Философские аллюзии в романе Ольги Токарчук «Бегуны»
В данной работе будет предпринята попытка показать в тексте романа «Бегуны» наличие аллюзий, отсылающих читателя к фундаментальным понятиям различных философских школ запада и востока.
Польская писательница Ольга Токарчук впервые серьёзно заявила о себе в 1993 году, опубликовав роман «Путь людей книги». Польское общество книгоиздателей отметило книгу наградой за лучший дебют. В настоящее время за плечами писательницы более полутора десятков изданных книг, многие из которых высоко оценены профессионалами и удостоены престижных премий. В 2019 году Ольга Токарчук стала лауреатом Нобелевской премии по литературе.
Роман Ольги Токарчук «Бегуны» несколько необычен как по форме, так и по содержанию. На первый взгляд это сборник коротких рассказов, новелл, эссе, и произведение можно назвать романом лишь условно с некоторой натяжкой, но по мере прочтения начинают прорисовываться отчётливые сюжетные линии.
По форме и лаконизму некоторые главы напомнили мне буддийские притчи, которые не стали отдельным литературным жанром, но прочно занимают своё особое место в литературе. Конечно, при этом автор бесконечно далёк от того, чтобы поучать или каким-либо образом наставлять читателя. Он выступает в роли раскрывающего свой внутренний мир, предельно искреннего рассказчика, очень приметливого к мелочам и явлениям, на которые обычно не обращают внимания.
Суть путешествий показана в романе скорее с философской и психологической точек зрения, а не в смысле простого физического перемещения. При этом чувства и переживания людей продемонстрированы настолько реалистично, что появляется эффект присутствия.
Проза Ольги Токарчук необыкновенно легка и прозрачна, язык писательницы понятен и красив, и, видимо, поэтому произведения её пользуются практически равным успехом и у читателей, и у критиков.
С первых же строк романа автор захватывает внимание читателя и, обволакивая, погружает в свой непостижимый мир: «Тьма плавно изливается с неба. Оседает повсюду чёрной росой. Мучительнее всего неподвижность: густая, зримая…» В юности Ольга Токарчук писала стихи, и это проявляется в поэтичности её прозы.
Рассматривая произведения такого уровня, необходимо отмечать и указывать переводчиков, потому что их роль в этих случаях неизмеримо высока. Переводчик фактически становится соавтором произведения. Он должен быть равен автору в его гениальности и в то же время уметь приглушать свой талант, не открывая своего понимания прочитанного.
И не случайно, получая в мае 2018 года Международную Букеровскую премию – за роман «Бегуны», – Ольга Токарчук делит её с переводчицей Дженнифер Крофт, которая блестяще перевела её работу на английский язык. В России роман переиздан в превосходном переводе Ирины Адельгейм.
Ольга Токарчук окончила психологический факультет Варшавского университета и работала психотерапевтом.
В дальнейшем она использовала этот опыт в литературной деятельности, в большой степени вдохновлённая работами Карла Юнга, которые с увлечением изучала в студенческие годы. Ирина Адельгейм, рассказывая об Ольге Токарчук, пишет: «Токарчук по профессии – психолог. К тому же пишущий серьёзные специальные статьи. Известно – от неё самой, – что она увлечена идеями Юнга» [1].
Швейцарский учёный, создатель аналитической психологии Карл Густав Юнг, несомненно, является одним из наиболее выдающихся мыслителей XX века. Известно, что, обладая невероятно широким кругом интересов, он изучал восточные вероучения и философию. В большинстве работ Карла Юнга имеются ссылки на древнеиндийские тексты. Также у него есть работы, полностью посвящённые исследованиям восточной философии, написанные в жанре комментариев или предисловий. Именно Карл Юнг написал предисловие к столь популярной на Западе книге Дайсэцу Тэйтаро Судзуки «Основы дзэн-буддизма».
Полагаю, что именно глубокое знание принципов и направлений восточной и западной философий позволяет Ольге Токарчук создавать столь значимые литературные произведения.
Рассмотрим, на что же именно обращал внимание, изучая религиозные и философские воззрения Востока, Карл Юнг, который оказал столь сильное влияние на творчество писательницы.
