Каждое мгновенье о любви
Аннотация
Книга рассказывает о двух жизненных воплощениях одной души. Первое воплощение — бездушный и жестокий испанский писатель Алехандро, который перед смертью проклинает свою душу на вечные мучения и жизнь без любви. Второе воплощение — русская девушка Афродита, которая всю жизнь страдает без любви и ищет ее повсюду.
Важную роль в романе играет гей Хосе (внутренний голос), который направляет девушку на путь к себе. Хосе дарит Афродите свой дневник с мудрыми изречениями. В романе дневник говорил с девушкой голосом Хосе, когда ей было нестерпимо плохо и лишь тогда, когда дневник заговорил голосом Афродиты, она познала себя и свою любовь.
С помощью сюжета и многочисленных метафор и аллегорий автор показывает, что любовь уже есть в каждом человеке от рождения, и только сам человек (его душа) может запретить себе испытывать эти чувства. Причины могут быть разными, но основные из них — это обиды на себя или окружающих, кармические проклятья и запреты, отсутствие целостности и глубокие страхи. Важно соединиться с собой, почувствовать себя, познакомиться с собой и жить своими чувствами полноценно, не пряча их в «темный шкаф», принимая их. Даже зло может быть благостным и необходимым, если оно исходит от великого веления души. Тогда и не может быть плохого и хорошего, тогда нет добра и зла и нет места обидам — все есть благость и великое равновесие Вселенной. Все есть любовь — любовь есть в каждом мгновении.
«Читайте душою разумной, глазам так немного доступно! Закройте глаза»
Часть вторая (укороченный отрывок)
«…Теперь я знаю, кто этот всемогущий КТО-ТО!
Лишь он один может решать, что иметь: боль или счастье, любовь или страдание…».
(Из дневника Хосе, подаренного Афродите)
I. Суфримьентос
«Девушка стояла на краю моста, глядя в воду. Она видела очертание своего силуэта в воде или, может, наоборот, — она настоящая была тем отражением, которое сейчас смотрит на нее из воды. Один шаг… вода… нет дыхания… точка», — эту фразу Алехандро писал с особым упоением, чувствуя касание каждого пальца клавиш печатной машинки. Так он закончил очередной свой рассказ из цикла «Про женское страдание».
Мы в жаркой Испании. Алехандро — молодой и невероятно привлекательный писатель, который пишет под псевдонимом Суфримьентос. Ему досталось огромное состояние от родителей, которые погибли в автокатастрофе, когда ему было двадцать два. Его жизнь была изначально скучна и безрадостна. Он часто принимал наркотики, пытаясь найти хоть какое-то счастье. Друзей у него не было, все казались недостойными его внимания. Женщин он тоже не любил, считая их глупыми и тоже недостойными. Жизнь Алехандро, впрочем, была скучна лишь до того момента, когда он начал писать свои рассказы. Причем самым важным в их написании был сюжет и накал страстей, который он непременно проживал на своем опыте. Молодой человек писал исключительно о женщинах. Вернее, о женских страданиях от мужских обид. В принципе, суть каждого рассказа была одинаковой: мужчина влюбляет в себя женщину до такого состояния, что она не может без него жить, а потом в самый неподходящий момент бросает ее навсегда. Самое интересное было то, каким образом женщины переживали это расставание. Алехандро забавлялся женскими слабостями и истериками — тем, насколько дамы были слабы и несамодостаточны, когда влюблялись. Как только Алехандро встречал свою новую жертву, он заранее писал план будущего рассказа, а потом шаг за шагом его реализовывал, прописывая детали по ходу развития реальной истории. Невероятное, необъяснимое удовольствие! Его рассказы были необыкновенно точны и остры, повествование держало в напряжении читателя до последней строчки, от страниц невозможно было оторваться. После прочтения рассказа реакция была одна — холодное оцепенение, безмыслие. Удивительно, но как читателям, так и Алехандро нравилось испытывать эти чувства, поэтому они с жадностью сметали очередное издание Суфримьентос….
