь года, сквозь века вознесись, тишина,
На алтарь человеческой жизни.
Силой мира и силой Народов Любви
Войнам спой похоронную тризну.

Летняя ночь

Полоскались звезды в водах озера,
Сладким запахом пьянили травы.
Диск луны, огромный, желто-розовый,
Драгоценной изумлял оправой.

Тишина волшебной летней ночи
Колдовала легким вальсом павы…
Ни вздохнуть, ни вымолвить словечка
В этот миг я не имела права.

Вдруг дорожка лунная зажглась
На озерной, вмиг застывшей глади…
Кисточкой алмазною блеснув,
Звездочка исчезла в водной пади.

Господи, за что такое счастье
Даришь ты мне, грешнице земной?..
Шелестом хрустальным воды молвили:
«Что в согласии жила со мной…»

Не то?

Что-то со мной происходит не то,
Может, домой в Белоруссию ехать?
Там, на стоянке, тоскует авто,
В Минске и в Лиде грустят мои дети.

Что-то со мной происходит не то,
Кровь с каждым днем все становится жиже…
Не потому, что живу я в Москве,
Было бы то же в Стокгольме, Париже…

Что-то со мной происходит не то?
Нет, вижу я, что со мной все в порядке.
Строчки растут на блокнотном листе,
Будто рассада весною на грядке.

В сердце рождаются новые слоги
О доброте белорусского неба,
О васильках, о лесах и дорогах –
Милых местах, куда мчат мои ноги.

Так давно

Снова еду туда,
Где кукует кукушка,
На любимых полянках,
Ромашки цветут.
Там звучал – так давно –
Мамин голос:
«Дочушка, посмотри под кусточком,
Ты увидишь, как втайне
Чернички растут.

А вот там, над обрывом,
Где жаркое солнце
После долгих трудов
Любит сладко вздремнуть,
Сочным цветом рубина
В малахитовых листьях
Земляничная сладость
Может искрой блеснуть…»

Я, послушный ребенок,
Старалась исполнить
Каждый мамин совет –
Он мне был как приказ…
А сегодня я внукам своим повторяю:
«Слушать мамы слова –
Это мой вам наказ».

Луна-проказница

В хрустальной глади озера лесного
Вздыхают звезды робостью заманчивой.
Луна дорожкой золотою вытканной
Ласкает волны нежностью обманчивой.

Они, натруженные за день, утомленные,
Алмазным засверкали чудным блеском.
Глубин раскрыли тайны сокровенные,
Волшебным зашептали водным плеском.

Небесная проказница-колдунья
Серпом изысканным кокетливо качнула…
Прикрывшись облачка прозрачным веером,
В объятья леса ловко соскользнула.

Летнее утро

Жгучая роса на тонких стеблях,
Каплями тяжелыми спадая,
В брызгах самоцветов летним утром
О богатом шепчет урожае.

Сонная пичужка нежной трелью,
Вторя тихо серебру ручья,
Предвещает легкое похмелье
От июньских трав, в луга маня.

Небо, в цвете с васильками споря,
Закружило чистой синевой.
Я иду по расписному полю,
Где трава давно ждет встреч с косой.

Запахи медовые вдыхая,
Я бегу туда, где за холмом
Резвая речушка, извиваясь,
Мне журчит о прошлом, о былом.

В манящий поток бросая тело,
Замираю в ледяных объятьях.
Выскочив, как в детстве, бодрой, сильной,
С наслажденьем надеваю платье.

Боже мой!.. Какое это счастье –
Видеть утро, солнце и рассвет,
Захлебнуться воздухом пьянящим
И спешить к нему на склоне лет.

Ода маме

Женщина с усталыми глазами,
Легким снегом жизни на висках.
Пальцы рук увиты узелками
От трудов нелегких на полях.

Лен рвала, порой и жито жала,
Взращивала свеклу и салат.
К вечеру уже не уставала,
А с усталостью ложилась спать.

Краток крепкий сон, рассвет настойчив,
Лишних пять минут не отдохнешь.
Скот угонят, а потом ведь с Зорькой
Стадо до обеда не найдешь.

Детки спят. Будить их очень жалко.
Жмет страда, зима недалеко.
На столе рядком в цветастых кружках
Сладкое парное молоко.

Умываясь и ворча спросонья –
Ну еще часок хотя б поспать, –
Все, беспрекословно подчиняясь,
Заправляли за собой кровать.

Взяв под мышки сахары и грабли,
Что в размерах не всегда нам шли,
Разбивали сено и сушили
На возу, затем в сарай везли.

На полатях тщательно топтали,
Задыхаясь пряностью полей.
Лился пот, его не замечали,
Снизу вверх неслось: «Скорей, скорей…»

Знали мы от мала до велика:
Все, что в закрома свои свезешь,
Молоком, блинами и соленьями
На обеденном столе возьмешь…

Не по-сельски называя «мамка»,
Глупая босая ребятня,
Мы тогда еще не понимали
Нежности, вместившейся в слова.

Вышивала, шила нам обновки,
Покупала новые банты,
Кофты, юбки, туфельки, футболки,
Очень редко – капли и бинты.

Мы росли здоровыми и крепкими,
Нас питала мамкина любовь.
Обучала жизни и уменьям:
«Плохо сделал – переделай вновь».

Наш уютный милый сельский домик
Радостью дышал и добротой.
Ты учила: «Постучал кто в двери –
Поспеши и смело дверь открой».

Детский суетливый муравейник,
Было дело, часто закипал.
Кто-то оказался вдруг бездельник,
Ну, а кто-то и впросак попал.

Нужным словом, правильным решеньем,
А порой и строгостью слегка
Усмирялись страсти и волненья,
В наказанье – кружка молока .

Знал Господь, как ты все успевала –
Шить, вязать, стряпать и нас учить.
Ты нас не уменьям обучала,
Ты учила нас, как надо жить.

Жизнь бежит…Ты в Вечности, родная,
Но, впитавши нежную любовь,
Наша дружная семья большая,
Как и прежде, за одним столом…

Разговор с мамой

Полыхает свеча в нашей милой избе
Поминальным святым огнем.
Я и Ты, мы с тобою здесь наедине
Мудрый втайне ведем разговор.

Фотолик на столе – мой сейчас собеседник,
Да еще в моем сердце святая любовь…
Умереть той любви никогда невозможно,
Пока сердце стучит и пульсирует кровь.

Моя милая, нежная, умная мама,
Я все чаще твои вспоминаю науки…
Лучик света в глазах, вен узлы на руках –
Много трудных работ знали женские руки.

Управляясь с делами и быстро, и ловко,
Ты была мастерицей во многих уменьях…
Успевала нам умные книги читать
Под трескучий мотив сыроватых поленьев.

Раскрасневшись от жара горящих углей –
Их так щедро дарила печка, –
Нам казалось, что Вещий Олег уже
В дверь стучится на скользком крылечке,

Что русалка блестящим изящным хвостом
Нежно трогает Свитязи воды…
Сам Мицкевич твоими устами вещал
О любви, что не рушат годы.

