Узел времени

повесть, в сокращении

Глава 1

-1-

Хмурое небо плакало тусклым сереньким дождём. Маленькие дождевые бусинки падали на зелень берёзовых рощиц, на кусты, чёрные и строгие, как тишина. Сосновые шишки с шуршанием скатывались в густую траву. Небо ещё сквозило вверху синими узорными пятнами, но скоро и они потемнели, ушли выше, а потом пропали совсем. Стало черно, сыро и холодно.

Мокрая, продрогшая луна с безразличием смотрела сквозь тёмное окно в заваленную приборами комнату, единственным обитателем которой был Сергей Ковалёв. Он жил здесь уже около года. Привычный земной мир погас в его глазах, когда Лиля без объяснения сказала, чтобы он больше не ходил за ней. И ушла… Детдомовский, трудностей он не боялся. Продал квартиру в городе и оказался в доме, увиденном им впервые в тоскливых, тревожных снах и предназначенном, видимо, только для него одного. С самого раннего детства он мечтал жить в деревне, и кто-то внимательный и заботливый сделал ему этот бесценный подарок, хотя и в новой жизни.

Дом был старый, но крепкий. Большой дубовый стол, заставленный теперь приборами; три резных стула, деревянная кровать, громоздкий неподъёмный шкаф – это всё, что досталось ему по наследству от жившего здесь раньше председателя колхоза. К уже имеющемуся интерьеру он добавил холодильник, чтобы не умереть с голоду, и кое-какие хозяйственные мелочи.

Работал Сергей помногу, жалея, что приходится спать, отнимая время от работы. Иногда, утомлённый, с путающимися мыслями, он подолгу рассматривал отдельные буквы, точки и запятые или выходил в ясные дни, когда даль сбрасывала туманы окрестных болот, поднимался на высокий холм и смотрел на город, незнакомый и чужой, в котором можно было запросто потеряться окончательно.

За прожитые двадцать четыре года он успел немного. Но одно для себя он уяснил окончательно: чтобы чего-то добиться, нужно работать, много работать.

Писем и бандеролей он не получал по той простой причине, что не писал их сам, не считая институтских пакетов, что раза два в месяц приносила местная почтальонша тётя Маша, добрая простодушная женщина. В шутку она называла Сергея пенсионером, потому что тот был хмур и всегда чем-то озабочен.

Почти каждый день он приходил к ней за молоком. Бурёнка с ласковым именем Роза знала Сергея в лицо и каждый раз, завидев его, приветливо мычала и вытягивала длинную кудлатую шею, чтобы получить кусочек сахара, который всегда находился у него в кармане.

Жила тётя Маша за рощей, и Сергею приходилось немного попетлять, добираясь до её дома.

Вся деревня была сильно разбросана среди берёзок и сосен, как будто люди специально прятались друг от друга, не желая знаться с соседями. На самом деле это было не так: люди жили здесь на редкость добрые и отзывчивые.

По пути к почтальонше Сергей проходил мимо дома деда Серафима. Дому этому было не меньше лет, чем его хозяину. Окна и крыльцо, разукрашенные резными накладками, могли бы украсить любой музей народного творчества. Старуху деда Серафима Сергей никогда не видел, жили с ним дочь и внучка.

В хорошую погоду у деда Серафима собиралась приличная компания из местных старожилов. Старики играли в домино, выпивали. А как только взоры их затуманивались, затягивали какую-нибудь песню своей буйной молодости. И получалось у них довольно неплохо.

Завидев Сергея, дед Серафим по-молодецки махал рукой, интересовался, как идёт научная работа. Но больше всех Сергей полюбился тёте Маше, может, потому что к хмельному особой тяги не испытывал, а может, потому что ей с мужем Бог детей не дал. Она частенько подтрунивала над Сергеем и, улыбаясь, говорила, что внучка деда Серафима не сводит с него глаз. Потом снова начинала уговаривать его перейти жить к ней. Но Сергей отмахивался и говорил, что кучу его приборов ни один дом не вместит.

В тот вечер, вернувшись домой, он проверил лазерный спектрограф собственной конструкции, из-за которого его и оставили работать на кафедре. У Сергея было две страсти: астрономия и литература. Одно другому нисколько не мешало, и, когда шёл опыт и работала техника, он садился за стол и брал в руки ручку. Сочинения свои он пока никому не показывал, но придумывать разные небылицы ему очень нравилось.

Писалось в тот вечер хорошо, но в голову никак не шёл образ девушки, а он ему был просто необходим, иначе рассказ получится сухой и неинтересный.

Отодвинув в сторону уже исписанный лист бумаги, Сергей в который раз остановил взгляд на выцветшей фотографии в фигурной рамке, стоявшей в самом центре стола перед стопкой аккуратно сложенных книг. Когда он появился в этом доме, она уже была на столе. Видимо, родственница бывшего хозяина, потому что из прошлой жизни она ему никого не напоминала.

-2-

Дверь за спиной скрипнула, и в комнату кто-то вошёл.

– Кто там? – не оборачиваясь, спросил Сергей.

Никто не ответил. Тогда он обернулся.

В комнате никого не было. Окно было открыто, и прохладный ветерок раздувал шторки, как паруса фрегата. На подоконнике поблёскивала мутная лужица воды. На улице хозяйничала ночь. Он так увлёкся, что даже не заметил, как прошёл дождь. Часы показывали половину двенадцатого. Отругав себя за забывчивость, он подошёл к двери и запер её на ключ. Хотя бояться, собственно, было некого. Только волки могли в такой час прийти к нему в гости. Но они боятся света и вряд ли осмелятся войти в дом. Он снова сел за стол. Не прошло и пяти минут, как за спиной послышался знакомый скрип. Ключи лежали на столе. Колкие мурашки пробежали по спине. Сергей резко обернулся. В дверях никого не было.

Подойдя к двери, он внимательно осмотрел замок. На нём не было никаких признаков взлома, да и тогда он услышал бы шум у двери. Хотя Сергей слышал, что есть искусные мастера, которые открывают замки даже простой женской заколкой для волос. Ему стало немного не по себе. Брать у него было особенно нечего. Вооружившись на всякий случай топориком, он вышел на улицу.

Небо было чистое и сплошь усыпано крохотными звёздочками. Крупная спелая луна висела над верхушками деревьев, и ему показалось, что она улыбается. Перед домом стояли мутные лужи. Сонная трава, уступая дорогу, разбрасывала во все стороны крупные капли влаги. Дважды обойдя дом, он залез в крапиву, забыв, что это не кусты, но так ничего и никого не обнаружил. Ещё раз проверив замок, он окончательно убедился, что механизм работает безотказно. Признаться честно, раньше за собой он не замечал никаких галлюцинаций. Сегодня за весь день он всего полчаса побыл на свежем воздухе и от усталости мог принять за шаги любой звук. Но дверь открыться сама по себе не могла, если ей только не захотелось вдруг, чтобы о ней наконец вспомнили.

Как и следовало ожидать, дверь снова открылась. Но на этот раз шагов Сергей не услышал. Кто-то невидимый упорно хотел, чтобы дверь была открыта. По отношению к нему никаких решительных действий не предпринималось, и он успокоился.

«Раз кто-то хочет, чтобы дверь была открыта, – сказал он себе, – пусть так и будет». Окно он закрыл, чтобы не просквозило и, оставив свет включённым, разделся и залез под одеяло.

-3-

В воздухе что-то сильно грохнуло, и послышался звон бьющегося стекла. Сергей вздрогнул и открыл глаза. Откуда этот странный звук? Неужели ветром выдавило стекло?

Сергей взглянул на часы: пятнадцать минут первого. Значит, он спал всего пятнадцать минут. Он повернул голову и посмотрел в окно. Стёкла вроде бы целы, а сквозь непроглядную темень невозможно было ничего рассмотреть. Он сбросил одеяло и поднялся. Что же могло разбиться?

Дверь была по-прежнему открыта. Он окинул ещё не совсем проснувшимися глазами комнату. Всё стояло и лежало на своих местах, ничего не пропало. На полу ничего не валялось. Приснилось, наверное?!

Он подошёл к умывальнику и поплескал в лицо прохладной водой. Кожу обожгло. Сознание прояснилось.

Одевшись, он вышел на крыльцо. Кругом было мертвенно-тихо, ни единого звука и шороха. Всё кругом спало, кроме него. Луж перед домом не было. Как это они умудрились так быстро высохнуть, как будто дождя и не было вовсе? Трава тоже оказалась сухой, но ноги, как только он ступил на землю, обдало холодком. Наверное, это оттого, что он только что вылез из-под одеяла. На деревьях не шевелился ни один листок. В траве он не заметил светлячков, и не жужжали назойливые комары, которые обычно не упускают случая напомнить о своём присутствии. Стало гораздо светлее. И если бы часы не показывали начало первого, то можно было бы с уверенностью сказать, что уже утро.

Небо было такое же чистое, но на нём теперь висели почему-то две луны. Когда Сергей ложился спать, она была одна, он мог в этом поклясться. Он потрогал голову, чтобы удостовериться, что это именно его голова и что он не свихнулся.

Приключения продолжались. Сначала двери захотелось ни с того ни с сего открыться, потом появилась вторая луна. До этого и одной всем хватало. Он подумал, что на этом всё не закончится.

Обходя дом, Сергей заметил в лунном свете, а точнее, в свете двух лун у ближайшего дерева белый силуэт. «Ну вот, только привидений на мою голову не хватало!» – подумал он. Привидение, однако, его не испугалось и стояло неподвижно.

Набравшись смелости (выходя, он не забыл прихватить с собой топорик), Сергей подошёл ближе. У дерева стояла молоденькая девушка лет девятнадцати, так ему, по крайней мере, показалось. Он посмотрел по сторонам – никого.

Лёгкое, не защищённое от дождя платье промокло насквозь и прилипло к телу. Длинные светлые волосы, странно сухие и пушистые, закрывали почти всё лицо. Только большие испуганные глаза смотрели на него не мигая.

Как она здесь оказалась? Может, с дедом Серафимом что-то случилось и он прислал её к нему? Да нет, вроде не похожа на его внучку. У той волосы чёрные. Но где-то они всё-таки встречались.

Девушка не сводила с него глаз и вся дрожала. Лицо её было бледным, или ему это только показалось из-за лунного света. Сергей растерялся.

«Вот идиот! – выругался он про себя. – Человек замерзает, а я пялюсь на неё как дурак». Он стащил с себя пиджак и хотел набросить ей на плечи. Но она вскинула руки, закрывая лицо, и тихонько вскрикнула. Он понял, что испугал её. Но чем? В руке по-прежнему был топорик. Чертыхнувшись, он отбросил его в сторону. Девушка вжалась в дерево. Он тихонько сделал шаг и протянул ей пиджак. Не сводя с него наполненных ужасом глаз, она взяла маленькой ручкой пиджак и спряталась в нём. Вглядываясь в черты её лица, Сергей сосредоточенно вспоминал, видел ли он её раньше в деревне. Ничего толкового он не придумал. Постепенно начал замерзать; сняв пиджак, он остался в одной майке. Сергей поёжился и проговорил наконец:

– Ты как здесь оказалась?

Девушка молчала. «Может, глухонемая?» – подумал он.

– Ладно, пойдём в дом, нечего здесь мёрзнуть.

Девушка не тронулась с места. Кивнув в сторону дома, он повернулся и сделал несколько шагов. За спиной послышался звон бьющегося стекла. Сергей резко обернулся. Ломая не очень тонкие, но оказавшиеся почему-то очень хрупкими ветви, девушка медленно сползала на землю. На секунду Сергей замер, потом бросился к ней и у самой земли поймал за плечи, боясь, что они окажутся такими же хрупкими, как эти странные ветки. Плечи оказались самыми обыкновенными, и у него подкатил комок к горлу: не каждый день приходилось обнимать молоденьких симпатичных женщин. Длинные стрелы ресниц еле заметно вздрагивали. Плотно сжатые губы и бледное лицо – всё говорило о том, что человеку плохо. Но что делать? За помощью бежать? Далеко. Позвонить? Телефон он давно выбросил. О, чёрт тебя возьми, цивилизованный человек! На кой хрен ты нужен, если не можешь оказать простую помощь.

Девушка застонала каким-то утробным голосом, губы сжались ещё плотнее, глаза на мгновение открылись. И было в них что-то таинственное, до боли знакомое и завораживающее. Оторваться от них было невозможно.

Снова почувствовав холод, Сергей встал, бережно взял её на руки и быстро зашагал к дому. Тело продолжало пульсировать, как будто душа пыталась вырваться из уже ненужной ей оболочки, бьющейся в последних предсмертных судорогах. Но он этого не допустит.

