Жёлтая акация
Лето, а тут беготня по уральским банкам в поисках кредита на обучение в Америке, Марьяна уж разуверилась в благополучном исходе дела, поездка отложится, придётся подавать документы в какой-нибудь вуз в Уральске, уже всё равно. Надо закладывать квартиру, но мама противится этому. До этого не возражала против поездки в далёкую страну, а сейчас начала отговаривать. Рискованно всё, чуть что случится с дочерью – и не доберёшься, что-то ещё она имела против, но недоговаривала. Бабушка её была знахарка. Все травы в степи знала, собирала, все её называли чудаковатой. Называли, может быть, и грубо, но красива она была, язык не поворачивался, видно, не глядела она на женихов, так одна и осталась с дочкой на руках. Кто отец дочери, упрямо не говорила, ненашенский – сказала, как отрубила.
Через неделю Марьяна, добившись всё же кредита от «Болашак», уже была в университете Южной Дакоты. Столица Пирр впечатлила её своими зданиями, такие у нас только начинают строить. Виднелись снежные вершины далёких гор, яркое синее небо и зелёные холмы. Такими же красками встречала её и Алма-Ата, когда ездили с классом на экскурсию. С водопадов Уилстоун дул прохладный ветерок и слышался их далёкий шум. Здание университета совсем не впечатлило –было оно приземистым, просторным, правда, каждый факультет отделён друг от друга.
Марьянин факультет был биологический и вообще занимал огромное пространство, расположен прямо в ботаническом саду. На следующий день она знакомилась уже с музеем университета. Вскользь прошла взглядом по стендам и экспонатам, отложив их изучение до следующего раза. Взгляд её задержался на старых фото. Люди в старинной одежде – точно так же одевались казаки у нас на Урале. И как будто током ударило: с фото на неё смотрело до боли знакомое лицо. Взгляд женщины пронизывал, звал за собой. Это лицо прабабушки, точно её, и одежда на ей казачья, и волосы, заплетённые в две косы, охватывали голову. Так никто кроме неё не носил их. Наклонившись посмотреть внимательно, ударилась о стекло лбом. Потёрла и услышала:
– Не больно?
Рядом с ней стоял молодой человек в очках. Про таких у нас говорят – ботаник. Хранитель музея, он уже сам смотрел сначала на фото, потом на девушку, сравнивал два лица – те же глаза, те же черты, только вот волосы распущены.
– Можно посмотреть на обороте фото, может, там есть надпись?
И действительно, там химическим карандашом было написано: «Незабытая любовь; Марьяна, 1897 год, г. Уральск, фото Н. Хансена». Это фото прабабушки, но как оно здесь оказалось, кто такой Хансен? Может, это тот американец, чудак в очках, о котором говорила мама, а ей рассказывала бабушка?
Привлекла внимание другая чёрно-белая фотография с движущейся по пыльной дороге телегой, как бы дребезжащей железными ободами, а вдоль дороги заросли акации – такая живая изгородь была по улице Фурманова, акация цвела жёлтыми со сладковатым запахом цветами. Всё лето акация закрывала тротуар от жары и пыли, её не надо было даже поливать – настолько она была вынослива.
Хранитель музея представился Джон Хансен, а Марьяна подумала: вот, и этот тоже Хансен. А тот продолжил:
– Это фото сделал мой пра-пра-дядя по отцу, он ездил в Азию, собирал образцы экзотических растений для нашего университетского ботанического сада. А это вот он сам.
На фото был одетый в простую походную одежду и видавшие виды сапоги, с охапкой засушенного сена под мышкой и фотоаппаратом на груди мужчина в больших очках.
Джон увлечённо водил Марьяну по саду часа четыре; вконец уставшие вышли из бамбуковых зарослей и южных кустарников и попали в степное пространство. Она увидела не созревший ещё ковыль и мать-и-мачеху. Немного поодаль цвёл жёлтенькими солнышками зверобой. Марьяна, жившая в степи, знала, какие травы цветут в разгар лета. Под ногами появилась горькая полынь, уральцы её называют порезанная, помогает при кашле.
