Ангела Доротея Адольфовна Шикльгрубер-Ротшильд
Ангела Доротея Адольфовна Шикльгрубер-Ротшильд
Глава первая
— Жила-была старая злая проститутка. Не то чтобы она торговала бессовестно своим телом, нет, она торговала своей душой. Детей у неё не было, потому что муж у неё был геем. Однажды в ту страну, где жила старуха, приехали заокеанские богатеи. Они надели на неё ошейник и посадили на крепкую цепь. Строго-настрого запретили они водиться с теми, кто им не нравился, и гавкать приказали только по их команде и на того, на кого они укажут. Старуха, понимая, что если она откажется, ей припомнят все гадости, что она сделала, от такой жизни стала ещё злее и подлее.
— Пап, а ты уверен, что это добрая сказка? Ты как начал рассказывать, так у меня весь сон прошёл.
— Запомни, сынок, добрых сказок не бывает.
— Как не бывает? Сказки же все добрые.
— Ну, давай посмотрим. Например, «Колобок». Весёлый сказочный персонаж. Всем пел песенки, в конце концов его успешно съели. Дальше — «Сказка о Золотой рыбке». Как жили бедно старуха со стариком, так остались бедными, лишь подразнила рыбка их хорошей жизнью «и уплыла в сине море». Где здесь добро, сынок?
— Ну, а «Красная Шапочка», где добро победило зло?
— Сынок, если бы волк проглотил бабушку, то в желудке, без воздуха, в агрессивной среде желудочного сока бабушка и минуту не прожила. Просто грустную правду жизни заменили на иллюзию добра.
— А «Конёк-горбунок»?
— Сынок, никто никогда из кипятка не выходил своим ходом живой. Сварился там Иван-дурак, насовсем сварился. И так во всех сказках. Все они должны заканчиваться трагедиями, которые произошли на самом деле. Люди просто поменяли финал, и получается добрая сказка, которая не могла произойти на самом деле. Не убедил?
— Нет!
— Смотри, «Репка» — обман, не вытащили они эту репку, но придумали собаку, кота и мышку, которые ни при каких условиях не могут тянуть друг друга. Дальше — «Курочка Ряба». Немощные от голода дед и баба уже не могут разбить яйцо. В доме — беспорядок, кругом бегают голодные мыши, машут хвостами, и одна из них смахивает яйцо со стола. Яйцо спокойно разбивается, мыши его съедают, а курочка обещает им снести золотое яйцо. Обещает, но сказка кончается, и мы подозреваем, что обещание так и осталось обещанием, а вот судьба голодных стариков уже не вызывает сомнения. Ещё? Пожалуйста! Сказки про Ивана-царевича. Этот, в отличие от Ивана-дурака, не прыгает в кипяток, а борется со всякой нечистью с помощью вполне реальных орудий — лука и стрелы. Но если предположить, что он всё-таки их всех побеждает, что весьма сомнительно, то окончание этих сказок вызывает большие сомнения. «Поженились они и жили долго и счастливо». Никогда, сынок, никогда свадьба не являлась залогом долгой и счастливой жизни. Да и люди тогда жили недолго — по пятьдесят лет, ну, а цари и того меньше. Их и взрывали, и травили, и убивали зверски, а с жёнами их вообще ужасные вещи происходили. В общем, доживали до старости единицы, а это величина ничтожно малая, которой можно пренебречь. Так что статистика говорит обратное — никогда цари с их жёнами не жили долго и счастливо, враньё!
— Я, пап, всё равно вспомню добрую сказку и тебе расскажу.
— Ну хорошо, вспоминай. А пока — на чём мы там остановились?
— На старухе, у которой был муж-гей.
— Да? А, ну конечно, вспомнил. Так вот, старуха эта жила в Германии, там, где наши немцев победили в сорок пятом году, там ещё ими Гитлер командовал. Когда она была молодая, у неё был покровитель, проще говоря, любовник — Гельмут Коль. Он-то из комсомолки и сделал проститутку, которая в знак благодарности подло предала своего патрона. А ведь это именно он выбирает эту молодую женщину из Восточной Германии — разведенную, без детей, сожительствующую вне брака — на пост министра по делам семьи, молодежи и женщин! За каких-нибудь четырнадцать месяцев коммунистка, отвечавшая за пропаганду в восточногерманской организации «Немецкой свободной молодежи», становится министром от молодых западногерманских христианских демократов. На самом деле старуху когда-то звали Ангела Доротея Каснер. Она в 1977 году вышла замуж за студента-физика Ульриха Меркеля, но уже через пять лет брак завершился разводом. Сейчас Ангела Меркель замужем за квантовым физиком профессором Йоахимом Зауэром, который никогда не скрывал свою ориентацию на гомосексуализм. На Йоахиме Зауэре лежит только одна семейная обязанность — закупать продукты по списку к столу.
Михаил, глянув на спящего сына, ухмыльнулся: «А мне говорят, что я не умею рассказывать сказки для детей». С этими словами он поднялся и, поправив одеяло на спящем мальчике, пошёл наливать себе виски. Он был пьющим евреем, и это очень не нравилось его маме. Но это нравилось ему, поэтому они жили отдельно — папа с мамой в Америке, а его семья — в Израиле.
Глава вторая
Майер ненавидел свой убогий дом. Уже не одно поколение его предков влачило жалкое существование в этой хибаре. Улица, на которой дом находился, была перегорожена с обеих сторон и называлась Юденгассе (еврейская улица), где возле запиравших вход и выход тяжелых цепей постоянно стояла стража. На углу дома болталась на цепочке красная табличка (по-немецки — ротшильд), от названия которой семья, обитавшая в этом доме, и получила свое прозвище-фамилию. Молодой Майер Ротшильд обучался ремеслу в городе Ганновере (Северная Германия), поскольку в этом городе власти были более снисходительны, чем во Франкфурте, к обитателям еврейского гетто. А когда после нескольких лет, проведенных в качестве ученика в банкирском доме Оппенгеймеров, Майер Ротшильд в 1764 году возвратился домой, во Франкфурт, здесь ему сразу же напомнили, что, согласно закону Франкфурта, каждый мальчишка на улице может крикнуть ему: «Жид, знай свое место!» И он должен был, втянув голову в плечи, пробираться по улице, робко прижимаясь к стене, сняв при этом с головы островерхий колпак. За время, пока он учился в Ганновере, семья его во Франкфурте окончательно обеднела. Жили они теперь не на «богатом конце» Юденгассе и не в доме под красной вывеской, а в ветхой сырой лачуге, где по тогдашним устоям с карниза свисала сковорода на цепочке, и дом этот так и назывался — «дом под сковородой». В этом-то доме, темном и жалком, и открыл свою маленькую фирму Майер Ротшильд. Там он оборудовал уже некое подобие лавки денежного менялы, где проезжие купцы могли поменять деньги одних германских княжеств на валюту других. Так возник первый банк фирмы Ротшильдов — в комнатушке, на четырёх квадратных метрах. Расширение деловых связей Ротшильда, в конце концов, привело к тому, что на стену «дома под сковородой» в 1769 году прибили новую вывеску. На ней уже красовался герб герцогского дома Гессен-Ханау. Дела пошли в гору, и вот через некоторое время пробил час, когда разбогатевшее семейство Ротшильдов смогло переселиться в новый дом — уже «под зеленой вывеской» — и стало вместо Ротшильдов называться Грюншильдами («грюн» по-немецки — зеленый). Некоторое время Ротшильды даже всерьез подумывали, не взять ли это их новое уличное прозвище в качестве фамилии, но потом все же решили остаться при старой фамилии. С ней они и вошли в историю. Настоящий «финансовый взрыв» подготовил уже не сам Майер Ротшильд, а его пятеро сыновей, ставших финансовыми воротилами Германии, Англии, Австрии, Италии и Франции. Мейер имел 10 детей, из них — 5 сыновей, которые унаследовали и продолжали его дело в 5 разных странах: Натан отправился в Англию, в Лондон, Соломон — в Вену, Амшель остался во Франкфурте, Кальман отправился в Неаполь, а Джеймс — в Париж.
