Девятый вал
Если женщина чего-то хочет,
нужно ей дать.
Иначе она возьмет сама.
Бывает так, что в жизни возникает какой-то маленький и сам по себе незначительный эпизод, в котором вдруг с исключительной яркостью воплощаются главные, самые существенные черты всего происходящего, как порой в капле воды видишь ясное отражение большой картины окружающего мира…
Семнадцатилетний паренёк как-то был приглашён к знакомым на праздничный ужин.
Войдя в обширный холл, он услышал негромкую знакомую мелодию, доносящуюся из гостиной. Кто-то искусно играл на рояле.
С каким-то непонятным волнением он переступил порог.
В красиво обставленной комнате спиной к двери сидела девушка и с вдохновением, слегка покачиваясь, перебирала тонкими пальцами клавиши.
Без видимой причины сердце паренька почему-то забилось, и так, что вино в фужере, который взял в холле, вздрагивало толчками.
«Девушка молода, не больше 16 лет», – машинально определил он.
Светлые, с золотистым оттенком волосы веером ложились на её плечи, ревностно прикрывая шейку. Полупрозрачная светло-синяя туника не скрывала её молодое девичье тело.
Чтобы лучше её разглядеть, паренёк начал бесшумно передвигаться вдоль стены комнаты, но девушка, почувствовав его взгляд, прекратила игру и повернула свое личико к «нарушителю спокойствия».
– Играйте, играйте, – смущённо, будто извиняясь и почему-то краснея, пробормотал он, но она безмолвно встала и, улыбаясь ослепительной улыбкой, подошла к нему, протягивая руку.
– Натали, – просто представилась она.
Теперь он мог лучше её рассмотреть. Перед ним стояла, ростом чуть ниже его, юная девушка, почти девчонка.
Светло-синяя туника подчёркивала розово-молочный цвет её лица.
Её тёмно-синие глаза, прямой нос и полные детские губы придавали ей божественный вид. Золотая брошка на плече, цепочка на её белоснежной обнажённой шее и маленькие золотые серёжки на её ушах дополняли общую картину. Она была очень хороша собой.
Представившись, он с нескрываемым интересом пожал её тонкую белоснежную руку.
Тут хозяева попросили всех присутствующих к столу.
Весь вечер прошёл как в тумане. Его внимание было сконцентрировано на Натали. Он, сидя напротив, испытывал какие-то новые чувства.
«Балда, ты что, влюбился? – стучало в висках. – А может быть, это страсть?»
Её колени всякий раз «случайно» затрагивали его, и каждый раз она после этого бросала на него кокетливые взгляды.
Парень чувствовал, как кровь бежит по его жилам и волнует его тело…
После ужина все вернулись в гостиную.
Гости дружно попросили Натали ещё что-то сыграть. Она охотно согласилась.
Попивая десертное вино, все со вниманием прислушивались к игре. Лирическая мелодия плавно лилась из-под её рук.
Потом были аплодисменты. Затем бис. И снова аплодисменты.
Парень терпеливо ждал, не зная чего…
И вот наконец она встала, поблагодарила, шуточно исполнила реверанс и села… возле него.
Ему стало душно. Он предложил ей апельсиновый сок.
Руки почему-то продолжали дрожать.
Около полуночи, попрощавшись с хозяевами, они наконец вышли на тихую улицу. Была летняя ночь. С моря веяло лёгкой прохладой.
Яркий полумесяц висел над городом. Выплывая и прячась под прозрачной лёгкой тучкой, он то освещал нашу парочку, то прятал их.
Паренёк предложил девушке съездить к морю.
Она взглянула на него своими томными глазами и, согласно кивнув головой, села в его машину.
Вскоре подъехали к набережной. Парень поднимает ручной тормоз и выключает мотор. Взяв под мышку циновку и сняв обувь, они безмолвно пошли по бетонной дорожке к блестящей полосе воды, видневшейся вдали.
Солёный морской ветерок и песок, встречая их, дал приятное ощущение свободы… и прохлады. Может, море как-то поможет им остудить их пылкий нрав и юность?..
Говорить не хотелось. Сойдя с дорожки, они погрузились в ещё тёплый песок. Теперь луна как прожектор освещала им путь.
Подошли к обрыву. Справа от него стояло красивое здание – не то гостиница, не то жилой дом. Слева блестело под лунным светом Средиземное море. Лёгкий ветерок дул им в затылок. Они шли, спотыкались, падали на песок и опять шли. Небо совсем почернело, а большие звёзды сверкали, как далёкие зазывающие огоньки.
