Отрывок из романа «Наследники Дерсу», книга 2 «Здравствуй, Синяя»
После этого со мной другая история приключилась.
В ноябре, когда пожароопасный период закончился, отпуск взял и поездом из Чугуевки поехал во Владивосток посмотреть город. Пешком из Хабаровска половину пути по сихотэ-алинским горам до Владивостока проделал, а столицы приморской не видел. Остановился в гостинице «Приморье» у морского вокзала, в центре города, отсюда всё близко. Ходил в театр по вечерам, в филармонию, в картинные галереи, кинотеатр «Уссури». Отдохнул, одним словом, подышал городской жизнью. Думал на работу в школу устроиться биологом. Работа есть в городе, да квартиру снимать пришлось бы. Не обещают. Решил ещё в тайге пожить. Город никуда не убежит. И заливы, и корабли, и архитектура, и… чистота… военный город… всё впечатлило. Две недели пролетели незаметно. Пора и возвращаться. Обратно так же. Поездом до Чугуевки. Захожу в купе, а там молоденькая девушка сидит за столиком и в окно смотрит. Обернулась на шум двери. Я поздоровался. Она кивнула головой и тихим мягким голосом вежливо пропела: «Здра-а-авствуйте!»
– Красивая?
– Очень даже симпатюлька. Ну, совсем молоденькая. Невеста на выданье, лет восемнадцати. Я поставил вещи под сиденье. Сел напротив… она глаза опустила. Русский овал лица. Мягкие черты. Губы полноватые, чувственные. Её портрет – гармония. Бывает же такое! В картинной галерее смотришь на картину и… взгляд отвести не можешь. Есть такая – крестьянка в сарафане с косой, перекинутой на грудь, в весенней берёзовой роще. Обворожительная девушка, полная ожидания тайного свидания. Вспомнил эту картину и… незнакомка, что сидела напротив, показалась мне похожей на ту, из картины!.. Наваждение?.. Что ли? Поразила своей скромностью: в одежде, в поведении. Но… я же успел заметить, как она взглянула!.. Значит, это явь, а не сон!.. И тут в моей душе что-то ёкнуло… и что-то проснулось!.. Пылкое такое!.. Нежное!.. Мне представилось, что я с ней в сказочно красивом берёзовом лесу, что я оказался рядом с девушкой в сарафане в девятнадцатом веке… и у меня роман с ней, тайное свидание. Я барин, а она крепостная крестьянка!.. И тайный роман у нас давным-давно, и знаю её словно с малолетства, и она моложе… Я посмотрел в окно и очнулся. Глянул на девушку. И меня озарило понимание, что… влюбился… теперь по-настоящему, с первого взгляда!.. Мне почудилось, что моё лицо зарделось, я покраснел. Понимаю неловкость положения. Сижу как сыч и молчу. А душа-то… горит!.. Думаю: «Ехать нам вместе весь вечер… и… ночь. Надо знакомиться!.. Узнать, замужем она или нет?! Если замужем, то утром приедем в Чугуевку и расстанемся»!..
– Виктор, – говорю, – меня звать, будем знакомы?..
Она улыбнулась.
– А имя у меня красивое… Крис-ти-и-на, – нараспев представилась она и… это так обворожительно у неё получилось!
Виктор, подражая, повторил интонацию её голоса, как она нараспев произнесла своё имя.
– Крис-ти-и-на…
После Ленинграда, где я встречал и интеллектуалок, знающих себе цену, и недоступных, и с хорошими манерами, и воспитанных, и замкнутых, и ищущих с упорством своё счастье… разных, в общем-то. А эта Кристина в поезде – она же крестьянка с картины – в один миг в душу запала. И сижу я как истукан и не найду слов, с чего бы начать разговор.
Тени в тайге сгустились. Опускалась ночь с едва заметными звёздами.
– Что-то похолодало, – поёжился Виталий и пошёл к костру. – Рыбу принести? – наложил еловых веток в костёр, огонь их облизал и, весело бегая по дровам, затрещал; пахнуло скипидарным дымом от горящей высохшей смолы.
Виталий положил куски подкопченной горячей рыбы по тарелкам и поставил на стол. Лесники стали разбирать форель по косточкам, наслаждаясь вкусом, ароматом дымка и теплом от костра.
Влажный воздух спускался с гор. Лесники ощущали, как через одежду проникают сырость и холод. Тайга напомнила, что ночью будет ещё неуютней и опасней, оттого что где-то поблизости бродит семья тигров.
Закончив ужин, Виктор налил из котелка в кружку чаю, отхлебнул и продолжил:
– На вокзале через громкоговоритель диспетчер объявила: поезд «Владивосток-Чугуевка» отправляется.