Я уже не ребенок, и сказки – не те,
Твои внуки взрослыми стали.
Мои мысли и сердце всегда в чистоте,
Это плод твоих, мама, «печалей»…

Мечты

Любимый двор, заветная калитка,
Мечтаю: скрипнет дверь, и выйдешь ты…
С неповторимою волшебною улыбкой,
Дышали ею все твои черты…

Сейчас к тебе летела б, как секунда
Летит к минутам, умножая время.
Но в годы, те, когда еще жила ты,
Как бочку обод, сжало жизни бремя.

Я стала старше на десятки лет,
Иные льстят, сказав, что молода…
Но мне все чаще, как ребенку, хочется
Купить билет в невозвратимые года…

Весна

Теплый дождик, капнув на крыльцо,
Освежил и небо, и лицо,
Нежные ростки позеленил,
Землю вымыл, влагой напоил.

Силу дал, и радость, и тепло,
Чтоб хлеба росли, неся добро,
И чтоб богател любимый дом –
Родина, где мы с тобой живем.

Свитязянское утро

Тонкой рябью озерную гладь
Ветерок шаловливый наморщил…
Прилетел, сорванец, из Замошья ,
Любит здесь он частенько гулять.

Нежно ночи-колдуньи сорвал покрывало,
Стайку уток, дремавших в затоке, вспугнул.
Не заметил, как солнце умытое встало,
От лучей его теплых, растаяв, уснул.

Синь озерная сладостью утра дохнула,
Колдовским ароматом былинных глубин.
Поманила к себе, обняла, потянула –
Я в волшебных объятьях один на один…

Мгновения счастья

Часто, бывает, нахлынет задумчивость,
Жгуче поманит в далекую даль.
Нитями жемчуга душу затянет
Прожитой жизни святая печаль.

Мысли плывут облаками лохматыми,
Тропы родные манят меня вновь…
Чтобы, как в детстве, бродить, околдованной
Шелестом листьев могучих дубов,

Травами в пояс, росою умытыми –
Много в них дремлющей силы земной, –
Каплями чистыми, в недрах рожденных,
Зубы сводящей воды ключевой.

Милые сердцу дорожки-тропинки,
Можно по памяти их отыскать.
Как же немного нам все-таки надо,
Чтобы в мгновенье счастливыми стать.

Найди слова

Огонь огнем не победишь,
Усилишь пламя и накал…
На слово злое промолчи,
Оно рвет ткани, как шакал.

Ты гневом гнев не усмиришь,
Любовь погасит зло, свирепость.
Она и лекарь, и тепло,
Души людской святая крепость.

Не замечай чужих грехов
И гнусный не веди им счет.
А вопреки законам зла
Ты сделай все наоборот.

Будь в жизни терпелив и добр,
Умей обидчиков прощать.
А сердце грубость обожжет –

Попробуй в тот момент смолчать.
Подставь плечо тому, кто слаб,
С собой в смятении живя.
Найди целебные слова,
Ведь слабый – непокорства раб…

Подарок

Утро вновь встречает нас с тобой
Синим небом, капелькой росы…
Слышен нежный отдаленный стон
К травам прикоснувшейся косы.

Пенится воздушная сирень,
Запах ландышей бунтует кровь.
Так природа нам авансом дарит
Искреннюю чистую любовь…

Признанье

Бутоны роз раскрыли красоту
Рукам, что бережно и нежно их растили.
Прохладной каплей утренней росы
Соцветия любовь им подарили.

Искусный, тонкий труд –
Взрастить любви цветок,
Дать жизнь волшебному
Ранимому созданью…
Взлелеянные сердцем, лепестки
Мгновенно гибнут от холодного дыханья…

Лакомка

На сонной малахитовой травинке
Дрожит росиночка каратом бриллианта…
Пичужка, нежно обласкав природу трелями,
Полакомилась капелькой ее таланта…

Песня о старом альбоме

Сдуваю пыль со старого альбома,
Приглаживаю мятые листы.
На пожелтевших карточках картона
Сквозь годы вижу милые черты.

Счастливого детства мгновения,
Родимого дома окно,
Ушедших минут воскрешение –
Ох, как это было давно.

Приклею осторожно, что отклеилось,
И прикоснусь нечаянно к тому,
Что в жизни не прижилось и не склеилось
Лишь потому, что было ни к чему.

Чудесные жизни мгновения
Как птица влетели в окно.
К минувшему прикосновение,
Ох, как это было давно.

Я с запоздалой нежностью так рада
В родительские заглянуть глаза…
Листать семейные альбомы надо,
И смоет грусть священная слеза.

Проказы, ошибки и шалости,
Все детства грехи заодно…
И только грустим мы от малости –
Ох, как это было давно…

Скромные цветы

В обычный день, не в праздник,
Просто так
Ты подарил мне чудные цветы.
Не розы, не пионы – полевые,
Извечный символ вечной красоты.

В букетике простом
Так много скрыто смысла:
В полыни слышу запах ветерка,
В ромашках – теплоту и нежность солнца,
К ним прикоснуться тянется рука.

Ах, васильки, вы – капельки ручья,
Росинки, убежавшие с небес.
Спасибо, милый, в скромненьком букетике
Ты столько счастья мне земного преподнес.

Медовый запах клевера вдыхая,
Я вижу, как добытчица-пчела,
Цветка коснувшись хоботком едва ли,
Обильный взяток в улей понесла.

С цикория, нечаянно заблудший,
Вдруг соскользнул проказник-муравей.
Не бойся, крошка, я тебя не трону,
Беги к себе домой, беги скорей.

Семья букашек
В пижме задержалась,
Пригревшись на распаренном цветке.
Легко бутон встряхнула –
И малютки
С испугом мечутся уже в моей руке.

Рукой взмахнула –
Улетела стайка
Искать другой изнеженный росток…
А я, счастливая, бегу к любимому,
В объятьях сильных – я его цветок…

На рассвете

Звезд июньских россыпи
Ночь вплетает в косы.
В утомленных травах
Сладко дремлют росы…

Пояском тумана
Усмирилась речка.
Жутко ухнул филин,
Затрещала ветка.

Стайка диких уток
Тихо прошуршала.
С камыша в речушку
Капелька упала.

Горизонт окрасился
Розовою пудрой…
Это значит – ночку
Скоро сменит утро.

Осень-проказница

Каплями золота желтые листья
Горят на увядшей траве.
Небо лазурное полосы серые
Прячет в святой синеве.

Осень-проказница
Августу нежному
Резкой прохладой грозит,
Синими сливами,
Гроздями красными
Вновь одарить нас спешит…

Ей ведь привычно,
Доброй волшебнице,
Хрупкое лето теснить.
Так уж не терпится
Статной красавице
Музыкой медной листвы удивить…

Мамочке

Зрелая осень в одеждах богатых
Гордо несет урожай золотой.
Крики прощальные странниц пернатых
Нам обещают встречу весной.

Мы же, птенцы нашей мамочки милой,
В осень, как в марте, спешим на порог
Нежно обнять за уставшие плечи,
С чашечкой чая отведать пирог.

Нам, твоим детям, испытанным жизнью,
Много не надо – улыбка и взгляд,
Слушать и слушать рассказы о прошлом
И возвращаться на годы назад.

В наших глазах – радость встречи желанной,
В наших сердцах – и любовь, и покой…
Господа просим и утром, и в вечер –
Чтобы продлил нам общенье с тобой.

Низкий поклон тебе, мамочка наша,
Ты и наставник, и жизненный свет.
Ты – всей семьи нашей память живая,
Просим, родная, – живи до ста лет…

Благодарность сына маме

Журавли в небесах моей жизни
Проплывают пока еще мимо…
Те, кого я люблю и кто любит меня,
Слава Господу, им же хранимы…

Видишь, мама, твой сын
На коленях стоит пред тобою
Со склоненной в любви
Непокорной седой головою.

В сердце – нежность к тебе,
И добро, и тепло, и отрада –
То, что в детстве любя
У кроватки, не спав, отдала ты.

Много весен и лет отцвело
И с листвой отлетело.
Мудрым стал твой сынок,
Вышло все, как ты, мама, хотела.

По дороге прямой, то крутой,
А то вдруг с перепадом
Поднимался твой сын,
Спотыкался, но в бездну не падал.

И на этом пути сам Господь,
Направляя простертые руки,
Посылал и терпенья, и сил,
Чтоб постигнуть его же науки.

В середине пути
Он добавил мне в сердце кровинку –
Руку верной жены,
Золотую мою половинку.

И, в молитве одной
Песню жизни достойно слагая,
Мы с любовью вдвоем
К твоим, мама, рукам припадаем.

Неотправленное письмо

По утрам дует северный ветер,
Чуть продрогнув, листва дрожит.
Вспоминаю тебя на рассвете,
Там, где речка Ингул бежит.

Далеко от меня ты, родная,
Сердцу милая сторона.
Там рябины плоды догорают,
Там укрыты туманом леса.

Вижу листья любимого клена,
Будто чудо-заря взошла.
Под тем кленом мама с корзинкой
В сад за яблоками прошла.

Собирая в корзинку опадки,
Повздыхала грустно о том,
Что ее кровиночки-детки,
Повзрослев, покинули дом.

Слышу запах антоновских яблок,
Я любила дышать ими всласть.
Опьяненная их ароматом,
По багряной листве бы прошлась…

Золотые упавшие листья
Я б сложила у мамкиных ног
Со словами: «Тоскует дочка
И спешит к тебе на порог».

Сон

Я утонула в детстве босоногом,
Ступни ласкает летняя роса…
Туман слегка дымится над осокой,
Багрянцем алым тлеют небеса.

А я бегу, упрямая девчонка,
В тяжелых травах оставляя след,
И ощущаю, как стегает звонко
Босые пятки розовый рассвет.

Сосуд жизни

В этот мир войдя не по желанью,
Получив бесценный хрупкий дар,
Я хочу, неся сосуд хрустальный,
Сохранить в нем сердца пылкий жар.

Наполнять его лишь солнца светом,
Шепотом весеннего дождя,
Шорохом листвы, дыханием рассветов,
Что росу роняют, уходя.

Пусть мой сбор сердца больные лечит,
Разожжет огонь в глухую ночь…
Усыпит в бессонный долгий вечер,
К сожаленью, в большем – не помочь…

Короткий миг

Желай иль не желай,
Он все равно настанет –
Тот час, когда придется
Подводить итог:
Что сделал ты вчера,
На завтра что оставил,
Иль, может, вообще
Ты ничего не смог…
И если каждый шаг
Заполнен был делами,
Взошедшими добром
И радостью других,
Зажжет судьба звезду
В согласьи с небесами –
Итог великой жизни,
Короткий этот миг.

Повезло

Не корите музыку за звуки,
Не браните сердце за любовь,
Миг рождения – за боль и муки,
Все проходит, чтоб вернуться вновь…

Не корите душу за тревоги,
Не вините сердце за добро,
Жизнь – за все нелегкие дороги,
Просто вам однажды повезло.

Повезло вам в этот раз родиться,
А в другой раз вряд ли повезет.
Поспешите с жизнью подружиться,
А в конце пути ей сдать зачет…

Не корите музыку за звуки,
Не браните сердце за добро,
А судьбу – за встречи и разлуки.
Вдумайтесь: вам крупно повезло…

Жизни нить

Накручивает Хронос
Жизни нить,
Не придержать,
Не приостановить.
И движет тихо стрелками часов
В пункт назначения
Багаж моих годов.

Года мои –
Событий карусель,
Мел на висках,
Сердечная капель,
Февральский май,
Июньская зима…
За все платила я всегда сполна.

Крутись, крутись же дальше,
Смысла нить,
Что упустила –
Некого винить.
Все спишет Время –
Суд Добра и Зла,
Себе в защиту мудрость я взяла.

Через нее,
Как через решето,
Просеяла ненужное,
Не то…
И, про запас
Терпенье прихватив,
Слагаю новый жизненный мотив.

Покрепче стала моей жизни нить,
Водой ее с мотивом
Не разлить.
И, управляя стрелками часов,
Доставит в срок
Багаж моих годов.

Обращение

Небо я молю всегда о том,
Чтоб, когда звезда моя погаснет,
В сумерки сиреневым дождем
Я пришла на землю, как на праздник…

Я детей своих прошу о том,
Чтоб следы мои не зарастали…
Чтоб не пустовал мне милый дом,
А друзей – чтоб жили без печали.

Командиры железных дорог

Солнце мирно встает над любимой планетой,
И готовится кто-то в свой первый полет.
Только в песне слова прозвучат не про это,
А про тех, кто составы надежно ведет…

Эта песня про вас,
Словно гость на порог,
Командиры железных дорог.
По дорогам стальным пробегают составы,

В стужу, зной и пургу, без помех, без потерь.
Чтобы встретились мы –
Кто в Москве, кто в Варшаве,
И сегодня, и завтра, и даже теперь…

Эта песня про вас,
Кто любить нам помог,
Командиры железных дорог.
На висках – седина, в сердце – старые шрамы,

А в глазах огонек, что не гаснет всегда.
И пускай в небесах как Всевышнего пламя
Освещает ваш путь золотая звезда.

Эта песня про вас,
Кто нам выжить помог,
Генералы железных дорог.

Весы времени

Когда затянут петлю неудачи,
Будь терпелив и гибок, как змея.
И только кожу сняв, а не иначе
Возрадуется вновь душа твоя.

Не плачь и не взмолись,
Не попроси прощенья
У тех корявых, мхом обросших рук,
Не допускающих
И в подлости сомнения,
Душу твою повесивши на крюк…

Добравшись до заветной цели – власти,
Пускай пока потешатся бесы…
Для «прокуроров» –
Прихвостней из касты –
У Времени есть гири и весы…

Любите женщину

Любите женщину в пургу и ветер,
В мороз и зной,
В осенний грустный вечер…
Вдохните жизнь в нее,
Надежду, силу –
Ту, что во все века мужчину возносила
До дальних звезд,
Бросала в глубь морей,
Толкала в спину:
«Ну, скорей, скорей!»
Спеши к любимой, бойся опоздать,
Ведь время вновь не повернется вспять.

Любите женщину
И обижать не смейте,
Не для себя,
А для нее умейте
Жертвовать, и слушать, и прощать,
Свои обиды в горле подавлять…
И волю языку
Учитесь не давать.
Он враг, которому нельзя спускать
Погрешностей в любовных отношеньях,
Они – плевела чувств, зерно мучений…
Любить мужчине женщину –
Всевышний рок,
Как и пчеле любить
Нектаровый цветок…

Ведь знаем мы, и спорить с этим трудно:
Любовь – она и есть любовь,
Когда бывает обоюдной…

Пока живут родители

Пока живут родители твои,
Ты, как птенец,
Под покровительством семьи,
Под их святой любовью и опекой
Живешь, верша все замыслы свои.