Почти у самой воды остановились. Манящие волны лениво плескались у их ног…
Молодые, не раздеваясь и ещё держась за руки, тут же вошли в прохладные объятия ночного моря.
Предав свои тела объятиям морской стихии, молодые наслаждались приятной свежестью воды.
Наконец, тяжело дыша, выползли на мокрый песок и, расстелив циновку, устало легли на неё, как-то естественно тесно прижимаясь друг к другу, а волны продолжали набегать к их ногам, будто не желали расстаться с ними. А затем, недовольно шумя полосой тёмной воды, они отбегали назад шепчущей пеной в тишине.
Сердце почему-то у парня не успокаивалось.
Натали протянула руку, словно ища опору. Держа руку своей спутницы, он почувствовал лёгкое головокружение.
Он был пьян, но знал – не от выпитого вина…
Молодым совершенно безразлично, из какого сосуда пить вино. Главное – само вино…
Девушки для них – это сосуды с вином. А какое вино – им не важно, ибо хмель уже в них самих, и парни пьянеют прежде, чем пригубят его…
Мирной и тихой была эта ночь. Сонно мигали в глубоком чёрном небе по-летнему крупные звёзды. В тёплом воздухе стоял тонкий запах водорослей и соли. Волны спокойно ласкались у их ног.
Волнение парня, как видно, передалось и ей.
Она приблизила вплотную своё лицо к нему, чуть запрокинув голову, и он видел только сияющие глаза и резко очерченные губы.
Вдруг девушка рассмеялась. Смех был игристый, радостный и счастливый. Она встала, легко толкнув парня локтем, обошла его и, став позади на колени, легко касаясь его головы, замерла.
Затем наклонилась, охватив руками его голову и запрокинув её назад, впилась в его губы влажным и долгим поцелуем.
Парень протянул руки, чтобы её обнять, но девушка ловко увернулась. Затем опять рассмеялась и положила подбородок на его плечо.
Близость юной спутницы и её тела бросала парня в дрожь.
– О, да ты совсем замёрз, – прошептала Натали.
Подползла к нему сбоку и начала растирать ладонями его грудь.
Затем её руки скользнули ниже…
Луна как мощный прожектор освещала их, но парень перестал обращать на неё внимание. Подмяв под себя девушку, он исступлённо стал осыпать её жаркими поцелуями.
Неумолимо шуршала песком громада воды, и негаснущие огоньки маяков мигали в далёком пространстве.
Её руки обвили его шею.
Чуть приподнявшись, она запустила пальцы в его кудри и прижалась к нему, мелко дрожа.
А паренёк, почти теряя сознание, сильно прижал её к себе.
Бывает иногда от избытка ощущений такое волнение, которое взвинчивает сильнее всяких других чувств.
Лёгкая мокрая туника не была серьёзным препятствием, а больше почти ничего и не было…
Его рука прикоснулась к её груди. Он услышал тихий вздох облегчения. Бутоны груди насторожились и заострились.
Девушка что-то шепнула, но он не слышал. Только стук их сердец и морской прибой отзывался в ушах.
Её колени призывно впустили его… Он ворвался в рай. Ворвался глубоко…
А она, полностью отдаваясь ему, беззвучно шептала какие-то слова, словно молитву.
Вдруг её тело напряглось. Сильно стиснув губы, она широко-широко открыла глаза.
– Милая… – шептал парень, – м и л а я, э т о я, – прерывисто повторял он.
– Это ты… Это ты…Ты… Ты… – как эхо вторила она, и «девятый вал» понёс её к небесам, туда, где не было опасностей и печалей, где влюблённые неразлучны и счастье совершенное.
Её тело сильно втиснулось в песок, будто хотело глубоко закопаться в него. Руки её всё сильнее и сильнее сжимали его плечи.
Их тела слились в одно целое, в один дрожащий клубок.
Одновременный стон… и… глубокая тишина.
Клубок в сильном смятении продолжал дрожать.
Крупная слеза потекла по щеке девушки.
– Ты что?
Она улыбнулась, вытирая ладонью уголок глаза.
Потом опять обняла его и спрятала своё лицо на его груди.
Парочка, как всякая буря, находит свой покой во временной тишине…
Обнявшись, они спокойно лежали и глядели в глубину космического пространства.
Вскоре тишина была нарушена ещё одной волной… и ещё… и ещё…
Далее задремали, пока утренняя прохлада не привела их в чувство.
– Может, пора? Я очень устала, – просительно прошептала Натали.
Они с трудом встали и, оставляя вмятый песок, поддерживая друг друга, с грустной улыбкой расстались с местом их первой любви.