Соломон жил и работал в Вене один, поскольку его жена временно проживала в Германии, а единственный сын постоянно жил и вел бизнес во Франции. Соломон был очень прихотлив, поэтому служанок менял как перчатки. Когда он со скандалом выгнал очередную, черноволосую толстушку Магдалену, ему, наконец, повезло. Через окно он приметил молодую женщину, одетую бедно, но опрятно. Выйдя на крыльцо дома, Соломон её окликнул. Женщина подошла и представилась как Мария Анна Шикльгрубер, из деревни Штронесе под Дёллерсхаймом из Нижней Австрии. После недолгой беседы они договорились об условиях работы и об оплате. Служанкой она оказалась на редкость проворной во всех отношениях, и через некоторое время они стали нередко находиться не только в одном доме, но и в одной постели. Одинокие мужчина и женщина, постоянно находящиеся в поле зрения друг друга, имеют на это право. Шло время, и, как предназначено природой, женщина забеременела. Соломон, как и его знаменитый предок, принял единственно правильное решение — откупиться. Посчитав, сколько бы он заплатил за продажных женщин, он поделил получившуюся сумму пополам и отдал Марии, попросив её более его не беспокоить. Седьмого июня 1837 года в деревушке Штронесе в сорок два года она родила незаконнорождённого сына Алоиса Шикльгрубера.
Глава третья
В ночной тиши, когда на вечный город Иерусалим опускалась прохлада, Михаил любил сидеть и смотреть на звёзды. Глоток виски скрашивал созерцание, но мысли уносили его в недавнее прошлое, когда жена принесла ему прочитать эту злосчастную статью. Он решил перечитать её вновь и включил свет.
«По данным многих источников стало достоверно известно о том, что Ангела Меркель появилась на свет из замороженного сперматозоида Адольфа Гитлера, внедренного методом экстракорпорального оплодотворения в матку младшей сестры любовницы Гитлера Евы Браун — Гретль. Операцию провел один из родоначальников искусственного осеменения, один из самых безжалостных военных преступников, немецкий врач Карл Клауберг, который проводил медицинские эксперименты над людьми в концентрационных лагерях во время Второй мировой войны. Когда Красная Армия подошла к Освенциму, Карл Клауберг был переведён в Равенсбрюк, чтобы там продолжать свои опыты. В Равенсбрюке он попал в советский плен. В 1948 году ему был вынесен приговор в Советском Союзе в виде лишения свободы сроком на двадцать три года. Спустя семь лет, по условию договора между СССР и ФРГ об обмене военнопленными, был возвращён в Германию, где он хвастался своими научными достижениями. После протестов и жалоб со стороны пострадавших от нацистов и узников концлагерей Клауберг был вновь арестован в 1955 году. Умер он в тюрьме Киля девятого августа 1957 года».
Тогда они оба посмеялись над этим материалом и забыли. Однако два года назад они наткнулись на рассекреченные недавно архивы спецслужб Германии. Достоянием общественности стали подробности смерти Карла Клауберга в тюрьме. Данные говорили о том, что заключённый был отравлен ядом замедленного действия седьмого августа, за два дня до смерти. Яд был подсыпан ему в еду охранником Стефаном Грабе. Через двое суток Клауберг умер. В тот же день, но на два часа раньше, погиб в автомобильной катастрофе и сам Стефан Грабе. Необыкновенный город Киль, расположенный вокруг залива Хорн, основанный в 1233 году графом Адольфом Четвёртым, так ничего и не узнал об этих двух загадочных смертях. Но вместе с рассекреченными этими данными, они с супругой отыскали еще кое-что. Это были материалы из дневников Карла Клауберга. Современные учёные констатировали, что он не только опередил время в своих экспериментах, но и успешно применил их на практике. Мало того, семенной жидкостью Гитлера оплодотворили не только Маргарет Гретль Браун, бывшую любовницу Гитлера и сестру жены Гитлера Евы Браун, которой тогда было уже под сорок, но и ещё двенадцать женщин от восемнадцати до тридцати лет, согласившихся на эксперимент добровольно. Из тринадцати оплодотворённых нормально забеременели только семь, но три младенца умерли недоношенными. Двое детей родились без патологии, однако мальчика среди них не было. Гретль Браун, будучи беременной, стала супругой Курта Берлингхоффа. На фотографиях того времени никто не видел Гретль беременной, но даже в те времена фотографы умели творить чудеса. Девочку, которую родила Гретль двадцатого апреля (а не семнадцатого июля, как указано в официальных документах) 1954 года, назвали Ангела. Это именно она в будущем станет Ангелой Меркель. Девочку отдали на усыновление приемным родителям, в семью священника Хорста Каслера, где она по всем документам числится до сих пор третьим ребёнком. Фамилия Меркель досталась ей от первого мужа Ульриха.
Судьба второго ребёнка осталась неизвестной.
Прочитав всё это, он и его жена перенесли настоящий шок. Супруга Михаила приняла решение раскопать всю эту тёмную историю и предать её на суд общественности.
Глава четвёртая
Алоис Шикльгрубер родился 7 июня 1837 года в деревушке Штронесе под Деллерсхаймом у сорокадвухлетней незамужней крестьянки Марии Анны Шикльгрубер, которую безжалостно выгнал Соломон Ротшильд.