Отпихнув ногой стул, он опустил её на кровать, снимать мокрое платье не рискнул и накрыл толстым ватным одеялом. Сам сел рядом на стул. Оставлять её одну сейчас было нельзя. Длинные ресницы снова вздрогнули. Такие невесомые и вдруг так сразу отяжелевшие, они не позволяли векам подняться. Сергей отодвинул волосы с её лица на подушку, и глаза, словно почувствовав его прикосновение, наконец открылись. Они светились каким-то мягким неземным светом, молящий взгляд просил о чём-то, но о чём – он понять не мог. Устав держать тяжёлые ресницы, веки снова захлопнулись. Девушка вздохнула. Дыхание стало ровным. «Уснула, ну вот и хорошо», – подумал Сергей. Но оставлять её одну он всё же не решился. Да и идти ему, собственно, было некуда. Его небольшой домик не был предназначен для приёма полуночных гостей.

Снова пошёл дождь. Цветок на окне, подаренный тётей Машей, печально опустил длинные красноватые листья. Струи воды, стекая с крыши, били прямо в окно, и сквозь мутную водяную массу неясно проступал желтоватый свет расплывшихся лун. Казалось, что весь мир безвозвратно погрузился на морское дно.

«Интересно, сходил кто-нибудь с ума от одиночества во сне? – подумал Сергей. Наверное, я буду первым». Страшная всё-таки штука – одиночество. Как ни маскируй его за работой, рано или поздно оно нанесёт невидимый удар. И тогда не останется сил, чтобы подняться, если только кто-то не протянет руку, как протягивают её утопающему. Сегодня тоска снова сдавила горло, обвила тело невидимыми щупальцами, когда он увидел эту девчонку, когда он нёс её на руках и смотрел в её глаза, такие знакомые и такие недоступные. Когда же закончится этот мучительный сон? А если это не сон? Как сильно болит голова! Какая, собственно, разница, где сходить с ума: во сне или наяву. Но этот сон слишком мучителен. Вот она, лежит рядом и тихонько посапывает. Можно потрогать её рукой, только осторожно, чтобы не разбудить. Но рука не поднимается. Свинцовая тяжесть не даёт разрубить невидимую сеть. Видно, Всевышнему угодно, чтобы ты, обделённый любовью, жил вечно с надеждой её найти. Но надежда эта, блуждая среди запутанных человеческих судеб, так и останется одинокой, как и ты сам.

Ты отгородился от людей и считаешь себя героем, а на самом деле ты просто слюнтяй. Твой новый дом стал склепом для железок да кучи бумаг, до которых никому нет дела. Завтра она уйдёт или уйдёт ночью, когда ты будешь спать. Ты – безвольный человек. Так нельзя. Нужно что-то делать, пока она спит. Нужно выпутываться из этой истории, и как можно скорее.

Всё началось…

С чего же всё началось? Сначала открылась дверь ни с того ни с сего. А что было до этого? До этого он писал рассказ. Нет, что-то явно упустил. Но что? Сергей обхватил голову руками.

Потом появилась вторая луна. Нет, сначала шёл дождь… потом… звон стекла и… появилась она. Но почему деревья так звенят? Они же не могут быть стеклянными? Хотя во сне всё может быть.

Может, сходить посмотреть? Нет, ноги не пойдут. Пока она здесь, он не сделает ни шагу. Пусть всё исчезнет вместе: и стеклянные деревья, и эта таинственная незнакомка. Зачем начинать то, у чего не может быть продолжения?..

-4-

Сергей очнулся от тупой боли в левой руке. Он сидел на стуле у края своей постели, положив голову на руку, отчего она и затекла. Одеяло было откинуто, обнажая пустую кровать. Широкая полоска света, прочертив его ещё ноющую руку, отпечаталась на стене, выделяя на ней все трещины пережитого не одного десятка лет. Из-за открытой двери не доносилось ни единого звука.

Сон улетучился, хотя Сергей помнил его до мельчайших подробностей. Но отличить теперь то, что произошло на самом деле, от того, что приснилось, было невозможно. Да этого и не требовалось. На улицу он мог выйти и на самом деле. Это подтверждала открытая дверь. Но вот зачем он вылез из-под одеяла и взгромоздился на стул – ответить затруднялся.

Часы показывали половину десятого. «Да, дружок, – сказал он сам себе, – если ты целыми днями будешь сидеть в своей хибаре, то точно свихнёшься, и остаток дней придётся провести в совсем другом месте, вспоминая стеклянный лес и красавицу незнакомку.

Он хотел встать, но в мозгу медленно, словно боясь потерять чёткий и ясный смысл, возникла мысль, которая мучила его всю прошедшую ночь: на кого она была похожа? Сергей взглянул на откинутое одеяло, потом резко встал и, почти подбежав к умывальнику, сунул голову под прохладную водяную струю. Тревога постепенно ушла, осталось только приятное ощущение обжигающих струек. Закрутив кран, он ещё несколько минут постоял, прислушиваясь, как глухо падают капельки воды с лица и волос, потом вытерся махровым полотенцем и повернулся к двери: теперь на свежий воздух.

Он резко распахнул дверь. Яркий солнечный свет обрушился на него так неожиданно, что Сергею пришлось закрыть на некоторое время глаза. Свет ему показался необычайно ярким, как будто он целую неделю не вылезал из тёмной-претёмной пещеры. Девственная тишина наводила на мысль, что, кроме него, ещё никто не родился. Нет ни пёстрых бабочек – без них, конечно, лес покажется сереньким и неуютным; ни трудяг пчёл и важных толстых шмелей; бесчисленного множества букашек и таракашек и чего-то там ещё, о чём он, как человек несведущий, знать просто не мог. Только он один стоит на полянке бесконечного молчаливого леса, высоко задрав голову и упиваясь тёплыми прикосновениями нежных солнечных ладошек. У Лили были тоже тёплые, нежные ладошки…

«Стоп!» – оборвал он себя. И в голову снова закралась ночная мысль: зачем начинать то, у чего не может быть продолжения? Сергей приоткрыл глаза. С чистого, безоблачного неба на него смотрели два огненных шара. Он тряхнул головой и протёр глаза. Видение не исчезло. Два огненных солнца лили на землю свою неистощимую энергию. Вспомнив, что нужно себя ущипнуть, чтобы убедиться в ясности происходящего, Сергей почувствовал неприятную боль и убедился окончательно, что не спит. Ночью было две луны, теперь – два солнца. Значит, всё, что произошло ночью, не приснилось, а было на самом деле?

Внезапная догадка поразила его больше, чем всё, что ему пришлось пережить несколько часов назад. Лес молчал, не издавая ни единого звука, и больше походил на искусно раскрашенный тент. Как будто всё живое за ночь вымерло или кто-то приложил здесь руку. Но где же тогда девушка? Всё, что произошло по чьей-то воле, будет бессмысленным, если не будет её. Не могла же она остаться сном, если всё остальное оказалось явью.

И она нашлась. Она стояла за его спиной, рядом с дверью, и внимательно смотрела на него. «Как же я её сразу не заметил?» – мелькнуло в голове. Он боялся этой встречи, неизвестно почему, и в то же время очень хотел, чтобы этот странный, сумбурный сон не прекращался; только не хотел себе в этом признаться. Большие печальные глаза смотрели на Сергея так, словно хотели заглянуть ему в душу и узнать, что там спрятано: камень или цветы. Золотистые волосы лежали на плечах, свернувшись мелкими завитушками. Встала она, по всей видимости, рано, потому как платье успело высохнуть, оставив на себе, однако, тёмные пятна ночного дождя.

Девушка стояла неподвижно и ждала. Похоже, что и она тоже не очень-то верила в то, что случилось. «Глухонемая», – вдруг вспомнил Сергей. Но как-то с ней всё-таки придётся общаться. Может, хоть она объяснит, откуда взялось второе солнце. Сергей нерешительно поднял правую руку и показал на дверь. Девушка отступила назад. «Хочет, чтобы я вошёл первым. Ну что ж, пожалуйста». Он неторопливо вошёл в дом и остановился посередине комнаты. Незнакомка вошла следом. Теперь в её лице не было такого напряжения, как раньше. Только усталость ещё осталась в уголках опущенных губ. Она понемногу, как и он, приходила в себя, и на щеках появился румянец. Незнакомка окинула взглядом комнату, посмотрела на него, тоже, видимо, убеждаясь, что он не привидение; потрогала зачем-то дверной косяк и перевела взгляд с двери на Сергея.

– Да, дверь у меня не закрывается, – вслух сказал он. – С нынешнего дня, а точнее, ночи она упорно не хочет закрываться. Ну, чего стоишь? Проходи! Я сейчас чай согрею.

Девушка сделала ещё один маленький шажок и захлопнула дверь.

– Всё равно откроется, – сообщил он. – Я сейчас чайник принесу, а ты пока располагайся.

Вернулся он, держа в одной руке чайник, а в другой – банку с малиновым вареньем. Варенье он припас к зиме на случай, если его вдруг одолеет хвороба и придётся самому себя лечить. Тётя Маша обязательно будет к нему заглядывать, в этом он не сомневался. Но у неё ведь тоже могут быть неотложные дела, а сам он из-за какого-то кашля беспокоить её не станет.

Девушка по-прежнему стояла у двери, которая осталась закрытой.

– Здорово у тебя получается! – фамильярно проговорил он. – А меня она почему-то отказывается слушаться.

Тут он поймал себя на мысли, что ведёт себя слишком развязно с незнакомым человеком. Но девушка не обратила на это никакого внимания.

– Это я её открывала, – тихо и виновато проговорила она.

«Ага, всё-таки разговаривает. Уже легче».

– У тебя есть ключ? – удивился Сергей.

– Это совсем не обязательно, – ответила девушка, – замок очень слабый, и его нетрудно открывать на расстоянии.

– Это как… на расстоянии, телепатически, что ли? Так, значит, ты читала все мои мысли?

Девушка виновато кивнула, не сказав больше ни слова. Он уже не помнил, о чём думал, когда рассматривал её. А она всё знала. Теперь может подумать о нём бог знает что.

– Я больше не буду это делать, – почти шёпотом проговорила она.

Сергей сначала хотел рассердиться, ведь в его мозгах покопались без его разрешения, но, поймав её молящий взгляд, улыбнулся. Он даже забыл удивиться её способности читать мысли и открывать замки без ключей. Видя её спокойное лицо, можно было забыть обо всём на свете.

– Слушай, а зачем ты хотела войти ко мне?

– Я промокла под дождём и хотела немного согреться.

– Ну и почему же не вошла?

– Мысли у тебя были очень страшные, и сам ты похож на людоеда.

– Да ну! – удивился Сергей и, подойдя к шкафу, посмотрел в зеркало. На него смотрел незнакомый мужчина со взъерошенными волосами и трёхдневной щетиной на лице. Увидев его, даже волки, наверное, передохли бы от страха.

– Ты и сейчас думаешь, что я людоед?

– Нет, не думаю. Но почему в твоём рассказе люди такие злые?

Сергей не нашёлся что ответить.

– Ты знаешь, – заговорил он, – литературой я занимаюсь так, в основном для себя. А вообще-то я инженер.

Девушка хотела сказать, что знает об этом, но промолчала.

– Тебя же переодеть нужно! – спохватился Сергей, взглянув на её платье в пятнах.

Он достал из шкафа почти новые спортивные брюки и чистую рубашку, благо их у него было в достатке.

– Ты вот переоденься, а я тем временем приведу себя в порядок, чтобы ты не говорила, что я людоед.

Побрившись и расчесав волосы, которые никак не хотели укладываться, он даже понравился самому себе. До его сознания ещё не дошло, что случилось что-то непоправимое, что вообще что-то случилось. Сначала был страх, обычный животный страх. Почти год назад, после его переселения в это место, он просто растерялся. Он чудесным образом оказался в доме, о котором ему говорили и который показали во сне. Или не во сне? Человеческий мозг, не привыкший работать на полный накал, не мог до конца переварить и осмыслить всё случившееся. И он нашёл выход: он просто отключился, как будто ничего не случилось. Поэтому Сергей не знал и не догадывался, что самое страшное его ждёт впереди.

Он вернулся в комнату. Ночная фея стояла возле шкафа и вопросительно смотрела на Сергея. От смеха удержаться он не смог. Рукава рубашки свисали почти до колен, а чтобы штаны не упали, она придерживала их рукой. Сначала незнакомка смотрела на Сергея непонимающим взглядом, но потом сообразила, что его рассмешило, и тоже заулыбалась. Теперь она не была похожа на ту дикую девчонку, перепуганную и вымокшую до нитки, когда он в первый раз обнаружил её возле дома. Сергей нашёл в чемодане подтяжки, чтобы она не ходила как клоун, а рукава подвернули: никто не мог предвидеть, что может потребоваться не только мужской гардероб.

Девушка немного осмелела, и Сергей наконец усадил её за стол.

– Ну а теперь давай знакомиться, – сказал он. – Меня зовут Серёжа, Сергей, а тебя?

– А меня зовут Ли.

– Странное имя, – сдвинув брови, заключил Сергей.

– Почему странное? – удивилась девушка. – Самое обыкновенное имя, подобранное на компьютере. У нас сотни девушек носят такое имя.

– Где это – у вас?

– На Дейтроне, – невозмутимо ответила Ли.

– Это что, остров такой есть или город? Честно говоря, я ни разу о таком не слыхал.

– Нет, Серёжа. Так называется моя родная планета.