Когда они уйдут в миры иные,
Ты сразу станешь
Старше своих лет.
Опустят плечи тяготы земные,
И вдалеке забрезжит лунный свет…

Весенняя зарисовка

Милые сердцу пейзажи весны:
Робкая травка слегка зеленеет,
Птиц прилетевших напевы слышны,
Солнце, ликуя, нас ласково греет.

Сонной, ослабшей от стужи земле
Силу волшебную дождичек дарит.
Ветер ласкает морщинки земли,
Где-то притопчет, а где-то пригладит.

Тянется солнцу навстречу цветок,
Пчелка летит, слыша запах манящий.
Сладкий нектар ей отдаст лепесток,
Соты заполнит медок ароматный.

Подводя итоги

С каждым годом, любимый,
Мы дороже друг другу,
С каждым днем, мой родной,
Мы друг другу нужней.
И все реже и реже
Холодные вьюги
Проникают в течение
Дней и ночей.

С каждым новым закатом
Мы итоги подводим,
Каждый новый этап
Мы с тобою мудрей…
Серебро на висках
Уже не замечая,
Мы по-новому смотрим
На поступки людей.

Мы по опыту знаем,
Что в дальней дороге
Нам главнее семья,
И тепло, и любовь.
А из многих друзей
Мы с тобой оставляем
Кто делить не боялся
И крохи, и кров.

Следы

Мокрыми глазами поздней осени
Смотрит на меня отцовский дом.
Опустев, печалится о прошлом –
Так нечасто мы бываем в нем.

Старый сад дождя жемчужин россыпи
Бросил на отаву, словно плед.
Приезжаю я сюда, чтоб детства
Отыскать застывший робкий след.

На вопросы жизни безответные
Даст ответ глоток живой воды…
Так вот незаметно уже взрослые
Оставляю новые следы…

К людям

Посмотрите в глаза друг другу,
Протяните навстречу руки.
Веру в чувства пустите по кругу,
И короче станут разлуки.

Улыбнитесь, не хмурьте брови,
Сердцем станьте добрее и чище.
И тогда от ссор и обид
Лишь останутся пепелища…

Пусть любовь из глаз ваших брызжет,
Согревая теплом всех, кто рядом,
Зависть черную тщательно выжжет,
По-другому, прошу вас, не надо.

Лунный вальс

Зима вальсует легкими снежинками
Под музыку звенящих острых льдинок.
Серпик луны на облаке качается,
Ему вся тайна бала посвящается.

Снежинки то плывут, то замирают,
Колдует зимний вечер с ночкой звездною.
То остановит танец, то закрутит –
Поспорь, попробуй, с парочкой морозною.

Луна сияньем пышет от восторга,
Ей все в новинку и безмерно нравится.
И невдомек небесному младенцу –
Спешит на бал ревнивая метелица,
Еще мгновение – и все исправится…

Потеря

Снова аисты сядут в забытые гнезда,
Распушится сирень, заликует жасмин,
Зазвенят ручейки, новой силой наполнив
Истощенные реки и всходы земли.

Зацветет первоцвет, приукрасив коряги,
Соловьиная трель даст нам жизненных сил…
Но не скрипнут качели над любимым оврагом –
Умер дуб, что легко к небесам возносил…

Деревня

Иду побродить по родной мне деревне,
Где старые избы стоят одиноко.
Там ворон-бродяга над яблоком возится,
Кося осторожно черничное око.

Гнилые плоды на продрогших деревьях
Под ветром дрожат безобидным укором.
Цветы, что в букетах когда-то стояли,
Лежат почерневшим природным узором.

И нет никого на размякшей дороге,
Никто не бежит, раскрывая объятья.
Лишь падают белые хлопья под ноги,
А ветер безжалостно рвет мое платье…

Прошу тебя, ветер, природа устала,
На миг усмири ледяные порывы.
Старушки-зимы здесь шуршит покрывало,
Чтоб осени спрятать гнилые нарывы.

У жизни нет обратной стороны

У жизни нет обратной стороны,
И этим качеством в веках бесценна.
Сюжет не спишешь, как рецепты Авиценны,
На карте твоего пути они отражены.

Сложна, опасна, многогранно экстремальна,
Подкинет каверзу тогда, когда не ждешь.
Лишь боль преодолев, идя вперед отважно,
В ее коварных завитках себя найдешь…

Сила

Когда-то в очень древние века,
Мы знаем, рыцари отвагу проявляли.
Стальные латы, шлем, кольчуга, меч
Невиданную силу им давали.

В Историю ушли века,
Кровавых битв тех стрелы отзвенели.
Доспехи рыцарские пали, проржавели,
Былых сражений жуткие моменты
Остались в живописных кинолентах.

Сократ, мыслитель независимый и тонкий,
Всю жизнь не в латах, без меча ходил.
В одной холщовой тонкой рубашонке
В публичных диалогах Истину добыл.

Сандалий ступни ног его не знали,
Ступая босиком из недр земли,
Черпал он ум, сложившийся в палаты,
Мудрейших мыслей – золотые платы…

Философ нам оставил на века
Для всех живущих на земле людей
Слова, которые сильнее и прочней,
Чем древних рыцарей мечи и латы.

В чем смысл?

Для чего ты живешь, человек?
Для чего ты жуешь, пьешь и ходишь?
Долгий ли иль короткий твой век,
В чем же смысл этой жизни
Себе ты находишь?
В чем же суть, в чем секреты
Всей битвы земной?
Может, в том, чтоб не сеять
Свозь слабые пальцы
Зерна жизни литые, а принявши бой,
Вырвать корни грехов, положив на алтарь,
И любовь, и добро – два хлеба золотые…

Дай душе добро

Если ты обидел невзначай
Мать, отца, подругу или друга,
В суете не злись, не укоряй
Свой язык в минуты недосуга.

Сам перед собою повинись,
Робко попроси у них прощенья…
Сделав шаг, три раза оглянись,
Дав душе добро для утешенья…

На каждый день

Я для тебя, мой нежный, милый друг,
На каждый день пишу рецепт успеха:
Не просыпайся без улыбки на устах
И с мыслями о суетных утехах.

Планируй жизнь высоко, дерзко, смело,
Иди вперед решительно, отважно.
Судьбы корабль плывет в руках умелых,
Но тонет флот корабликов бумажных.

Рецепт здоровья предложу тебе –
Не тот, что утром освежает тело,
Найди себе занятье по душе,
Гори добром, сверкай полезным делом.

Открою счастья формулу одну –
Она проста, как дважды два в сложеньи:
Живи любя, прощай своих врагов,
Предателей гони из окруженья.

Плоды утех

Много было женщин у него,
Он грехи нанизывал, как четки.
Жил в тумане низменных утех,
Вдруг заметил:
Руки бьют чечетку.

Грязные обои,
На полу –
Всех застолий дымовых приборы.
Печка, не вместившая золу,
Раздала углам ее узоры.

Рваные рубахи и штаны,
Стоптанные старые штиблеты…
Смутным прошлым смотрят со стены
Фотоснимками истлевшие газеты.

