Рождественское варенье

Татьяна ТРУБНИКОВА | Проза

Рождественское варенье

В 1947 году дяде Коле, моему соседу, добрейшему человеку, было только семь. Голод. Жили трудом и надеждой. Но им-то, ребятне, что? Одна радость – улица.

И всегда сверлит мысль: где бы перехватить поесть? Хоть что-нибудь.

Выбегали во двор с кусочком черного хлеба, душистого, пропитанного подсолнечным маслом и посыпанного крупной солью. Первым делом кричали: «Сорок один – ем один!» Потому что, если не успеешь, «Сорок пять – всем давать!»

Быстро таял кусочек хлеба, оставляя по себе запах масла и сосущий голод под ложечкой.

Улица Рабочая тогда была вся одноэтажная. А на самом углу с Комсомольской стоял длинный барак. В нем дядя Коля и жил. Вокруг – частные дома с садами.

Поповну, их соседку, звали Варвара Васильевна. Ее-то сад с налитыми яблоками, тяжелым подсолнечником и кислой вишней и был предметом постоянных голодных помыслов их компании.

Однажды его друг Лешка, сидя в траве, потихоньку вылущил из подсолнечника все семечки. А Танька на другой день с огромным трудом отвинтила эту же головку. Радовалась, когда тащила ее в подоле! Развернула на воле – а подсолнух-то пустой! Ну и смеялись же все!

А однажды они набрали в поповском саду целый мешок яблок. Маме сказали, что нашли пустующий дом на другом берегу Пахры. И попросили продать яблоки на рынке. Мать встала в Красных рядах. И вдруг подошла поповна-соседка. Покачала головой:

– Хороши яблочки. Даже на мои похожи. Надо же!

И ушла.

Ох и досталось же дяде Коле в тот же вечер! Ох и лупила его мать, и лупила! По всему дому гоняла. Он бегал, плакал, вопил благим матом. Знал: за дело. Мать выбилась из сил. А он спрятался в сарае во дворе. И, пока не стемнело, грозил оттуда кулаком ненавистному дому поповны.

Следующий день и вовсе был пыточный. По всей улице шел такой сладкий яблочный дух, что у детей дыханье перехватывало. Поповна варенье варила. На Яблочный Спас.

Пролетели летние денечки. Опустел поповский сад. Принакрылся сугробами. Одно развлечение: санки да снежки. Только холодно. Есть с мороза ох как хочется! Кажется, слона бы съел! Никогда дядя Коля себя сытым не помнил.

Новый год прошел. Никак. В школе выдали два зеленых мандарина. Чудо невиданное! Кислятина. Запах один. Поповские яблочки вкуснее.

Рождество не справляли. Нельзя. Почему? Все церкви закрыты, кроме одной – Троицкого Собора. Раньше видна она была со всех сторон. А теперь застроили ее домами. Никто не ходит. Хоть и говорят: «Рождество, Рождество…» Дяде Коле все казалось в этом что-то чудесное. Загадочное. Тайна какая-то… Потому что все о нем знают, думают, но никто ничего не рассказывает… Хотел он было мать расспросить, да передумал…

В тот же вечер, когда вся семья была дома, пришла поповна к ним в гости. Они особенно не знались, и мать удивилась. В руках Варвара Васильевна держала большую банку яблочного варенья.

– Кушайте на здоровье. С праздником.

Поклонилась и ушла.

– Спасибо, матушка, – прошептала мать.

Она так посмотрела на сына, что он не смог выдержать ее взгляда. Убежал с ревом:

– Она нарочно! Нарочно!!! Попопна-клоповна…

Он долго не прикасался к подарку. Не мог. Как мать его ни потчевала. Но потом все же не устоял.

Так вот что такое Рождество!

Варенье было вкусное.

Леденцы

Аби – по-татарски «бабушка». Но это для меня. Когда-то она была только айны – мама. Для моей мамы. Когда маме было всего шесть лет. У нее было пять братьев и сестер. Конечно, она была младшей. Но так недолго, что не успела понять, что это значит. Да и не могло это ничего значить в 1949 году. Как аби вырастила шестерых? Уму непостижимо. Работала день и ночь. Дети тоже работали. С десяти лет.

Но не в то лето. В то лето маме было только шесть. Аби отправила ее в летний лагерь. Он стоял так далеко от всех проезжих дорог, что до него не ходил автобус. Можно было только приехать на машине.

Каждое воскресенье лагерь наполнялся радостным ожиданием, сбывшимся ожиданием, счастливыми проводами. Ко всем приезжали мамы и папы. И привозили вкусное. Только мама все ждала, ждала. Она знала, что у нее маленький братик и что аби ждет еще одного. Но как в это вникнуть ребенку, особенно когда есть так хочется?

Мама не брезговала доедать огрызки, которые ей отдавали ребята. Редко-редко ее угощали чем-нибудь еще. Но дети умны: зачем угощать, когда надеяться на ответный жест нечего?

И вот однажды, когда день уже близился к концу, а все родители собрались уезжать, мама вдруг увидела аби. Она стояла, опираясь на ограду, не в силах двинуться дальше. Улыбка была на ее измученном лице.

Она пришла пешком.

Через все леса.

В руках у нее ничего не было.

Мама бросилась к ней и обняла. На них смотрели другие дети и их родители.

И вдруг аби взяла мамину ладошку. Раскрыла ее. И пересыпала из своей руки маленькие, самые дешевые леденцы. Желтенькие солнышки. Леденцы она принесла без кулька, без пакета. Прямо в руке. Они были теплые и немного слипшиеся, потому что были согреты теплом ее ладони.

Когда она ушла, мама со всеми поделилась своими леденцами. Со всеми, кто хотел их взять.

Об авторе:

Татьяна Трубникова, кинодраматург, член Союза писателей России.

Сборник рассказов «Знаки перемен».

Роман Татьяны Трубниковой «Танец и Слово» о любви Изадоры Дункан и Сергея Есенина удостоен литературной премии им. М. Пришвина и заслужил множество положительных отзывов критиков и читателей. Переиздан издательством «РИПОЛ-классик» в количестве 2000 экз.

Интервью с писателем были опубликованы издательством «Подмосковье», журналом «Горизонты культуры» и другими изданиями.

Рассказать о прочитанном в социальных сетях:

Подписка на обновления интернет-версии альманаха «Российский колокол»:

Читатели @roskolokol
Подписка через почту

Введите ваш email: