«То ли ещё будет…»
Я давно хочу написать о своём душевном состоянии. Согласитесь: оно – главный составитель завтрашних планов, чертог нашего бытия, ковш, из которого мы пьём то чистую воду, то ядом заправленную жидкость… Вот потому я и решила посвятить ему свой краткий сказ…
Жили-были мои родители, и Аллах после пяти детей преподнес им меня… Ликований, естественно, не было: не мальчик же родился, но и огорчений тоже… Так себе… Но ничем, как и любой другой ребёнок в нашей семье, я не была обделена. К каждому из нас родители относились как к единственному ребёнку. Мы, дети, жили, росли, радуясь и возлагая большие надежды на завтрашний день, который притягивающе улыбался сквозь призму розовых очков и говорил: «То ли ещё будет…»
Да. «То ли ещё…» настало, не заставляя себя ждать, ворвалось ураганом в жизнь и разбросало всё, о чём мечталось, розовые очки упали, и разбитые стёклышки вмиг обагрились в капельках крови наступившей на них ноги. Поди собери теперь это всё. Уж действительно призма, стороны которой, соприкасаясь, преломляются в лучевом отражении, как в кривом зеркале, отражая нас в смешном виде.
Почему мы смешны?! А вы спросите «То ли ещё будет», которое исподлобья зайцем смотрит: то ли слишком косо, то ли слишком трусливо… Я предпочитаю косить не только глазами, но и душевным состоянием, нежели чем дрожать от страха.
Смешно?
Мне очень. Но из двух зол выбирают меньшее. Вот и я выбрала, ведь дрожащий от страха способен на всё: убить, ограбить, осквернить… А косящий может просто навредить себе: не увидит своим косым глазом разбитых розовых очков, опять наступит на них, опять кровить начнёт, но теперь не нога, а душа… Сколько ни перевязывай, кровь так и будет идти.
Годами зарастёт душа, а на застенках души зарубки появятся, попробуй заблудись! Вот и рождается то состояние души, которое ты сам себе выбрал, как выбирают платье или костюм.
Так вот какое платье я себе выбрала! Оно теперь ни в огне не горит, ни в воде не тонет, а с годами просто давит, что хочется сорвать с себя этот плен несбывшегося, несделанного, невоплотившегося, несчастного и кинуть в «котлован» А. П. Платонова и вместе с ним созерцать происходящее с этим платьем – душевным состоянием…
Смотрю: стоит передо мной «То ли ещё будет» и манит к себе пальцем, такой закорючкой, как у вредной Бабы Яги… «Ага, – подумала я, – я подойду, а ты меня в печь!» И тут вдруг у меня голос командный прорезался. Топнув ногой (хотя какой уже у уставшей ноги топ, да так, шарканье комнатной мягкой тапки), я впервые за все эти годы зло посмотрела на своего безродного недруга и сказала твёрдо: «Тебе мало того, что ты сделало со мной? Разве не ты уверяло в верности моего выбора, когда я впервые облюбовывала розовые очки, потом вжилась в них, проросла, как семя в земле, что никак было ни вырвать с корнем, ни отодрать от лица? «То ли ещё будет!» – прошипело мне в ответ…
Я в предчувствии неладного оглянулась и увидела, как ко мне готовый задушить в железных объятиях подползает Змей Горыныч со множеством голов, а из каждой головы пламя, которое уже обдаёт лицо невыносимым жаром. Я успеваю заслонить лицо руками: благо, если его хоть сохраню, чтобы смело могла смотреть себе в лицо, ещё человеческое. Как известно, человек с обезображенным лицом или с изувеченной в неравной схватке душой может уподобиться хищному зверю, готовому искромсать на пути всё и всех, утратив напрочь душу свою или глубоко затаившись в ней…
Вдруг откуда ни возьмись выбежал кто-то и давай защищать меня! Он так рубит головы дамокловым мечом, что я не смею взглянуть ему в лицо! И всё-таки краешком глаза я успела захватить профиль своего внезапно объявившегося защитника… Увидев, я точно окаменела! «Откуда у тебя столько сил вдруг объявилось?! – закричала я. – Раз ты такой сильный и смелый человек, что ж ты самоуничтожению предавшись, скоротал весь свой век, уподобившись песчинке, не имеющей ни доблести, ни славы?!»
Да! Честь – вот всё, что у тебя осталось! Да кому она нужна в этом призрачном мире, где когда-то Маленький принц искал кусочек «земли обетованной», но, так и не найдя, умчался, громогласно произнося: «Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету, где оскорблённому есть чувству уголок!» Только вот не знал он, видимо, что карета-то имеет свойство превращаться в тыкву, а на тыкве-то далеко не уедешь, если только до своей грядки: вышел из земли – и в землю возвратишься!