В них – авансы на дела большие,
Перспективы творчества, ума…
Но гордыни сполохи лихие
Довели до нищенского дна.

Жизнь прошла – никчемная, пустая,
Все равно, где север, где восток.
Был рожден цветком в букете мая,
А пропал, как сорняка росток.

Валун

Лежал валун в подножии дорог,
Он видел виды нескольких столетий.
И стар и млад за много сотен верст
К нему спешили получить советы…

Однажды в полдень птичка прилетела,
Пропела весело: «Привет, Кумир…
Врастает в землю твое каменное тело,
Не сдвинув самого себя – не сдвинешь мир…»

Пища пламени

Костры глотают падшую листву,
Их жерла ненасытны, горячи…
Осенним пламенем природа, плача,
Дарует пищу пылкому огню.

Он – часть ее, божественная искра,
Способная обжечь и приласкать.
В руках умелых – всех цветов палитра,
Очаг согреет, чтобы другом стать.

В руках безумца – темных сил силища,
Рождающая боль и едкий смрад,
Потерю близких, горы пепелища
В местах, где цвел чудесный райский сад.

Не забывай, греховный человек,
Ты – та же искра матери-природы.
Согрей ее добром. Пороки – пламень зла,
Бросай в раскаянья целительные воды…

Добрых слов букет

Посвящается маме моего мужа,
Анне Викентьевне Зайцевой,
девочке-подростку военной поры,
недавно встретившей 90-летний юбилей.
Живя на даче, она продолжает сажать
грядки, пропалывать, собирать
и консервировать выращенный урожай

Не бывает много слов хороших,
Не бывает много жизни лет.
И сегодня, в Ваши девяносто,
Я дарю вам добрых слов букет.

Девяносто раз по девяносто,
И еще по десять – девятьсот.
Столько раз я говорю сегодня,
Как в сердцах детей любовь живет.

В каждой буковке она таится,
Не единожды, а девяносто раз.
Жизнь свою нелегкую, большую
Вы прожили скромно, без прикрас.

Вас коснулось пламя дней лихих,
Когда гибли взрослые и дети.
А для Вас война приберегла
Лучшего из всех мужей на свете.

Умного, тактичного, такого,
Что дышал и лаской, и добром.
А когда родились ваши дети,
Звонким счастьем был заполнен дом.

Шалости, капризы, мелкий спор
Строгостью и лаской пресекали.
Детский пыл, энергию, задор
В русло дисциплины направляли.

Роль хозяйки, матери, жены
Исполняли с радостью, пристойно.
Дочь и сына, внуков – их детей –
Вы учили: «Надо жить достойно».

Собирая в праздники гостей
На своих торжественных приемах,
Щедрости урок давали Вы,
Он рождал молву среди знакомых.

И, казалось, с мужем счастье вечно,
Долгим будет ваш совместный путь…
Но, устав от недугов сердечных,
В мир иной ушел он отдохнуть.

Снова обожгло Вас жизни пламя,
Думалось, что больше смысла нет.
Но характер, стойкий и упрямый,
Наконец слезам ответил: «Нет…»

Рядом – дети. Внуки подрастали,
Надобно их было направлять,
Подсказать, ведь многого не знали,
Как ошибки можно исправлять.

Ваши руки все умеют делать:
Дерн срывать, сажать, полоть, копать.
Вечером в обнимку с инструментом
Чудо-звуки сердцем создавать.

Пальцы, что еще недавно стыли
От тяжелого земельного труда,
Волновали звуками, кружили
В вальсе, где теряются года.

А глаза как будто заблудились
В тех местах, где прошлое живет.
Музыка душе давала силы
Жить, работать и идти вперед.

С высоты прожитых жизни дней,
Из глубин уже уплывших лет
Вы могли бы нам открыть сегодня
Жизни смысл. Ее большой секрет.

Но в веках ведется в мире этом –
Совершаем мы свои ошибки,
Чтоб прийти к своим великим датам
Как и Вы, с загадочной улыбкой.

Юбилей Ваш – нам пример достойный,
К этой дате будем мы стремиться.
Совершая личные ошибки,
Продолжаем все еще учиться.

А когда достигнем девяноста,
Если это нам позволит Бог,
Как и Вы, попробуем мы осенью
Зимний в грядку посадить чеснок.

В Вашу честь рисует осень листья
Золотом, туманом и дождем.
В Вашу честь сегодня дети, внуки
И друзья за праздничным столом.

Пусть Господь дает Вам сил надолго
В добром здравии растить картофель, перцы.
Мы, семья, с любовью сохраним
К Вам восторг и нежность в нашем сердце.

Я люблю

Я люблю запах пижмы, ромашки, полыни,
Васильковую синь в колосящейся ржи.
Я люблю ширь полей, и холмы, и равнины,
И людей, с кем, общаясь, не вижу межи.

Я ценю глубину человеческой мысли,
Наводнение чувств, когда искренность бьет.
Буйство диких лугов заполняет сознанье,
И зовет, и манит, будто птицу, в полет.

Дорожу чистотой, полнотой отношений,
Когда клеточкой каждой вдыхаю вкус жизни.
И в такой вот момент сердцем я понимаю,
Как же дорог мне край, что зовется Отчизной.

Слово «жизнь»

Зацепилась мысль за слово «жизнь»,
Хочешь жить – в ее седле держись…
Мастерство, уменья развивай,
На чужое рот не раскрывай.

Не злословь, не утопай в лукавстве
И чужому не завидуй счастью.
Будь борцом, владей мечом и шпагой,
На пасквили не потрать бумагу.

Не участвуй в мелочных раздорах,
В беспредметных мимолетных спорах.
Жизнь потрать на ценности другие,
Приведу тебе в пример такие:

Дружная семья, любовь, Отчизна,
Добрые дела без укоризны.
Мир крепи, будь преданным и верным,
И тогда для жизни будешь ценным…

Беседа с мусульманином

Давно хочу поговорить с тобой,
Аллаха сын, благочестивый Мусульманин.
Ты милосерден, щедр, великодушен –
Все это перечислено в Коране.

Я – Христианка, господа раба,
Здесь, на Земле, у нас одна судьба.
Мы созданы творить добро и мир,
Кумиров нет. Господь один – кумир.

Так почему же кровь невинных льется?
Господь – в слезах, а сатана – смеется.
Так, может, не Коран ты изучал?
Прочтя «Islamfor Dummies» ,
Учение познал?

А может быть, Аллаху верен тот, скажи,
Кого из страха смерти приобщили,
Кому богатство, власть и славу посулили
Потоком слов пустых и вероломством лжи?

О нет! Ислам – высоких жизней
Этика земная,
Он – опыт добродетели и чести.
В нем места нет кровопролитию и мести,
В нем мир и щедрость, и любовь большая.

Все откровения Священного Корана
Есть Истина уверовавшим в них.
Аллаху верный свято заповеди чтит,
Бесчестный, лживый – Истине вредит.

Ты можешь думать – иноверка я,
Но Бог один, и мы – одна семья.
Семья людей, рожденных ради мира,
А не тельца златого и кровавого кумира.

Должны рожать, растить своих детей,
Вершить добро и благо для людей,
Жизнь хрупкую беречь,
Не сеять смерть и ужас,
Она тонка, как лед на неостывших лужах.