Стакан с чаем, поднесённый к губам, выпал из руки и плюхнулся на бок, разбрасывая во все стороны горячие водяные брызги. Лужица доползла до края стола, и тоненькая струйка потекла на пол. К горлу подкатил комок, не давая выдавить ни слова, и Сергей лишь хрипло промычал что-то невнятное. Ли очень испугалась. Она вскочила с места и мгновенно оказалась возле него. Мягкие волосы коснулись его щеки. Сергей почувствовал её тёплые ладони на своих плечах и увидел совсем рядом её глаза. Какие красивые глаза! Даже выражая испуг, они были так же бездонны и прекрасны.

Где же он её видел? Мысли лихорадочно метались в голове. Кровь била в висок, как будто хотела проломить череп и вырваться на свободу. Как он раньше не догадался? Она же сказала, что читает мысли. А дверь?

Он не готов был к такой встрече. И, увидев её, забыл обо всём на свете. Такая встреча была в его рассказе, который он так и не закончил.

И вот теперь перед ним стоит красавица из космоса и что-то говорит. Но он не слышит её слов, он чувствует только её дыхание. Не в силах больше держаться, голова склонилась к плечу, и он увидел фотографию на столе. Девушка на фотографии улыбалась так же загадочно, как и его ночная фея. По спине побежали мурашки, и, собрав остаток сил, Сергей поднял голову. Поймав ещё раз глаза Ли, он смог проговорить только одно слово: «Ли-ля» – и тут же провалился в темноту.

-5-

Когда он очнулся, то обнаружил, что лежит на сдвинутых стульях, накрытый своим стареньким ватным одеялом. Под головой лежала подушка. Сергей привстал и опёрся на локоть. Ли сидела на кровати, подобрав под себя ноги. Глаза были такие же испуганные, какими он запомнил их перед тем, как провалиться в темноту. «Бедняжка, она сторожила меня, боясь, что со мной что-нибудь случится». Сергей улыбнулся. Ли улыбнулась ему в ответ, прорезав на щеках две маленькие ямочки. Она встала с кровати, подошла к нему и села у ног. Ему показалось, что он знает эту девушку уже давно, такое простое и доверчивое было у неё лицо.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Серёжа?

– Теперь уже хорошо. Я тебя сильно напугал. Это от переутомления.

Он снова вспомнил о фотографии и заметил, что Ли дважды быстро бросила взгляд в сторону его письменного стола. Ей тоже, наверное, было интересно, откуда здесь взялась её фотография, но вмешиваться в чужую жизнь она не хотела. Сергей знал, что есть люди, очень похожие друг на друга, но такого поразительного сходства он не ожидал.

Сергей поднялся и сел. В голове снова стали появляться обрывки мыслей, которые вчера так и не обрели реального смысла. Сознание пыталось избавиться от путаницы и хаоса всего увиденного и пережитого, но одна мысль никак не могла найти себе места в бесчисленных извилинах человеческого мозга. Сергей никак не мог уверить себя в том, что рядом с ним сидит не простая деревенская девчонка, а инопланетянка.

– Ты полежи ещё, Серёжа, – тихо, словно боясь оторвать его от раздумий, сказала Ли, – а я тебе что-нибудь приготовлю.

Сергей вздрогнул от неожиданности и только теперь почувствовал, что желудок у него пуст. Это было и неудивительно: вторые сутки у него во рту не было ни крошки, не до еды было. Он взглянул на стол, на котором так и остался стоять нетронутый стакан с чаем, и перевёл взгляд на девушку. Ямочки на щеках стали заметнее, а усталые глаза говорили о том, что её тоже не очень-то радует то, что произошло.

– Хватит валяться, – вставая, сказал себе Сергей, – надо накормить гостью.

Он повернулся к девушке, которая так же сидела на составленной ею из стульев кровати. Открыл было рот, но тут же его снова закрыл. Он не знал, как к ней теперь обращаться. Она сказала, что её зовут Ли. А ту, оставшуюся в прошлой жизни, звали Лиля.

– Ли, ты не обидишься на меня, если я буду звать тебя Лилей?

Девушка быстро взглянула на фотографию на столе и кивнула.

– Хорошо, Серёжа, – так же тихо сказала она, – зови меня так, как тебе будет легче.

Сергей понял, что Ли догадалась, о чём он сейчас думает, хотя сам этого ещё не осознал.

Пустой желудок снова дал о себе знать. Он почти подбежал к холодильнику и рывком открыл дверцу. Холодильник был так же пуст, как и его желудок, не считая одной-единственной банки консервов, которая странным образом уцелела из его запасов. Захлопнув дверцу, Сергей обернулся. По кислой физиономии Ли догадалась, что его огорчило.

– Я не хочу есть, – сказала она. – А вот тебя покормить нужно.

– Мы сделаем так, – сделав вид, что ничего не слышит, снова заговорил он. – Ты посмотришь пока, если хочешь, мою библиотеку, а я тем временем быстренько слетаю в магазин. Здесь совсем рядом. – И подумал: «Заодно и к тёте Маше забегу за молоком».

Ли молча кивнула.

– Ну вот и хорошо, – сказал Сергей и уже в дверях крикнул: – Я мигом!

-6-

Окунувшись в мощные потоки солнечного света, Сергей не почувствовал такого тепла, какого ожидал. К нему снова вернулось чувство тревоги. Не шевелилась ни одна травинка, и не единого звука не нарушало тишину. Пустое бледное небо без единого облачка и два ослепительных солнца – всё это наводило на мысль, что он и сам попал неизвестно куда. Зайдя в лес по знакомой тропинке, Сергей зацепился за ветку и услышал за спиной звук бьющегося стекла. Он остановился и резко обернулся. Не очень тонкая ветка, которая сломаться никак не могла, лежала у его ног. Сергей наклонился и осторожно взял её в руки. Ветка оказалась довольно тяжёлой для такого размера.  И на стволе не осталось даже маленького сучка, как будто ветка никогда не имела ничего общего с этим деревом. Странный тёмно-коричневый цвет, упругие листья и абсолютно гладкий ствол поразили Сергея. Он никогда не видел подобных деревьев. И только тут до него дошло, что это просто муляж. Тогда ночью, обходя дом с топором в руках, он не обратил внимания ни на форму, ни на странный стеклянный звук. У него даже и мысли такой не возникло, что настоящие живые деревья, которые росли здесь не один десяток лет, можно заменить чем-то, только внешне их напоминающим, да и сделать это было практически невозможно. Но это невозможно сделать на Земле, а если…

Ему стало страшно от собственных мыслей. Теперь уже не казалось таким странным то, что на небе было два солнца. Он поднял к небу тоскливый взгляд, чтобы ещё раз увидеть два ослепительных жёлтых глаза дьявола, который выбрал жертвой почему-то именно его.

Сергей почти бежал по знакомой тропинке, не слыша и не видя ломающихся за его спиной стеклянных листьев и веток. Ему не было жаль их. Его не пожалели, и он вовсе не собирался жалеть эти мёртвые стеклянные глыбы, кто бы их ни создал. Он бежал сейчас к тёте Маше, только она поможет ему во всём разобраться.

Внезапно тропинка оборвалась. Путь преградила толстая развесистая статуя. Странно. Он ходил по этой тропинке почти целый год и никогда не сбивался с дороги. Может быть, он всё-таки свернул где-то в горячке? Сергей развернулся и пошёл назад. Пройдя десятка два шагов, он увидел, что дорожка разветвляется ещё на три рукава. Откуда они здесь взялись? Он ходил к тёте Маше всё время по одной тропинке, и она нигде не разветвлялась. А это значит, что он заблудился. Сергей наломал немного веток и положил их на тропинку, по которой только что шёл, иначе он может окончательно заблудиться. Выбрав новую тропинку, Сергей быстро зашагал по ней. Не прошёл он и ста метров, как тропинка снова завела его в тупик.

«Лабиринт», – мелькнуло в голове. С ним решили поиграть в кошки-мышки. Ну уж нет, не выйдет! Наломав снова веток, Сергей пошёл по самой крайней. По этой он прошёл немного дальше, но она так же, как и две предыдущие, никуда его не привела. Последнюю тропинку он даже не стал проверять: был уверен, что и по ней он никуда не придёт.

Удивляться не приходилось. Выхода из этого стеклянного леса просто не было. Он опустился на землю и обхватил голову руками. Он сидел один, как на необитаемом острове, среди бесконечного стеклянного частокола. Теперь он точно знал, что к тёте Маше не дойдёт никогда и никто ему в этом не поможет. Сложившаяся неудачно с самого начала судьба будет сопровождать его теперь до самого конца, даже если он отсюда и выберется.

В семнадцать лет Сергей твёрдо знал, что станет военным лётчиком, и стремился к своей мечте. Высоты он не боялся. Прыгал со второго этажа, проверяя себя на смелость, и висел на балконе вниз головой. Но с медкомиссией спорить было бесполезно. При нагрузках на сердце самописец вычерчивал резкие амплитудные перепады, а это значило, что в небо ему никогда не подняться. Смирившись со своей участью вечного пешехода, Сергей успешно окончил радиотехнический институт и остался на кафедре, где и был создан лазерный спектрограф. Ему прочили блестящее будущее. И он, возможно, и сидел бы в уютном, тёплом кабинете, если бы не судьба, резко оборвавшая все его планы. Кто знает, может быть, это и к лучшему, что никто не видит, как он мучается в одиночестве, делая вид, что у него всё прекрасно. Хорошо, что Ли не пошла с ним и не видит его сейчас, жалкого и беспомощного, как ребёнок.

Сергей словно очнулся, как будто его кто-то легонько толкнул в бок. Спина похолодела. Как же он мог забыть, что его ждёт Лиля! Бросив её одну, он сбежал в лес. Но кто мог предвидеть, что всё так обернётся? Сколько он просидел в этом проклятом лесу: час, два? Спросить было не у кого. И что он будет делать, если она исчезнет так же неожиданно, как и появилась. Сергей вскочил с места и напролом бросился в ту сторону, откуда пришёл, раздирая в кровь лицо и руки. Он не сможет пережить, если снова останется один.

-7-

Дом стоял на том же месте, такой же старый и мрачный. Сергей взлетел на крыльцо и, изо всех сил рванув дверь, ввалился в комнату. Лиля сидела за его письменным столом и листала чёрную потрёпанную книжку. Услышав скрип двери, она обернулась и чуть не закричала от испуга. Перед ней стоял незнакомый мужчина в изодранной рубашке, с кровоподтёками на лице и руках. Лиля с трудом узнала в нём Сергея.

– Как я боялся больше тебя не увидеть, – выдохнул он и, не в силах больше стоять на ногах, сполз по дверному косяку на пол. Лиля ахнула и подбежала к нему. Её руки обвили его шею. Сергей открыл глаза и увидел, что Лиля плачет. На ноющей правой щеке он почувствовал прохладное прикосновение её пальцев.

– Серёжа, что случилось? Где ты был так долго?

– Если бы я знал, что случилось, – горько сказал он.

Она помогла ему подняться и сесть на кровать. Сев рядом, она опустила голову ему на грудь, и Сергей почувствовал пьянящий аромат её волос. Он тихонько опустил руку ей на плечо и почти на ухо прошептал:

– Лиля, я больше не оставлю тебя одну ни на минуту.

От этих слов на душе стало легче, как будто ничего не случилось. Ли подняла голову, и Сергей увидел её глаза. Они снова сияли бездонным неземным светом.

– Понимаешь, я сначала думал, что мы на Земле, пока не увидел вот это. – Он разжал левую руку и показал осколок стеклянного дерева. – Там, где раньше росли живые деревья, стоит теперь вот эта дрянь. – И он брезгливо зашвырнул осколок в открытую дверь. – Я не знаю, где мы сейчас находимся, но одно знаю точно: мы умрём от голода, если не узнаем, что всё это значит.

И он погладил пушистые волосы Лили так, как успокаивают ребёнка, чтобы тот не плакал.

– Я думал, когда вернусь, расспрошу у тебя, что значат все эти фокусы. Но теперь я понял, что и ты ничего не знаешь.

Лиля выпрямилась, и Сергей взял её маленькую ручку.

– Я тоже не знаю, где мы, Серёжа. Мой отец Лий Вэн открыл закон мысленного поля. И мы проводили научный эксперимент на дальность телепортации. Для эксперимента необходимы два человека. Мой брат Арт летел на катере, и я постоянно поддерживала с ним мысленное поле, чтобы определить его границы. И в один момент в поле появился какой-то зелёный луч, и я, не успев опомниться, оказалась здесь.

У Сергея вдруг возникла смутная догадка. Он побледнел и, освободив руку Лили, бросился в лабораторию. На столе еле слышно жужжал маленький квадратный прибор, из трубки которого, как из жерла пушки, в небо уходил тоненький зелёный лучик.

– Тот был такой же, – подтвердила Лиля, вошедшая следом за ним.

– Значит, ты оказалась здесь из-за этого луча?

Лиля пожала плечами.

– А по нему тебя могут найти?

– Нет, Серёжа. Для переноса нужны два человека, и никто не знает, в какой точке я пропала.