II. Stephanelle
На набережной Биаррица особенно людно. Публика — высший свет, все в нарядах из последних коллекций Парижа и Милана. Сегодня здесь открылась благотворительная выставка картин молодой художницы Стефанель. Экспозиция была устроена прямо на набережной, укрытая под шатрами от дождя и ветра. На полотнах были изображены люди, вписанные в различные пейзажи. При этом работы нельзя назвать произведениями академического высокого искусства, критики с легкостью замечали технические и стилистические ошибки, но в каждый мазок кисти была заложена глубочайшая идея о счастье человека и сущности всего во Вселенной. Выставку сопровождала медитативная восточная музыка, помогающая погрузиться в состояние, которое хотела передать Стефанель. Художница никогда не давала интервью и не рассказывала о сути своего искусства, она хотела, чтобы зрители его сами почувствовали и рассказали о своих впечатлениях. Каждый должен был увидеть что-то свое, что станет частью общей совокупности мнений, сформированных в некое единство представлений о человеке и его окружении.
— Стефанель, скажите, человек посреди машин и небоскребов — это идея потерянности людей и оторванности от своих корней? — растерянно обратился симпатичный молодой человек к художнице.
— Вы именно так чувствуете?
— Я не знаю, я хочу узнать, что вы имели в виду.
— Давайте вместе подойдем к картине и посмотрим внимательно. Что ВЫ чувствуете?
— Я почувствовал, — многозначительно начал молодой человек, — что этот мускулистый, сильный и мужественный человек символизирует собой второе пришествие Христа, который должен спасти человечество от неминуемой гибели в царстве машин, лжи и денег.
— Интересное ощущение. Это ответ на ВАШ личный запрос при виде картины, пусть он будет осмыслен. После выставки обязательно подумайте, от чего вас лично необходимо спасать и чего вы действительно боитесь или хотите в жизни.
Молодой человек, довольный собой и задумчивый, растворился в толпе, которая продолжала обсуждать полотно. Так в интересных беседах о судьбе и предназначении человека прошел первый выставочный день. Когда начало смеркаться, Стефанель захотелось побыть одной на берегу океана. Только девушка погрузилась в свои мысли, как вдруг раздался мужской голос неподалеку:
— Простите, я слушал обсуждение вашей картины, и у меня возникли свои мысли и ощущения, которыми мне бы очень хотелось с вами поделиться. Я не стал выступать публично, так как мои соображения показались бы слишком простыми и неинтересными по сравнению с приходом Мессии для спасения Мира…
Стефанель улыбнулась и пригласила его присесть рядом. Хорошенько разглядев незнакомца, девушка уловила огромное сходство этого красивого темноволосого мужчины с человеком, изображенным на ее картинах.
— Мне показалось, что мужчина на той картине, — начал незнакомец, — очень даже неплохо вписался в окружающий его пейзаж. Более того, он ему нравится. Да, этот человек живет полностью по законам своего урбанистического, каменно-бетонно-машинного мира, но в его глазах читалось счастье и единство со своим окружением. Так, значит, этого человека не от чего вовсе спасать. Он себя распрекраснейше чувствует. А вы что думаете по этому поводу?
— А я однозначно думаю, что вы тоже правы. Каждый видит во всем свою правду. Суть в том, чтобы видеть и чувствовать честно, тогда картина откроется вам и откроет вам ваш ответ. Понимаете?
— Думаю, да.
Он смотрел на нее с восхищением. Она была совершенством. Ее не назвать красавицей в эталонном стиле, но она была необыкновенной. Длинные светлые волосы извивались нежными кудрями до пояса. Голубые глаза сливались с силой и глубиной океана, в них хотелось окунуться, но одновременно было страшно утонуть — слишком глубоко. Легкое длинное белое платье придавало ее облику романтичность. Образ безупречно завершала белая шляпа с широкими полями.
— Спасибо за беседу. Мне пора. До свидания, — вставая и отряхивая платье, сказала Стефанель.
— Позвольте вас проводить…
— Не стоит, мне хочется побыть одной.
«…Ее платье развевалось, эротично оголяя коленки. Вокруг только море, Он и Она…. Она чувствовала его теплую руку, ощущала его дыхание, слышала свое дыхание. Ее дыхание сбивалось, превращалось в пульсацию в левой части груди. Они весь вечер танцевали вальс, смеялись и пили вино… Он прижал ее к себе и смотрел прямо в глаза… «Я твоя», — читалось в ее морских глазах. «Я не управляю собой, и мы можем сделать то, о чем, я чувствую, ты будешь жалеть. Я отвезу тебя в отель», — сказал Он…»
Моря и земля кружат в танце
И воздух кружится с огнем, —
Все вместе слилось в этом вальсе,
Все кружится в вихре одном.
Росою с земли испариться
И тучкою сделаться вдруг,
Дождем летним в море пролиться
И сделать еще один круг.
Набережная еще пахла вчерашним дождем. Ветер почти стих. На волнах заняли свои позиции серфингисты. В своих черных костюмах они походили на стаю воронья, вдруг решившую искупаться. Поскольку воронам по природе не положено плавать, то с приходом каждой волны нерадивые птицы оказывались под водой. Стефанель с интересом наблюдала за этой птичьей забавой.
— Добрый вечер, — почувствовала Стефанель сзади.
— У вас талант появляться неожиданно, — слегка вздрогнув, сказала она.
— Эти вороны на воде у вас вызывают страх? — невозмутимо спросил Алехандро.
«Странно, — подумала Стефанель, — я же не могла произнести эту метафору вслух… Неужели у него тот же образ?!»
— Почему вороны? — удивленными глазами спросила она.
— Вороны? А не знаю, это первое, что пришло в голову при виде этих ребят в черных костюмах. Что, не рискнете стать вороной и примкнуть к стае?
— Стать вороной, может, было бы и неплохо на время… — Стефанель задумалась. — Только в этом случае я бы занялась чем-нибудь куда более увлекательным. Например… Например, я бы надела на себя все украшения и отправилась в свободный и долгий полет. Эх! Мне тогда уже не нужен транспорт, одежда, еда… У меня все есть, а чего нет, то природа обязательно даст в нужный момент и в достаточном количестве… — Стефанель мечтательно закрыла глаза и вытянула руки параллельно земле, будто крылья, пару раз взмахнула ими и опустила голову назад, ощущая полет всем телом.
— Да уж, соглашусь, что у вашей вороны занятие поувлекательней, чем у этой мокрой кучки, — заметил Алехандро. — Думаю, вам просто хочется отправиться в путешествие. У меня как раз по этому поводу есть деловое предложение…
Стефанель смотрела на Алехандро, пытаясь понять и почувствовать его. «Как тонко он меня чувствует… Он только что позволил мне понять то, чего я хочу больше всего на свете, причем при помощи моего же образа. Как ему это удается?» — размышляла девушка.
— Стефанель, — продолжил Алехандро, — мне действительно очень близко ваше творчество. Мне кажется, что сюжет каждой картины подобран специально для меня, чтобы я открыл нового себя. Мне виделось, что герой ваших полотен — это я сам… В общем, Стефанель, я хочу вас пригласить принять участие в выставке альтернативного искусства на испанском острове в местечке Берридас. Там будут люди, ищущие ответы на вопросы, которым обязательно помогут ваши картины.
От слов Алехандро у Стефанель опять побежали по коже мурашки. «Он опять угадал мои мысли. Боже, кто он?..»
III. Берридас
Берридас представлял собой небольшую бухту, со всех сторон окруженную скалами. Вид с пляжа на море напоминал дивную картину, где нижняя рама — песок, верхняя — небо, а по бокам возвышались неровные каменистые скалы. Сюда съезжались люди со всего света, чтобы насладиться духом свободы и самовыражением, чтобы открыть в себе новые возможности и пообщаться с себе подобными. Здесь можно было все: ходить обнаженным, заниматься сексом на пляже, курить травку, принимать наркотики, громко петь, бешено танцевать — все, но осознанно. Сюда приезжали только осознанные люди, которые могли заниматься всем перечисленным, но вкладывая в это особый мировоззренческий смысл и духовность. Таким образом, в этом месте все было пропитано мудростью и знаниями.
Стефанель абсолютно слилась с общим движением. Она чувствовала необыкновенный духовный подъем, какой не испытывала никогда в жизни. Здесь она начинала понимать значение фразы «я есть». Она почувствовала, будто и вправду стала вороной, и сейчас летала, наслаждаясь полной свободой и счастьем.