Открытие Карлом Юнгом коллективного бессознательного раздвинуло горизонты аналитической психологии и значительно расширило возможности её применения на практике. В то же время это привело Карла Юнга к разрыву с Зигмундом Фрейдом, учеником и последователем которого он долгое время считался. Фрейд не принял новую теорию Юнга.
Развивая идею коллективного бессознательного, Карл Юнг ввёл понятие «архетип», занимался сбором материала, изучал мифологию разных народов, религиозные воззрения и философию Востока. Описывая обнаруженное им коренное различие между западной и восточной философиями, Карл Юнг писал: «Запад всегда ищет возвышения, вознесения; Восток – погружения и углубления…» [2].
Карлом Юнгом впервые были введены термины «интроверсия» и «экстраверсия». В более поздней работе он писал: «…Саму идею бессмысленной неподвижности западный человек отвергает с ходу, во всём он должен видеть какой-то смысл. Восточный человек не нуждается в подобном допущении, скорее он сам воплощает в себе этот смысл. Там, где западный человек стремится осмыслить этот мир, человек восточный находит смысл в себе самом, отрешаясь от иллюзий мирского существования.
Я думаю, что правы оба. Западный человек, похоже, в большей степени экстравертирован, восточный же, наоборот, скорее интроверт.
Первый видит смысл вне себя, проецируя его на объекты, второй ощущает его в себе самом. Но смысл существует как извне, так и внутри нас» [3].
Рассматривая произведение Ольги Токарчук с этих позиций, сразу видим, что названия некоторых глав романа «Бегуны» откровенно символичны. Наиболее характерны наименования первых глав: «Я существую», «Мир в голове», «Голова в мире».
В первой главе автор провозглашает: «Я существую». А мы помним, что понятия «личность» и «я» до сих пор не имеют точного определения, и это является одним из вечных вопросов философии. До сих пор неясны суть и границы этих понятий. С появлением «я» сразу возникает система «я – не я», и отношение к ней у западноевропейских и восточных философов различно. Максимально обобщая, можно сказать, что если западноевропейские философы тщательно изучают компоненты этой системы и особенности их взаимодействия, то на Востоке нередко стремятся просто стереть границу между «я» и «внешним миром», чтобы достичь их слияния и тем самым познать истину и гармонию. Восточные философы не придают внешнему миру столь большого значения, как это принято в западной культуре.
Название второй главы – «Мир в голове» – напоминает нам о том, что смысл можно найти в себе самом – так, как это делает восточный человек – интроверт. Символично, что в главе упоминается известное высказывание Гераклита о том, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Образ реки нередко встречается у восточных философов. Она может символизировать не только изменчивость и непостоянство, но и вечность, а иногда и очищение.
И, соответственно, название третьей главы – «Голова в мире» – говорит о западном типе мышления, стремящемся осмыслить внешний по отношению к себе мир. Здесь автор высказывается довольно скептически: «Нас учили, что мир можно описать и даже объяснить с помощью простых ответов на умные вопросы. Что по сути своей он хаотичен и мёртв, подчиняется нехитрым закономерностям, которые следует растолковать и наглядно представить – желательно с использованием диаграмм». А далее по тексту ещё жестче: «…Умей мы взглянуть на мир с открытым забралом, честно и бесстрашно, – умерли бы от разрыва сердца».
Полагаю, что названия глав и некоторые отсылки в тексте являются интертекстуальными элементами, подключающими дополнительные смыслы и связи из их источника. При этом используются фоновые знания читателя. В итоге роман становится местом соприкосновения различных культур и традиций – восточной и западной.
Заголовок произведения является наиболее сильной позицией для явного или неявного раскрытия идеи текста. В интервью «Российской газете» Ольга Токарчук сообщила, что в частной беседе с одним философом узнала о реально существующей секте «Бегуны». Они верят, что, оставаясь на одном месте, подвергаются опасности нападения дьявола и спасают свои души, постоянно перемещаясь. Ольга Токарчук призналась, что это произвело на неё сильное впечатление. Идею «Бегунов» в качестве метафоры она взяла именно оттуда.