– Но тебя уже, наверное, ищут?

– Безусловно, – твёрдо сказала она. – Отец сделает всё, чтобы меня найти. Этот эксперимент был первым, и он не хотел рисковать жизнями своих сотрудников, хотя мог это сделать. Он никогда себе не простит, что вовлёк меня в этот эксперимент.

Сергей увидел, как глаза Лили стали печальными. Он подошёл к ней и крепко прижал к себе.

– Лиля, что я могу сделать для тебя? Ты только скажи, я всё сделаю, чтобы ты вернулась домой и была счастлива.

Лиля заглянула в его глаза и сказала негромко:

– Я счастлива, Серёжа!

Словно сговорившись, они ещё сильнее прижались друг к другу. Сергей коснулся её губ. Они были мягкими, тёплыми и страстными. Лиля отпрянула и снова взглянула в его глаза. Сергей ощутил её лёгкое дыхание.

– Мы что-нибудь придумаем, Серёжа. Я только волнуюсь за отца. Наши соседи анки каким-то образом узнали об открытии и постараются его заполучить. Этот народ, а точнее, верхушка всё время только и думает, как бы у кого-нибудь стащить новое открытие. Они ужасно коварны: могут принять обличие любого жителя Дейтрона. Единственное, чего они не могут сделать, – это из трёх глаз сделать два. На станциях перелёта у нас очень жёсткий контроль, потому что по взаимному соглашению народов Галактики любой космический корабль может приземлиться на станции перелёта для заправки и небольшого отдыха. Эти платформы оснащены специальными курсоводами, которые без помощи человека сажают корабль точно на платформу, выбирая свободный участок. Выйти за территорию порта без разрешения никто не имеет права. Но кто знает, что могут придумать анки. Они уже однажды сделали попытку нападения на готлитов и были исключены за это из Галактического Союза. Теперь ни одна Звёздная Гавань не примет их корабль со знаком двуглавой змеи, что означает природный ум и жажду власти.

Лиля закончила свой короткий рассказ и тихонько коснулась рукой его слегка припухшей щеки. Боли Сергей уже не ощущал, словно руки Лили обладали чудотворным обезболивающим действием.

– Ну что ж, – задумчиво проговорил Сергей, – теперь мы знаем, что помощи ждать неоткуда, значит, будем надеяться только на себя. А для этого нужно отдохнуть и собраться с мыслями.

Он взял Лилю за руку, они вышли на улицу и сели на крыльцо. Оба солнца давно уже скрылись за горизонтом, а на смену им, чтобы хоть как-то скрасить зловещую пустоту мёртвого мира, выплыли две крупные луны, а точнее, две жёлтые лепёшки, похожие на луну.

Сергей рассказал Лиле о своей жизни, об учёбе в институте; рассказал различные весёлые случаи. И она всё воспринимала так, как будто с самого детства жила на Земле. Им было хорошо, потому что они были счастливы. А счастье, разделённое пополам, не мог затмить даже вид чужого безжизненного леса, который никогда не чувствовал прикосновения ветра, не ликовал пестротой красок, встречая осень, и даже догадываться не мог, какими холодными по утрам бывают бусинки росы, качаясь на тонких ножках травы. Всё это осталось там, на Земле, а здесь были стеклянный лес и его счастье, с которым он должен будет расстаться.

Дышалось легко. Сознание прояснилось. Всё встало на свои места, и Сергей успокоился. Его уже не пугала сама неизбежность происшедшего. Теперь он знал точно, что любому неудачнику в жизни обязательно повезёт. И пусть не будет выхода из тупика, в который заведёт его судьба, выбор будет сделан. По-настоящему счастливый человек ни перед чем не остановится даже в том случае, если этого счастья останется всего на несколько часов.

Лиля, словно почувствовав его настроение, плотнее прижалась к нему:

– Серёжа, ты никуда не уйдёшь?

– Конечно, нет, глупенькая!

Она улыбнулась, длинные иголочки ресниц опустились, и уже сквозь сон она прошептала:

– Я никуда тебя не отпущу. – И сильно сжала его ладонь.

-8-

Когда он проснулся, было так же тихо и слышно было, как тикают настенные часы. Лиля сидела в своём платьице и по-прежнему держала его руку в своих маленьких ладошках, словно боялась, что его даже во сне могут у неё украсть. Увидев, что Сергей проснулся, она засияла:

– Знаешь, Серёжа, пока тебя вчера не было, я прочитала почти всю твою библиотеку. Я тоже очень люблю фантастику. Но ваши писатели такие смешные. Большинство из них почему-то думает, что мы обязательно должны быть похожи на осьминогов или огромных чудовищ с выпученными глазами. В нашей Галактике есть трёхглазые представители, есть существа небольшого роста с непропорционально большой головой и очень маленькими глазками. Но все они человекоподобны. Мы так же, как и вы, питаемся, только техника наша ушла далеко вперёд. И ещё я обнаружила в одной книге схему нашей Галактики.

Сергей от изумления чуть не подпрыгнул на кровати. Он открыл рот, но так и не произнёс ни слова.

Лиля подошла к его письменному столу и взяла чёрную потёртую книжку.

Сергей наконец опомнился и, вскочив как ошпаренный, схватил книгу.

– Так это же астрономия, – удивился он. – А то, что ты показываешь, называется Солнечная система.

– У нас она называется так же.

– Может быть, это просто совпадение? – не унимался Сергей.

– Может быть, – неуверенно сказала Лиля. – Но расположение планет аналогично, хотя их названия мне ни о чём не говорят.

– Ты хочешь сказать, что ваша система и наша абсолютно похожи?

– Выходит, так.

– Ничего не понимаю! – сокрушённо признался Сергей.

Он полистал учебник астрономии: самый обычный учебник за девятый класс. Он весь напрягся, как будто вот-вот должно было прийти в голову что-то очень важное, раскрывающее не только новую загадку, но и загадку вообще всего происшедшего.

Лиля села рядом, не сводя с него глаз, и положила руки на колени.

И тут Сергею вдруг вспомнилась статья одного учёного, который писал о параллельных мирах. Фамилии его он не запомнил. Он обратил молящий взор к Лиле и спросил:

– Ты читала журналы на стеллаже?

– Да, – быстро ответила она.

– Помнишь статью о параллельных мирах?

– Помню, в восьмом номере. Ты думаешь, мы живём в параллельных мирах?

– Лучше я пока ничего не придумал, – пожав плечами, добавил Сергей. – Ты же сама сказала, что системы очень похожи. Хотя нам это ничего не даёт. Как определить место, где мы сейчас находимся?

– Постой, Серёжа, когда я училась в школе, нам тоже рассказывали о возможности существования параллельных миров, и ещё нам рассказывали об узлах времени, которые являются как бы переходным звеном между мирами.

– Два солнца, две луны, – вслух рассуждал Сергей. – Одно солнце – из твоего мира, другое – из моего. Но почему лес стеклянный и такая странная форма у деревьев?

– Возможно, он и не стеклянный, а только кажется таким из-за сильного временного уплотнения. Я заметила, что ночь здесь в два раза короче, чем на Дейтроне, да и день – тоже.

Сергей не заметил, что день слишком короткий. Он никогда не был на Дейтроне, но можно было предположить, что продолжительность суток и там, и на Земле должна быть примерно одинаковой.

– Постой, а тропинка? – вдруг вспомнил он. – Неужели и у вас есть точно такая же тропинка, как и в лесу, по которому я ходил в течение года?

Он опустился на стул. Никто не сможет ответить на его вопрос. Мысли лихорадочно метались в голове, как молекулы в закипающей воде. Похоже, что они всё-таки попали в узел, о котором говорила Лиля. И никто не знает, как он устроен физически, а если и знает, то помочь всё равно не сможет. И кто бы мог подумать, что его лабораторный спектрограф за одну ночь так круто перевернёт всю его жизнь и заставит оглянуться не только на её прошлую часть, но и всмотреться в настоящую.

Раньше он просто жил, а вернее, существовал, как многие сотни и тысячи простых смертных, добросовестно делал своё дело, и от того, как он его делал, не зависела ничья судьба, не говоря уже о жизни. Но теперь всё резко изменилось. Загнанный в ловушку, он должен думать не только за себя, но и за человека, ставшего для него дороже всех на свете, человека, вернувшего его к жизни.

Он чувствовал, что где-то в глубине его сознания рождается мысль, которая и станет решающей в их судьбе. Но она всплывала медленно, очень медленно, как со дна глубокого озера.

– Ты знаешь, как работает мысленная машина? – спросил он наконец.

– Только в общих чертах, – ответила Лиля.

– Нет, я имел в виду, что для этого необходимо?

– Ты хотел узнать, берёт ли путешественник что-либо с собой?

– Да, именно это, – кивнув, подтвердил Сергей.

Лиля вынула из бокового карманчика круглый блестящий предмет и протянула его Сергею. Предмет был похож на обычную пуговицу, только в центре не было никаких дырочек и выпуклостей, и был он около сантиметра в диаметре.

– Это усилитель мысленного поля, – пояснила Лиля. – Если его приложить к виску, то можно читать мысли, при условии что машина включена, конечно.

– Значит, он работает на той же частоте. Ещё ты говорила, что нужно хорошо знать место переноса?

– Это просто необходимо, – сказала Лиля, – иначе можно превратиться в пыль при встрече с препятствием. Но этого ещё никто не делал. Это очень опасно, ведь структура поля ещё не основательно изучена. Я только попробовала на твоём дверном замке. Машина вводится в особый режим, и я думаю, что она работает сейчас именно в этом режиме и отец не выключит её, пока я не вернусь.

– Но…

Она немного помолчала.

– Я догадываюсь, о чём ты думаешь. У нас нет второго усилителя, а мощности одного окажется слишком мало.

– У нас есть усилитель, – твёрдо сказал Сергей.

Он встал, взял Лилю за руку и повёл в лабораторию.

На столе так же монотонно жужжал прибор, а пространство между столом и окном перечёркивала зелёная иголочка луча.

– У нас есть усилитель! – повторил Сергей.

Он подвёл Лилю к столу.

– Этот луч помог мне встретиться с тобой. Значит, он каким-то образом стал единым целым с машиной и частоты их либо идентичны, либо расхождение незначительно. Возможно, именно поэтому ты появилась не в доме, а на улице, среди деревьев. Как бы то ни было, стоит рискнуть, хотя можно сделать проще…

Он взглянул на Лилю так, как будто видел её в последний раз и хотел запомнить каждый изгиб её золотистых волос. И отвернулся. Сердце сжалось, и комната перед глазами потеряла чёткие очертания.

– Я не могу рисковать тобой, Лиля, не имею права. Я не смогу пережить, если с тобой что-нибудь случится. У тебя есть усилитель. Я выведу спектрограф на максимальную мощность. Через пять минут он сгорит, но этого времени, надеюсь, тебе хватит, чтобы настроиться на машину и вернуться…

На этом слове он запнулся, потому что вдруг почувствовал, как руки Лили обвили его шею.

Сергей повернулся и прямо перед собой увидел её бледное лицо. Медленно, словно боясь разбиться, по щекам текли слёзы. Он осторожно погладил её по щекам, вытирая их. Лиля смотрела в его глаза, а прозрачные бусинки катились и катились по щекам. Она заговорила быстро, захлёбываясь словами:

– Серёжа, я никогда не уйду отсюда одна. Ты слышишь?! Никогда я не оставлю тебя одного в этом мёртвом лесу. И не смей так больше говорить! Неужели ты не замечаешь, что… я люблю тебя?

Она всхлипнула и замолчала.

Сергей прижался губами к её мокрой щеке. Потом повернул голову и вывел регулятор мощности до упора. На индикаторе предупредительно вспыхнул красный огонёк перегрузки. Он нежно погладил её волосы и взял прелестное личико в свои ладони.

– Я счастлив, Лиля, что встретил тебя. Мне никогда не было так хорошо, как теперь. Я никогда так не ощущал, что кому-то нужен и что ради меня человек может рискнуть своей жизнью, своей единственной жизнью. Мне снова захотелось жить, работать и любить. И что бы с нами ни случилось, я хочу, чтобы ты знала: я никого на свете не любил так сильно, как тебя.

Глаза Лили засияли, и он нежно коснулся её губ. Потом приложил пуговицу усилителя к её виску и прижался к нему сам.

– А теперь приказывай, моя королева, – шепнул он и сильнее прижал её к себе.

Мысли вихрем понеслись в голове. Заговорил знакомый голос, нежный, но властный:

– Космопорт, Космопорт…

Слова текли и текли, сливаясь в загадочную мелодию. Тело стало невесомым, а комната медленно расплывалась, погружаясь в темноту. Бесконечно далеко впереди засияла ослепительным светом крохотная звёздочка, а он летел прямо к ней. На несколько секунд он неожиданно вспомнил институтскую лабораторию, дурашливые лица однокурсников и услышал слова: «Вот твой дом, и ты теперь будешь в нём жить». Потом снова в сознание вплыл Лилин голос, но он не мог уже разобрать значения её слов, но изо всех сил старался отдать всё, на что только был способен. Отдать всё, без остатка, чтобы спасти свою любовь…

Глава 2

-1-

Несколько дней в районе Космопорта стояла невыносимая жара, и земля, казалось, вобрала в себя столько солнечной энергии, что почва превратилась в огромный генератор тепла. Раскалённый воздух невидимыми потоками колебался между землёй и небом.

Рам поправил ремень оружия на плече и размеренными шагами продолжил обход участка. Он охранял небольшую площадку переходного тоннеля, соединяющего Космопорт с городом. Жара заставляла его поминутно останавливаться и вытирать пот с лица.

Часы показывали два часа дня. До конца смены оставалось ещё три. Это была какая-то собачья жизнь. Из-за какой-то девчонки он должен торчать на жаре по несколько часов подряд, хотя именно она оказала им большую услугу.

Пошёл второй день, как началось вторжение. Корабль с орбиты засёк, что с Космопорта снята почти вся охрана. Тогда ещё никто не знал, что случилось, но действовать нужно было немедленно.

Корабль без опознавательных знаков сел, в нарушение всех правил, рядом с переходным тоннелем, и малочисленная охрана не успела даже поднять тревогу. Профессора и его отпрыска захватили сразу же. В сумятице, вызванной поисками дочери, это несложно было сделать.

Найти её так и не удалось. И если она сообщит о случившемся в Галактический Союз – на Дейтрон высадится десант, и тогда их дни будут сочтены.

Ох, как же надоели ему эти учёные-тугодумы! Сами ни до чего уже не могут додуматься. Только и мечтают о том, где бы что стащить, что плохо лежит. Уже второе лето он не был дома. Рам сделал кислую гримасу. Военная служба не тяготила его. Но мотание по Галактике уже давно не доставляло ему удовольствия. Надеяться на перевод в лучшее место можно было только в том случае, если отличиться особым усердием по службе. Другого пути не было, а торчать на этом проклятом солнцепёке у него не оставалось ни малейшего желания.

Мысленно, чтобы хоть как-то отвлечься, Рам представил, что девчонка уже здесь, и в тот же миг почувствовал, как ускорился его шаг. Мысль о том, что он скоро спрячется в тени корабля, обрадовала его, как прохладный и приятный ветерок, который в жаркий день ласкает и охлаждает лицо, покрытое крупными каплями пота. Рам прищурил от удовольствия все три глаза.

Космопорт жил своей обычной жизнью. Сигарообразные грузовики и огромные дископланы с небольшим интервалом садились на площадку или просто зависали в воздухе; заправлялись и снова исчезали в чистом, почти безоблачном небе.

Рам приподнял шлем и вытер стекающий ручьями пот. Операция была проведена безупречно. Риск был большой, но другого такого случая могло не представиться.

Командор Кадар долго разрабатывал и готовил операцию. Прилегающая к Космопорту местность была изучена досконально, до последнего овражка. Их целью было проникнуть через оболочку в город и найти секретную лабораторию, в которой старик запрятал свою чудесную машину, для которой нет пределов ни расстояний, ни самого времени. Где находится лаборатория – никто не знает. Старикашка и его отпрыск могут заупрямиться. Но если найдётся девчонка, кое-что из неё можно будет выбить. Но её ещё нужно найти, а время идёт. Нужно действовать, пока Союз ничего не заподозрил. А когда машина будет у них в руках, им будет наплевать на все союзы.

В какое-то мгновение Раму показалось, что он уловил некий посторонний звук, не имеющий никакого отношения к глухому шуму Космопорта. Охранник остановился и прислушался, потом обернулся. Раздвигая густые ветки кустарника, на площадку вышла стройная девушка, в которой Рам сразу же узнал дочку профессора. Следом за ней вышел мужчина. Рам опешил. Такого поворота событий он не ожидал.

-2-

Сергей почувствовал под ногами твёрдую почву. Ему уже начало казаться, что, кроме окружающей вечной пустоты, ничего не существовало и не существует…

Всё прожитое осталось внизу, за толщей синевы. Лиля стояла рядом. Её руки по-прежнему лежали на его плечах. Над головой стелилось небо с одним блистающим солнцем и редкими крохотными облачками. Сергей опустился на колени и погладил мягкую, повядшую от жары и потому немного поблёкшую траву. Он радовался как ребёнок, первый раз увидевший красоту мира и ощутивший на себе живительное тепло солнца. Он огляделся и набрал полную грудь воздуха. Как он соскучился по этому пьянящему запаху цветущей акации! Только здесь она больше походила на кустарник, а может быть, это была вовсе не акация. Но чем бы ни было это растение – он никогда больше не увидит стеклянного леса и не услышит леденящего душу звука бьющегося стекла. Он тряхнул головой, словно хотел прогнать остатки кошмарного сна, и встал.

– Где мы, Лиля?

Ли стояла рядом и улыбалась. Она спасла жизнь человеку, который спас жизнь и ей самой. Она благодарила в душе отца за то, что он именно её взял на испытания своей машины. Она исчезла, чтобы найти счастье на далёкой планете, о которой никто даже и не подозревал. И вот она вернулась, но вернулась не одна.

– Мы дома, Серёжа. Мы на Дейтроне. Это территория Космопорта. Место, знакомое мне с детства, и его не нужно было даже вспоминать. – Она взяла его за руку.

– Знаешь, Лиля, я очень боялся, что у меня ничего не получится и мы так и останемся одни среди мёртвого леса. Ты говорила очень странные слова, и я никак не мог понять, что они означают.

– Это вовсе не обязательно. Главное – чтобы было двойное мысленное поле. И ещё… – она немного помолчала, – чтобы было доверие.

Сергей заглянул в её сияющие глаза и крепко прижал к себе. Даже здесь, на чужой незнакомой планете, он готов был простоять, ни о чём не думая, целую вечность, только чтобы она всегда была с ним рядом.

– Идём, – тихо, в самое ухо, шепнула Лиля. – Я познакомлю тебя с отцом. Думаю, тебе у нас понравится.

Она подошла к густому высокому кустарнику, раздвинула ветки и вышла на заасфальтированную площадку. Сергей последовал за ней. Он услышал слабый гул. До этого он не обращал на него внимания или его раньше просто не было.

Метрах в десяти у гладкой серой стены стоял человек в белом комбинезоне, плотно облегающем тело, и такого же цвета приплюснутом спереди шарообразном шлеме. На плече у него висел усечённый конус, сантиметров тридцать в длину, с короткой совершенно чёрной рукояткой.

Из-под козырька шлема на Сергея смотрели два испытующих глаза. Лилю он как будто и не заметил. По телу от такого тяжёлого взгляда побежали мурашки. Человек Сергею почему-то сразу же не понравился.

– Это охрана, – шепнула на ухо Лиля.

Человек в белом стоял на месте, и по его бегающим глазам было видно, что он о чём-то лихорадочно размышляет.

***

Рам не ожидал, что девчонка появится не одна. С ней одной он справился бы в два счёта. А её кавалер всё испортил, значит, придётся хитрить.

***

Они подошли ближе, и Лиля заговорила:

– Я дочь профессора Вэна.

– Я вас сразу узнал, – вежливо ответил охранник. – Все уже с ног сбились, и профессор волнуется.

– А почему охрана такая малочисленная? – поинтересовалась она.

Охранник сначала замешкался, но потом сообразил и, отведя глаза, ответил:

– Все заняты поисками.

– Где сейчас отец?

– В обсерватории. У выхода стоит дископлан. Пилот предупреждён и доставит вас прямо туда.

– Спасибо, – сказала Лиля.

Охранник перевёл взгляд на Сергея.

– Этот человек помог мне вернуться, и я хочу представить его отцу.

– Ну что ж, – задумчиво проговорил охранник, – тогда идёмте.

Он подвёл их к стене, на которой не было видно никаких ручек и вообще не было никаких признаков дверей. Затем достал из кармана тоненькую трубочку, внешне похожую на ключ, и, поднеся к стене, замер, словно раздумывая, куда бы её вставить. В этот момент между стеной и трубкой проскочила тоненькая искорка, и в стене появилась трещина метра два высотой. Она стала бесшумно увеличиваться, растянувшись почти до трёх метров и открывая вход в полутёмный тоннель, в конце которого виднелось такое же прямоугольное отверстие. Лиля пошла первой, увлекая за собой Сергея. Шагнув в тоннель, он обернулся и заметил ехидную улыбку охранника.

Заметив смущение Сергея, Лиля не стала ждать его вопросов, а заговорила сама:

– Этот тоннель – единственное место, где можно войти в город. Даже по воздуху туда попасть невозможно. Мощное силовое поле превратит в пыль любое тело, вошедшее в зону его действия. Это сделано, во-первых, в целях государственной безопасности, а во-вторых, чтобы какой-нибудь шальной метеорит случайно не плюхнулся на город, что, несомненно, может повлечь за собой большие разрушения. Но границы поля обозначены сигнальными огнями для безопасности полётов межпланетных кораблей. При необходимости в силовом поле делают «окна», и тогда идёт дождь, то есть у нас полный контроль над погодой. Ещё тебя, наверное, удивило то, как мы вошли. Это очень просто. Кристаллическая решётка материала, из которого сделана стена, – с памятью. Воздействие на неё электрического разряда определённой мощности заставляет материал сжиматься ровно на три минуты. Затем отверстие исчезает, как будто его никогда и не было. Знают об этом немногие. Теперь об этом знаешь и ты.

За разговором Сергей не заметил, как они вышли из тоннеля. У стен росли такие же густые и пахучие кустарники, только трава была здесь не пожухлая, а ярко-зелёная. Видимо, и температура в городе поддерживалась тоже постоянная.

Внимание Сергея привлёк блестящий плоский предмет, висящий над цепочкой острых, как зубы дракона, гор. Расстояние до него было большое, и о его размерах можно было только догадываться. Лиля заметила, что привлекло его внимание.

– Это и есть обсерватория, куда мы сейчас полетим, – пояснила она.

Над полянкой в полуметре от земли висел большой тёмный диск с прозрачным колпаком посередине. Когда они подошли, колпак открылся, и Лиля с Сергеем забрались внутрь. Лиля усадила его на мягкую скамейку. Когда колпак снова захлопнулся, Сергей осмотрелся. То, что эта машина называется дископланом, он уже слышал. И работает она, видимо, на антигравитации, раз нет ни шума, ни стоек, удерживающих её над землёй. В кабине не было никаких приборов, и сознание всей грандиозности этой машины не ассоциировалось с их отсутствием. Пилот сидел в кресле за пультом, и из-за его широкой спины ничего не было видно. Одет он был в такой же белый комбинезон, как и охранник у стены. Шлем тоже присутствовал.

Вид из дископлана открывался прекрасный. Они перелетели через цепочку уходящего за горизонт горного массива. Сергей словно прилип к прозрачному материалу колпака. То, что он увидел, поразило его настолько, что он даже не смог вспомнить, читал ли он в фантастических романах о подобной красоте. За цепочкой гор, высоко над морем, лежал сказочный город. Большие разноцветные шары, словно сверкающие пузыри, покоились на тонких длинных ножках. Из густых зарослей кустарника и крон деревьев выглядывали гирлянды куполов и башенок, нанизанных друг на друга, как в детской пирамидке. Яркие краски и оригинальность сооружений предстали перед ним во всём своём величии, делая этот мир неповторимым.

Дископлан качнуло. Сергей повернулся к Лиле и прочёл удивление на её лице.

– Что-то случилось? – спросил он.

– С каких это пор пилоты стали носить военную форму? – то ли спросила, то ли ответила она.

Услышал пилот её слова или нет, но тем не менее дископлан рывком увеличил скорость, и их прижало к стойкам колпака. Двинуться или пошевелиться не было никакой возможности.

– Серёжа, случилось то, чего я больше всего боялась, – услышал он приглушённый голос Лили.

Он опомнился, когда дископлан нырнул в открытую шахту обсерватории. Стена выросла так неожиданно, что Сергей непроизвольно закрыл глаза, ожидая удара. Но удара не последовало. Дископлан плавно остановился и завис. На освещённой ярким светом площадке Сергей увидел трёх человек в уже знакомых белых комбинезонах, но без шлемов. Людьми их назвать можно было с трудом. Теперь он понял, о чём говорила Лиля, когда дископлан резко увеличил скорость, и вспомнил ехидную улыбку охранника.

Почему же она не обратила внимания на то, что его глаза так близко расположены от переносицы? И сам же себе ответил: радость возвращения затмила всякую осторожность.

Третий глаз у стоящих находился на лбу, симметрично с двумя другими. Монстры двинулись к дископлану, когда колпак начал подниматься. Сергей взглянул на бледное лицо Лили и как кошка прыгнул на вылезающего из кресла пилота.

– Лиля, колпак! – крикнул он и сильным ударом сшиб пилота с ног.