– Обними меня сильно-сильно…
– Сильнее не могу…
– Сильнее, чтобы запомнить…
Да, он тоже хотел её запомнить. Он не хотел её терять, но знал, и она знала, что больше не увидятся. Была страсть, и было ненасытное желание обладать друг другом…
Но это была не любовь. Это было наваждение. Это было их первое познание…
После вспышки страсти, когда утихает сопутствующая ей первобытная ярость, обязательно приходит отрезвление.
На прощание они снова целовались. Целовались исступлённо, страстно и жарко мокрыми и солёными от слёз и моря губами.
Слёзы ручьями текли по её лицу, но её красивые губы как-то жалобно и одновременно счастливо улыбались.
Паренёк крепко обнимал девушку, удивляясь при этом, что и по его лицу также текли слёзы…
Да. Здесь, на берегу моря, отрезвление не приходит быстро, а тем более после девятого вала…
Да и не каждому суждено увидеть или ощутить его…
День независимости
Адам вкусил запретный плод,
а у нас до сих пор
оскомина во рту.
День независимости страны у меня не ассоциируется с одними лишь праздничными салютами. Это понятие состоит из множества слоёв памяти, положенных один поверх другого и сливающихся в одно расплывчатое пятно прошлого. С каждый годом отодвигаются воспоминания о том, как я отмечал эти дни, но тот День независимости, который я праздновал впервые, ярко всплывает в моей памяти и затушёвывает все последующие…
В этот день (Ём Ацмаут) – День независимости страны, мы с друзьями встретились на центральной площади города.
Было весело. Разношёрстными группами стояла вокруг молодёжь. Все оживлённо беседовали, щёлкали семечки, хохотали, терпеливо ожидая начала празднования. Наконец заиграл городской духовой оркестр.
После короткого митинга и концерта начались национальные народные танцы.
По программе танцы продолжались до полуночи, заканчиваясь фейерверками, а затем до утра молодёжь расходилась кто куда…
Возле меня танцевала молодая, лет шестнадцати, интересная девушка. Её длинные тёмные волосы развевались в такт танцу, а белоснежное лицо было покрыто свежим румянцем.
Было прохладно, но наши разгорячённые тела этого не ощущали. Держась за руки, мы разговорились, смеялись, ели мороженое и опять танцевали. Около полуночи, как настоящий джентльмен, проводил её домой и пожелал спокойной ночи…
В ответ – получил приглашение на чашечку кофе.
Не осмеливаясь отказаться от приглашения, я робко вошёл в квартиру. К моему удивлению, её родители отсутствовали…
Как оказалось, это был её первый свободный вечер без родителей, уехавших несколько дней назад за границу.
Войдя в салон, девушка извинилась и скрылась в туалетной комнате, а я, робко подойдя к открытому окну, огляделся.
Салон был красиво обставлен, а из окна слышались говор и смех парней и девчат, собравшихся на крыше соседнего дома в ожидании праздничных салютов.
Девушка наконец вернулась. Её лицо светилось неподдельной радостью…
Подойдя ко мне, она приподнялась на цыпочки и, неожиданно поцеловав меня в щёку, убежала на кухню.
Вскоре вернулась, держа поднос с тарелками, наполненными разными холодными закусками. Я бросился ей помочь. Расставил тарелки с аппетитными колбасами, консервами и её, так она сказала, любимыми шоколадками. Затем без лишних вопросов она, как истинная хозяйка дома, уверенно подошла к буфету и вынула оттуда бутылку вина и бутылку апельсинового сока.
Я тут же осмелел и, расставив хрустальные бокалы, продолжил сервировку стола.
– Ну зачем ты всё это, я сама! – смущённо проговорила девушка и продолжила: – Ты сегодня мой гость…
– Я знаю, – перебил её, – но мне это приятно.
Минут через десять сели за стол. На нём стояла ваза с букетом красных и белых роз, которые на фоне белой скатерти очень красиво выделялись. Завершал картину подсвечник с цветной свечой. Она зажгла свечу, а я, потушив свет, включил магнитофон. Полилась итальянская мелодия.
Романтичная, волнующая обстановка располагала.…
Подняв бокалы с красным, как рубин, вином, мы наконец представились друг другу.
Первый тост был за знакомство…
Вино оказалось очень вкусным, и после первого тоста исчезла обоюдная застенчивость.
Мы разговорились и почувствовали себя так свободно, словно были давними друзьями, встретившимися после долгой разлуки.
Девушка призналась, что она впервые пьёт вино и после двух фужеров чувствует себя необыкновенно лёгкой и… смелой.
За окном послышались далёкие залпы салютов и хлопанье молодёжи на крыше.