Ребёнок получил фамилию своей матери, так как в документе о крещении ребёнка поле с именем отца не было заполнено и стояла пометка «незаконнорождённый». Когда Алоису было уже 5 лет, Мария Анна Шикльгрубер вышла замуж за подмастерье мельника Иоганна Георга Гидлера. При регистрации брака Алоис так и остался с фамилией матери и незаконнорождённым. Мария Анна умерла через пять лет после замужества от истощения в связи с грудной водянкой. А Иоганн Георг Гидлер умер через десять лет после жены, в 1857 году. Гитлером Алоис стал называться только с 6 января 1876 года, когда ему было уже тридцать девять лет. Именно тогда он впервые подписался «Гитлер». Эта фамилия стала в таком виде из-за ошибки священника при записи в книгу регистрации рождений. В 40 лет Алоис отказался от всех контактов со своими родственниками по матери Шикльгруберами и стал окончательно Гитлером. Будучи женатым на одной, Алоис вступил в любовную связь со спокойной, мягкой Кларой Пельцль. В январе 1885 он женился на ней, получив на это специальное разрешение из Рима, так как новая жена формально приходилась ему близкой родственницей. В следующие годы Клара родила двух мальчиков и одну девочку, но все они умерли. 20 апреля 1889 у Клары родился четвёртый ребёнок, которого они назвали Адольф.
Когда Адольф Гитлер вырос, он узнал о своем настоящем происхождении. Поэтому сразу после кончины своей матери он уехал в столицу, где почти год налаживал связи со своими знатными родственниками, готовя почву для дальнейшего своего роста в интересах общего дела родовой династии. Именно тогда стала известна его принадлежность к клану Ротшильдов.
Ставящие во главу угла родственные узы масоны, к которым относится род Ротшильдов, всегда имели много внебрачных детей. Эти дети росли и воспитывались в приемных семьях, но их кровные родственники никогда не забывали о них и не выпускали их из вида. Ни Ротшильды, ни Рокфеллеры не были в этом случае исключениями. На примере Билла Клинтона, происходящего из рода Рокфеллеров, можно судить о том, что все эти внебрачные дети становились очень успешными в разных сферах своей деятельности. Гитлер тоже имел незаконнорожденных детей. Можно утверждать наверняка, что некоторые из них еще живы и продолжают его родовую ветвь.
Масоны, к которым принадлежат Ротшильды, очень подвержены идее кровного родства, поэтому совершенно естественно, что, стремясь к мировому господству, к власти был допущен Гитлер, принадлежавший к одному из ответвлений известной династии. Всем давно известно, что представители этого и ещё нескольких родов сумели овладеть влиянием в большинстве областей жизни мирового сообщества. Уже много лет они занимают ведущие и руководящие позиции в финансах, в политике, в средствах массовой информации, в области военного дела и даже в королевских семьях. Из недр этой династии вышли практически все президенты Америки. Первым стал Джордж Вашингтон еще в 18 веке. А уже на рубеже 20 и 21 веков президентское кресло занял еще один представитель клана — Джордж Буш. В результате хитроумных и жестких интриг все члены семьи занимают важные, высокие посты. Стоит ли говорить, что мировая бойня, вовлекшая в себя руководимые ими страны, финансировалась за счет средств масонских братств во главе с Ротшильдами. Неудивительно, что организация, приведшая к управлению страной Адольфа Гитлера, стремилась поставить у руля только лидера из собственной династии.
«Наряду с другими народами мира, евреи — это только рабочий скот. Они обязаны трудиться, чтобы представители власть имущих могли беспрепятственно осуществлять глобальный контроль, охватив весь мир и всюду поставив своих соратников, принадлежащих к братству масонов», — так учили Гитлера Ротшильды. Ротшильды и стали той финансовой силой, которая стояла за спиной нацистского лидера. Представители этой «иудейской» династии изначально декламировали покровительство людям еврейской национальности, но, преследуя собственные цели, беззастенчиво использовали еврейский народ, попирая его веру и откровенно презирая и уничтожая его.
Глава пятая
Жанна в тот день, 12 октября 2015 года, принесла домой свежие материалы по делу «Ангелы Адольфовны Гитлер», как она сама его называла. Поужинав на скорую руку, они принялись всё это внимательно изучать. За выходные накопилось много материала. Особенно удивил один вопрос от журналистов разных стран: «Где вы нашли рассекреченные данные, на которые ссылаетесь?» Жанна начала отправлять всем ссылку по электронной почте, однако все тут же сообщали нам о том, что ссылка пустая. Мы проверили — точно, по ссылке материала не было. Тогда мы стали искать сохранённую копию в своих закладках — тоже ничего. Все материалы исчезли. Жанна успокоила всех, что она успела распечатать материал, так что завтра она его отсканирует и отправит из офиса. С нами связались по телефону ребята из одной известной организации хакеров. Они тоже просили им прислать копию и объяснили, как это сделать. В конце разговора они сообщили нам о том, что та информация была в Сети только пятнадцать секунд, и это просто удача, что Жанна успела её скопировать и распечатать.
— Видимо, люди Ангелы тоже не дремлют, если так оперативно сработали.
— Да, — произнёс Михаил, — мне только не нравится, что исчезла копия из памяти нашего компьютера. Это могли сделать только люди высокого класса, а поэтому наверняка всё то, что мы с тобой делаем, им известно, а это уже не совсем хорошо. Ладно, давай ложиться.
Утром, как обычно, Жанна взяла ребёнка и повезла его в школу. Через пару минут раздался звонок:
— Миша, у меня машина не заводится.
Он выскочил на улицу, осмотрел машину и увидел лужу возле бензобака.
— Ты вчера ударялась где-то? Я имею в виду машину.
— Да я каждый день где-то ударяюсь, особенно когда переезжаю бордюр возле офиса, чтобы припарковаться.
— Ну, в общем, ты пробила бензобак, и весь бензин вытек. Оставляй ключи, я постараюсь к вечеру всё сделать. Ребёнка успеваешь завезти?
— Успеваю.
Они побежали на автобус, а Миша пошёл переодеваться, чтобы отвезти машину на СТО.
Автобусы — это гордость Израиля! Ходят строго по расписанию, всегда в них тепло, а когда жарко — прохладно. Но главное: они ездят быстро. Так что в городах многие и не пользуются своими машинами, предпочитая добираться на работу автобусами.
Жанна быстро отвела сыночка в школу и побежала на остановку. «Теперь нужно ехать на семьдесят восьмом маршруте», — вспомнила она. Ждать пришлось недолго, и она, заплатив за билет, спокойно села возле окна. На следующей остановке вошло много людей, и она, нажав кнопку остановки, начала пробираться к выходу, чтобы на следующей выйти. За спиной раздался первый выстрел. Она обернулась и увидела разъярённое лицо террориста. Он внимательно посмотрел на неё и прицельно выстрелил ей в голову. Падая, она увидела, как второй террорист начал размахивать ножом, раня людей, но его успел застрелить полицейский.
Погибло три человека, много было ранено. В сообщениях мировых агентств запестрели сообщения о теракте, в котором погибло два человека. Тело Жанны было тут же вывезено в неизвестном направлении. Михаил смог что-то узнать о ней только через три дня. На четвёртый день ему отдали тело, и через три часа её похоронили. Никаких бумаг, которые везла его жена, ни сумочки, ни телефона обнаружено не было.
Позже знакомые журналисты выяснили фамилии жертв теракта, но среди погибших Жанна Фиртель, его жена, не числилась. Неизвестной осталась судьба второго террориста, который стрелял из пистолета. В убитых он не значился, а везде его называли просто террористом, которого так до сих пор никто не смог найти.
Глава шестая
Михаил решил всё-таки закончить статью, которую они с Жанной готовили всё это время. Уже не потому, что ему нужна была правда, а только потому, что за это убили Жанну. Когда статья была закончена, у него осталось ощущение недосказанности, и он пытался найти слова, которых не хватало в окончании. Для этого он ещё раз её прочитал:
«Кайзер Вильгельм Второй привёл Германию к разрушению в Первой мировой войне. Рождённый с неработающей рукой, Кайзер Вильгельм был внуком королевы Виктории и отцом дяди сегодняшней Елизаветы Второй. Кайзер Вильгельм не случайно выбрал Макса Варбурга главой секретной службы Германии. Варбурги и Ротшильды контролировали немецкий Центробанк, который был основан Майером Ротшильдом. Пока они финансировали Германию в Первой мировой войне, их брат Пол Варбург помогал финансировать другую сторону, продавая военные бонды через банк Федерального Резерва. Печатные станки Варбурга и Ротшильда работали без остановки на обоих берегах Атлантики, выпуская деньги смерти.
Переговоры по Версальскому соглашению после Первой мировой войны проходили в замке ещё одного Ротшильда — Эдмун де Ротшильда. На переговорах присутствовал со стороны Америки Пол Варбург, а со стороны Германии — его родной брат Макс Варбург. Как забавно бы было наблюдать за этим хорошо разыгранным спектаклем, если бы не одно «но»: в Первой мировой войне и в последовавших за ней различных вооружённых конфликтах участвовали около 65 миллионов солдат из более чем 30 стран мира. Число погибших — около 20 миллионов человек. Война принесла Ротшильдам около 100 миллиардов долларов.
В своей книге «Уолт стрит и Гитлер» профессор Энтони Саттон предоставляет документальные доказательства, что американские корпорации поставляли деньги, топливо, машины и оружие, которое помогло Гитлеру начать Вторую мировую войну. Поставляли они всё то же и Советскому Союзу, который её и закончил. Руководили всем этим Ротшильды и Рокфеллеры.
Отец Джорджа Буша и дедушка Буша-младшего поставляли сырьё и большие суммы денег в кредит гитлеровскому Третьему Рейху. Они финансировали организации Третьего Рейха через своего немецкого партнёра Фрица Тайзена. Этот известный нацистский промышленник написал книгу-признание под названием «Я платил Гитлеру».
Профессор Саттон перечисляет Рокфеллеров, Генри Форда, Моргана, Ай Ти Ти и Дю Понс в списке поставщиков германской программы перевооружения. Почему еврейские промышленники-финансисты помогали такому монстру и антисемиту, как Гитлер? Разгадка — в происхождении самого Гитлера.
Общеизвестно, что Гитлер очень старался, чтобы скрыть происхождение своей семьи. Он даже организовал убийство австрийского канцлера Долгуса, который занимался исследованием истории семьи Гитлера. Результат расследования Долгуса сейчас в руках британской разведки. Там тоже рассказано и показано, что бабушка Гитлера Мария Анна Шикльгрубер работала в Вене служанкой в доме Соломона Ротшильда. Эта информация взята из её карточки обязательной регистрации. Там же говорится, что Соломон был известен как большой бабник. Когда беременность Марии Анны Шикльгрубер была обнаружена, она была уволена. Итак, теперь известно всем, что Адольф Гитлер — внук Соломона Ротшильда. Известен он как самый злой человек в истории. Но ещё более тёмные личности — люди, которые дали ему власть и финансировали Вторую мировую войну — династия Ротшильдов! Это именно они многократно увеличили свои состояния на войне, и в любом кровавом эпизоде войны — их вина. Вина в том, что в войну было втянуто шестьдесят одно государство мира с общим населением около 1,7 миллиарда человек. Около 70 миллионов человек погибли. Вторая мировая война принесла Ротшильдам несколько триллионов долларов, что позволило им контролировать более половины мировой экономики.
Еврейская история была написана евреями, которые говорят, что евреи — это избранный Богом народ. Библейское предсказание говорит, что однажды они будут править миром из храма в Иерусалиме, и Царь Царей будет потомком Царя Давида и Царя Соломона из Израиля.
Ротшильд, компании которого финансировали Гитлера и концентрационные лагеря, превратил жертв Холокоста в угнетателей. По оценкам Саймона Шама, Ротшильду принадлежит восемьдесят процентов земли Израиля. Даже на флаге Израиля изображена пиктограмма с фамильного герба Ротшильдов. Пиктограмма имеет шесть вершин, шесть треугольников и шесть сторон в центральной пиктограмме. Номер 666 соответствует библейскому предсказанию апокалиптической Третьей мировой войны.
Так разве случайно сейчас, когда история самых кровавых двух войн усиленно стирается из памяти людей и переписывается история, во главе Германии оказалась Ангела Доротея Адольфовна Шикльгрубер-Ротшильд? Может, пора сделать выводы и указать на дверь тем, у кого чешутся руки развязать Третью мировую войну, в которой не будет победителей? Или опять пойдём убивать друг друга под придуманными лозунгами и псевдопатриотическими призывами, на радость Ротшильдам, Рокфеллерам, Морганам и другим «владельцам планеты Земля», как они себя сами называют? Хотя ни в одном современном журнале «Форбс» нет фамилий самых богатых людей планеты, которые упоминались выше, практически всё на этой Земле принадлежит им. В информационном поле мира о них тоже пишут очень, очень мало. Однажды один из Ротшильдов на очередной вопрос журналиста о том, почему о них так мало пишут в прессе, сказал: «В мире не осталось независимых СМИ. Все они куплены нами или нашими партнёрами. Может, мне не надо вам дальше объяснять, почему о нас они молчат?»
Уже наступило утро. Пора было будить сына в школу. Михаил подошёл к нему и очень нежно погладил его по голове.
— Мама? — вырвалось у ребёнка во сне.
Слёзы хлынули из глаз отца, и он быстро пошёл в ванную. Когда вернулся, сынок уже одевался.
— Доброе утро, пап!
— Доброе утро!
— Я уже не помню, чем закончилась твоя вчерашняя сказка?
— Тем, что добро победило зло, потому что иначе быть не может.
— И все будут жить долго и счастливо?
— Да, сынок! Бог не может допустить, чтобы в мире было столько страданий и горя. Всем воздастся по заслугам, и будет вечный мир и спокойствие в душе каждого из нас.
Произнося это, он безумно этого захотел, и вера в это зародила в его душе надежду, что именно так всё и будет.
Царицыно
(рассказ)
— Дедушка, а почему это место называется Царицыно? — спросила меня внучка, когда мы проходили мимо колодца, над которым возвышался рукотворный журавль. — Здесь что, цари жили?
— Нет! Цари в нашей деревне никогда не жили.
— А кто здесь жил?
— Здесь жили две бабушки. Ты видишь, какой красивый колодец они тут у нас построили? Не сами, конечно. Все деньги, что они при жизни накопили, потратили, чтобы сделать такую красоту.
— Расскажи про этих бабушек! Они добрые, наверное, были, раз людям такое подарили?
— Долгая эта история, Танюша! Боюсь, скучно тебе будет.
— Нет, не будет скучно! Давай посидим в тенёчке этих груш, отдохнём. А пока отдыхать будем, ты и расскажешь, — она потянула меня в сад.
— Ладно, уговорила. Тогда слушай и не перебивай. До войны прислали к нам в село двух молодых учительниц, чтобы в школе детишек учить. Школу мы в центре деревни построили, а дом для учителей вот тут поставили, на окраине деревни, ну, чтобы было им где жить. Приехали они, посмотрели и остались довольны. В сентябре, как и везде, началась учёба. Хоть и молодые они были, но в школе их, как и положено, дети звали по имени и отчеству — Александра Фёдоровна и Елизавета Алексеевна. Прошло несколько лет, грянула война, и деревню нашу немцы захватили. Почти все мужчины и молодые женщины ушли в лес, к партизанам. Учительницы тоже ушли, стали раненым помогать в партизанском госпитале. Когда наши воины стали гнать фашистов и освободили нашу деревню, партизаны пошли с Красной Армией — немцев добивать, а госпиталь оставили в деревне, в доме учительниц. Там они всех и долечивали. Помогали как могли раненым и учили детишек, то в школе, то дома. И вот на одном таком уроке кто-то из учеников и назвал их по имени-отчеству. Среди раненых был учёный один, историк. Так вот он-то и сообразил, что учительницы носили такие же имена и отчества, как у жён царей Николая Второго и Александра Первого. Сначала он их прозвал «две царицы», а когда они обиделись, тогда объявил: «Коль живут здесь тёзки цариц, значит, будем звать это место — Царицыно». В шутку сказал, а народ принял это всерьёз. С тех пор так и стали все называть это место.
— А потом что было?
— А потом победили мы фашистов проклятых и начали по-новому страну строить, так как много горя и разрухи враги принесли. Учительницы так и работали в школе и жили вместе. Женихов в селе не осталось, поэтому и не вышли они замуж.
Но история на этом не заканчивается. Разругались как-то между собой учительницы-подружки. Никто уже и не помнит из-за чего, но разругались сильно и решили разъехаться. Елизавета Алексеевна осталась в доме, а Александра Фёдоровна собрала свои вещи и ушла в школу жить. Как ни пытались их помирить — не получилось. Пришлось председателю второй дом строить. Справа от колодца стоял дом Елизаветы Алексеевны, а слева построили Александре Фёдоровне. На месте колодца здесь раньше ключ бил, так воду из него ручейком по меже пустили. Но только ссориться они стали ещё больше: то курица на другой огород зайдёт, то коза забежит, то дым от печки кому-то бельё испортил, в общем, как у обычных соседей. Так и жили. Время пролетело, учительницы состарились и вышли на пенсию. Через год иссяк родничок, и следом за ним стали иссякать силы у бабушек, но мириться они и не думали. Однажды осенью Елизавета Алексеевна собирала груши с высокого дерева, да надломилась старая лестница. Когда её привезли в больницу — оказался открытый перелом обеих ног. Лечили её долго, но после того, как кости срослись, ходить уже она не смогла. Ей привезли инвалидную коляску, но сама она не могла за собой ухаживать. Стали оформлять документы в дом инвалидов. Елизавета Алексеевна плакала, не хотела уезжать из родного дома. Вот тут-то и пришла на помощь подружка её, Александра Фёдоровна.
Всю работу по уходу за больной взяла на себя. Всё делала за двоих, и в заботах этих перестали они ссориться. Зажили душа в душу, пуще прежнего стали дружить. Но беда не приходит одна. Пришёл черёд болеть и Александре Фёдоровне. У неё отказали почки. Счёт жизни несчастной женщины шёл на минуты, и вот тогда Елизавета Алексеевна попросила врачей взять у неё одну здоровую и пересадить её своей подруге. У каждого человека их две, но жить можно и с одной почкой. Так и сделали доктора. Этим она спасла ей жизнь. После скитаний по больницам вернулись они домой. Стали жить в прежнем доме вдвоём. Старость и болезни измотали несчастных женщин, и они стали готовиться к худшему. Первым делом они собрали все оставшиеся деньги и наняли рабочих, чтобы сделали вот этот колодец на месте засохшего ключа. Потом попросили председателя, чтобы дома, в которых они прожили всю жизнь, после их смерти снесли.
Умерли они в один день. Сначала Александра Фёдоровна, а следом, не выдержав горя утраты подруги, Елизавета Алексеевна. Хоронили всем селом, так как не было в селе человека, который бы не учился у этих замечательных женщин. Люди на этом месте в память о бабушках посадили грушевый сад, в котором мы сейчас с тобой отдыхаем. А название этого места так и осталось — Царицыно. Грустная получилась история?
— Да, дедушка, грустная.
— Грустная, да не совсем. Видишь ли, Танечка, не каждому, кто прожил на земле, удаётся такой след в памяти людей о себе оставить. Очень тяжёлая у них судьба получилась, но счастливая. Русские люди тем и отличаются от остальных, что порой лучшие свои годы жертвуют ради других и только тем и счастливы. Ведь посмотри, учительницы наши жертвовали собой, чтобы спасать раненых в войну, потом пожертвовали своей личной жизнью, чтобы из детишек в глухой деревне сделать умных и хороших людей. А в конце жизни пожертвовали всеми своими сбережениями и построили колодец для людей, просто чтобы люди пили вкусную родниковую водицу. Разве не счастье прожить такую жизнь? А ты чего расплакалась, милая?
