Три книги
Чтение — это сила! Факт известный, но, как мне кажется, не вполне конкретный. Процесс чтения, безусловно, важен и первостепенен, но почему все забывают о физическом носителе — о бумажных книгах? Они теперь — вымирающий вид, краснокнижный, что абсолютно незаслуженно. Несправедливо. Я считаю, что нужно бороться за их права. Потому что, во-первых, бумажные книги — это красиво, а во-вторых, они спасают жизни. Я лично в этом убедился. Так сказать, эмпирически.
Недавно я как инженер-наладчик ездил в Казахстан, на нефтяное месторождение. Жил я там в вахтовом посёлке, в вагончике, переоборудованном под четыре комнаты, кухню и туалет-душ. Меня подселили к электрику Ержану. Это был мужик лет пятидесяти. Мусульманин без фанатизма. Насчёт работы — профессионал. По-русски говорит лучше любого русского — типичный алмаатинец. После работы Ержан выключал телефон и смотрел на кухне телевизор. Других вариантов скоротать время в вахтовом посёлке не было: Интернет не работал, а спортзал ремонтировали.
Что касается меня, то я читал книги. У меня с собой было три: «Жизнь» Ги де Мопассана, «Уловка-22» Джозефа Хеллера и неофициальная биография группы Rammstein.
— Дай что-нибудь почитать, — попросил у меня Ержан спустя неделю. — Задолбал телевизор!
Я дал Ержану Мопассана. Казах проглотил француза за два вечера. Роман так впечатлил электрика, что он, только дочитав «Жизнь», тут же начал её перечитывать.
— Дай что-нибудь такое же, — попросил Ержан, возвращая мне книгу.
Но ничего похожего на Мопассана у меня с собой не было. Я дал коллеге биографию Rammstein, предупредив, что книга, как и творчество группы, — на любителя.
— Брутальная борисмоисеевщина! Извращенцы! — вынес свой вердикт Ержан, когда дочитал. — Есть ещё книги?
Я дал ему последнюю из трёх — Джозефа Хеллера, сказав, что стиль автора специфичен, но роман и особенно его название — культовые вещи. Ержану «Уловка-22» не понравилась от слова «совсем».
— Не осилил. Чушь! — отрецензировал Ержан американский роман. — Разве это жизнь?
— Это классика литературы абсурда.
Ержан ничего не ответил: развернулся и ушёл смотреть казахстанские новости.
***
Работы на месторождении закончились через месяц, и теперь нам предстоял нелёгкий путь до Алма-Аты: сначала — с месторождения до ближайшего аула, а уже оттуда — в областной центр, где есть аэропорт.
Утром мы сдали постельное бельё и подошли к КПП. Около ворот стояли две машины: «козлик» и джип, а также двое наших коллег: Петя и Даир. Они курили сигареты и мотали головами под музыку.
— Это что, Rammstein? — насторожился Ержан.
— Точно, они, — усмехнулся я. — Это же «Ду хаст».
Немцы орали из джипа.
— Я не поеду с раммштайновцем! — категорически заявил Ержан. — Это грех будет!
Я безразлично пожал плечами. Вскоре подошли водители. Мы с Ержаном сели в «козлик», а Петя и Даир — в джип. Дорога была убитой после дождя, и ехали мы осторожно. А вот «раммштайновец» понёсся как оглашенный. Мы догнали его только через час, когда их джип с отлетевшим колесом стоял на обочине дороги. К сожалению, помочь мы им ничем не могли: ни инструментом, ни подвезти — в «козлике» больше не было места.
— Правильно, что мы с этим раммштайновцем не поехали, — Ержан победно улыбнулся.
— Чтение сэкономило нам кучу времени и нервов! — подтвердил я. Тоже победно.
В аул мы добрались только к обеду и, конечно же, сразу забурились в кафешку: выпить и закусить. Однако ничего крепкого в меню не было — только слабоалкогольное. Пиво «Ячменное» и сидр «22 фрукта». Я предложил бахнуть по сидру: хотелось сладенького.
— Не нравится мне число двадцать два, — ответил Ержан. — Абсурдное больно. Нехорошее. Давай лучше по пиву.