Произнесли очередной тост за страну…
Выпили, и я внимательно глянул в её прекрасные женственные глаза. Она ничуть не смутилась.
Женщины, наверное, каким-то шестым чувством безошибочно угадывают в человеке настоящего мужчину.
Повелительный зов инстинкта, отработанный тысячелетиями эволюции, бросает её в его объятия, руководствуясь какой-то высшей рациональностью, не объяснимой обычной человеческой логикой. Эта вечная загадка будет всегда удивлять, восхищать, но никогда и никем не будет объяснена, ибо разум человека недостаточно совершенен, чтобы понять и объяснить её своими обычными категориями.
Нежные романтичные песни Клифа Ричарда заполнили комнату.
Пригласил станцевать. Взяв её за тонкую талию, нежно прижал к себе. Она закрыла глаза. Я так же…
Пошатываясь в такт мелодии, мы будто выпорхнули из реального мира и попали в сказочный мир… Мир грёз…
Во мне проснулся мужчина, а девушка, будто не замечая, всё плотнее и плотнее прижималась ко мне.
– О господи! – невольно прошептал я. Соблазн был огромный.
В такт мелодии я повёл её в сторону спальни…
Слегка, будто случайно, я коснулся её груди. Сквозь лёгкую ткань платья почувствовал её набухшие соски.
Руки страстно заскользили по её телу, снимая по пути все «преграды».
Легли…
Мои губы замысловато заскользили по её груди, подобной бутонам свежих роз, затем по её вздрагивающему животу, постепенно углубляясь в нежный пупок. Мой язык тронул мягкие волосы треугольника.
Она вся вздрогнула и застонала…
Её пальцы вцепились в мои волосы, она вновь издала протяжный сладкий стон.
– Осторожно… – прошептала вдруг сдавленным голосом. – Я… я… ещё девушка.
– Девушка?
– Да, – стыдливо отвернувшись, прошептала она.
– Ты боишься? – осторожно спросил, продолжая гладить её нежное нагое тело.
– Немного, но я не жалею теперь ни о чём, – продолжала она, взяв мою руку. Она ласково провела моей рукой по своему лицу, по волосам и губам. – Ты мой, – сказала она. – А девственность… Девки говорят, чушь всё это. Не боль страшна – страшно получить оскорбление.
– Это правильно, – ответил я. – Вот поэтому и я не… не знаю… Может, действительно подождать ещё?
– Я тебе совсем не нравлюсь?
– Нравишься, нравишься, – улыбнулся я. – Ты красивая и ещё очень молода. Тебе ещё учиться надо…
– Вот и учи! Люби и учи меня!
Она стала ласкать меня уже смело, по-женски.
Её губы, горячие и страстные, целовали меня в исступлении в подбородок, в висок, в губы.
Я крепко обнял её. Всё моё существо почувствовало неодолимую тягу к этой юной девушке, к её нежным ласкающим губам, к её девственному телу как к чему-то первозданному, таинственному, властному…
Мной владела неведомая сила, но не страсть… нет… нет…
Командовала мною жажда растворения и исчезновения.
Я хотел покинуть этот мир и вернуться в Великое Лоно Жизни, где можно существовать, но не жить. Жить ещё не родившимся, а значит, и не бежать неумолимо к смерти…
Да! Я захотел оплодотворить её. На миг коснулась меня неосознанная истина, что любовь – это древний инстинкт жизни и что её семя должно попасть на плодородную почву и дать богатые всходы.
Почему и как это охватило нас обоих, останется тайной жизни, но я продолжал упорно искать вход в заветный Сад…
Неожиданно для меня девушка, управляемая великим инстинктом жизни, как опытная женщина направила меня на путь истинный…
Крепость постепенно начала поддаваться упорному нажиму тарана. Пульсирующая влажная плоть увлекала всё глубже и глубже.
Неожиданный краткий крик из двух юных уст слился с беспрерывными залпами фейерверков за окном, а из глаз девушки брызнули слёзы…
Салюты освещали комнату разноцветными огнями, а окна дрожали с каждым залпом ракет.
Началось фантастическое извержение. Небо покрылось разноцветными брызгами огней.
«Да здравствует день Независимости!..»
Вспоминая эти ощущения, я и сегодня желал бы всё начать сначала, но с условием: чтобы мир стал лучшим, хотя бы от той поры, когда Ева предложила Адаму съесть яблоко.
Только сильно сомневаюсь, что это было яблоко.
Я никогда не слышал, что в Месопотамии, в райском саду, росли когда-то яблони…
Аллилуйя, женщина!
Без женщин нет жизни,
нет творчества,
и любви тоже нет!