Оставь уловки черные
Для сбора черных средств
На черные дела, на чьи-то боль и слезы,
На горе чьих-то близких, матерей,
Сердца и души их навек скуют морозы…

Поднявши руку на святую жизнь,
Живи, боясь, и каждый день дрожи…
Аллаха кара на тебя падет,
Не спрячешься, везде она найдет.

Аллах все видит, он не то хотел,
Тебя рождал он для великих дел –
Хранить, оберегать свою семью
И, если надо, пасть за Родину свою.

В тебя вдохнул он светлой жизни суть,
Чтобы добро и радость
Делами ты творил…
Что выдыхаешь ты? Зловоние и муть
После того, как чью-то жизнь святую загубил.

Лишь души черные
Рождают черный фронт,
Уловка – сборы средств,
Творящий благо, фонд.
Ты разве человек?
Ты – зверь на двух ногах,
И лишь прикрытие тебе святой Аллах…

Не видишь солнца, может, слеп глазами?
Или они ослепли горькими слезами?
Но если б горе от утрат однажды ты познал,
Ты бы родных своих оберегал.

Ценил бы жизнь свою, других людей,
Аллаха славил послушанием и радостью.
Копил бы деньги не на черные дела,
А детям на забавы и на сладости.

Крепил бы род свой,
Мир на всей Земле,
Ведь невозможна жизнь для всех без мира.
Очнись, безумный, оглянись вокруг –
Ты сотворил себе кровавого кумира.

Джихад кровавый ты придумал сам,
Такого не было в истории в помине.
Ты же рожден для счастья, для любви,
Не для того, чтобы людей губить на минах…

Господь – ревнитель. Он измену не прощает.
Все, кто вошел в Ислам стопами Сатаны,
Кто зло творит, в беде не сострадает,
По леву сторону в День Судный
Сорвут плоды своей войны…

Одумайся… Аллах великодушен,
Прощает искренне раскаявшихся – всех.
Очистив душу, жизнь начни другую,
И это будет и Его успех.

Поверь, я человек такой же, как и ты,
Имею планы, чувства и мечты.
И верю в Господа, и кланяюсь ему,
Тебя увижу – сердцем обниму…

Скажу: «Ну, здравствуй, брат,
Земной мой друг,
Как радостно, что встретились мы вдруг.
Что, в дружбе вырастая, наши дети
Друг другу будут нужными
На этом и том свете…»

Баллада «Птицы – мысли Стародуба»

О, стаи птиц,
Вы надо мной кружите,
Я слышу взмахи ваших древних крыл…
Обидел кто-то вас?
Так расскажите,
Иль вам зерна давно никто не подносил?

Волною памяти вы наплываете
Из глубины всех прожитых годов.
Вы, как и я, седы, и так же знаете:
Мы – отраженье древних тех веков…

Я понимаю,
Вам присесть бы надо,
Да крона дуба слишком молода .
Тот исполин –
Владыка старограда –
Ушел в Историю, а этот слаб пока.

О, мои птицы,
Памяти зерна
Я вам из закромов своих насыплю.
Все девять исторических веков
Мололи жернова муку событий.

Когда-то крепостью
Я неприступной слыл,
Обласкан был водою чистой Вабли…
На дне болот,
Защитников моих ,
Всех супостатов утонули сабли.

Татары, шведы, ляхи –
Всех мастей –
Нас грабили и жгли. Уничтожали…
Славянский дух –
Его ведь нет сильней –
Питал народ, и город возрождали.

Люд стародубский
Мужеством страдал…
Не слабостью, не подленькою местью.
Обороняясь, дрался, наступал,
Прославив княжество
И доблестью, и честью.

Владимир Мономах
И русские цари
Воздали почести великому народу
За то, что шведами я не был покорен,
Были подтверждены
И вольность, и свобода.

О дружбе крепкой
Украины и Московии
По всей Европе разлетались слухи…
Купцов заморских разные сословия
Сдружили мои ярмарки –
«Соборная» и «Десятуха» .

Взметнулись в небо
Купола церквей,
Меня десятка три их украшали.
Окреп, расцвел
И стал еще сильней,
Речушка Бабинец
Обвила нежной шалью.

Живы традиции народные в быту,
Наследие казачьего Великого полка ,
Чья дружба крепкая
Спасала всю округу
От кровожадного и мерзкого врага.
Дворы мои, пропитанные кровью,
Любовью к дому,
К уголкам родной земли,
Сердца потомков преисполнили любовью –
Другие здесь родиться не могли.

Когда обрушилась фашистская чума,
Мой каждый житель знал,
Что не уйдет она сама.
В борьбе священной
Сыновья с отцами рядом,
На бирже и в подполье,
И в лесных отрядах…

Хлестала сердце ненависть к врагу,
Здесь не стояла цель
Лишь только выжить,
А каждый думал: «Чем помочь могу,
Чтобы врага убить,
каленой сталью выжечь?..»

Пришла Победа…
Ликовал народ,
Герои все мои – в металле и граните.
Летите, птицы, высоко вперед
И зерна подвига
Потомкам разнесите.
Но перед тем,
Как делать долгий путь,
Присядьте, чтобы новых сил глотнуть
С высоких куполов святых соборов,
Что, как и прежде, охраняют город.

Пропойте Реквием
В аллее Памяти ,
Где я храню моих героев лики.
Там дух нетленный мужества живет,
А сила жизни там
Как в Римской Базилике…

Почета круг
Степенно совершите
Над Памяти святым мемориалом .
Моих героев там сердца сокрыты,
Их искра жизни
Замерла в граните.

Ну вот… Поведал вам я быль мою,
Пока мы живы –
дни наши продлятся.
И, вашим пением входя в сердца людей,
Из века в век
Пусть надо мной кружатся…

Отрывки из глав поэмы
«Рубиновый плацдарм»

Посвящается всем погибшим и выжившим
героям Великой Отечественной войны,
кто в период с января 1942 года
по август 1943 года воевал, умирал,
воскресал и не сдавался на Ржевском плацдарме
(Ржевско-Вяземская, Ржевско-Сычевская операции).
Поэма готовится к изданию отдельной книгой.

1

У истории этой – цвет крови, цвет Славы,
У истории этой – особая доля.
На местах, где в жестоких боях погибали,
Сорок братских могил – нашей Памяти Поле…

Там, под торфом давно пересохших болот,
В материнских объятьях любимой земли,
Спят герои бесстрашных взводов, героических рот –
Под фашистской косой, как трава, полегли.

2

Стучат колеса, поезд вдаль уносит,
Позвякивает ложечка в стакане.
Остывший чай нетронутым стоит,
Листает мысли память ветерана…

Речушка Вязьма за окном сверкнула
Игривым серебристым пояском.
Холмы, пригорки, перелески, деревеньки…
Весь этот путь когда-то шел пешком.

Не просто шел – вгрызаясь в землю, полз,
В окопах стыл под проливным дождем.
В атаку шел на пулемет врага,
Чтоб Родину любимую не оскверняла
Фашистская кровавая нога…

А вот и Вязьма, город его Славы…
Медаль за храбрость здесь он получил.
Тогда он был мальчишкой, юным, бравым,
Он жизнь любил и очень жить хотел…

3

Бледнели лица всех, кто был в строю.
«Назад – ни шагу!» – сталинский приказ.
Отступишь сам – погубишь Родину свою,
Запомните: обратно нет пути у вас.