Сидим с Кристиной в купе и смотрим друг на друга, молча размышляя каждый о своём.
– Ну-у, наконе-ец-то-о!.. Тро-о-нули-и-сь! – пропела девушка нежным тихим голосом.
Проплыло здание вокзала. Исторический экспонат времён революции, чёрный, покрытый лаком паровоз, прикованный к рельсам. Жилые дома…
– Вы родом из Владивостока? – ничего лучшего не смог придумать я.
– Не-ет!.. Что-о вы! Я живу в Шумном.
– Там лесхоз, я слышал.
– И лесхоз есть, и лесничество, и леспромхоз. Это посёлок, где лесорубы живут.
– А вы по делам в город приезжали, выходит.
– К сестрёнке на день рождения, она поступила в университет, на учителя учится, а я не захотела уезжать из дома, работаю учётчицей на нижнем складе. Мне подвижная работа нравится на свежем воздухе. А зарплата одинаковая, что учись, что не учись. Рабочие живут, бывает, что и лучше конторских. Зарплата больше.
– Молодых в город тянет обычно. А вас?.. Я бы во Владивосток уехал. Могу учителем или в ботаническом саду наукой заняться, да квартиры нет, а снимать, так семью не прокормишь. Так что возвращаюсь в лесничество. Я лесником работаю.
– До чего же хорошая работа у вас! Нужная. И для дома очень сподручная, и сенокос выделяют, и землю под огород.
– У вас что?.. Хозяйство есть? – поинтересовался я.
– А как без своей коровки, бычка, кабанчика? На селе на всём своём живут, да тем, что из лесу принесли. У нас в берёзовых рощах много белых грибов растёт, – пропел Виктор, выражая неподдельный восторг девушкой и любовь к ней, подстраиваясь под её лад, – вкусные они… приезжайте к нам… я покажу, где растут. И ягода лесная всякая. Малина лесная такая ароматная и целебная. С домашней не сравнить, она и крупная, и не такая сладкая и ароматная. Жимолость, голубика, брусника, боярка, калина. Из магазина крупы, сладости, одежду, мебель. Раньше и хлеб сами пекли в русских печках, а сейчас и хлеб магазинный. Хлопот меньше. Сестра в городе бедует. Общежитие – столовая – и бегом… в учебный корпус. И эта беготня на пять лет… а ужин и завтрак готовят по очереди. В одной комнатушке четыре студентки живут!.. Не повернуться!.. Теснота!.. Я с ней на одной койке ночевала!.. Испортит её город!.. Суета!.. А пользы никакой. Разве ж в городе жизнь? Институт закончит и вернётся в школе русский язык и литературу преподавать. И будет ей двадцать два года!.. Вот и старовата для невесты! Мужа нет!.. От хозяйства отвыкла!.. Замуж в восемнадцать выходят. Тогда детки здоровыми родятся и не болеют. А последыши, к сорока годам, хилыми растут. А забота жены в чём?.. О муже заботиться, чтоб всегда сытым был да обстиранным.
– А вы не замужем? – поинтересовался я, а сам про себя думаю: «Удивительная девчонка. Сказочный персонаж. И не в зрительном зале кинотеатра, не на экране, а сидит напротив меня и нараспев щебечет о себе, сельчанах, природе, словно мы из одной деревни, знакомы вечность и никогда не расставались».
Девушка засмущалась, мельком, изучающе взглянула мне в глаза и пропела тихонько:
– Не-ет… – и тут же продолжила: – А сосед у меня… Саша Пушкин, Александр Сергеевич… пятнадцать лет ему… хороший мальчик, вежливый такой, завсегда здоровается…
Меня даже оторопь вначале взяла: не болен ли я? Не галлюцинация? Откуда эта девушка? С картины художника, и я с ней разговариваю. Или это реальность?..