8 Марта… Весна… Из всех времён года я признаю только весну. Люблю чувствовать пробуждение природы: яркое, приятное, не жаркое, но вполне тёплое солнце, голубые небеса.
Люблю цветущие сады, парки и наполненный ароматом воздух.
У меня всегда было желание иметь свой угол, свой кусок природы, где можно уединиться, уйти от мира сего, если он мне уж очень надоест. И мой частный двор был предметом осуществления моего желания – создать сад. Тут я организовал прелестные фонтанчики, которые журчат, струясь, по камешкам. Растёт папоротник, красные гвоздики, гладиолусы, очень красивые розы, фруктовые деревья. Выращиваю также майоран, базилик, розмарин, лук. Птички. Всякие «чики-чики» и «чик-чирик» доносятся с каждой ветки. Всюду порхают недолговечные бабочки и мотыльки. Ах, как я люблю весну! Но кошки весной, множество котят… об этом я не мечтал. Вечная борьба за захват «спорной» территории.
Люблю весенние грозы с обилием молний, вот как сейчас. Большая капля упала на лицо. Молния осветила мой двор фантастическим светом. Прокатился гром, хлынул дождь – такой сильный, что я едва мог видеть тропинку.
Люблю я и женщин весной. Весна и женщины – два родственных понятия.
Женщина, как и весна – с её холодной красотой, порывами тепла, её неустойчивостью, упорно продвигается к цели. Любовь рождается весной, как и вся природа. Может, поэтому женщины мира и отмечают свой праздник весной.
Женщины полны мистики, которая влечёт меня. Их нежный обволакивающий и в то же время раздевающий взгляд… Я знаю, это не новость, и всё-таки…
Я всегда желал и продолжаю желать познать женщину, проникнуть в её тайну, в её мистику и в её сокровенное.
Она, как вся природа, и есть для меня та волшебная загадка, к которой стремлюсь всю жизнь. Она влечёт меня, волнует до безумия, и я не успокаиваюсь до тех пор, пока мне не удаётся познать её тайну. А разве можно это сделать до конца? А может, и не надо?
Весна! Я люблю её с её неустойчивым климатом и изменчивостью. Значит, любить весну – это любить женщину. Простая логика.
Женщина одним своим присутствием способна зажечь во мне страсть и желание обладать её телом и душой. Все называют это любовью.
А что значит любовь для мужчины? Это его кислород. Отними у него любовь – и лишишь его жизни. Но интересно, что большей частью мужчина сам этого не подозревает. Подсознательно он стремится познать тайну женщины через обладание ею. Добиваясь бесконечных побед, он надеется приблизиться к цели, но она, как горизонт, не приближается ни на йоту. Ибо познать женщину невозможно так же, как познать мир.
А что значит любовь для женщины? Это её сила, это её секретное оружие. Никто не может и не хочет ей сопротивляется. Её любовь сильнее законов, сильнее той или иной морали. Её любовь – инстинкт жизни. Ибо у женщины в подсознании – забота о будущем. Она и только она решает, кто будет отцом её будущего потомства. И этот инстинкт нельзя насиловать. Насилуя эти чувства у женщины, мужчина и общество в целом насилуют самих себя, порождают разврат, трагедии и в конечном итоге калечат будущее поколение, передавая им в наследство пороки своих отцов.
Поэтому, мужчины, любите женщину, пытайтесь познать её. Но как человеку не дано познать Бога, так нам, мужчинам, не дано познать женщину.
А почему Бога? Может, Богиню? И если найдётся хоть один мужчина на этом белом свете, который сможет сказать: «Я познал женщину», его имя обязательно запишут в Книгу рекордов Гиннесса. А покамест хочу вас предупредить: «Познать Женщину – невозможно!»
8 марта… Обыкновенный день, но именно он дал мне тот неуловимый толчок, который всколыхнул в моей памяти моё первое проникновение в тайну женщины. Я его не забыл. Его невозможно забыть. Он живёт во мне. Живёт в моём сознании как отдельный эпизод, не касаясь последующих событий. Может быть, весна виновата, а может, из-за праздника женщин, а может, по совсем другой причине. Воспоминание об этом будто солнечным лучом освещается в моей памяти. И этот луч каждый раз по-новому проявляет старые фрагменты прошлого, мою раннюю юность…
Весна 1959 года… Она шла ко мне на свидание. На ней была джинсовая юбка и тёмно-синий свитер, поверх которого было накинуто лёгкое тёмно-зелёное пальто. Пальто было распахнуто и едва достигало колен. Несмотря на её семнадцать лет, у неё была походка зрелой женщины. Шагала быстро. До меня доносился стук её каблуков по тротуару. Заметив меня, замедлила шаг. В руках держала элегантную сумочку соответствующего цвета. Лицо было слегка подкрашено. Её тёмно-голубые глаза блестели, и в уголках маленького рта была неуловимая улыбка.