С приходом темноты людей на пляже становилось все больше. Они разводили костры, музыканты спускались от скал к огню. Таким образом создавалось огненно-музыкальное кольцо. Алехандро играл на барабане, вписываясь в общий поток музыки вокруг костров. Народ собирался в центре круга и начинал двигаться под музыку. Музыканты каждый раз улавливали текущие чувства людей, чтобы следующая композиция наиболее гармонично продолжала это настроение или переводила всех в иное, новое состояние.
— Пойдем, прогуляемся по пляжу? — предложил Алехандро, когда его сменил другой музыкант.
— Непременно. Только не пойдем, а полетим. Я, послушав тебя, все-таки решила стать вороной!
Стефанель взяла Алехандро за руку и потащила за собой в полет. Алехандро, признаться, был немного удивлен такому ходу событий, но ему пришлось подчиниться воле вороны. Они летели, наверное, очень быстро, или просто пляж был очень маленьким, а может быть, вместе с ними летело все вокруг им навстречу. Очень скоро на них налетели скалы (непонятно, кто на кого налетел на самом деле), и лететь стало некуда. Не долетая пару метров до скал, Стефанель резко остановилась и повернулась лицом к Алехандро, так, что он по инерции налетел на нее, чуть не сбив с ног. Ее глаза блестели. Она пристально смотрела на Алехандро. От этого взгляда ему становилось как-то не по себе.
— Ты сможешь стать абсолютно свободным прямо сейчас? Сможешь тоже стать вороной вместе со мной?
— Стефанель, я вполне свободен, — немного шокированно сказал Алехандро.
— Прекрасно! Давай займемся любовью прямо сейчас, прямо здесь у скалы. Мы же вороны — нам все можно, мы свободные птицы… — очень близко к его лицу прошептала она.
Настроение и желания Стефанель никак не вписывались в планы Алехандро. Что же он напишет в своем рассказе? Что она соблазнила его, а он сопротивлялся? Алехандро был абсолютно растерян, его растерянность росла с каждым словом и прикосновением Стефанель.
— Алехандро, мы с тобой плотно связаны, — вдруг резко притянув его к себе и неотрывно глядя в глаза, с вызовом сказала она. — Нам не деться теперь никуда друг от друга. Ты запечатлен на моих картинах и говоришь моими мыслями, я нужна тебе, чтобы ты проснулся и вылез из своей коробчонки. Начинай же просыпаться сейчас! — Стефанель потрясла его за плечи.
Дальше она приблизила его к себе и страстно поцеловала, но он оттолкнул ее и сделал шаг назад.
— А впрочем, что это я! Похоже, что я уговариваю мужчину заняться со мной любовью? Краааааа! Все, как хочешь! Я полетела искать Хорхе, — Стефанель подмигнула, окончив фразу.
Эта фраза подействовала на Алехандро как ведро ледяной воды, вылитой неожиданно из ниоткуда на голову посреди Сахары. Эта живая вода тут же превратила молодого человека в ворона. Ворон начал жадно целовать Стефанель, будто он и вправду проснулся, будто звериный инстинкт взял полную власть над его телом. Мощные когти разорвали тонкую майку. Алехандро жадно впился в ее шею, спустился до груди с той же жадностью и страстью. Руки скользили ниже. Шорты на песке. Она вырвалась и, смеясь, улетела к воде. Ворон догнал ее и накинулся там, опрокинув ее в мелководье. Он, страстно пожирая ее тело и наслаждаясь каждым кусочком, вдыхал ее ароматы. Это был настоящий танец огня, без мыслей, без лимитов и запретов. Они перемещались от воды к песку, потом взлетали на скалу, потом вновь падали в воду. Издалека доносилась музыка и были видны огни костра. Две черные птицы, забыв себя, наслаждались вкусом и запахом друг друга, пока не доели до конца, до финального напряжения мышц и расслабления. В этот момент Стефанель увидела, как неподалеку два огромных ворона поднялись в воздух и улетели с пляжа.