— Хочу тоже такой вырасти, как эти бабушки, и сделать много-много хорошего для людей, чтобы долго-долго обо мне помнили. Как ты думаешь, дедушка, у меня получится?
— Конечно, получится, — мы встали и пошли домой, — надо только сильно этого захотеть и творить добро от чистого сердца. Так всегда было на Руси, так оно всегда и будет!
Биологическая особенность
(рассказ) 18+
Никогда не думал, что в жизни случается то, что показывают в кино. Но когда возле меня, идущего пешком по вечерней трассе домой, притормозила приличная иномарка с явным намерением подвезти, я понял, что бывает и такое. Открыв дверь, заглянул в салон со словами:
— Мне до Самойловки…
За рулём сидела шикарная девчонка в обалденной мини-юбке. Мне опять вспомнилось про кино, но меня опустили на землю:
— Меньше текста, садись, а то дует.
Когда я сел и машина тронулась, девица сообщила:
— На меня пялиться не надо и клинья подбивать тоже. У меня были трудная ночь и трудный день, но надо ехать. Боюсь уснуть за рулём, поэтому тебя и подобрала. Давай рассказывай мне что-нибудь такое, от чего у меня пройдёт сон, иначе высажу. Кури, если хочешь.
— Я курю только тогда, когда выпью.
— Во даёт! Подвези его до дому, дай закурить, так он ещё и выпить требует.
— Нет, я не требую, я просто настаиваю, иначе рассказ будет некрасочным, — тянул время я, лихорадочно вспоминая что-нибудь «этакое».
— Возьми в бардачке, там коньяк, только пей не с горла, а возьми одноразовый стаканчик.
Я достал стаканчик, потом двухсотграммовую бутылочку коньяка, подержал в руках и, предчувствуя, что меня скоро высадят со словами: «Что тут пить?», залпом выпил всё до дна из горлышка. Потом взял сигарету, закурил, удобно откинулся в кресле машины.
— Даже если ты теперь меня высадишь, я уже получил массу удовольствия.
Она улыбнулась и покачала головой.
— Красавчик, уже сон отогнал. Ну давай, честно, — попросила она, — спать охота, расскажи что-нибудь из своей жизни, я так понимаю, не совсем удачной.
Тут я внутри себя возмутился, коньяк ударил в голову, и я решил доказать этой драной кошке, что я не «лузер» и жизнь моя не страшный кошмар, как ей представляется, а тоже неплохой роман.
— Итак, впервые я узнал, что такое папиллома, в седьмом классе. Мы, как всегда по выходным, парились у знакомых в русской бане. Отец отхлестал меня веником, и я побежал на улицу окунуться в снег. Когда забежал назад в парилку, меня стал хлестать дядя Веня, который вдруг остановился и уставился на мой детородный орган.
— Что это у тебя?
— Где? — испугался я.
— Там, — он указал пальцем.
— Ничего, оно у меня с рождения.
— Слышишь, Саня, — обратился он к моему отцу, — ты видел, что у твоего пацана выросло на самой главной части тела?
— Видел, а что?
— А то, что ни у кого из нас такого нет, а у него есть. Может, к доктору сводить?
— Мы думали, что оно само рассосётся.
— За тринадцать лет не рассосалось, сколько ещё ждать будешь? Своди обязательно к врачу.
— Что думаешь, это заразное?
— По виду вроде нет, а там чёрт его знает.
На следующий день отец повёз меня к Степану Никандровичу, его другу, доктору.
— Ну, хвастайся, Вовка.
Я снял штаны, затем трусы и показал своё богатство.
Тот надел перчатки и начал смотреть, мять в пальцах мой шарик, который вырос у меня на самом конце моего «дружка».
— Не больно? — спрашивал он каждый раз, проводя какие-то манипуляции, — Так, постой, я сейчас венеролога позову, очень интересно.
Он вышел и через минуты три зашёл с двумя докторами.
— Полюбуйтесь, коллеги.
Опять начали осматривать меня, щупать, сдавливать мою «интересную штучку».
— Да, интересно, — наконец резюмировал один из них, — одевайся, пацан.
— Что интересно, можете сказать? — не выдержал отец, — оно не заразное? А то ходим в баню, народ, сами понимаете, волнуется.
— Успокойтесь, если вы говорите, что это у него практически с рождения и не меняется, то, скорее всего, это анатомическое отклонение, возможно, папиллома. Сдайте анализы на всякий случай, а там посмотрим.
В четверг я сдал анализы, а в пятницу у нас дома был сабантуй по какому-то поводу, и Степан Никандрович на нём присутствовал вместе с женой и детьми. Паша, его сын, сразу с порога повел меня в мою комнату и скомандовал:
— Давай, хвастайся!
— Ты что, чем хвастаться?
— Короче, я подслушал разговор родителей, так вот отец говорит, что тебе очень повезло с твоей штукой. Покажи!
Ребята мы были взрослые, уже передавали друг другу опыт, как правильно «гонять лысого», поэтому я без особых церемоний снял штаны с трусами, и Пашка принялся внимательно изучать мой шарик.
— Да, интересно, только не понимаю — почему повезло?
— Да, какая разница, лишь бы не резали.
— Не, отец сказал, что такое отрезать — нужно быть конченым идиотом. Ладно, давай в морской бой резаться.
И мы начали заниматься тем, что нам было на тот момент интересно.
Прошло несколько недель, и мы опять пошли в баню к знакомым. На этот раз отец перед тем, как идти в парилку, показал дяде Вене справку о том, что эта штука не является инфекционным заболеванием и не ограничивает посещения мест общественного купания (бани). Потом на перекуре я подслушал, как отец рассказывал дяде Вене:
— Мы хотели удалить эту штуку, так Степан сказал: «Вы ненормальные! Сотни мужиков специально себе загоняют под кожу шарики, чтобы бабы больше балдели, а тут природа сама подарила парню такой подарочек, так что не вздумайте. Он потом вам не раз спасибо скажет».