– А откуда в вашем селе Пушкин взялся? – спрашиваю её, платок из кармана достал и лоб вытираю. Про Пушкина рассказывает, соседа. Мне было бы понятно, если бы дело происходило в Санкт-Петербурге в 1814 году. В Ленинграде, и мы бы с этой девушкой Кристиной осенью в Летнем парке прогуливались. Поэту Пушкину тогда было пятнадцать лет. И нам бы тоже по пятнадцать!.. И мы бы оказались случайными свидетелями тайного свидания юного гения Александра с юной пятнадцатилетней графиней вдовой. Да ещё бы, вдобавок ко всему, Кристина бы оказалась крепостной крестьянкой Пушкина!.. Вот тогда бы срослось всё, о чём рассказывает это чудное создание из сказки, а точнее, с картины… а вообще-то реальная… Пушкин учился в Царскосельском лицее, и было это полтора века тому назад. Сижу в купе, за окном пейзажи Амурского залива мелькают. И ничего понять не могу. Точно помню, что сейчас на дворе зима тысяча девятьсот семьдесят пятого года, что это Приморье, пригород Владивостока проезжаем, сидим в купе вагона поезда. При чем тут Пушкин Александр Сергеевич пятнадцати лет отроду?.. Не могу в толк взять… Двадцатый век на дворе. Полтора века назад в Санкт-Петербурге Пушкин учился в лицее, он вблизи Летнего сада. Пушкин назначал тайные свидания юной графине в Летнем саду!.. И я там пару лет назад встречался с Дианой!.. Живу теперь я в Приморье и тут опять слышу: Пушкин!.. Ну, думаю: «Велика Россия!.. И выходит… там, где Пушкин – там и Россия!.. Там, где я рядом с Пушкиным – там и меня накрывает Любовью»!..
– Кристина!.. Прости!.. Не могу понять. Откуда в твоём посёлке пятнадцатилетний Александр Сергеевич Пушкин?..
– Сейчас объясню всё по порядку.
– Дядя Серёжа работает на пилораме лесхоза. Правда, почему-то он не живет с семьей. Странный немножко. Интересный. Землянку себе построил. Из детдомовских он. После революции здесь, под Владивостоком, в поезде, воры-бандиты убили отца на глазах у дяди Серёжи, его родных братьев и мамы. Мама умерла, а братья в детдом попали. А их отец был губернатором при царе. Так люди говорят.
– Вспомнил. У поэта Александра Сергеевича Пушкина в девятнадцатом веке был младший брат Лев. По этой линии, спустя полтора века, и совпало имя и отчество потомка из таёжного посёлка Шумный, с именем и отчеством гения из Санкт-Петербурга… Спустя полтора века… Известно, что после смерти поэта мать Натали и дети уехали на жительство в Прагу.
Виталию стало очевидным, что Виктор очарован Кристиной, она его словно заворожила.
– Похоже, ты влюбился с первого взгляда? С первых её слов?
Виктор засмеялся.
– Не без этого. Я Кристину воспринял как сказочный персонаж и себя почувствовал героем сказки без названия. И решил играть, посмотреть, а каким будет конец. Справлюсь со своей ролью?.. Ведь придётся подыгрывать девчонке. Тогда мне и пришло в голову, что я готов, и сразу же увезу её с собой в Самарку. Не испорченная девушка, чистая такая.
– Откуда ты знаешь? Возможно, у неё жених есть.
– Вот я и решил проверить. Говорю:
– Выходи за меня замуж!
Кристина долго и внимательно, не отводя взгляда, смотрит в глаза Виктору, о чём-то думает. Виктор, в глубине души улыбаясь сам себе и своей придумке, ждёт, наблюдая за девушкой. Уголки её глаз и губ красиво выписаны художником и говорят о её доброте.
– Я согласна, – пропела тихонько Кристина, выражая интонацией голоса скромность и покорность своей судьбе. Видимо, она так для себя и решила. К моему изумлению. Я опешил. Ничего себе поворот!.. И дёрнуло меня за язык!.. Шутка это или нет, такой вот разговор вышел, а отступать некуда. Слово не воробей, вылетело – не поймаешь. А у самого радостно на душе стало. «Не замужем. Повезло!»
В купе тускло желтеет свет, Кристина сидит напротив, положив руки на столик. За окном в темноте мелькают освещённые столбы электролинии железной дороги. Виктор улыбнулся и дотронулся до её пальцев руки.
– Надо уладить с родителями, познакомиться, – пропела она.
Я кивнул в знак согласия, а сам думаю: «Как бы не вышло у меня с ней, как с Любой». И говорю:
– А давай-ка мы друг дружке всё о себе расскажем, чтобы потом непоняток и недомолвок не было у нас и было меж нами полное доверие. И никаких размолвок. Что-то тебе вдруг не понравилось во мне, так ты сразу и скажи. Я исправлюсь. И никаких обид не должно быть. И… незачем в молчанку играть по пустякам, да ненависть в своём сердце взращивать… И ещё… я тебе-то хоть чуточку понравился?
Она кивнула головой.
– А почему согласилась?..
– Думаю, что вы врать не умеете.
– А давай мы на «ты» перейдём. Раз такой роман у нас с тобой вышел.
