Беременная?
Эта история произошла с моей сорокалетней знакомой в уральской поликлинике. Что-то почувствовала она себя плохо: то в жар бросает, то в холод, боли какие-то. Пришла в поликлинику. За барьером регистрационным стояло аж шесть девушек! Выбрала ту, куда очередь из больных поменьше. Ждала недолго. Миловидная девушка с планшетом в одной руке и наушником в одном ухе быстро распределила всех словами: «К урологу записи нет за две недели вперед. Глазник в отпуске. Кардиолог на учебе». Подошла ее очередь: «Мне надо к гинекологу, по возрасту». Спрашивают: «Вы беременны?» – «Нет, не беременна». – «Врач платный!» «Оплачу», – отвечает знакомая. И получает талон в 213 кабинет.
«При подходе к кабинету обратила внимание, что очереди даже нет. Захожу в кабинет. «Ну, что у вас?» – задает мне вопрос сидящая за столом женщина-врач. Пригласила присесть рядом, смерила меня глазами. Я начала говорить об отливах и приливах в организме, о температуре, о болях в животе. Она внимательно слушала-слушала, смотрела мне в глаза. А я подумала, какая она внимательная, все эти двенадцать-пятнадцать минут слова не сказала. И вдруг она произнесла: «Это не ко мне! Не беременная вы!» – «Но я и есть не беременная! Я заплатила». Врач отвечает: «Вам вернут! Я осматриваю только беременных!»
Вышла знакомая из кабинета и не знала, радоваться ей или огорчаться, что она небеременная. И вообще не поняла, что это было. Но боли почему-то прекратились… Взгляд ее упал на дверь кабинета. А там табличка «Врач-психиатр». Рассказав дома историю, произошедшую с ней, услышала такой заразительный смех мужа, что и сама она долго смеялась.
Знаете, что значит материальный и моральный вред?
Материальный – это когда тебя «кидают», а моральный – когда «кидаешь» ты. Непонятно? Поясню!
Утром увидела пакет свой полиэтиленовый, любимый, весь как будто бритвой изрезанный. Вот и материальный вред. Пакета лишилась. А он – память, мне его в Москве в переходе африканец подарил. За что? Не поверите – за то, что нечаянно его толкнула. Ну вот не заметила я его в сумерках. Подумал, что я попрошайка. Ну да, буду я попрошайничать! Решила отомстить. Взяла немятый, приличный, почти новенький стольник, ножницами из ксероксной бумаги аккуратно нарезала такие же по размеру «стольнички». Скрепила резинкой, получилась увесистая, тысяч на пять, «кукла». Заложила «куклу» в кошелек, был у меня такой старенький, что не жалко бы. Двинулась на рынок. Знаю, что у них, у карманников, места на рынке строго распределены. Иду к тому месту, где примерно пакет порезали. Сама пакет на виду держу, прозрачненький такой, от мужниных новых ботинок остался. Несу, к груди прижимаю, как будто там вся моя полугодовая зарплата. Смотрю – нет карманника. Ну, думаю, промышляет где-то, не моя сегодня, видно, очередь. Пакет опустила, стою выбираю заколку для волос, ровно стольник стоит. А у меня стольник в «кукле» преспокойно лежит. Вытаскиваю его из-под резинки на виду у всех. Думаю, ничего сегодня с моральным вредом не получится. Вытащила, стою, думаю, брать мне заколку или нет. «Куклу» в пакет небрежно бросила. Вдруг чувствую: возле пальто кто-то осторожненько так трется. Потом посильнее, ну, думаю, терпи, тут тебе не Америка. Там только за одни сексуальные прикосновения сразу полицию вызывают. А здесь кого вызывать? Отошла я от продавщицы с заколками. Прошла несколько шагов, знакомую встретила, поболтала, в толчею попали. Сунула руку в карман – заколка на месте. Шепот сзади вдруг услышала и дыхание прямо в затылок: «Ты, тетка, так больше не шути, а то на всю жизнь инвалидом останешься». Ноги у меня стали как деревянные, идти не могут. А потом пошли, и быстро: не помню, как и домой дошла. Так и принесла пакет, весь бритвой исполосованный. Пакет не жалко, и «куклу» тоже, пусть пользуется.
Вот вам и моральный вред. А материальный у меня в волосах, можете посмотреть.
Ну!
Ну вот, старый козел, допрыгался. Шестой десяток пошел, а не поумнел. Жена вот к сыну уехала, обратно не торопится. Все ее в Европу тянет, здесь не сидится. Вот явилась-таки, тощая стала, да в брюках, да еще парик с собой привезла. Все думал, да ну ее к черту, кругом их, баб, то есть женщин, навалом, одна лучше другой. И солят, и варят, и жарят. А она пирог испечет, ходит важная, будто в космос слетала. А молодых-то сколько, выбирай только! В автобусе одна из них сказала: «Дедуля, подвинься», да так ласково. Это я-то дедуля? Я еще о-е-е-ей! Она и не предполагает. Одета-то как! Сапоги – так тысяч на десять, а пальто за пятьдесят. Нет, не потяну. И что это я пенсию, тяжелым трудом заработанную, на нее, свиристелку, тратить буду? А если объявление дать? Мол, такой-то мужчина, без вредных привычек, рост сто восемьдесят см, без жилищных и материальных проблем, ищет подругу для серьезных отношений… Клюнут сразу, как мухи на мед слетятся. Не-е-ет, опасно! А вдруг у нее, у будущей подруги, проблемы с жильем? Ко мне придет, а вдруг неряха? И буду я за ней убирать? А вдруг у нее дети есть? Корми, одевай, учи. Все это по новой. Свои выросли, знаю, что это такое! Ой, что-то желудок от дум разболелся, выпью лекарство да буду ждать, пусть худую, в брюках, но свою родную, старую европейку. А борщ я и сам сварю, научился!!!
Об авторе:
Родилась в г. Угличе Ярославской области. После 11 классов Ташмойнокской средней школы окончила в 1970 году филологический факультет Киргизского государственного университета (г. Фрунзе, ныне Бишкек). После окончания университета работала в школе преподавателем русского языка, потом отслужила в милиции 15 лет, затем проработала в педагогическом университете заведующей педагогической практикой. Потом опять была школа. В 2001 году поменяла место жительства – переехала в Калининградскую область и, проработав там в средней школе, ушла на пенсию.
Замужем, двое взрослых сыновей.
Пишу с детства, в основном короткие рассказы, люблю историю старого Уральска. Многое посвящаю ему и своей семье.