От неожиданности тот, не издав ни звука, раскинул руки, хватаясь за воздух, и, не найдя опоры, вывалился из кабины. Лиля подбежала к расцвеченному разноцветными лампочками пульту и стала нажимать на кнопки. Но было поздно. Колпак открылся, и анки были уже в кабине. Увидев одного из них прямо перед собой, Сергей с размаху ударил его точно в лоб. Анк взвыл и повалился на пол. И тут же Сергей ощутил, что голову обдало жаром. Ноги стали ватными. Глаза застлала белая пелена, и он потерял сознание.

-3-

В комнате стояла мёртвая тишина, и мысли сами собой возвращались к старому дому на опушке и стеклянному лесу. Потолок светился мягким голубоватым светом, который не резал глаза.

Сергей лежал раскинув руки на том же месте, куда его бросили анки. Лёжа на холодном гладком полу, он думал о жизни, не о той, что ждала его впереди, – о ней он знать ничего не мог. Да и ждёт ли она его – будущая жизнь? Он собирался с мыслями, думая о жизни настоящей. Он понимал, что в данный момент она ничего не стоит и к этому придётся привыкнуть. Но, прежде чем привыкнуть, нужно подумать, пока есть время.

Голова раскалывалась от боли, но о ней думать некогда. Он должен принять какое-то решение, принять его первым. Всё взвесить и предусмотреть. Потом думать будет некогда. Там, в прошлой жизни, всё было более-менее нормально, и он не стыдился этого. Он жил как все, и никто не мог его упрекнуть, да и судить его сейчас было некому. Он не жалел о своей прошлой жизни, жаль было только тётю Машу. Она так никогда и не узнает, куда он исчез, даже не попрощавшись. Жаль, конечно, что жизнь прервётся так скоро. Он не сможет осмыслить и исчерпать её до конца.

– Ну уж нет! – словно очнувшись, сказал он себе, отгоняя дурные мысли. – Так просто я не сдамся. Не для того я помог Лиле вернуться домой, чтобы затем оставить её в беде. Нужно только трезво оценить случившееся, отбросив неожиданность и сенсационность. Другого выбора нет и не будет.

А что, если он скажет анкам, что он землянин? Скорее всего, они сделают глупые, удивлённые рожи или сочтут его психом. Их сейчас волнует только машина, и вряд ли хоть один поинтересуется, какого он роду-племени. Нет, всё это бессмысленно. Их нисколько не встревожит, даже если он скажет, что он из другого мира и что великий грех – обижать братьев по разуму. Его просто не станут слушать. Не для того они захватили обсерваторию, чтобы заниматься переговорами.

«Сколько же я пролежал?» – подумал Сергей. По всей видимости, недолго, потому как за ним никто не пришёл.А может быть, всё уже кончено и он никому больше не нужен? Ну нет, не такие дураки анки, чтобы оставлять живого свидетеля. Они-то не в курсе, что он ни черта не знает о здешнем мире. Но они уверены, что он знает о машине, коль пришёл вместе с Ли. А раз так, то что-нибудь ещё можно изменить. Только бы с Лилей эти монстры ничего не сделали!

Сергей приподнялся и сел. Сбоку от себя он услышал слабый стон и повернулся. В двух метрах от него лежал человек в белом комбинезоне. Голова была повёрнута набок, и лица не было видно. Сергей вздрогнул. Неужели это тот самый анк, которого он ударил в дископлане? Так тебе и надо, урод проклятый! Сергей обполз его на четвереньках и заглянул в лицо. Лицо было самое обыкновенное – человеческое, и на нём было два закрытых глаза. Это был симпатичный парень с густыми бровями и маленьким, вздёрнутым кверху носом. На вид ему было лет двадцать пять. Но кто же это тогда?

Человек лежал неподвижно, и Сергею показалось, что он мёртв. Ему стало немного не по себе. Он приложил ухо к его груди и прислушался. Сердце стучало ровно.

– Живой, – облегчённо выдохнул Сергей.

Он приподнял голову лежащего. Лицо его исказила боль, и он прохрипел:

– Отец!..

«Так это же Арт, брат Лили! – вдруг вспомнил Сергей. – Наверное, били его, сволочи!» Дейтрянин застонал и открыл глаза. Увидев Сергея, он уставился на его лоб. Сергей машинально поднял руку и потрогал свой лоб: уж не появился ли там третий глаз. Видимо, Арт принял его за анка. Они несколько минут смотрели друг на друга.

– Подними меня, – сказал Арт.

Сергей приподнял его за плечи и посадил рядом с собой.

– Ты брат Ли? – спросил он.

– Да, – ответил дейтрянин, – а ты кто?

– А я Сергей.

– Сергей, Сергей, – дважды повторил дейтрянин и сдвинул брови.

– Да, Сергей, но можно просто Серёжа.

– Странное имя.

– Ну почему странное? Самое обыкновенное, – сказал Сергей и вдруг вспомнил, что то же самое ему ответила Лиля во время их знакомства.

– Но откуда ты знаешь меня? – удивился Арт. – Как мне кажется, раньше мы с тобой нигде не встречались.

– Точно, не встречались, – кивнул Сергей, – но мне рассказывала о тебе Лиля.

– Кто? – переспросил Арт.

– Ли, – поправился он.

– Ты видел мою сестру, но где же она теперь?

– Да, я видел её, – печально сказал Сергей, – но где она теперь – я не знаю.

– Но где ты нашёл её? – выпалил Арт, и глаза его загорелись.

– Это не я её нашёл, а она меня нашла, – опустив глаза, проговорил он.

– Где она была всё это время? Мы с ног сбились!

Сергей заглянул в его горящие глаза: как он воспримет его слова, – но отвечать на вопрос всё равно придётся.

– Она была на Земле.

– На Земле? Я ничего не понимаю из того, что ты говоришь, – взмолился дейтрянин.

– Не волнуйся, Арт, – попытался успокоить его Сергей. – Потом я тебе всё объясню, и ты всё поймёшь. А сейчас у нас очень мало времени. Анки схватили Ли, и её нужно спасать. Ты мне лучше расскажи, что у вас здесь произошло.

– Что произошло? – Остекленевшими глазами Арт смотрел на стену. По его лицу было видно, что переживать заново то, что уже прошло, было жутко и больно. Но он заговорил:

– Когда связь с Ли пропала, я не сразу сообразил, что случилось. Машина была новая и вполне могла забарахлить. Но когда я получил строгий приказ отца немедленно возвращаться, я понял, что случилось что-то ужасное. Ли нигде не было. Отец сказал, что перед тем, как она исчезла, он видел узкий зелёный луч. И потом всё пропало. Мы облазили все горы. Отец ввёл машину в особый режим, и она до сих пор в нём работает. В обсерватории не осталось почти ни одного дископлана, не считая моего катера. Весь персонал улетел на поиски. Мы с отцом дежурили у машины. Анки воспользовались тем, что с Космопорта была снята почти вся охрана. На обзорном экране мы увидели быстро летящий дископлан. Отец закрыл лабораторию, и мы вышли его встречать, полагая, что Ли наконец нашли. Но это были анки. Они переоделись в форму нашей охраны, и в шахте мы ничего не смогли с ними сделать, к тому же они были вооружены лазерными пистолетами. Они долго водили нас по коридорам, видимо, искали машину. Самого большого верзилу они зовут «командор Кадар». Наверное, он у них самый главный. Он попытался узнать о машине, но мы наотрез отказались отвечать на любые вопросы. Нас привели в центральный зал обсерватории, где находятся наблюдательная площадка и передатчик связи с Галактическим Союзом. Экран видеомонитора был разбит, а оператор лежал на полу с прожжённой грудью. В его кресле сидел анк. Союз может обеспокоить потеря связи, но о причине поломки они ничего не знают. Потом в зал вбежал ещё один анк и что-то шепнул на ухо верзиле. На лице у того появилась ехидная ухмылка. Неожиданно меня стукнули сзади по голове, и я оказался здесь.

Арт замолчал, повернулся к Сергею и спросил:

– А как ты сюда попал?

– Со мной поступили аналогично. Мы летели на дископлане, ничего не подозревая. Охранник нас пропустил и сказал, что пилот предупреждён и отвезёт прямо в обсерваторию. Ли обратила внимание на то, что пилот в военной форме, слишком поздно. Дископлан резко увеличил скорость, и мы смогли пошевелиться только в шахте. Теперь я знаю, зачем им нужна Лиля. Они будут мучить её на глазах у отца, рассчитывая на то, что отцовские чувства возьмут верх и он сдастся.

– Арт, а ты почему в военной форме? Знаешь, я сначала принял тебя за анка, с которым мне пришлось «поговорить» в дископлане.

– Я надел её во время эксперимента на всякий случай. Она хорошо защищает от жары и холода.

– Серёжа, ты назвал мою сестру Лилей?

– Я всё объясню тебе, Арт, но позже.

Он вдруг вспомнил о лазерных пистолетах и спросил:

– Арт, у вас что же, совсем нет оружия, даже на крайний случай?

– Ну почему же нет? Есть, – ответил дейтрянин и расстегнул молнию на левой штанине комбинезона.

Сергей увидел тоненькую трубочку длиной сантиметров двадцать пять, с красной кнопкой на боку и рифлёной рукояткой.

– И ты с этим хочешь пойти на лазерный пистолет?

– Ты напрасно иронизируешь, Серёжа! – серьёзно сказал Арт. – Это очень страшное оружие. Это парализатор. Луч, испускаемый этой трубкой, попадая в голову, начисто стирает из мозга всю память, и человек забывает даже, что он умеет ходить. Он становится подобен только что родившемуся ребёнку, хотя внешне в нём ничего не изменяется.

– Нужно действовать, Арт, – поднимаясь в полный рост, сказал Сергей.

– Нужно, – вставая, сказал дейтрянин, – но как отсюда выбраться?

– Ты хорошо знаешь обсерваторию? – спросил Сергей.

– Хорошо, – вопросительно взглянув на него, ответил Арт.

– Тогда мы пройдём к центральному залу кратчайшим путём, и как можно скорее.

– Но как мы выберемся отсюда? – с дрожью в голосе проговорил дейтрянин.

– Сейчас увидишь. Думаю, что нас на всякий случай охраняют. Дай-ка сюда твою штуковину.

Он взял из рук Арта парализатор:

– Он точно сработает?

– Должен, – уверенно сказал Арт, – хотя на моём веку им ни разу не пользовались.

– Чтобы он сработал, нужно нажать на кнопку?

– Да, – ответил Арт, – только сначала нужно снять предохранительный колпачок. – Но не пойму, что ты задумал?

Сергей снял с кнопки колпачок и, крепко зажав в руке парализатор, подошёл к двери и с силой ударил по ней ногой несколько раз.

Ему никогда не приходилось стрелять в людей. Но эти монстры больше похожи на зверей, не только внешне, но и складом мышления. И он будет стрелять ради спасения Лили, ради спасения мирных людей и, может быть, всей Галактики от этих коварных чудовищ. Он отомстит за боль, причинённую ему и его любимой, он ни перед чем не остановится.

Дверь открылась, и в комнату вошёл анк. Шлема на голове не было. В правой руке он сжимал лазерный пистолет.

Сергей отступил назад и вытянул перед собой правую руку, целясь в голову. Анк не понял, зачем его звали и что значит вся эта церемония. А когда заметил в руке Сергея блестящую трубку, вскинул пистолет. Но опоздал. Сергей нажал на кнопку. Яркий розовый луч прочертил воздух и коснулся головы анка. Пистолет выпал у него из рук. На лице появилась безразличная улыбка. Он медленно опустился на пол и заплакал.

Сергей сначала испугался, но быстро взял себя в руки. Он поднял с пола лазерный пистолет и бросил его Арту.

– А теперь веди, – сказал он, пропуская дейтрянина вперёд.

-4-

Командор Кадар сидел в мягком кресле и смотрел сквозь большое обзорное окно на далёкие зубья гор, верхушки которых поблёскивали на солнце как отполированные грани рубинового кристалла. Он сидел так всего несколько минут. Этого короткого времени ему вполне хватало, чтобы отвлечься и отдохнуть. Большего позволить себе он не мог. За свои неполные тридцать пять лет он ко многому привык и многому научился. Он научился сутками не спать, давая своему телу лишь короткие передышки. Многие космолётчики его возраста уже давно осели на рассыпанных по всей Галактике планетных системах. Многодневные полёты и перегрузки постепенно давали о себе знать. Двое из команды навсегда остались в бесконечной пустоте космоса. Они никогда не жаловались на усталость и не любили громких слов. Они чувствовали себя хозяевами космоса. Таким же был и командор Кадар. Опытный космический волк никогда не найдёт покоя на земле, как рыба, выброшенная на берег шальной волной, будет бороться до последнего, чтобы вернуться в родную стихию. Нигде не обретёт покоя вечно ищущий. Надо спешить жить – таков был девиз командора, таков был девиз и его команды.