– Привет! – сказала она. – Я, кажется, немного опоздала? Ты давно ждёшь?
– Здравствуй, – ответил я. – Ничего страшного, только полчаса.
– Извини, – лукаво улыбнулась она и взяла меня под руку. Приятно было вот так, на виду, прогуляться с ней по центральной аллее города. Весеннее солнце уходило на закат и лучи гладили нас чуть тёплым прикосновением. Не знаю почему, но вспомнил цитату, которую где-то вычитал: «Женщина должна всегда возбуждать в мужчине желание, ибо только тогда он ей нужен». И действительно: моя жизнь в последние недели получила какую-то новую окраску, новый смысл. Но какую, я ещё не догадывался.
Вошли в сквер. Неплохо ухоженный, с клумбами и тропинками, утрамбованными красным песком. Дошли до «нашей» скамейки. Любили эту лавочку в укромном уголке сквера. Она была окружена клумбами благоухающих цветов, издающих манящие и пьянящие запахи. Никем не нарушаемая тишина стояла вокруг, несмотря на движущийся по прилегающей центральной улице поток машин и людей…
Познакомились недавно, недели три назад, а точнее, 8 марта.
Был праздничный бал в Доме культуры. Военный оркестр играл «Дунайские волны» – любимый мой вальс. Осмотрелся. В окружении нескольких парней стояла юная миловидная девушка. Тёмные каштановые волосы и смуглое лицо выделялись на фоне её белого бального платья. Она мне сразу понравилась. Решившись, я подошел к ней и… пригласил. Ждал отказа, но, взглянув на меня и улыбаясь своей очаровательной улыбкой, она кивнула в знак согласия головой. Парни недовольно расступились. Она подала мне руку в белой перчатке…
Танцевали весь вечер.
Начали встречаться. Зовут Лида. Полька. Родилась в Западной Украине. Недавно вместе с родителями вернулась в Польшу. Её не смутило, когда признался ей, что я еврей…
Мы сели, и она, открыв сумочку и достав сигареты, вопросительно посмотрела на меня. Я знал, что она покуривает. Поспешно достал из кармана заранее приготовленную зажигалку.
Лида нагнулась. Её рука, нежная и тёплая, коснулась моей руки. Бледный огонь появился и сразу исчез. Газ продолжал течь. Рука почему-то дрожала. Несколько попыток – и вот заструился дымок… Молчали.
Почувствовал холодок в животе. Инстинктивно понял: «роковой» момент неумолимо приближается. Я хотел и боялся.
Да, боялся, несмотря на мой мужественный вид и мои почти восемнадцать лет. Как и все парни, я хвастался своими «победами», которых не было. Умираю от страха, но хочу. Как начать? Чувствовал всем телом: он наступает. Пришло время от «праздных» разговоров перейти к «делу».
Я знал, я чувствовал, что от меня ждут тех слов, которые я должен произнести во что бы то ни стало… И именно сегодня, сейчас! Иначе я буду трусом до конца дней моих в своих глазах, а может, и не только в своих…
Всё, что было до этой минуты, – лишь предисловие. Вот она, решающая минута! Второй такой не представится.
От этой мысли мое сердце учащенно забилось. Я почувствовал, как в груди у меня с чудовищной быстротой заработал поршень и бьёт в голову его электрический разряд. Обняв спинку скамейки одной рукой, я придвинулся ближе к Лиде. Моя рука, продолжая обнимать скамейку, будто нечаянно прикоснулась к ней. Краешком глаза я видел плотно прилегающую кофту, волнуемую её дыханием. Её нагие колени были слегка раздвинуты.
«Красивые колени», – мелькнула в горячем мозгу мысль, и я… отвёл взгляд.
В штанине стало тесно. Я почувствовал, как краснею. С ощущением человека, впервые в жизни собиравшегося прыгнуть с парашютом, я уже открыл уста, чтобы прошептать: «Знаешь, Лида… Уже давно… хотел тебе сказать…»
Но из открытых уст не вышло ни единого звука. Я почувствовал бессилие.
«Почему я боюсь? Да, боюсь, – решил я. – Трус – вот кто я!»