В штрафные роты все пойдут–
Солдаты, командиры,
Там хватит места тем, кто страхом
Запятнает честь…
Такие были приняты отчаянные меры,
Чтоб армию настроить только на успех.

Притихли все как камешки в реке,
Они пришли сюда не отступать…
Всем жить хотелось, а не умирать,
Но кто останется – один господь мог знать.
Брезжит рассвет. Всем выдали по каске
И личный деревянный амулет .
Черкнуть два слова взял солдат листок,
Пока еще есть время до сигнала –
Зеленая ракета и свисток…

Что написать своим?
Что жив еще пока?
Вот-вот начнется бой, скорее, не на жизнь…
Пустой листок комком летит в окоп,
Писать родным не поднялась рука…

Трепещут робко солнца первые лучи,
Не пой, пичужка, просто помолчи,
Чтобы свисток не спутать с твоей трелью,
Молюсь, чтобы окоп не стал кровавою купелью…

4

Свисток. «В атаку!» – голос командира.
Как трудно оторваться от земли…
Но, стиснув зубы, подхватившись враз,
Вперед швыряет тело чувство долга:
Не подвести и выполнить приказ!

Шквал пулеметный, грохот артиллерии
И тявканье собачье минометов.
Фонтаны тел живых и мертвых – ввысь…
Все это проскользнуло мимолетно.

Не оставляя ничего живого,
Бомбили юнкерсы, пронзительно ревя…
Рычали танки, изрыгая смерти жало,
Окоп равняя и тела давя.

Уже не просто бой – кромешный ад,
Кругом бушует дикой смерти зверь…
Опять: «Вперед!» Споткнулся вдруг солдат,
Второй, десятый, и не счесть потерь.

Осколки, пули разметали цепи,
Рвут на куски, вокруг – сплошной тартар…
Сквозь шквал огня, услышав чьи-то крики,
Спасти бежит в бессмертье санитар.

Друг друга в этом пекле не узнать,
Здесь смерть пирует в страшной дикой гонке.
Успеть от крови с грязью протереть глаза,
Чтоб окровавленных
Стащить быстрей в воронки.

Ползли по трупам, а они – в три слоя,
Пирует смерть, и едкий дымный смрад
Завис над кровью залитой долиной…
Услышав свист – нырок стрелой под трупы,
Чтоб не смешал с землей снаряд.

5

Не выбирала мясорубка сорт,
Крошила рядовых и генералов…
Секунды не было, чтобы подать рапорт
На звание тому, кого смерть не забрала.

Живые есть? В ответ протяжный стон,
Шипела кровь, сворачиваясь в тромбы…
Лишь свист снарядов да обрывки тел
Взрывали сердце, будто землю – бомбы.

«Ты как, боец, живой?» «Немного… да…»
«По званью кто?» «Сержантом был… пока…»
«Ты знаешь, офицеров нет живых,
Вставай, сынок, в ответе ты за них…

За тех, кто выжил… Скоро новый бой,
Приказ тебе: ведешь их за собой.
Награды, звание лишь после боя
Мы сможем объявить…»
«Есть, слушаюсь. Все понял, буду смел
И постараюсь жить…»

6

Стояли близко санитарные палатки,
Их было много у передовой…
Оазис после огненного смерча,
Где руки медиков вершили новый бой.

Без перекуров здесь велась борьба
За чью-то еле тлеющую жизнь.
Наркоза нет, немного в кружке спирта,
Два слова, как приказ: солдат, держись…

Был не всегда победным бой со смертью,
С потоком крови – сгустки боли, мук…
Порой спасали собственною кровью ,
Врач был не просто медик – брат и друг…

Бывало так, что гибли и врачи,
Когда в палатку попадал снаряд.
Никто на фронте не был застрахован,
Нес каждому беду фашистский гад…

7

Здесь безвозвратных миллионы спят
Потерь…
В реке и небе – отраженье разных глаз…
Нам шепот душ несут ромашки, васильки:
Живите счастливо… Мы умерли за вас…

Не встретила их радостно семья,
Они не спели песни своим детям…
В бессмертие ушли в бою не зря –
Чтоб мы могли проснуться на рассвете,

Чтоб волжская спокойная волна
Качала рыбаков и теплоходы,
Питала легендарную землю,
Где мир живет и множится на годы.

Живут их души где-то в облаках,
В слезинках радости, что падают с ресниц.
В сияньи звезд небесных и Кремля,
На крыльях пролетающих здесь птиц.

^[1] Свитязь – озеро в Белоруссии, недалеко от г. Новогрудок Гродненской обл., воспетое Адамом Мицкевичем в поэме «Свитязянка».

^[2] Трептов-парк – парк в столице Германии, в городе Берлине. Там находится военный мемориал «Воин-Освободитель» со спасенной девочкой на руках. Монумент высотой 12 метров и весом 70 тонн, открыт 9 мая 1949 года как символ Победы советского народа в Великой Отечественной войне и Второй мировой войне и символ освобождения народов Европы от фашизма.

^[3] «Кровавый джихад» – антипод джихада. Джихад – священная война по Корану с самим собой, со всеми страстями, духовная борьба.. Ведет ее мусульманин с дьяволом, с собственными страстями, и направлена она
на распространение Истины – веры в Аллаха. «Кровавый джихад» — искажение Корана, т.к. согласно ему утверждать Истину с оружием в руках – грех. Каждый мусульманин должен словами и поступками защищать свою веру, свое государство и принимать участие только в законной войне.

^[4] «Большой джихад» – по Корану – любой красивый поступок, такой, как ночью поправить одеяло ребенку и т.д. Пример: у мусульманина нечаянно и незаметно выпали деньги. Прохожий поднял и отдал их владельцу. Он совершил красивый поступок – не поддался искушению.

^[5] «Малый джихад» – защита Родины, близких, соблюдение нравственности, почитание божьих законов и жизнь по ним. Защита нравственных ценностей. Защита с оружием, при угрозе смерти, себя, своих близких, своей страны.

^[6] ИГИЛ – наследник организации «Единобожие и джихад», затем слилось с «Аль-Каидой» в Ираке. В 2013 году стал именоваться «ИГИЛ –Исламское государство Ирака и Леванта». Террористическое формирование. Объединяет боевиков из различных государств. На территории России его деятельность запрещена.

^[7] Рада – Верховный Совет Украины, состоящий из 450 депутатов. Единственный законодательный орган власти. Формирует кабинет министров и осуществляет контроль за его деятельностью.

^[8] Ветви оливы – символ мира и добра. Согласно древней христианской легенде, оливковое дерево первым поклонилось Христу-младенцу после его рождения. Именно поэтому олива особенно почитается христианами, а изображение голубя с оливковой ветвью в клюве стало символом добрых вестей и мира.

^[9] Кущи зла – кущи, последний из трех главных праздников, во время которого евреи совершали паломничество в Иерусалимский храм. В Библии он называется «Праздник собирания плодов в конце года». Это радостное прославление Всевышнего. «Кущи зла» – антоним, означает поклонение Сатане, взращивание, собирание и распространение плодов Зла.

