Переговоры
Покончив с неотложными делами в Константинополе, базилевс Иоанн Куркуас, по прозвищу Цимисхий, переправился на азиатский берег Византии и возглавил шеститысячное войско. Надо было наказать арабского эмира из рода Кайсиков, отказавшего империи в выплате ежегодной дани. Небольшой по количеству, зато укомплектованный закованными в латы профессиональными военными: царскими гвардейцами и личными охранниками служилой аристократии – ипаспистами, легион выступил в поход.
Вскоре быстрым маршем он прошёл мимо укреплённого города Карин, который был отбит у арабов ещё во времена базилевса Романа Лакапина. В окрестностях этой крепости легион базилевса должен был встретиться с федератами Картли, войском куропалата Аданарсе из армянской Иверии. Но тот почему-то запаздывал. И Цимисхий не стал ждать. Пополнив запасы продовольствия, его легион скорым маршем устремился на юго-восток к берегам реки Арацани – восточного притока Евфрата.
Переправившись через реку, легион подошёл с севера к Манцикерту, укреплённому городу-крепости эмирата Кайсиков. В то же время с юго-запада подвели десятитысячное войско ополченцев из армянской области Тарон братья стратиги Баграт и Григор Торники, выходцы побочной ветви царского рода Багратуни. Крепость была заключена в плотное кольцо блокады. Немедленно началась подготовка к штурму.
Эмир Манцикерта уповал лишь на помощь со стороны Ашота III Милостивого, эмира эмиров провинции Армения III Багдадского халифата. И его мольбы были услышаны. На следующий день базилевсу доложили, что лазутчики заметили, как с востока приближается конное войско.
У Цимисхия не было времени планировать что-то особенное. Он решил встретить противника на марше, как ранее встретил росов при подходе к Доростолу. Для этого он собрал свой ударный легион, и утром следующего дня повёл его к границе эмирата. Продолжать осаду крепости он возложил на стратига Григора Торника и его ополченцев. Его старший брат Баграт возглавил конную дружину закованных в доспехи ипаспистов и присоединился к легиону.
Два войска встретились на равнине у реки в одном переходе от осаждённой крепости. Предводители с обеих сторон разглядывали построения противника, пытаясь оценить его мощь и выявить слабые места для разработки стратегии боя.
– Что скажете? – обратился Цимисхий к своей свите, разглядывая с возвышенности тёмную конную массу, заполнившую противоположный край равнины.
– По докладам лазутчиков, в войске Ашота порядка десяти тысяч человек. Большинство из них конные, – стал говорить Баграт Торник. – Судя по знамёнам, тут по центру находится сам шахиншах Ашот. Справа – его брат из Карса, главнокомандующий Мушег, сын Аббаса. На левом фланге – эмиры Шаддадиды из Двина и Ганджи.
– А нас тут семь тысяч от силы, – дополнил его Варда Склир и добавил ехидно: – Что-то я не вижу среди нас людей Давида Армянина из Артвина. А погляди-ка ты, Баграт. Может быть, заметишь среди знамён противника знамёна куропалата Аданарсе, его отца.
– Давид не мог предать базилевса! – возмущённо запротестовал Баграт.
– А его отец мог? – продолжал обвинять Варда. – Даже если он по какой-то причине опоздает, то подставит нас под удар превосходящих сил своего царственного родственника.
– Не смей подозревать ни его, ни его отца! – вспылил Баграт и схватился за рукоять меча.
– Прекратите оба! – осадил их Цимисхий. – Будем считать, что Давид опаздывает по веской причине, и станем готовиться к бою, исходя из того, что есть. Что предлагаете, стратиги?
– Применим старую тактику восточных франков, – предложил Склир, свысока поглядывая на Баграта. – Я выстрою клин ударной конницы катафрактариев и поведу его в центр этого арабо-армянского сброда. То, что от них останется, пусть добивают воины, присоединившиеся к легиону, – закончил Склир, намекая на таронитов Баграта.
– В целом неплохо… – одобрил Цимисхий, но завершить мысль не успел. На холм взбирался всадник на взмыленном коне. Телохранители хотели преградить ему путь. Но по знаку Иоанна пропустили. Конник приблизился к Цимисхию и, осаживая коня, отвесил низкий поклон.