Поэтому, учитывая всё вышеизложенное, в романе «Бегуны» можно выделить очень тонкое и хорошо сбалансированное сопоставление двух культур, двух философий – восточной и западной. Результат этого сравнения явно не в пользу западного образа жизни и обслуживающей его философии. И такой вывод хорошо согласуется с тем, что известно об общественной деятельности писательницы. Ольга Токарчук состоит в редколлегии леволиберального журнала «Политическая критика» и является членом партии «Зелёные».
Таким образом, в данной статье предложен и обоснован новый подход к прочтению романа Ольги Токарчук «Бегуны» [4].
Список литературы
1. Адельгейм И. Игры, в которые играет писатель. Писатель, который играет в игры / И. Адельгейм // Иностранная литература. – 1997. – № 11.
2. Юнг К. Г. К психологии восточной медитации / К. Г. Юнг // О психологии восточных религий и философий. – Москва, 1994. – С. 77–79.
3. Юнг К. Г. Жизнь после смерти / К. Г. Юнг // Воспоминания, сновидения, размышления. – Минск, 2003.
4. Токарчук О. Бегуны / О. Токарчук; предисл. Э. Худобы; пер. с польского И. Адельгейм. – Москва : Новое литературное обозрение, 2010.
СТИХОТВОРЕНИЯ
Под чёрным флагом
Когда б я не был столь беспечен,
Внимая знакам и словам,
Искал совсем другие встречи,
Иным отдался бы делам.
И не ходил под чёрным флагом
С мечтой об алых парусах.
Сказав себе: пока так надо,
На переменчивых ветрах.
И вот простор, где я свободен,
На самом дальнем рубеже,
Но жить иначе не способен,
Не получается уже…
И без конца походы, страны
С командой про́клятых бродяг.
Здесь каждый грезит нереальным,
Но гордо реет чёрный стяг.
Поле
Я придумал этот мир
Или он меня?
Кто кого из нас поил
Щедро допьяна?
Хочешь жалость или лесть,
Нет, наверное?
Значит, всё же что-то есть
Неразменное!
Я заплачу о тебе
В снежном кружеве,
О развеянном тепле
Зимней стужею.
Нет ни правил, ни дорог,
Поле дикое.
Я привык играть без нот,
По наитию.
Хватит горе горевать,
Праздник сделаем.
Мне потом идти опять
В поле белое…
Не жалей
Не жалей меня, не гладь рукою,
Мне тогда страшнее умирать.
Лишь один легко мирюсь с судьбою –
Все ушли, и нечего терять.
Не пытайся, ты помочь не в силах,
Даже если будет много дней.
С радостью твоей, что так пуглива,
Мне порой становится больней.
И никто не выскажет упрека,
Разве можно смертных упрекать?
Помнить это, может быть, жестоко.
Может быть, опасно это знать.
У тебя нет ничего, бедняжка,
Даже жизнь как будто напрокат.
Отчего ж улыбка нараспашку
Топит лёд и побеждает ад?!
Я тебе расскажу
Я тебе расскажу, но не всё,
И открою себя, но не настежь.
Прямо в доме сугроб намело,
И об этом так просто не скажешь.
Там, в снегах, города и леса,
Но не те, что сейчас, а другие.
И, как прежде, звенят голоса,
Ходят люди – ещё молодые.
И не знаю я, там или здесь,
Но как будто мы даже встречались.
Утешались и каждый в свой лес,
Забывая себя, возвращались.
Есть ли где-нибудь место для нас,
Где не ранят ни память, ни мысли,
И короткое слово «сейчас»
Не рождает зловещие смыслы?
Я почти научился молчать –
Жаль расходовать магию слова.
И, сжимая пустую тетрадь,
Избегаю безумного зова…
Я тебе расскажу, но не всё,
И открою себя, но не настежь.
Просто вспомни, как было легко,
А как стало – и так уже знаешь.
Пещера
На стене моей пещеры
Запылали чьи-то лики.
Я бы вышел – нету двери,
Пляшут образы и блики.
Я бы вырвался из кожи,
Бьюсь о камни слабым телом.
– На краю вы так похожи, –
Тая, шепчет призрак в белом.
Я бы выпил, да не пьётся,
Хмель душа не принимает.