Гнетущее молчание. Мы продолжали разглядывать редких прохожих. Вот прошла старушка, медленно передвигая свои старческие опухшие ноги, беспрерывно что-то пережёвывая провалившимся ртом. А там, на скамейке напротив, сидит задумчиво какой-то старина, минимум за сорок, и, держа палочку перед собой, рисует ею по пыли картинку…
«Может, «Мону Лизу», – съехидничал про себя.
Но она пришла мне на помощь. Я набрался духом и спросил Лиду, слыхала ли она об этой картине. Она кивнула головой в знак согласия, но на её лице заметил некоторое разочарование. Обескураженный, замолк. Снова воцарилось безмолвие. Лида вдруг встала.
– Ну, что ж… – произнесла она нерешительно.
У меня упало сердце: «Она уходит, всему конец! Слюнтяй, тряпка, трус. Так тебе и надо!»
– Подожди! – вырвалось у меня. – Ты спешишь?
– Нет, но…
– Постой! Я хотел сказать, что ты красивая, как «Мона Лиза», – прострочил я. – Слушай… Я…
Она слегка подняла брови. У меня наверняка было такое жалкое, молящее лицо, что Лида, опустив свои длинные ресницы, села, а потом внимательно посмотрела мне прямо в глаза. Я нерешительно и робко обнял её свободной рукой и привлёк к себе. Она расслабилась, склонила голову мне на плечо и некоторое время мы сидели, молча прислушиваясь к биению собственных сердец.
Ох, что это за чувство? Может, то, что воспето в песнях на всех языках? Любовь?
Обнимая её узкие девичьи плечи, я почувствовал неизведанную благодать. Никогда ещё я не любил девушек. Увлекался, вроде влюблялся, но такого ещё не чувствовал. Стыд, страх, скованность, неуклюжесть – всё развеялось. Невидимая преграда рухнула, наши души были открыты друг другу…
В этом одиночестве вдвоём, среди чужого мира, мы почувствовали себя бесконечно близкими. И тогда, подняв на меня свои глаза, нежные, прекрасные и глубокие, она улыбнулась. Наконец-то… Я взял её за подбородок и, приблизив почти вплотную к себе, поцеловал её тёплые, мягкие, почти детские губы. Она не сопротивлялась. Я продолжал её целовать как одержимый. Целовал её глаза, лоб, щёки, шею и не находил выхода своему чувству, как слепой, который ищет дверь и не находит. И лишь тогда, когда, запрокинув голову, с закрытыми глазами, почти непроизвольно, она положила руку на мои колени, я понял, что такое страсть и где её вершина…
Она подняла на меня глаза, полные слёз, словно озёра, вышедшие из берегов.
Ощущая солёный вкус на моих губах, поцеловал сначала один глаз, а потом другой. Дрожа, как в лихорадке, она прижалась ко мне. Её рука, блуждая по моим ногам, нечаянно дотронулась до сильной плоти. От неожиданности она отпрянула. Я понял, что только эта плоть способна противостоять бесконечным проблемам жизни. Ведь говорят, что нет жизни без этого…
Мы больше сидеть не могли.
– Пойдём ко мне, – прошептал я ей на ушко, – родителей нет…
Ответа не последовало. Тесно прижавшись друг к другу, мы молча встали и вышли из скверика. Я теперь не представлял себе, как мы дойдём до моей квартиры, не выходя из состояния эйфории и не возвращаясь в обычный, обыденный мир вещей и слов. Всё было как во сне, а просыпаться не хотелось. Открыли дверь и на цыпочках, будто боясь кого-то разбудить, прошли в мою комнату. Мы обнялись и так, стоя, не осмеливались сделать следующий шаг…
Тончайшим женским чутьём она поняла моё колебание и, должно быть, решилась на маленькую хитрость. Лида отстранилась от меня. «Нет, не надо», – прошептала она.
Но я по-прежнему, как слепой, тянулся к ней. Мои пальцы обхватили её затылок. Путаясь в завитках каштановых волос, они скользнули вдоль шеи и обосновались на её груди…
– Нет! – она резко оттолкнула меня и, не зная куда деваться, отошла и села на диван.
Я подошел к ней и опустился на пол у её ног. Теперь я шёл к цели настойчиво, неудержимо, как будто только что догадался о ней. Подсознательно я знал: там ждут, там ждали, звали меня с трепетом…
Выпуклый, нежно-упругий живот блеснул на меня своей белизной.
В глубине таилось загадочное, неизведанное влажное лоно. Я предстал перед вратами мира. Бесконечного непознанного мира. А я хотел познать его во всей его глубине. Но в этот момент я не был я, а только существо, тоскующее о материнском чреве. Я рос, блуждал и ошибался. Бог, смотря на нас в окно, сжалился надо мной… Её руки быстро и заботливо сделали всё что нужно.