Восход был невероятно красив. Солнечный свет, будто рентгеновский луч, обнажает все тайные замыслы, слабости и страхи. С другой стороны, он пробуждает и системное мышление, заставляя надевать привычные рамки. Можно ли набраться решимости и смелости и отказаться от рамок после ночи открытий? — этот вопрос остался без ответа…
— Я, пожалуй, пойду, — сказал Алехандро.
— Я останусь, — не двигаясь, прошептала Стефанель.
Алехандро шел по дороге, ничего не замечая по сторонам. Он не мог понять своего состояния, не мог понять и вспомнить прошлую ночь. Что это было? И было ли что-то вообще? Придя в номер гостиницы, Алехандро решил тут же продолжить свой рассказ, доверив свои чувства бумаге, но он не мог написать более ни строчки. Система нарушена, что-то идет не так. Буквы не складывались в слова, а редкие сложенные слова наотрез отказывались строиться в предложение. «Что происходит? Она повернула реку в другое направление!» — извергал хаотичные мысли Алехандро. Самое страшное было в том, что Алехандро теперь не представлял вообще, что будет дальше. Все его предыдущие жертвы были абсолютно предсказуемы и читаемы. Он четко знал, на какую кнопку нажимать, чтобы открылась та или иная дверь. Таким образом, он всегда доходил до победного финала. А тут черт знает что! «Ну, нет уж! Я обязательно напишу этот рассказ, и он станет самым изощренным и увлекательным!» — шепотом, переходящим в крик, произнес Алехандро.
«…день. Он не обращал на нее никакого внимания, окруженный полуобнаженными поклонницами, которые на разные голоса восхваляли его вчерашнее выступление… Когда Она посмотрела на Него — он все еще целовался с той девушкой… Тут невиданные силы овладели ею, и Она бросилась к нему. Приблизившись, Она с силой отшвырнула от него девушку. Посмотрев в его глаза, Она сказала: «Ты — только мой!» и страстно начала его целовать…»
Алехандро весь день обхаживал даму на пляже, следуя написанному плану. Под вечер он жутко устал от ее речей о смысле жизни, о мире во всем мире и от ее поцелуев. Стефанель нигде не было. Она появилась ранним утром в день закрытия фестиваля. Алехандро не сразу ее заметил, в тот момент он самозабвенно отбивал себе пальцы на барабане до мозолей, тщетно пытаясь убить чувства, которые были настолько сильны, что, казалось, барабан лопнет от напряжения и ударов, а вместе с ним разорвет и полпляжа. Открыв глаза в конце своей финальной отчаянной дроби, перед собой он увидел живительную прохладу — морские глаза Стефанель.
— Привет! Здорово играешь, — приветливо сказала она.
— Тебя не было три дня, — сухо ответил он.
— Да, я уезжала с Хорхе и его друзьями на другой конец острова наблюдать за дельфинами.
Алехандро не мог вымолвить ни слова. Стефанель ничего больше не сказала, она просто его обняла. В ее объятиях Алехандро ощутил теплое спокойствие и умиротворение, растекающееся по всему телу. В этот момент Алехандро чувствовал себя защищенным от всего на свете, пусть даже на Землю свалится метеорит, начнется жуткий шторм или случится страшная эпидемия, казалось, ее объятья уберегут их обоих. Он чувствовал себя дома. Весь день и всю ночь они провели вместе, купаясь в любви и друг в друге…
ОН
Утром, открыв глаза, Стефанель увидела Алехандро за столом. Он что-то писал. Она незаметно подкралась к нему сзади, нежно обняла и поцеловала в щеку.
— Привет, — нежно сказала она.
— Здравствуй, — сухо ответил Алехандро, сворачивая свою рукопись, чтобы Стефанель не смогла прочитать.
— Я уезжаю. Ты в Биарриц? — холодно добавил он.
— Ты знаешь, я решила остаться на острове. Это единственное место, где я ощущаю себя счастливой, хочу остаться вороной, мне понравилось!
Алехандро в очередной раз не смог сдержать удивления. Его сценарий опять провалился. Он ощущал себя беспомощным, чувствовал полную потерю контроля над своей жизнью, будто она ему не подвластна более, будто все уже решено за него…
— Ты считаешь, что можешь управлять моей жизнью. Да?! — вдруг воскликнул он. — Знаешь что, ты ошибаешься! Управляй своей сколько хочешь, но тебе не дозволено управлять моей! Слышишь?! — прокричал диким голосом Алехандро.
Он в бешенстве схватил Стефанель и с силой кинул на кровать. Его лицо и тело горели огнем, будто от ядовитых укусов миллиарда диких пчел.
— Да кто ты вообще такая?! С чего это ты возомнила, что мы с тобой связаны?! Что это, интересно, нас связывает?! Почему ты решила, что можешь пускать под откос мою жизнь? Почему ты решила, что можешь ломать ее и расстраивать то, что я настраивал всю жизнь? Да ты… Ты самая обычная девчонка, просто возомнила о себе не пойми что! Делай что хочешь — меня это более не интересует!
— Хорошо, — тихо и спокойно сказала Стефанель, встала с кровати, оделась и вышла из комнаты.
С того дня, как его покинула Стефанель, Алехандро не мог спать. Он просыпался посреди ночи в холодном поту с гримасой ужаса на лице. Каждый раз, закрыв глаза, он слышал голоса своих жертв, которые обращались к нему со своими предсмертными словами. Причем, слова были полны любви и благодарности, что его разум отказывался принимать. Холод пробирал до костей от этих снов. Как-то он заснул на пляже, и ему привиделась огромная черная ворона, которая размахивала крыльями и своим криком звала его с собой в небо.
Кра-а-а! Кра-а-а! Кра-а-а!
Идет не по плану игра.
Вороной пернатою стань
И вместе со мной полетай!
А в небе свобода — ура-а-а!
Отпустит тебя там игра,
Ты жизни крыло протяни,
Проснись! Расправь крылья! Лети!
Кра-а-а! Кра-а-а! Кра-а-а!
Алехандро от страха не мог вымолвить ни слова, не мог и пошевелиться — тело опять не слушалось. Этот сон окончательно разрушил ощущение реальности и нереальности происходящего. «Был ли это сон? Может, наоборот, я сплю сейчас, — думал Алехандро. — А что вообще есть реальность? Откуда я знаю, что не сплю все время, которое я обычно называю жизнью? Быть может, эти яркие образы и события, которые так сильно заставляют меня чувствовать, и есть моя реальность? В обычной жизни я вообще ничего не чувствую, а лишь иду по намеченному мною же сценарию. А мой ли это сценарий? Уффф! Кажется, я схожу с ума! А может, наоборот, начинаю обретать разум… Боже, как я запутался! Как же это мучительно!»
IV. Круг замкнулся
Он всюду разыскивал ее по острову, спрашивая у прохожих. Его глаза были бешеные, одежда превратилась в лохмотья, лицо опалено солнцем… Он искал ее долго, потеряв счет времени, спал где придется и почти ничего не ел. Алехандро можно было принять за бездомного, психически больного попрошайку, несмотря на то, что в порту стояла его прекрасная белоснежная яхта. Однажды, блуждая по пляжу, истощенный без сна и еды, протирая глаза, полные песка, Алехандро не заметил большой камень, который больно ударил его и повалил на песок, перекувырнув через себя. Первое, что увидел молодой человек, открыв глаза, была картонка на песке. Алехандро поднял ее и перевернул. От увиденного на обратной стороне замерло дыхание и, казалось, остановилось сердце.
…Ночь, на небе всего три звезды и полная луна. Море немного штормит, приглашая пройтись по лунной дорожке. Ворона, необыкновенно огромная и нарядная, вся покрытая дорогими украшениями: золотом и драгоценными камнями. Птица занимает большую часть картины, хотя, судя по углу наблюдения, героиня истории вовсе не она, а сам наблюдающий, чья рука изящно протянута по направлению к вороне. Фрагмент руки, протянутой к вороне, напоминает руку Адама с фрески Микеланджело «Рождение Адама», при этом крыло птицы с огромным перстнем с бриллиантом направлено к этой руке. Между пальцем руки и крылом вороны горит маленький огонек, распространяющий нежные лучи света.
Тело Алехандро дрожало, его температура поднималась. Он точно знал, чьей кисти принадлежала эта картина. Ведомый своим сердцем, Алехандро, получив несколько подсказок от прохожих, пересек пешком весь остров и попал на западный мыс. Именно в этом месте арендовала маленький домик Стефанель.
Было раннее утро. Стефанель без одежды вышла на террасу, чтобы полюбоваться восходом за чашечкой ароматного кофе с ванильным пирожным. Никого не было видно до самого горизонта. Стефанель любовалась пустынным морем. Она находила в нем особую мудрость. Однако тишина показалась в этот раз какой-то нарочитой, будто перед грозой.
Тишина — это просто воздух,
Но немного другого состава,
Накрывает, как белая простынь,
И блокирует звуков накаты….
….Под таким неземным покрывалом
Остаешься один на один ты с собой.
Мир молчит в этот миг, не мешает,
Существует лишь голос твой.
Стефанель бросилась в объятья Алехандро, как только его увидела. Прижимая к себе Стефанель, Алехандро почувствовал, что от нее пахло жизнью. Именно этот запах он давно утерял.
— Какое прекрасное утро! Поехали, покатаемся по морю, — ласково глядя в глаза, сказал Алехандро.
— Поехали… — нежно прошептала Стефанель, погружая его в свои спокойные морские глаза.
Алехандро накинул на плечи Стефанель белую рубашку, и они поплыли вокруг острова на белоснежной яхте. Проплывая мимо пляжа, где он споткнулся о камень и упал, он вдруг вспомнил о картине. Алехандро спустился в каюту и принес ее.
— Как ты считаешь, что изображено на этой картине? — спросил он, показывая ее Стефанель.
Стефанель вздрогнула.
— Где ты ее нашел?
— Она свалилась на меня на этом пляже, — Алехандро кивнул в сторону берега. — Это дело твоих волшебных рук, верно? — поцеловав руки Стефанель, спросил Алехандро.
— Да… Я думала, что потеряла ее безвозвратно. Я писала вечером на пляже, почти в темноте, почти не различая цвета и движений кисти. Было ощущение, что кто-то водит моей рукой по холсту, чтобы провести через меня некий тайный смысл. Тогда я ее обронила и не смогла найти. Теперь, при дневном свете, я улавливаю смысл картины. Подобно Адаму, получившему жизнь от Бога, на данной картине человек протягивает руку, чтобы получить свет от этой нарядной вороны, и в нем возрождается жизнь! — смеясь, сказала Стефанель.
От этих слов почему-то по телу Алехандро пошла холодная волна, закружилась голова, и в животе начал разгораться огонь.
— Ты считаешь, что я мертв? — ледяным тоном спросил он.
— Ты считаешь, что послание картины адресовано ТЕБЕ? — нежно спросила Стефанель.
При этих словах Алехандро резко развернул Стефанель лицом к себе.
— У-у-у, да ты взволнован! Значит, ты действительно увидел свою правду! — серьезно, но спокойно сказала Стефанель.
— Меня бросает в дрожь от этой картины, — оттолкнув Стефанель, ответил Алехандро. — Меня лихорадит, когда я на нее смотрю! Как будто мое существо сопротивляется пониманию, как будто это то, чего не должно быть в моей жизни, что ломает мою жизнь и пытается повернуть в другую сторону! — Алехандро кричал. — Ты — это то, что лишило меня покоя и сна! Я не знаю, как мне жить! У меня не получается жить, у меня ощущение, что я не владею собой и своей жизнью. Самое страшное то, что я не знаю, как жить без тебя. Ты считаешь, что я мертв! Ты считаешь, что призвана вселить в меня жизнь, возомнив себя Господом Богом! Так вот знаешь что?! Ты не Господь Бог, ты — демон! Да-да, демон! Ты явилась ко мне, маня своими драгоценностями и богатым оперением, чтобы навсегда забрать мою душу! Браво! Поздравляю, миссис Люцифер, у тебя это блестяще получилось! Ты права, меня нет, я умер! Моя душа на твоих картинах — вот она, эта связь, о которой ты говорила! Ты размазала мою душу по своим холстам и сейчас счастлива и любима публикой! Конечно, картины ведь настоящие, живые, про них говорят «есть душа»! Ха-ха-ха! Все верно, конечно, есть! Ты у меня отняла все! Я искал тебя по острову — не знал для чего! Теперь я четко понимаю это! Ты забрала мою душу, а сейчас я заберу твою!