В общем, оставили меня в покое. Во второй раз я вспомнил об этой штуке через два месяца. Моя двоюродная сестра училась плохо, и меня заставляли заниматься уроками с этой противной, некрасивой девчонкой. Она приходила два раза в неделю, и мы с ней готовили уроки по математике, чтобы на следующий день она получала хорошие оценки. Девка была капризная и заниматься не хотела, поэтому мне приходилось её буквально заставлять. В тот день она села на стул, надулась и сказала, что ей лень учиться. Мне, пока я с ней не сделаю уроки, запрещали выходить на улицу гулять, поэтому я начал с уговоров. Она наотрез отказалась даже записывать то, что я за неё решил. Я начал на неё кричать — бесполезно. Тогда я решил её силой заставить писать. Завязалась драка, она стала бить меня по голове книжкой, я схватил её за руки и повалил на рядом стоящую тахту. Она отбивалась руками, рычала и кусалась. Тогда я схватил её за руки и, оказавшись на ней, стал пытаться её успокоить. Она извивалась, шипела и пыталась вырваться. Так получилось, что ноги её раздвинулись, и я прикоснулся к ней всем телом. Двигаясь на ней, мой товарищ в трусах от прикосновений и движений резко вырос в размерах и стал надавливать ей в то место, где ноги прирастают к телу. Неожиданно мой шарик попал в её углубление и, двигаясь в нём, произвёл странный эффект. Тоня, так звали мою сестру, вдруг перестала рычать, широко раскрыла глаза и перестала сопротивляться. Мы двигались вместе, получая удовольствие. Резкое облегчение сделало мои трусы абсолютно мокрыми от обильного извержения. Я слез с неё и откинулся на спину. Тоня лежала рядом, тяжело дыша. Через некоторое время я встал и пошёл переодеться. Когда вернулся, онемел — Тоня сидела и писала в тетради. Через полчаса она ушла. Прощались быстро, опустив глаза.
После того четверга она пришла в следующий раз во вторник. Мы стали проверять то, что ей задали. Потом я стал объяснять ей, как решить задачи. Она неожиданно прервала меня тем, что открыла тетрадку, и я увидел, что всё уже решено. Мы встретились взглядами, и она со всего маху дала мне книжкой по голове. С криками: «А я уже всё сделала!» мы начали опять бороться на тахте. В этот раз я быстро оказался на ней, и мой шарик быстро нашёл ямку. Наши тела подсказывали нам движения, и мы уже скоро лежали рядом друг другом, освободившись от того, чем нас мучила природа. В этот раз я заметил, что она пришла не в тёплых колготках, а просто в короткой юбке, под которой были только тоненькие трусики. Мы стали заниматься чаще, так как явные успехи Тони в математике вылились в просьбу её родителей позаниматься и по другим предметам. Тоня приходила, мы быстро проверяли, как она дома всё сделала, и потом валились на тахту — побороться. Результатом стало то, что Тоня закончила год без троек, мне её родители подарили велосипед, а я перестал снимать напряжение при помощи правой руки. Да, и ещё я научился хорошо стирать свои трусы, чтобы у матери не появилось никаких подозрений. Наступили каникулы, я уехал на лето к бабушке, а когда вернулся, узнал, что Тоня с родителями переехала в другой город, так как её отец получил новое назначение. Забегая вперёд, скажу, что в дальнейшем мы с Тоней встречались только один раз и, гонимые юношескими воспоминаниями, конечно, оказались в крепких объятиях друг друга, наградой от которых стал мне подаренный вместе со страстью триппер, но это уже совсем другая история.
В том же году, когда мы с Тоней усердно занимались учёбой, осенью проходила призывная комиссия. Нас осматривали со всех сторон, заглядывали во все места и принимали решения: «годен — негоден». Вместе с ребятами из своего класса я побывал почти у всех врачей и уже в конце осмотра оказался перед Степаном Никандровичем, который был членом этой комиссии. Они сидели вместе с венерологом и урологом, которые меня осматривали в больнице. С одной стороны, я был рад увидеть папиного друга, но, с другой стороны, возле них находилось около двадцати студентов мединститута, которые на практике осваивали навыки своей профессии. Именно у этих врачей нужно было снимать трусы и показывать всё своё хозяйство. Присутствие большого количества красивых девиц несколько затрудняли это действо. Мы наблюдали, как уже несколько человек было отправлено в туалет, чтобы привести свои возбуждённые «аппараты» в спокойное состояние, то есть — подержать их под струёй холодной воды. Когда очередь дошла до меня, улыбающийся дядя Стёпа громко произнёс:
— Внимание, коллеги, внимание! Похвастайтесь нам, молодой человек.
Я в некотором замешательстве стоял, боясь опускать трусы.
— Смелее, юноша, смелее. Перед вами только врачи, — он кивнул мне головой.
Для него, может быть, рядом стояли врачи, а для меня — десятки девичьих глаз уставились мне ниже пояса. Я закрыл глаза и опустил трусы. В этот волнующий момент мой «дружок» повёл себя неадекватно, принявшись увеличиваться неприличными темпами. Я весь залился краской.
— Пусть идёт в туалет, — скомандовала какая-то врачиха сбоку.
— Ни в коем случае, — прервал её второй врач, — так лучше видно.
Что они там говорили, я не помню, но видел, как врач захватывающе рассказывал и показывал всё о моих прелестях. «Папиллома, редкий анатомический случай, обратите внимание, уздечка» — это всё, что мне удалось запомнить. Вылетел я из смотрового зала как пробка. Быстро одевшись, я выскочил на улицу. Натерпевшись стыда, я уже хотел немедленно идти в больницу и удалить злосчастный шарик размером с большую смородинку. Но меня окликнули.
— Иди сюда, Володя, — звал меня дядя Стёпа.
Я подошёл, в душе его ненавидя.
— Так, успокойся. Ничего страшного не произошло, может, даже наоборот. Пойдём, нам ведь по пути?
— Да.
— Тогда слушай. Ты уже взрослый и наверняка меня поймёшь. Женщины и мужчины не просто так ложатся в одну кровать. Иногда в этой кровати происходят поцелуи, объятья и так называемый в медицине половой акт. Происходит проникновение твоего выросшего от возбуждения и желания органа, называемого в той же медицине членом, в половой орган женщины — щелочку, называемую у нас влагалищем. Мужчина и женщина в страсти двигаются, в результате чего у мужчины происходит семяизвержение, а у женщин — оргазм. Все получают удовольствие, и при определённых условиях происходит зачатие ребёнка. Для чего тебе это всё рассказываю. У женщин, чтобы получать удовольствие, есть такой бугорочек, называемый клитором, и то, как мужчина сможет его хорошо помассировать, зависит яркость оргазма женщины. Короче, у тебя есть шарик, который может сделать любой контакт с женщиной незабываемым. Это будет происходить только в том случае, если ты своим чудом природы будешь касаться в процессе полового акта клитора. А это будет происходить только в том случае, если ты будешь во время этого находиться сзади. Любые позы, но ты — сзади. Фу, как это тяжело, подбирать нужные слова для просветительной беседы.
Он снял кепку, и я увидел, что он вспотел.
— Ни в коем случае не вздумай удалять. Пройдут годы, и ты мне в ноги будешь кланяться. Всё, пока! Маме и папе — привет, и о нашем разговоре — ни слова!