– Приветствую тебя, базилевс базилеон! Прости за опоздание.
Это был Давид по прозвищу Армянин, сын куропалата Аданарсе Багратуни, царя картлов. Даже от утомлённого дорогой от него исходила озорная удаль. Иоанн, Баграт и многие из свиты заулыбались, глядя на него. Лишь Варда глядел зло, приревновав Давида к благосклонности базилевса.
– Ты вовремя, друг мой, – вместо приветствия произнёс Цимисхий. – Как поживает твой отец и мой боевой товарищ, куропалат Аданарсе?
– Слава Богу, жив-здоров, но стар для похода. Поэтому он прислал меня.
– С чем пожаловал ты и почему задержался?
– Со мной пять тысяч конных воинов. Мы встали лагерем в долине за рекой, – чётко доложил Давид. – А задержался, потому что, узнав о грядущей битве с Халифатом, абхазы и имеретинцы из Кутаиси тоже захотели участвовать в походе. Пришлось подождать их.
– Ну что ж. Теперь нас больше, чем противника, – подытожил Цимисхий, взглянув на Склира. – Но тактику боя менять не будем. Ты поведёшь рыцарский клин и развалишь вражеский фронт, – сказал Цимисхий Склиру. Потом повернулся к Давиду: – Твои конники будут в резерве. Но когда услышишь боевые трубы, выводи их на равнину позади противника. Ударь с тыла…
В это время кто-то из свиты издал удивлённое восклицание, глядя на нейтральную полосу земли между двумя армиями. Цимисхий резко обернулся, не договорив фразы.
Со стороны реки по нейтральной полосе, между фронтами обеих войск, неспешно двигалась небольшая конная кавалькада. Потом от конной группы отделилась всадница в белом платье. Она сорвала с головы платок и подняла над собой. Потом на скаку выпустила его из руки. Ветер подхватил белую кисею и поднял её ещё выше. Достигнув середины, всадница остановилась. Её сопровождающие тоже остановились невдалеке от неё. Белый платок, медленно кружась, упал на землю. Яркое белое пятно посреди зелёного моря травы.
– Это старинный горский обычай, – прокомментировал Баграт. – Если женщина обронит платок между дерущимися воинами, то схватка прекращается.
– Я знаю про этот обычай, – раздражённо ответил Цимисхий. – Меня интересует, кто это и чего она хочет?
– А меня вовсе не интересуют старые языческие представления, – воскликнул Склир. – А может, это хитроумная ловушка? Дозволь, государь, начать атаку!
– Может, тебя не интересует, зато большая часть легиона состоит из горцев, – возразил Баграт. – Как они расценят неуважение к их вековым традициям?
– В любом случае мы не узнаем, кто это и чего она хочет, не выслушав её, – поддержал Баграта Давид.
В это время со стороны противника отделилась небольшая группа всадников и направилась в сторону женщины в белом. Цимисхий первым заметил это.
– Пусть никто не обвинит меня в трусости или в неуважении к традициям. Я не должен быть на месте встречи последним. За мной! – крикнул Цимисхий свите и пустил коня вскачь.
Две группы всадников сошлись на середине поля одновременно. Князья и эмиры, сопровождающие Ашота, недружелюбно поглядывали на ромеев, демонстративно хватаясь за рукояти кинжалов и мечей. Спутники Цимисхия отвечали им тем же.
– Ты? – не смог сдержать удивления Давид, взглянув на женщину.
– Ты! – удовлетвор ённо отметил Цимисхий, рассмотрев её.
– По какому праву ты, Цира Каратер, остановила битву царей? – обратился к женщине в белом шахиншах Ашот на правах старшего по возрасту аристократа в собравшейся группе. – Пристойно ли актрисе вардзак вмешиваться в ратные дела двух государей?
За женщину ответил один из сопровождающих её воинов:
– Цира Каратер – урождённая Мамиконян. И принадлежит роду прославленных главнокомандующих Великой Армении. Я, Рати Багваши, князь Скальных ворот Клдекари, подтверждаю это.
– Цира Каратер – мать регентши Феофано василиссы Византии и бабушка молодых цезарей, – добавил другой. – Я, Сак Каратер, вольный казак, подтверждаю это.