Я услышал приглушённый стон…
В одно мгновение всё было кончено.
Сумерки. Тишина. Через открытое окно доносились звуки города.
До жути отчётливый мир приблизился и стал перед нами во всем своём убожестве. Я очнулся и, как ни странно, почувствовал некое чувство вины…
Добиваясь взаимности, я совершенно не подумал о том, что и подруга, наверное, должна разделить со мной наслаждение.
Чувство вины отвлекло меня. Я пошевелился:
– Лида!
Она отозвалась откуда-то издалека:
– У-ум.
– Тебе было хорошо? – задал я нелепый вопрос.
– Да! – послышался тихий всхлип.
Я посмотрел на неё.
– А почему ты плачешь? – испуганно настаивал я. – Ты на меня сердишься?
– За что? – она коротко вздохнула. – Ладно, милый, вставай! Мне нужно привести себя в порядок.
Я встал и, придерживая свою одежду, вышел на кухню, оставляя ванну в распоряжении девушки. Одеваясь, стал наводить порядок в своих мыслях.
Итак, свершилось! Я был счастлив и горд. Я нашёл ключ к познанию! Воспоминание разгоралось с каждой минутой. Закрыв глаза, я видел перед собой белую лунную кожу Лиды, тёмный треугольник волос. Я не успел испытать настоящее наслаждение – оно, как видно, утонуло в торопливом угаре. Но ничего, в следующий раз…
Я поймал себя на мысли, что уже думаю об этом, каким он будет, этот… следующий раз. И с кем? И когда? Кто знает, что происходит сейчас в её душе там, за закрытой дверью?
«Ах! – вздохнул я. – Что будет, то и будет! Аллилуйя, женщина! Я благодарен тебе! Ты сделала меня мужчиной!»
А в глубине души уяснил: вся жизнь впереди, и женщину как таковую я ещё успею познать…
Об авторе:
Родился в октябре 1941 года в концлагере «Транснистрия» в Бессарабии.
Выходец из литературной семьи (Леон Юрис – автор знаменитого «Эксодуса» – родственные корни).
Советский Союз оставил в 1956 году.
Репатриировался в Израиль из Польши в 1960 году.
Кибуцник, служил в Армии обороны Израиля, в спецразведке, участник пяти войн с арабскими странами.
В «войне Судного дня» зимой 1973 года на сирийском фронте был контужен.
Участвовал в многочисленных военных спецоперациях против террористических баз в Газе, Ливане, Иудее и Самарии.
В гражданской жизни – экономист, журналист.
Автор многочисленных рассказов, повестей и философских очерков.
Первый сборник рассказов «Правдивые истории» вышел в свет на Украине в 2004 году.
Второй сборник «Герой в силу обстоятельств» – более обширный, был издан в Израиле в 2006 году.
Двухтомный исторический роман «Да смоет дождь пыль пустыни» вышел в Израиле в 2012 году и сразу стал бестселлером в стране и за рубежом.
В 2014 году были опубликованы две повести в книге «Человек в пучине событий» (шпионские страсти).
В 2015 году книга «Человек в пучине событий» была издана и на украинском языке. Вышла также и в электронном виде.
В 2015 году были опубликованы книги: «Третье измерение» (философия и романтика) и «Взгляд за занавес» (научная фантастика).
В 2016 году вышли в свет две книги: «Меч Гидеона» (воинские эпизоды) и «Со слезами на глазах» (автобиографические и философские размышления).
В 2017 году издана книга «С улыбкой на устах» (юмористические рассказы).
В 2018 году увидел свет сборник повестей «Сквозь тонкий пласт Вселенной» Жанр – фантастика.
Член СРПИ и член правления Союза русскоязычных писателей Израиля.
Член Международной гильдии писателей (Германия).
Кандидат в члены ИСПРФ (Москва). Лауреат премии имени Виктора Некрасова.
Диплом «За высокое художественное мастерство» получила книга «Взгляд за занавес» (в рамках фестиваля «Русский стиль») в Германии в 2016 году; диплома «Его величество книга» удостоилась книга «Со слезами на глазах» также в Германии в 2017 году.
Награждён многочисленными израильскими и международными грамотами и медалями за литературную деятельность.
Весной 2019 года в Израиле был награждён медалью «Святая земля Израиль» журналом «Науки и Жизнь» в рамках конгресса академиков, профессоров и писателей (מכון וייצמן למדעה.) в Реховоте.
Принимал участие в международных книжных ярмарках Москвы, Лейпцига, Франкфурта, Иерусалима и многих других городов мира.