За последние несколько часов он сильно переволновался и устал. Бывали минуты, когда ему хотелось всё бросить и удрать в какую-нибудь глухомань, где его никто не сможет разыскать. Он ненавидел себя в такие минуты. Но сила воли оказывалась сильнее мимолётного наваждения. Он должен доказать, что его мозг ещё силён, а рука не устала сжимать рукоять лазерного пистолета. Он ненавидел всех этих двуглазых людишек с их мелочными житейскими проблемами и пустыми, добропорядочными душонками. Он был воином и уважал только воинов. Его немногочисленная команда была его гордостью. Налетая как вихрь, они делали своё дело и так же молниеносно исчезали. Но на этот раз операция затянулась, и ему это начинало действовать на нервы. Исчезновение девчонки не входило в его планы. Он этого не учёл, да и как он мог это предусмотреть? Кто знает, чего ещё можно ожидать от этой чёртовой машины. Но уходить уже поздно, и он не привык отступать на полпути. Осталось или погибнуть, или довести начатое дело до конца. Он не сможет спокойно жить, пока не заполучит эту машину, пока о нём не заговорит вся Галактика.

Кадар резко встал, и на пол посыпались листы бумаги, лежавшие у него на коленях. Он остановил взгляд на одном из них, вспоминая, что там написано.

За спиной послышались шаги. И по характерному их звуку Кадар узнал своего заместителя. Бор подошёл ближе и остановился. Он был моложе командора на шесть лет и уважал его слово. Он знал, что командор узнал его, и знал также, что он не любит, когда ему мешают думать.

– Девчонка пришла в себя? – не поворачиваясь, спросил Кадар.

– Да, командор, с ней уже можно работать.

– Отлично. А теперь посмотри вот это.

И он протянул Бору пачку исписанных листков.

– Это ещё что такое? – вскинув брови, поинтересовался тот.

– А ты почитай!

Бор с минуту изучал листы, шевеля губами. Выражение его лица нисколько не изменилось, и, оторвавшись наконец от бумаг, он вопросительно посмотрел на командора и выдохнул:

– Ничего не понимаю! Здесь говорится о каких-то узлах времени. Что-то раньше я ничего подобного не слышал.

– Я тоже столкнулся с этим впервые, – как бы виновато подтвердил Кадар. – Эти листы я обнаружил в столе оператора в большом зале после того, как ты его немного поджарил.

Он ехидно улыбнулся. Бор довольно похлопал по пистолету на правом боку.

– Ты правильно понял, – продолжал Кадар, – в этих бумагах действительно говорится об узлах времени. Я тоже не сразу сообразил, что это такое, пока не перечитал всё второй раз. По всей видимости, это новое открытие старика. Так что мы заберём с собой ещё один подарок. – После этих слов он снова показал ровные белые зубы.

– Старик предполагает, и, по-моему, небезосновательно, что у нашей Галактики есть сестра, как две капли воды похожая на неё, то есть близнец. Он не пишет о том, где она находится, но зато пишет, как туда попасть. А попасть туда можно только через узел времени. Ты представляешь, Бор, какая перспектива?

Бор слушал, помигивая третьим глазом на лбу, что означало его крайнее изумление.

– Другая Галактика нам пока ни к чему, со своей нужно разобраться, а узел нам пригодится. Там можно разместить отличную базу, о которой никто даже догадываться не будет. А, Бор, неплохо!

– Здорово, командор, – перестав моргать, подтвердил Бор. – Но туда ещё нужно попасть.

– Попадём! – рубанул Кадар. – Если у нас будет машина. А она у нас будет, чёрт меня дери. Иначе нам придётся в последний раз воспользоваться своими лазерными пистолетами. Старик здесь всё описал. – Кадар потряс пачкой бумаг. – Профессора с его отпрыском придётся убрать. Лишние рты нам ни к чему.

– А что делать с кавалером его дочки? – поинтересовался Бор.

– Где он сейчас? – резко спросил Кадар.

– Сейчас он отдыхает под замком вместе с сынком старика.

– Ладно. И до него очередь дойдёт.

Кадар прошёлся по комнате, опустив голову, размышляя о чём-то. Несколько раз он взглянул в окно и наконец остановился, подойдя к Бору вплотную.

– Тебе не кажется это странным? – прищурив два глаза, спросил Кадар.

– Что именно, командор?

– Тебе не кажется странным то обстоятельство, что дочка профессора вернулась не одна? Где она была, никто не знает, кроме её самой и спутника. Во что он был одет?

Бор потёр висок, вспоминая:

– На нём были брюки и куртка из какого-то мягкого тягучего материала. Я такого пока нигде не встречал.

– Ты и не мог его нигде встретить. Насколько я знаю, на Дейтроне тоже не носят такой одежды. Отсюда вывод: человек этот из другого мира. А раз он из другого мира, то и он, и дочка профессора были в том самом узле времени, иначе они сюда никогда не попали бы. Я только одного не могу понять: как он в нём оказался? Машина старика поистине творит чудеса. Он сыграл в её возвращении определённую роль, но какую? Нам многое предстоит узнать и во многом разобраться, а времени всё меньше и меньше.

Он бросил взгляд на часы:

– Мы должны всё узнать.

Повернувшись и не говоря ни слова, он вышел в коридор. Бор последовал за ним.

-5-

Лий Вэн пошевелился в кресле, разминая затёкшие руки. Крепко связанный, он не мог делать больше никаких движений.

Анки поставили в центре зала два кресла. К одному привязали его, а к другому, напротив, – Ли. Она сидела неподвижно, уронив голову на плечо. И он ничем не мог ей помочь. Во всём, что произошло, профессор винил только себя. Сегодня впервые за всю его долгую жизнь в центральном зале обсерватории пролилась кровь. Имел ли он право рисковать человеческими жизнями ради какой-то бездушной железной машины, пусть и очень могущественной? Имел ли он право ставить под удар своего единственного сына? Где он сейчас и жив ли? По щекам старика скатились две скупые слезинки. Он отжил своё, и ему нечего бояться. Но перед ним сидит связанная дочь, и он ничем не может ей помочь, а эти чудовища могут сделать с ней всё, что захотят. Он начинал догадываться, зачем её посадили перед ним.

Что же он может сделать? Единственное, что он может сделать, – отдать машину. Но кто даст гарантии, что после этого они их не убьют? Кому нужны живые свидетели!

Уничтожить машину тоже невозможно. Нет усилителя. Он есть у Ли. Но она без сознания, и код знает только он один. Да и вряд ли из этой затеи получилось бы что-нибудь хорошее. «Ах, старый болван, как же ты ничего не предусмотрел!» Он готов был броситься на анков и рвать им глотки, но руки были крепко связаны, и он мог только тихо плакать, моля бога о прощении.

На пульте оператора дважды вспыхнула лампочка вызова. Анк, сидевший в кресле, ударил по ней рукояткой пистолета, и она погасла.

Профессор не обратил на это никакого внимания. Он проклинал себя за то, что снял охрану с Космопорта, поступив как последний мальчишка.

Ли постепенно приходила в себя. Щёки её порозовели, ресницы дрогнули. Она медленно подняла голову и открыла глаза. Голова горела, как будто её обдали кипятком, а мысли лихорадочно метались, не находя себе места. Она попыталась подняться, но не смогла. Туман перед глазами рассеялся, и она увидела в трёх метрах от себя отца. Он сразу как-то осунулся и постарел.

Старик Вэн опустил голову. Он не хотел, чтобы дочь видела его жалким и беспомощным, со слезами на глазах.

Ли наконец вспомнила, где она находится и что произошло. Она посмотрела по сторонам. Кроме анка в кресле оператора, в зале никого не было.

«Серёжа, – мелькнуло в голове, – где ты, Серёжа, что они сделали с тобой?»

Пуговица усилителя молчала. Снова неизвестность и гробовая тишина.

«Прости меня, Серёжа. Ты спасал меня, а сам попал в западню. Прости, но я не могла оставить тебя в безжизненном лесу, я не могла уйти одна. Я не боюсь смерти, я боюсь умирать одна, не узнав, где ты, мой единственный и любимый. Я знаю, что ты жив, ты не мог меня оставить, не простившись. Я буду думать о тебе до последней минуты своей жизни. Те минуты и часы, что я была вместе с тобой, были прекраснее всей моей прошлой жизни. Я жалею только о том, что их было слишком мало. И теперь я знаю, что стоило жить на свете, чтобы найти тебя, любимый. Я не знаю, чем и как ты жил на своей далёкой Земле, любил ли ты кого до меня. И та фотография на столе. Может быть, это твоя девушка. Но она так сильно похожа на меня. И я уже в первый день нашего знакомства надеялась, что это моя фотография, что ты ждал и лелеял только меня. Я верю в твою любовь, и если мне суждено будет умереть, то унесу с собой память только о тебе. Я ничего не забуду. Не забуду твоих добрых глаз и твоей ласковой улыбки. Я благодарна зелёному лучу за то, что он помог мне найти дорогу к тебе. Прости меня за мою любовь, которая принесла тебе только горе и страдания…»

Лий Вэн смотрел в остекленевшие глаза Ли. Она не чувствовала, что её побледневшие губы шептали все слова, которые она произносила мысленно.

В коридоре послышались гулкие шаги, и в зал всей своей громадой ввалился командор Кадар. Следом за ним, как шакал, собирающий остатки добычи матёрого волка, семенил Бор.

Анк, развалившийся в кресле оператора, встал. Кадар приподнял левую руку, и он сел.

– Что у тебя, Мич?

– Кто-то пытался выйти на связь, – проговорил он и показал на разбитую лампочку на пульте.

– Это Союз, – процедил Кадар. – Всполошились уже, скоты. Надо спешить.

Лий Вэн почувствовал, что в нём всё закипает.

Кадар заметил это по его вспыхнувшим ненавистью глазам и заговорил первым:

– Вы напрасно упрямитесь, уважаемый профессор. У вас нет выбора. Никто здесь не придёт вам на помощь. Неужели из-за какой-то машины вы не пожалеете своей умной головы и самой жизни? Вы сделаете ещё не одну такую же машину. А кому вы будете нужны мёртвым? Никому! Ведь так, профессор?

– Я создал свою машину для достойных людей, а не для таких чудовищ, как вы, командор. Жажда власти довела вас до безумия, вы ни перед чем не останавливаетесь, только бы погреть руки на чужом горе. Но это не будет продолжаться бесконечно, рано или поздно вы за всё ответите.

Лицо командора потемнело, но он продолжил говорить так же ровно и спокойно:

– Напрасно вы так, профессор. С чего вы взяли, что я чудовище? Да, я не такой, как вы, и горжусь этим. Я никого не убиваю ни за что. Я убиваю тех, кто встаёт у меня на пути. У каждого свои методы достижения цели. Я понимаю, что вы хотите выглядеть героем в глазах своей дочери. Оставьте это ребячество, профессор, вы же умный человек. Подумайте ещё о своём сыне, пока он отдыхает под замком.

Старик дёрнулся в кресле так, что хрустнули суставы.

– Ну-ну, не волнуйтесь так, профессор. Он будет с вами, как только мы получим машину. Мне кажется, что сделка равноценная.

Кадар покосился на Ли и скрестил руки на груди.

– И ещё, уважаемый профессор, вы не знаете, наверное, где была ваша дочь и с кем она вернулась?

Он обернулся к анку у разбитого экрана. Мич отрицательно покачал головой.

– Ага, значит, не знаете.

– Я всё расскажу тебе, папа, – почти шёпотом проговорила Ли.

– Позвольте, я это сделаю, – чуть наклонившись к Ли, процедил Кадар. – Так вот, уважаемый профессор, я обнаружил в ящике вон того стола, – он ткнул пальцем на стол оператора, – вот эти бумаги. – Он расстегнул куртку и достал свёрнутые в трубку листы. – Похоже, это ваша рука, профессор. Я могу вас обрадовать: ваши соображения подтвердились. Дочь ваша была в узле времени, о котором вы пишете.

– Это всего лишь моя версия, и не вам об этом судить, – сверкнув глазами, проговорил Лий Вэн.

– Да оно бы так и было, если бы ваша дочь вернулась одна, я бы не придал подобным бредням никакого значения. Но она вернулась с мужчиной. И он в такой одежде, которую не носит ни одно племя в нашей Галактике. Отсюда я сделал вывод, что он ни больше ни меньше, как из другой Галактики, прошу прощения, из параллельной, как вы пишете. Так что не валяйте дурака, профессор. Ваша умная голова ещё пригодится дейтрянам. И я даже отдам вам этого инопланетянина. У него тоже два глаза, и он такой же упрямый, как и вы, любезный профессор.

Лий Вэн заметил, как Ли закусила губу, чтобы не закричать.

– Зачем вам машина, командор? У вас же и так всё есть.

– Ну, это уж, уважаемый профессор, не ваше дело. Я трачу слишком много времени на пустые перелёты, а с вашей машиной этого не понадобится.

– Вы не сможете управлять ею, командор. Она не будет вас слушаться…

– Ты мне уже надоел со своей болтовнёй, упрямый старикашка! – взревел Кадар, и лицо его побагровело.

Он подскочил к старику вплотную и схватил огромными ручищами за воротник пиджака.

– Я всё из тебя вытрясу. Ты у меня выть сейчас будешь, как бешеная собака. Бор, приступай!

Он оттолкнул старика и встал в сторону, ухмыляясь.