За окном ночные картины на фоне светящихся фонарей проплывают, а я Кристине всё до мелочей, как на духу, рассказал о Диане в Ленинграде, о телефонном разговоре Дианы, о сплетне, распущенной в Самарке, в которую поверила Люба и не захотела больше со мной разговаривать. Вот и выходит, что встречался месяц с Дианой одним летом. В Самарке другое лето провёл с Любой. А так холостым и остался. В Самарке я как бы меченый. Молва обо мне нехорошая. Ни девушка, ни женщина не пойдут за меня замуж.
– Так это судьба тебя ко мне привела, – говорит Кристина. И о себе поведала. – Одноклассники меня чудной считают. У нас в посёлке всех девушек замуж разобрали. А я школу окончила в прошлом году, а замуж никто не позвал. Молодые парни закончились. Все заняты. Не за кого выходить. Посватался один мужик, так он на двадцать лет старше. Я и задумалась. Или согласиться за тебя выйти, хотя о тебе ничего не знаю. Вы же лет на пять всего старше меня?.. Вы помоложе. Образованный. Культурный.
– Давай всё-таки на «ты».
– Давай, – и продолжила: – Вот я так подумала. Приеду домой, и за старого мужика придётся замуж выходить. Уж лучше за тебя.
– Выходит, что твоему жениху тридцать восемь лет. Какой же он старый?.. В самом расцвете сил.
– Старый. Пока с ним детей поднимешь, ему уже все шестьдесят будет. А мне сорок. Нет. Он старый. Ты намного моложе. А лучше всего за одногодка выходить замуж…
И весь вечер в таком духе. Практичная девушка… до ужаса!.. И хозяйка. Как переработать осенью продукты в запас и сохранить в зиму, и как лечить травами да кореньями. Ну, прямо скажу, знахарка. Все знания от сельских бабушек. Говорит, что в гости к ним ходит, да и выспрашивает, что к чему.
Приехали мы в Шумный. Посватался. Расписались. Родных созвали, соседей. Свадьбу сыграли. Скромную. Отпуск закончился, и мы в Самарку. Пошли на лыжах в тайгу, на мой обход, и стали жить моём бункере, в землянке. Зима, всё заснежено. Тишина. Печка день и ночь топится. И нам удивительно как хорошо находиться рядом друг возле дружки. Легко, оттого что наши намерения в отношении друг друга понятны, всё запросто, всё естественно, всё без хитростей, без обмана и недопонимания. Вот… мы и – вот природа. Мы живём без посторонней помощи, без завистливых, осуждающих взглядов деревенских, чужих нам людей. Не передать словами состояние единства с этой молодой женщиной, женой, другом! И как я без неё жил?.. и не представляю, как можно без неё жить. Я и не смогу без этой девчонки!.. Да никто на свете её не заменит!..
Ночная темень опустилась на тайгу. Костёр догорел. Одежду стали пронизывать сырость и холод. Дрова, припасенные для костра, закончились. Лесники, собрав со стола посуду и съестные припасы, пошли в натопленное зимовье. Виктор подложил дров в буржуйку, обложенную камнями, закрыл железную дверцу на защёлку, чтобы не выпали угли. Припасы спрятали от мышей в ящик на стене и закрыли на вертушку. Огонь через щель в дверце и через поддувало тускло освещал зимовье, где едва просматривались нары, стол и чурки вместо табуреток.
Об авторе:
Геннадий Александрович Исиков, родился 29 июня 1948 года в г. Алма-Ата, Казахская ССР, проживает в г. Дальнегорске Приморского края. Известный писатель, ветеран труда Приморского края, член Союза журналистов СССР, Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей.
Лауреат Московской литературной премии 3 степени 2016 года в номинации «Философия в художественной литературе».
Победитель многих литературных конкурсов 2015-217 года. (8 Дипломов и Грамот), второе место в России на фестивале посвящённом 125 — летию Марины Цветаевой. Кавалер литературных медалей имени Антуана де Сент-Экзюпери, Марины Цветаевой, Семёна Яковлевича Надсона «За личный вклад в развитие российской литературы».
Публиковался в издательствах «Дальневосточное книжное издательство», «Союз писателей», «Планета книг», «Русь», «Интернациональный Союз писателей», а так же в альманахах Автограф, Российский колокол, журналах «Российский Колокол» и «Rashen Bell». Широко известен современной читательской аудитории. Общий тираж публикаций составил 130 тысяч экземпляров. Его творчество критики ставят в один ряд с такими писателями, как Иванов, Астафьев, Герман, Айтматов, внёсшими большой вклад в развитие социалистической прозы, одними из лучших представителей советской классики.
Отрывок из исторического романа «Наследники Дерсу» включен в хрестоматию для школьников старшего возраста «Мир глазами современных писателей» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики», «Таврида».