Иду. Плетусь. Бой с чудовищем выигран, но в глазах, подёрнутых белёсой пеленой, осталось немало слёз, всё ещё душащих меня.
Вот и свет в конце тоннеля встречает меня, «победителя», прихрамывающего на одну ногу: теперь я наступила на эти головы, однако не чувствую вкуса Победы: он терпко-горький! Только к чему мне сейчас свет в конце тоннеля и Победа?! Сколько мне ещё пути осталось?
Вдруг передо мной призрак-очки, только уже не розовые! Давно не розовые! Но они уникальны! Знаете, почему? Да я уже поборола «То ли ещё будет»! Оно теперь со мной в ладу, живёт себе потихоньку, посапывает, вздыхает время от времени от тоски по новой жертве! А я умная теперь! Не по годам умная! Только теперь я поняла, что значит «То ли ещё будет… ой-ёй-ёй»!
Всё с нарастающей силой ветер играл в трубах, словно на флейте, и, вторя этой музыке, мой внутренний голос сказал мне упрекающе: «Ты могла бы себя защитить намного раньше, когда впервые наступила на разбитые розовые стёкла!» Ведь это было первое знамение судьбы: не увлекайся самообманом, а делай свой день таким, чтобы он тебе был надёжной опорой, и так каждый день, всю жизнь! «Ведь жизнь даётся один раз, и надо прожить её так», чтобы ты, о Человек, «управлял привычкой, а не привычка тобой»…
Дождь
В этот день как никогда запахло дождём. Такое ароматное блаженство разливалось вокруг! Дождя ещё не было, но был его запах, свежий, с ароматом соцветий. Я посмотрела на небо, стараясь предугадать время дождя. Но что я увидела! В краешках небесных глаз дождинки остановились, отражаясь в солнечных бликах! Они так и смеялись, резвились, как маленькие дети, дразня всех, и готовы были хлынуть на землю целым потоком. Я шла по дорожке, запылённой проезжающими машинами, и думала о том, как здорово было бы, если бы эту дорогу освежил дождь! Стоило мне об этом подумать, как капля упала мне на лицо, на щёку, потом ещё одна, и ещё… Капли дождя так и стали ласкать моё лицо, очищая его от за день накопившихся на лице грусти, неудачи, невезения… Я улыбнулась дождю и говорю: «Дорогой мой гость, спасибо тебе за эти прекрасные мгновения природы, которые делают человека чище, увереннее, сильнее…» Было уже 5 часов вечера. И был это месяц октябрь. Такой чарующий! Столько цвета кругом и, главное, каждому цвету отвечающая капля дождя, ароматного, осеннего, бархатного! Вмиг разлилось столько благоухания! Я не могла надышаться. По крышам домов забарабанил сильный дождь, но я всё ещё стояла у дома, не спеша заходить! Дождь превратился в поток, и каждая травинка, кустик, дерево стали радостно вторить ему, превознося слова благодарности! Я опять посмотрела на небо! Небо, казалось, плакало, плакало от счастья, что оно сделало что-то хорошее сегодня. А дождь благодарил небо за то, что дало ему возможность преобразить землю, всё живое, воздух хотя бы на мгновенье… А я, набирая в ладонях эти несущие жизнь капли, стала умываться дождевой водой, наслаждаясь вдыханием аромата, дарящего обволакивающее чувство свежести и живительную влагу… О Дождь! О Чарующие силы Природы! Поистине велик Создатель наш, что наделил вас чудодейственной силой! Откуда черпать силы для Жизни, если только не в вас?! Ведь в каждой капле дождя – солнце, а в солнце – дождь! Именно поэтому появляется и радуга после дождя, зацветают сады, полные обилия и цвета… радужного!
Об авторе:
Работает учителем русского языка и литературы. С детства увлекается чтением различной литературы. Именно поэтому в юности появился интерес к созданию собственных произведений. Но, к сожалению, «обителью» первых небольших произведений стали тетради, которые сгорели в 1994–1996 гг. Любит и ценит слово, ибо «Слово – дело великое», которое «может убить, спасти, полки за собой повести». И призывает читателей уважительнее относиться к слову, к самому бесценному дару на Земле, чтобы говорящего понял слушающий, читающий! Чтобы научились договариваться языком, а не оружием, но при этом слово не обрамляли гнусные рамки шантажа и чтобы каждый верил в Слово, в силу Слова…