^[10] Ардонское ущелье – связывает Северную и Южную Осетию. Образовано рекой Ардон. Во время грузино-осетинского конфликта дорогу по ущелью называли «дорогой жизни».

^[11] Цейское ущелье – горно-рекреационный район, известный на Кавказе и в России благодаря своим исключительным природным условиям. Священное и заповедное место у осетин.

^[12] Транскам – магистраль, одна из главных дорог, связывающая Россию с Закавказьем.

^[13] Нюрнбергский процесс – международный судебный процесс над бывшими руководителями гитлеровской Германии. Проходил с 20 ноября 1945 года по 1 октября 1946 года в Международном военном трибунале, размещавшемся в «Зале 600» Нюрнбергского дворца юстиции. За период процесса проведено 403 судебные слушания.

^[14] Северный Афон – издревле так называют Валаамский монастырь, ставший, подобно святой горе Афон в Греции, «монашеской страной».

Находится на одном из пятидесяти островов Валаамского архипелага, расположенного в северо-западной части Ладожского озера, находящегося в Республике Карелия и в Ленинградской области.

^[15] Код – шифр, который нужно разгадать, чтоб получить доступ к скрытой информации.

^[16] Дамаскин – Иоанн Дамаскин, великий поэт, крупнейший богослов и борец за православие.

^[17] Валаáм – остров в северной части Ладожского озера.

^[18] Преподобные Сергий и Герман – православные монахи, основатели Преображенского монастыря на острове Валаам. Православной церковью почитаются как святые.

^[19] Нелюди – все, кто сеет зло, горе, слезы на земле, попирает общечеловеческие моральные и нравственные принципы, посягает на самое ценное – жизнь других людей.

^[20] «Носцэ тэ ипсум» – познай самого себя.

^[21] «Бис дат, кви цито дат» – вдвойне дает тот, кто быстро дает, сразу.

^[22] «Карпе дием» – лови текущий день, пользуйся днем каждым. Призыв Горация – жить сегодняшним днем, не упуская его радостей и возможностей, не откладывая полнокровной жизни на туманное будущее.

^[23] «Игноранция нон эст аргумэнтум» – невежество – это не аргумент. Незнание – не довод.

^[24] «Эррарепуманум эст» – человеку свойственно ошибаться. Упорствовать в ошибке свойственно только глупцу.

^[25] «Суум куиквэ» – каждому свое. Основополагающий принцип римского права (перевод с латыни).

^[26] «Ода маме» – посвящена памяти мамы автора, Кудрук Александры Антоновны,  матери-героини, родившей и воспитавшей хорошими людьми пятерых детей.

^[27] Зорька – кличка домашней кормилицы – коровы.

^[28] Сахары – садовые вилы, которыми собирали сено, солому, подавали на воз и на полати для хранения на корм скоту, на зиму.

^[29] «Постучал кто в двери» – в пятидесятые, шестидесятые годы по деревням ходили нищие люди, погорельцы, цыгане. Они собирали милостыню – кто что мог дать. Даже в самом бедном крестьянском доме люди подавали просящим – хлеб, спички, соль, одежду, продукты из приусадебного хозяйства. Это было добрым делом, и родители учили, что таких людей не надо бояться.

^[30] «В наказанье – кружка молока»: –  пятеро детских ртов и четверо взрослых, и родители требовали обязательного употребления молока, так как считали, что молоко в детском возрасте, особенно парное, – залог крепкого здоровья.

^[31] «Вещий Олег» – из стихотворения А. С. Пушкина «Песнь о Вещем Олеге». Мама читала нам наизусть сказки Пушкина, поэмы Адама Мицкевича не под свет электрической лампочки, а перед разожженной печкой. Освещением в доме была керосиновая лампа, которую не всегда зажигали, так как керосин сложно было купить.

^[32] Адам Мицкевич – великий поэт Белоруссии и Польши.

^[33] Замошье – деревня, расположенная недалеко от озера Свитязь.

^[34] Ингул – река в г. Николаеве, Украина.

^[35] Хронос – в греческой мифологии воплощение Времени.

^[36] «Islamfor Dummies» – пособие для обращенных в Ислам.

^[37] Древний город в Брянской области Российской Федерации. Название произошло от дубовых лесов, окружавших город. Несколько веков рос на центральной площади дуб, который украшал герб города. Уничтожен татарами в 1620 году во время нашествия Батыя.

^[38] В 2005 году посажен молодой саженец дуба.

^[39] Девять веков назад с южной стороны город омывался рекой Вабля.

^[40] Девять веков назад с трех сторон город был прикрыт от врагов непроходимыми болотами.

^[41] Первое упоминание о Стародубе в воспоминаниях князя Владимира Мономаха как о городе, имеющем сильное укрепление.

^[42] За восстановление города после разрушительного набега крымских татар, развитие торговых отношений с Москвой, Брянском, Севском, Ригой, Архангельском, Силезией и другими в 1666 году русский царь Алексей Михайлович жаловал городу Грамоту, дававшую свободу его жителям, по Мадебургскому Праву.

^[43] Благодаря этим ярмаркам, на которые съезжались европейские ремесленники и купцы, город богател и процветал. Строились храмы и развивалась промышленная торговля.

^[44]Во время восстания Богдана Хмельницкого в 1648–1654 годы для сохранения личной свободы и во избежание закрепощения местные жители стали записываться в казаки. В 1663 году был образован самостоятельный, Его Царского Величества Войска Запорожского, полк Стародубский. Казачий полк явился своеобразным пограничным кордоном, защищавшим территорию края от врагов.

^[45] 18 августа 1941 года фашисты оккупировали город. С октября уже начала действовать подпольная организация, возглавляемая Н. Г. Колмановым.

Она вела подрывную работу в тылу противника, организовывала сбор оружия, распространение листовок, саботажи на бирже труда, поддерживала тесную связь с партизанским отрядом.

^[46] Мемориал стародубцам, не возвратившимся с Великой Отечественной Войны.

^[47] Титул особых храмов, являющих собой символ владычества над миром.

^[48] Мемориал, посвященный погибшим в мирное время. Увековечена память погибшего при выполнении воинского долга в Чечне, награжденного посмертно Звездой Героя России Александра Зайцева. Сооружен по инициативе участника боевых действий в Чеченской Республике, Героя России Андрея Бочарова.

^[49] На территории Ржевского района находится более сорока братских захоронений.

^[50] Амулет – деревянный пенальчик на бечевке с личными данными солдата.

^[51] Когда не хватало консервированной крови, врачи давали раненым свою кровь.

^[52] «Безвозвратных потерь…» –  так печаталось в сводках информбюро.

^[53] Сухие гнилушки светятся загадочным светом в летнюю ночь.

Об авторе:

Родилась в Белоруссии. По итогам конкурсов и фестивалей имеет многочисленные грамоты и дипломы, в том числе международные. Номинант на Премию мира в 2018 году. В 2019 году печаталась в седьмом номере альманаха «Литературная Евразия». В 2020 году награждена Интернациональным Союзом писателей памятной статуэткой «За развитие русской словесности», дипломом и юбилейной медалью ИСП.

Изданы три сборника стихов.

Проживает в Москве.

 

 

 

Опубликовано в альманахе «Российский колокол» № Спецвыпуск 75 лет Победы 2020 часть 2.
Размещено на сайте 25.07.2020 в 20:01.