Мы заказали «Ячменного». На закуску взяли косичку и курт1. Сели за cтолик и, никуда не торопясь, стали общаться. Мы наслаждались долгожданной цивилизацией. Ержан плотно налегал на пиво, сильнее меня раза в два. Так мы и просидели с ним до самого закрытия кафе, до десяти часов вечера. Вывалившись на улицу, мы стали искать машину. Нам нужно было кровь из носу попасть в аэропорт к пяти утра, но переговоры с таксистами шли туго. Наконец я добазарился с одним мужиком: он за тройную цену пообещал уговорить своего «братишку». План сработал. Хмурый «братишка» подъехал за нами на старой «буханке». Он недовольно курил и вообще старался не обращать на нас никакого внимания.
Первые минут двадцать мы ехали молча. Было неловко. Наконец Ержан не выдержал и открыл пиво. «Братишка» проигнорировал. Тогда я тоже пшикнул банку. Между мной и Ержаном завязался разговор. Сначала мирный, но потом Ержана вдруг переклинило по пьяной лавочке. Он начал жаловаться на русских, которые надменно с ним разговаривают, не только считая себя умнее всех казахов, но и ставя казахов на один уровень с обезьянами.
К возмущениям Ержана присоединился таксист. У него якобы тоже были подобные ситуации. Я, конечно, осудил таких русских — с той лишь ремаркой, что у казахов тоже хватает нациков. Что тоже категорически неправильно: нам нужно жить в мире. Без всяких национализмов! Ержан согласно кивнул и заверил, что лично он — за всех! А меня он категорически уважает, особенно за роман «Жизнь», который поразил его до глубины души.
— Он напомнил мне о моей любимой маме! — Ержан всхлипнул.
— Мама — это святое! — согласился таксист. Его звали Жолдас.
Ержан начал пересказывать Жолдасу сюжет французского романа. Закончилось всё тем, что оба казаха плакали: Ержан — из-за паскудства бытия и воспоминаний о маме, а таксист — потому что сам мог бы написать такой роман, но жизненные обстоятельства не позволили ему получить высшее образование. В аэропорт мы опоздали ровно на одну минуту: регистрация закрылась.
— У нас тут девушка с аула работает! — вдруг вмешался таксист.
Он кому-то позвонил: говорил на казахском.
— На третью стойку! — крикнул по-русски.
Там стояла прекрасная казашка.
— Хорошего полёта! — улыбнулась она, протягивая нам билеты.
Мы побежали на паспортный контроль. Потом — досмотр. Затем — зал ожидания. Когда мы зашли туда, диктор как раз объявлял наш рейс на посадку.
— Успели! — Ержан выдохнул. — Жолдас — просто кросавчег! Кто бы мог подумать!
— Чтение объединяет! — заметил я.
Мы зашли в самолёт. Расселись. Стюардесса стала разносить свежую прессу. Я взял газету, потому что на бескнижье и газета — книга. Заголовок на первой же странице гласил: «Массовое отравление сидром: 22 погибших». На фотографии — бутылка «22 фрукта».
— Смотри! — я ударил Ержана локтем.
Он сначала взглянул невнимательно, но только увидел фото, тут же выхватил у меня газету.
— Чтение спасает, — присвистнул я.
Ержан помедлил.
— Нет, — возразил он. — Не столько чтение, сколько бумажные книги. Электронную я бы никогда не стал читать. Не того я поколения.
Я рассмеялся: Ержан был чертовски прав.
— Покупай бумажные книги или умри! — смачно произнёс я. Отличный лозунг.
Завелись моторы. Наш самолёт выкатился на взлётную полосу, набрал скорость и взлетел. Я раскрыл газету и погрузился в чтение. С удовольствием! С энтузиазмом! Потому что чтение с бумаги — это не только сила, но ещё и судьба. Это уж я теперь точно знаю.
02–03.11.2023, Реутов
1 Курт — сушёный или солёный, также вываренный кисломолочный продукт, похожий на сыр или плотный творог. Популярен в Средней Азии и Монголии.
Об авторе:
Конышев Сергей родился во Владимире. Окончил Московский государственный технический университет им. Н. Э. Баумана. После института остался в Москве. С командировками объездил все республики бывшего СССР, два года жил в Казахстане.
Лауреат второго этапа конкурса «Молодые талантливые авторы» — «Дорожные истории» (2023). Активный участник панк-движения России. Один из создателей популярного паблика Interesting Punk. Создатель квиза Punkuum.
В марте 2022 года вышла первая книга — роман «ОК», рассказывающий о жизни автора в США. В декабре этого же года в журнале «Российский колокол» опубликован рассказ «Труба». В сентябре 2023-го издана вторая книга — сборник прозы «Альбом», посвящённый городу Владимиру.
Финалист XXIV общенациональной литературной премии им. П. П. Бажова (2023).
Член Интернационального Союза писателей.