Бор подошёл к Ли и вытащил из-за широкого ремня длинный зубчатый нож. Потом поставил его лезвием на левое плечо Ли.

– Последний раз спрашиваю тебя, старик: будешь говорить или нет?

Лий Вэн, не мигая, смотрел на нож широко раскрытыми от ужаса глазами и хотел уже открыть рот.

– Не смей, отец! – крикнула Ли, и Бор надавил на нож.

Ли до боли закусила губу, и слёзы брызнули из глаз. На белом платье расползалось ярко-красное пятно.

– Всем лечь на пол! – разнёсся по залу громовой голос.

Верзила Кадар дрогнул и сразу как-то ссутулился, поник.

Бор резко повернул голову и успел увидеть только ослепительно-розовый луч, бесшумно коснувшийся его виска. Рука его обмякла, выпуская нож, который со звоном упал на пол. Ноги его подкосились. Ничем больше не поддерживаемый, он рухнул на пол и заплакал.

Глаза командора чуть не выскочили из орбит. В нескольких метрах от него стояли босые пришелец с серебристой палочкой в правой руке и сын профессора с лазерным пистолетом, направленным прямо на него.

– Но как вы… – Слова застряли в горле, и, бросив взгляд на рыдающего на полу Бора, Кадар опустился на колени и распластался на полу.

Сергей только теперь заметил тёмное пятно на плече Лили. В несколько прыжков он достиг её кресла и положил руку на рану. Лиля вздрогнула и открыла глаза. На её бледном лице появилась счастливая улыбка.

– Серёжа, ты вернулся. Я знала, что ты не бросишь меня. А где Арт?

– Он здесь, с ним тоже всё в порядке.

Сергей разрезал тугие ремни и тихонько высвободил руки Лили. Арт тем временем освободил отца и повёл его к выходу, поглядывая на анков.

– Серёжа, как же долго тебя не было!

Лиля подняла руки и сомкнула их на его шее. Он тихонько коснулся её губ. Они были безжизненными и холодными. Сергей взял Лилю на руки, и она прижалась к нему, словно боялась, что его снова у неё отнимут. Он повернулся и увидел, что Арт собрал все пистолеты и стоял у выхода в коридор рядом с профессором.

– Ты проиграл, командор, – спокойно сказал Арт.

Кадар повернул голову набок.

– Твои шакалы не умеют работать.

Глаза Кадара блеснули злобой, а ладони сжались в кулаки.

– Ещё не всё потеряно, – прохрипел он.

– Для тебя – уже всё, – сказал Арт и поднял пистолет.

– Арт, сзади! – крикнул Сергей и прижался к стене.

Яркий голубой луч полоснул воздух, и его куртка задымилась. Сергей не успел даже испугаться.

– Отец, веди, – крикнул Арт, – там мой катер, – и, резко развернувшись, нажал на кнопку.

Глаза застлала матовая вуаль, и Сергей не видел даже, попал Арт или нет. Он слышал перед собой шаги и бежал за ними, прижимая к себе Лилю. Он знал, что впереди бежит Лий Вэн, а он-то не собьётся с пути.

Гулкий коридор и шаги впереди. Тёплое дыхание Лили. Глаза почти ничего не видят. Протереть бы их, но руки заняты. Шаги. Только бы ни на что не наткнуться. Арт справится, он поступил по-мужски, прикрыв собою остальных. Хороший он парень. И он обязательно должен жить.

Зрение постепенно восстановилось, когда они выбежали в шахту. На площадке стоял такой же дископлан, на котором Сергей уже успел прокатиться, но только раза в два меньше. Это был катер Арта. Как только они забрались в него, в шахту влетел Арт. С пистолетом в руке он был похож на разъярённого зверя, который порвёт в клочья любого, кто встанет у него на пути. Он запрыгнул на место пилота, и колпак захлопнулся.

– Надо уносить ноги, пока они не опомнились, – недовольно проговорил Арт и взялся за управление.

– Эх, жалко, так хотелось продырявить им головы. Мы не предусмотрели с тобой, Серёжа, что командор выставит охрану. Нам ещё повезло, что не наткнулись на неё в самом начале.

Сергей обернулся, когда катер вынырнул из шахты. Арт заметил это и сказал:

– Они не станут нас преследовать, это бессмысленно. Бежим из собственного дома. – Он покачал головой и замолчал.

Катер развернулся и пошёл в горы.

-6-

Арт посадил катер на площадку у подножия ребристой скалы. Колпак открылся, но никто не спешил выходить. Лёгкий ветерок забрался Сергею под рубашку и освежил вспотевшее тело. Здесь было так красиво и тихо, что не было никаких мыслей, кроме одной – выползти из катера и упасть на мягкую зелёную траву. Сергей окинул взглядом остальных. Лиля сидела, прильнув к его плечу, а Лий Вэн сидел бледный и подавленный.

– Отец, – позвал Арт.

Старик вздрогнул.

– Отец, очнись, мы в безопасном месте.

Арт спрыгнул на землю и помог ему выбраться из катера. Старик тяжело опустился на траву.

Сергей тронул пышные волосы Лили, и она повернулась к нему.

Её тёплая ладошка коснулась его щеки. Сердце снова бешено заколотилось, словно хотело вырваться из груди и взлететь в небо, как большекрылая птица, и кричать от счастья, наслаждаясь свободой полёта. Сергей выбрался из катера и взял Лилю за руку.

– Не болит? – спросил он, положив другую руку на засохшее пятно на платье.

– Нет, уже не болит, – мотнув головой, ответила Лиля, и её руки легли вокруг его шеи.

Сергей осторожно приподнял её и поставил на землю. Они подошли к старику и опустились на траву рядом с ним. Арт стоял в стороне и смотрел на обсерваторию. Потом и он подошёл к ним и опустился на траву.

Все молчали. Сергей снова был счастлив и спокоен, и о том, что его жизнь совсем недавно висела на волоске, даже не хотелось вспоминать. Он сжимал в своей руке маленькую ладошку Лили, и, кроме её приятного тепла, не хотелось думать ни о чём: ни об анках, ни о машине, и ни о чём другом, что могло бы им помешать.

Лий Вэн тяжело вздохнул. Лиля придвинулась к нему. Профессор поднял глаза и, устремив взгляд в небо, спросил:

– Это правда?

Этот вопрос относился к Лиле, так как Арт до сих пор ничего толком не знал, и она догадалась, о чём спросил её отец.

– Да, папа. Всё, о чём говорил командор, – правда. Серёжа действительно из другого мира.

Лий Вэн повернулся к Сергею. На его бледном вытянутом лице появилась еле заметная улыбка. Взгляд профессора встретился с глазами Сергея, и он увидел, что глаза старика были такими же проницательными, как и глаза его дочери. Затем он перевёл взгляд на Арта:

– Спасибо тебе, сынок, что не бросил в беде своих отца и сестру.

– Не меня благодари, отец, а Сергея. Если бы не он, я один ничего не смог бы сделать.

Старик снова повернулся к Сергею.

– Я очень признателен вам, молодой человек. – И он протянул Сергею сухую широкую ладонь. – Я горжусь вами, дети мои. И расскажу вам сейчас одну историю. Тогда ещё я и думать не смел, что она окажется явью.

Я был ещё маленьким, и мой отец часто рассказывал мне, что во Вселенной кроме нашего мира есть ещё множество миров. Он говорил, что там живут такие же люди, как и мы. Я любил слушать его рассказы. Мне очень хотелось встретиться с пришельцами из других миров. Я думал о них по ночам и всё пытался себе их представить. Я думал, что они обязательно должны быть большого роста и такие же добрые и мудрые, как мой отец. Однажды он позвал меня в свой кабинет. На столе стояла небольшая блестящая коробка с маленьким квадратным экраном, со множеством кнопок и переливающихся всеми цветами лампочек. Глаза у меня загорелись при виде такого чуда. Отец заулыбался, глядя на меня, и сказал негромко: «Это машина, с помощью которой мы попадём в другой мир. Я узнаю наконец, прав ли был или нет и стоило ли тратить столько сил и средств на создание этой машины».

Вечером отец попросил, чтобы я не заходил к нему в кабинет. Я сгорал от любопытства и не уходил от его дверей. Мне показалось, что прошла целая вечность, пока я наконец не услышал слабый гул в комнате, потом была яркая вспышка, и больше ничего. Я постоял ещё немного и открыл дверь в кабинет. Дверь была не заперта. Отец никогда её не запирал. Он знал, что без разрешения к нему никто не войдёт.

В воздухе висело облако дыма. В кресле лежал сплетённый из цветных проводов шлем, а на столе стояла оплавленная машина с единственной мигающей лампочкой на панели. Рядом лежала крохотная блестящая пуговица.

Я проплакал весь день, и никто не мог меня вытащить из кабинета отца. Каждый день я приходил в его кабинет и ждал, пока наконец не понял, что больше никогда не увижу его. В столе я обнаружил чертежи и схемы машины, но разобраться в них так и не смог. Тогда я поклялся памятью отца, что доведу начатое им дело до конца, чего бы мне это ни стоило.

Вот так появилась эта машина. Пуговица, лежавшая на столе, оказалась усилителем. Отец воспользовался ею, но не взял почему-то с собой. Об этом я узнал лишь много лет спустя. – Профессор снова тяжело вздохнул и опустил голову.

Из зарослей, громко шурша, вспорхнула маленькая жёлтая птичка. Все почти одновременно подняли головы, провожая её глазами.

Над верхушками гор всё так же величаво висел массивный диск обсерватории.

– Я должен туда вернуться, – не отрывая печальных глаз от диска, проговорил Лий Вэн. – Анки прекрасно понимают, что шансов отыскать машину у них практически не осталось, как не осталось и времени. Но они не сдадутся так просто – я уверен. И если они всё-таки доберутся до машины, может случиться катастрофа, предвидеть последствия которой никто не сможет. Я попытаюсь ещё раз с ними договориться, хотя сам в это не верю. Нужно во что бы то ни стало спасти обсерваторию.

Сергей почувствовал, что к нему вот-вот должно прийти решение, но где-то в глубине могучими ручищами его удерживал страх. Сергей знал, что анков нужно выманить из обсерватории, и понимал, чем рискует. Но он попытается это сделать, только бы старик согласился.

– Профессор, разрешите, я полечу.

Старик поднял на Сергея удивлённые глаза:

– Я не могу рисковать вами. Этот мир для вас чужой, и я не имею права подвергать вашу жизнь опасности.

– Этот мир мне не чужой, профессор. – Он повернулся к Лиле.

Лий Вэн заметил, какими глазами смотрят друг на друга его дочь и этот молодой смелый пришелец. Профессор смутился:

– Но вы же не умеете управлять дископланом?

– До обсерватории меня доставит Арт, а там… – Сергей запнулся.

– Что ты задумал, Серёжа? – испуганно забормотала Лиля.

Сергей сделал вид, что не расслышал её вопроса.

– Разрешите, профессор, – снова попросил он. – Анки абсолютно ничего не знают обо мне. Я расскажу, что прибыл с другой планеты, и попытаюсь выманить их из обсерватории.

Профессор помолчал немного и кивнул головой:

– Спасибо тебе, сынок, за твою доброту! Сам бог послал тебя к нам на помощь. Наши мысли всегда будут с тобой. И возьми вот это.

Он разжал другую руку. На ладони лежала маленькая пуговица усилителя.

-12-

Это был не сон. Кусты, опушка, тонкие трепещущие былинки и цветы: жёлтые, белые и голубые, которые крохотными испуганными глазками выглядывали из травяных волн. Он чувствовал аромат и шелест листвы, заметив сквозь неё яркие блики света. И тогда он запрокинул голову, увидел клочки неба и понял, что весь этот свет льётся от единственного солнца.

Они стояли, держась за руки, и смотрели на старенький домик, ставший для них судьбой. Сейчас будут скрипучее обшарпанное крыльцо и стеклянная ручка двери.

Сергей повёл Лилю в дом. Теперь он знал, что скажет ей о фотографии на письменном столе. И это будет правда.

Об авторе:

Александр Евгеньевич Малахов родился 7 октября 1967 г. в селе Кладовое Губкинского района Белгородской области. Окончил Белгородский индустриальный техникум по специальности «Телевизионная техника и радиорелейная связь» и Белгородский государственный университет по специальности «Филология».

Автор сборников стихов «Разговор с тишиной» и «Свет вечерних дум», книги прозы «Игрушки».

Печатался в журналах «Подъём», «Всерусский соборъ», «Иван-да-Марья», «Русский свет», OZON, в англоязычном Russian Bell, еженедельнике «Литературная Россия»; альманахах «Звонница», «Российский колокол», NISERMI, «Современная поэзия»; коллективных сборниках «…Во исповедании сердечном», «Подвиг бессмертен», «Шаг навстречу».

Номинант Премии им. Набокова – 2018, финалист шорт-листа Московской литературной премии – 2019, делегат 32-й Московской международной книжной выставки-ярмарки – 2019.

Член Союза писателей России.

 

 

 

Опубликовано в альманахе «Российский колокол» № 3 В. Хлебников.
Размещено на сайте 02.03.2021 в 15:48.