Волна оживлённых восклицаний пробежала в обеих кавалькадах. Удивлённый Ашот стал переговариваться со своими не менее удивлёнными соратниками.
– Откуда ты знаешь эту женщину? – шёпотом спросил Цимисхий у Давида, избегая называть её по имени.
– Её многие князья знают. Хотя, как оказалось, поверхностно, – пожал плечами Давид. – Она недавно переехала из греческой Спарты в Муш, главный город Тарона. И за короткий период создала лучшую театральную студию в городе. На её представления съезжаются люди со всей провинции. Её труппу приглашают выступать во многие города. Как раз перед началом войны она давала представления в Артвине у моего отца. Но дороги теперь небезопасны. Вот она и попросила меня взять её в обратный путь вместе с войском. А что, она и вправду бабушка цезарей? – не смог сдержать любопытства Давид. – А выглядит молодо, – добавил он с сожалением.
– Ещё один «поклонник» её талантов нашёлся, – хмыкнул с иронией Цимисхий и, не ответив Давиду, громко заявил:
– Я признаю её право. Чего ты хочешь от меня, женщина?
Всадница дождалась, пока и Ашот публично не признает её прав.
– Я признаю право Циры Каратер вмешиваться в дела государей, – заявил Ашот. – Чего ты хочешь, женщина?
– Отец Небесный смотрит на нас со скорбью! В обеих армиях – отцы, дети, родичи, разделённые по воле государей. Я не хочу, чтобы сегодня началась братоубийственная война. Во имя Всевышнего я требую, чтобы государи сели за стол переговоров и мирно разрешили этот конфликт.
При упоминании имени Всевышнего люди в обеих кавалькадах украдкой взглянули на небо, раскинувшееся над их головами и укрывшее их, как невидимое голубое одеяло. Независимо от конфессии люди отдавали должное Отцу Небесному: кто перекрестился, а кто «омыл» лицо руками.
– Во имя Всевышнего объявляю: сражения не будет, – заявил Цимисхий. – Я велю поставить здесь, на нейтральной полосе, шатёр. В полдень я приду на переговоры.
– Бог – свидетель, я не хочу этой войны, – вторил ему Ашот. – В полдень я приду на переговоры.
Долго и трудно велись эти переговоры. Цимисхий настаивал, что эмираты Кайсиков принадлежат Византии. А родственники Ашота, эмиры-мусульмане, требовали вернуть города-эмираты Манцикерт и Карин в состав халифата. В конце концов Иоанн и Ашот уединились, чтобы поговорить с глазу на глаз.
К ночи решение, удовлетворяющее обе стороны, было принято. Эмираты Кайсиков оставлялись Византии. Взамен Цимисхий обязался отправиться походом на юг Сирии, чтобы очистить её города от «чёрно-белой» исламитской «заразы». И в этот поход он приглашал всех эмиров, правильных мусульман, обязуясь распределять освобождённые деревни и городки не только среди христианских, но и среди мусульманских рыцарей.
Придя к соглашению, государи вышли из палатки и объявили свою волю собравшемуся народу. Их слова передавались от человека к человеку, пока не стали достоянием гласности в обоих военных лагерях. Полная луна освещала бранное поле под Манцикертом. Ополченцы и легионеры с обеих сторон обнимались, братались, позабыв о войне. Родственники, просто соседи и земляки искали и находили друг друга. Поле покрылось тысячей костров, где готовилось угощение. Рекой лились вино и кумыс.
Об авторе:
Родился 20 января 1961 года в г. Тбилиси Грузинской ССР. После окончания Тбилисского высшего артиллерийского училища с 1983 по 1998 год служил на разных офицерских должностях в Вооружённых силах Российской Федерации, в том числе с 1984 по 1986 год – в Демократической Республике Афганистан.
Чтобы уверенно аргументировать в спорах с родственниками и знакомыми, с юных лет собирал исторические факты, читал летописи и анализировал. Начал писать статьи. Друзья стали обращаться к нему с вопросами на историческую тематику. Решение рассказать историю доступным языком созрело к 2010 году. Пишет для тех, кому это действительно интересно.