Долгих четыре года я ждал, когда слова дяди Стёпы обретут хоть какой-то смысл для меня. Мужчиной я стал поздно, в двадцать лет. Мы с отцом и его сослуживцами поехали мужской компанией на морскую рыбалку. Во всяком случае, для мамы это звучало именно так. Мы поселились в пансионате, где было море, пиво и вино, а также огромное количество полуголых тёток. На этот курорт молодёжь не ездила, здесь отдыхали мамочки с маленькими детьми и светские тёти. В первый же день мужики пригласили на пикник несколько дам. Прилично выпив, я не помню, как оказался в постели своего номера с солидной дамой лет тридцати. Женщина была также голодна к «этому делу», и мы набросились друг на друга как звери. С голодовки у меня получилось два раза подряд, а потом ещё раз и ещё раз. Когда под утро мне захотелось опять, я вспомнил про совет Степана Никандровича и, повернув партнёршу, сделал так, как он советовал. Женщина начала стонать так, что я испугался за её здоровье. В стенку настойчиво постучали, и она перестала стонать, однако движения её стали такими, от которых у меня перехватывало дух. Вечером мы встретились опять, и всё повторилось. Не очень красивая, не очень молодая женщина заставила меня поверить, что это, в конце концов, не главное. Теперь, когда доходило до «этого», она непременно ложилась на животик. Прошло несколько дней, мы практически не расставались, когда неожиданно для меня у неё наступили «эти» дни, о которых в то время я даже не подозревал. Партнёрша моя переносила их тяжело, поэтому целыми днями валялась в постели. На обеде, когда мне на раздаче наливали борщ, я ненароком проронил, что неплохо бы поесть пельменчиков. Девушка, которая нас обслуживала, сразу сообщила мне, что нет ничего проще, нужна только бутылка вина и после ужина будут пельмени. Я принёс вина, мы поужинали в её номере и, конечно же, оказались в постели. На этот раз я не стал долго экспериментировать и сразу положил свою новую знакомую так, как надо. Результатом был тот же стук в стену от соседей и благодарные поцелуи подруги до утра. Меня понесло. Утром я просыпался в объятьях одной, в обед кувыркался с другой, а вечером иногда был по очереди с обеими. Тогда я в первый раз узнал, что такое ревность. Моя первая подруга, заподозрив неладное, проследила за мной, куда я на ночь исчезаю. Результатом стала драка, в которой обе женщины таскали за косы и царапали друг друга. Уступать не хотел никто, поэтому решили, что ничего, собственно, страшного в этом нет и договорились, что днём я нахожусь в распоряжении первой, а ночь — для второй. Мой молодой организм не давал сбоев, а повариха следила, чтобы я был достаточно обеспечен калорийной пищей. Неизменным как в первом, так и во втором случае оставалось одно — позы. Степан Никандрович был абсолютно прав. При правильном использовании шарик давал поразительные результаты.
Прошли годы. Я женился в первый раз. Моя жена, школьная подруга, буквально истекала соком даже от предчувствия близости, когда я ей объяснил пользу от своего природного дара. Несколько сумасшедших лет притупили страсть, и меня соблазнила другая. Я женился во второй раз. В этом случае я продержался в семье долго только из-за детей. Но пришла пора, и я влюбился в молодую красивую девушку, от которой схожу с ума до сих пор, хотя в браке мы уже более десяти лет. Несмотря на большую разницу в возрасте, у нас крепкая семья, растёт сын, может быть, Бог даст и дочку. Всё сталось, как и предсказал мне в своё время дядя Стёпа.
Я закурил, увидев, что мы уже подъезжаем.
— Вон, впереди мой посёлок. Ты довольна?
Машина резко свернула на обочину и, когда остановилась, она, повернувшись ко мне, резко сказала:
— Нет! Я недовольна!
Она наклонилась ко мне, выставив на обозрение и так плохо прикрытые груди четвёртого размера, задрала мини-юбку, чтобы она не стесняла движения ног, и запустила руку в мои брюки. Змейка расстегнулась чуть ли не сама. Мой организм, как ни старался, не смог справиться с напором такой силы. Началось вполне предполагаемое движение в нижней части моего тела, и когда уже все было приведено в боевое состояние, она выпустила моего дружка на волю. Он не сопротивлялся и показывал себя во всей красе. Она внимательно начала рассматривать то, что у неё оказалось в руках. Сделав паузу, она ослабила мёртвую хватку, села на своё место, и машина тронулась.
— Козёл! — это, по видимому, было сказано мне.
— Девушка, я не закончил свой рассказ.
— Всё, вылезай, сон прошёл, в твоих услугах я больше не нуждаюсь.
— Но я же выполнил вашу просьбу? Вы сами сказали, что сон прошёл. Здесь буквально километр остался. А я вам всё-таки расскажу свою историю до конца.
Машина тронулась.
— Вы, вероятно, хотели там найти доказательства моего рассказа? Понимаю вас. Да, их там нет. Буквально полгода назад, когда мы праздновали десятилетие нашей свадьбы, моя любимая попросила сделать ей особый подарок. Когда я спросил: «Какой?», она меня попросила сначала дать обещание, что я его выполню. Я такое обещание, естественно, ей дал. Тогда она мне сказала следующее: «Дорогой, мы прожили с тобой счастливо уже десять лет. Я хочу, чтобы мы прожили вместе ещё лет тридцать. Поэтому я настаиваю, чтобы ты отрезал себе твой чудесный шарик. Не возражай, я знаю наперёд всё, что ты скажешь! Я достаточно попользовалась его преимуществами, но мы с тобой настолько хорошие партнёры, что в нём уже нет острой необходимости. Заодно я хочу вернуть себе покой. Покой и уверенность в том, что очередная девица, прослышав о твоём сокровище, не уведёт тебя от меня. Поверь мне, моё спокойствие стоит больше, чем то, что я испытываю два раза в неделю по пять минут. Так что или я, или… Другого «или» не будет, так как, во-первых, ты пообещал, а во-вторых — если ты не сделаешь эту операцию, то её сделаю я! Чик-чик, и всё». И вот, девушка, вы пять минут назад держали в своих руках результат — я выполнил обещание и превратился из легенды в обычного мужичка, которого вы только что назвали «козлом», причём незаслуженно. Вот здесь, пожалуйста, остановите.
Я вышел из машины, и перед тем как захлопнуть дверку, наклонился и попрощался.
— Всего вам хорошего, спасибо за всё!
— Извините, я погорячилась, но то, что сон ко мне уже не вернётся, — это точно.
Машина отъехала, моргнув мне задними сигналами «аварийки» три раза. Я в ответ помахал ей вслед и абсолютно счастливый побежал домой, к своей жене, которая приняла мудрое, не по годам, решение. Сегодняшняя поездка меня в этом абсолютно убедила, так как я даже представить боялся, чем бы всё могло закончиться.