Алехандро в бешенстве кинулся на Стефанель, сорвал с нее рубашку и принялся яростно душить девушку. Вскоре тело Стефанель ослабело и без жизни упало под собственным весом. Лицо Алехандро было красным от ярости и усилий. Он отпустил натяжение и позволил телу упасть к его ногам, потом упал на колени и сам, накрыв собой еще теплую Стефанель. Снова воцарилась тишина. Прошло несколько минут. Два тела, мертвое и живое, недвижимо лежали друг на друге на яхте, покрытой красными цветами. Алехандро решительно встал. В его глазах был холод, взгляд замер. Он поднял обнаженное тело Стефанель и, не глядя на нее, выбросил за борт.
Что же произошло с Алехандро дальше? Детали неизвестны. Его тело было найдено дома на полу. В крови содержалась большая доза кокаина. Все его имущество унаследовал его дядя — Серджио, который жил на Сицилии и служил в небольшом монастыре. Когда Серджио приехал в свои новые владения и к нему в руки попали рукописи, то он тут же принялся их читать. Дочитав до конца, набожный Серджио опустился на колени, закрыл глаза и стал усердно молиться Деве Марии и всем святым, каких знал, о спасении души умершего и о направлении его души по пути истинному. Серджио молился ровно один день и одну ночь. Окончив молитву, бедный монах, как ему показалось, услышал глас Божий, повелевавший основать монастырь во имя любви, чтобы все ищущие нашли ее в этом месте.
Так тому и быть. Аминь.
…Они мелькают передо мной день и ночь. Меня это сводит с ума. Стоит мне закрыть глаза и погрузиться в сон, как они приходят ко мне и начинают обнимать и целовать меня. Они говорят, что всегда будут любить меня, несмотря ни на что. Какие они все красивые и юные! За какие провинности я обрушился им на голову?.. Они просто ангелы, сама чистота и добродетель! А кто тогда я?.. Я улетаю… Все плывет перед глазами… О Боже! Что это за болезнь со мною приключилась? Я схожу с ума! Когда я открываю глаза, то вижу Ее. Она стала белой вороной. Почему она изменила цвет своего оперения и сняла все украшения?.. Как прекрасен был ее запах, я в нем тонул и забывал себя. А может, наоборот, находил? Почему она со мной не говорит? Я кричу, чтобы она меня услышала, я молю, чтобы она меня простила, но она меня не слышит! Все, что мне нужно, — это ее прощение, это ее любовь или проклятие, если она меня ненавидит! — ее честность! Ее лицо мило и приветливо, будто она меня по-прежнему любит! Как это возможно? Почему они меня любят? Почему они меня не проклинают? За что меня можно любить, когда я самым бесчеловечным образом отправил столько невинных девушек на тот свет! Я недостоин их любви, я достоин проклятия! Они должны с небес наложить на меня проклятие, чтобы я всю жизнь страдал в нищете и гонениях и чтобы умер в лесу, разорванный дикими животными, а потом был съеден падальщиками. Я не могу принять их любовь, она меня унижает. Да, я понял, любовь моих жертв меня унижает. Они, святые, делают мне, убогому, снисхождение, проявляют добродетель. В общем-то, это правда — я убогий. Но нет, мне не нужна ваша любовь, мне не нужно ваше благородное сострадание и пожертвование! Если вы не способны быть честными с собой и выбираете игру в благородство, то я достаточно силен, чтобы быть честным!.. Проклинаю себя от своего и от вашего имени! Проклинаю свою душу! Пусть она никогда не будет любимой! Мне не нужна ничья любовь — я ее недостоин…
…Кажется, я лечу вниз… подо мной море… пахнет морем и холодом… точка.
Об авторе:
Ирина Эйр – астропсихолог, писатель, DJ. Кандидат Интернационального Союза писателей. Награждена медалью «200-летие М.Ю. Лермонтова».