– Осторожнее, осторожнее, не наступи, это Марьянина трава, она лечебная. Мы её разводим.
– Марьянина? – спросила девушка.
– Да, она названа в честь той женщины на фото.
Так вот она как сюда попала! И вот кто этот американец, чьи письма берегла бабушка и мама! И вот почему, когда исчезла с улицы акация, безжалостно вырубленная, очень расстроились. Выкопали несколько корней и на даче посадили, но она там не прижилась.
– А акация жива жёлтая?
– А откуда ты знаешь про акацию?
– Так в Пирре все тротуары ею засажены. А привёз их с собой пароходом Нильс Хансен, и ещё он привёз люцерну в дни Великой депрессии, все поля ею засажены были для скота. Так и выжили.
– Привёз из моего Уральска?
– Так ты из Уральска?
– Да, – ответила Марьяна.
Молодой человек потащил её обратно в здание музея, и там, открыв сейф, вытащил увесистую пачку писем. На конвертах был написан уральский адрес и стоял штамп: адресат выбыл.
– Мы бережно храним эти письма и очень хотели найти родных Марьяны.
Девушка смело подала молодому человеку руку:
– Ну давайте знакомиться.
В глазах стояли слёзы, а сквозь них она увидела чудаковатого ботаника в простых стоптанных сапогах со связкой сухой люцерны. Стряхнув с себя видение, увидела вновь молодого Хансена, который наблюдал за ней и, аккуратно протянув руку, сказал:
– Ну здравствуй, Марьяна! Нильс Хансен – это наша семейная гордость. Он бывал в разных странах, не имел семьи и детей, всю свою жизнь посвятил науке – любимой ботанике и селекции. Вы слышали про сливу сорта Хансен, а про апорт, про яблоню Хопе? Это его гибриды. Но больше всего он любил Марьяну и хранил её фото, которое после смерти Хансена попало в наш музей.
Вечером Марьяна позвонила маме, рассказав сегодняшнюю случившуюся историю, и ждала в трубке ответа, но там молчали. Потом только услышала:
– Это чудо, что ты нашла своего прадеда. Она очень просила его найти.
И послышались в голосе слёзы.
Весенним утром через четыре года в аэропорту Уральска встречали Марьяну. Она спускалась сначала сама, а за ней молодой мужчина в очках – ну совсем как ботаник. На руках нёс трёхлетнего мальчика, которого прикрывал от весьма холодного майского ветра – куралая. Мама с нетерпением ожидала их в зале. Обняв дочь, протянула руку мужчине и произнесла:
– Марьяна.
Он ответил:
– Джон Хансен.
Малыш с достоинством тоже протянул руку:
– Нильс Хансен!
Да, правы люди – жизнь не останавливается. Продолжается, продолжается жизнь учёного Нильса Эбессена Хансена, автора множества важных работ по ботанике и селекции, садоводству, автора тридцати пяти сортов пионов и семидесяти двух видов сливы, основателя университета в Южной Дакоте.
Об авторе:
Наталья Владимировна Леонова родилась в г. Угличе Ярославской области 15 февраля 1947 года. Окончила в 1970 году филологический факультет Киргизского государственного университета (г. Фрунзе, ныне Бишкек). После окончания университета начала трудовую деятельность в школе преподавателем русского языка, отслужила в милиции 15 лет, проработала в педагогическом университете заведующей педагогической практикой. В 2001 году поменяла место жительства, переехала в Калининградскую область, проработав там в средней школе, ушла на пенсию. Вдова, двое взрослых сыновей. Пишет с юности, в основном короткие исторические рассказы. В её копилке книг есть три издания серии «Уральские рассказы» (об уральском казачестве) и «Круги тёмные». В последнем рассказы-детективы. В этом году издана её книга «Алые зори Великой степи» о казахских властителях и их судьбе. Принимает активное участие в издании альманаха «Российский колокол» и «Форма слова», где печатаются её рассказы, и в «РосКоне».