Темнота в углах смеётся,
Кто-то там всё понимает.
Утомлённые надеждой,
Мы себе сказать не можем
Фразой точной и небрежной –
Выстрел в спину лишь отложен.
Но меняю символ – имя
На вибрации покоя.
И уже не здесь, незримый,
Вопрошаю бездну: кто я?!
Гений
Но если нет дорог и направлений,
Таких, чтоб хоть куда-нибудь вели,
Выходит на свободу чистый гений,
Не связанный законами пути.
Колотит дрожь, я понял – всё возможно,
Вот из меня взлетают стаи птиц.
Всё важное явилось столь ничтожным,
А прошлое стекло куда-то вниз.
Теперь я часть небесного узора,
Изменчивой гармонии вещей.
Как ласков свет, что недоступен взорам,
И нежен зов, неслышный для ушей!
Я в звёздном доме не сижу на месте,
Люблю бывать в неведомых мирах.
И я пою иных гармоний песни
И говорю на чу́дных языках.
По дороге на небо
По дороге на небо вокзалы, перроны,
Разговоры о жизни под грохот колёс.
Шум из слов в голове порождает законы,
По которым не выйти в реальность из грёз.
А за каждым вокзалом есть призрачный город
Для людей-мурашей, увлечённых судьбой.
Я, вливаясь в поток, был безумен и молод
И привычно, как все, говорил сам с собой.
Только нет ничего, кроме чистого неба.
Даже россыпи звёзд лишь немое кино.
Пробуждённый спасается, кем бы он ни был,
Но кому-то проспать свой транзит суждено.
Страшная сказка
Прилетали ко мне воронами
И по окнам долбили клювами.
Так сверкали глазами злобными,
Что казались совсем безумными.
Подползали, клубились змеями
И шипели, пугая мордами.
Окружали волками серыми,
Зло рычащими легионами.
А потом появились карлики,
Нарядившись детьми-матросами.
Зубы жёлтые мрачно скалили,
Перегаром дыша – с угрозами.
Сгоряча я спалил всех в пламени
Трёх голов моих огнедышащих.
И не сплю теперь, опечаленный.
Надо было понять их, выслушать.
Колокольчики
В твоём голосе звоночки-колокольчики,
Обещание и кое-что ещё.
Грудь качнулась, словно нежные бутончики,
А от быстрых взглядов горячо.
Ты желаешь говорить опять загадками,
Но смущаешься, краснея и смеясь.
Я любуюсь откровенно и украдкою
И грущу о чём-то, наклонясь.
Нам сияют лики жёлтых одуванчиков,
Отражая наш и солнечный огонь.
И я знаю, как уютно твоим пальчикам,
Что щекочут мою чуткую ладонь.
Ночь
У меня есть подружка – ночь,
Нам ли пить из потока дней?
Мы от света уходим прочь
В чистый мир волшебства теней.
Там на всех тишина одна,
К ней проводит братишка-лес.
В родословной у нас луна
И другая родня с небес.
А сестрёнка моя, печаль,
Неразлучна со мной весь день.
Как близка городская даль,
Лишь под ветром кипит сирень.
Запоздала моя мечта –
Всех собрать за одним столом.
Отгуляла давно весна
За распахнутым в ночь окном.
Об авторе:
Родился в Ленинграде. Сейчас живёт в Вологде. В 1987 году окончил Ленинградский электротехнический институт связи им. проф. М. А. Бонч-Бруевича (СП ГУТ им. проф.
М. А. Бонч-Бруевича). Работал инженером в проектно-монтажной организации. Ветеран труда.
Член Интернационального Союза писателей (ИСП), экс-член Международной гильдии писателей (МГП). Кавалер Международной медали имени Адама Мицкевича, учреждённой при поддержке ООН по вопросам образования науки и культуры (ЮНЕСКО) и ИСП.
Лауреат и победитель ряда российских и международных литературных конкурсов. Делегат от ИСП на Международном поэтическом фестивале «Поэтические вечера в Струге» (Струга, Македония).
Вышли в свет два персональных сборника, имеется более шестидесяти печатных публикаций, в том числе за рубежом. Ряд произведений переведён на шесть языков.
