Приглашение в путешествие
Что такое сказка? На мой взгляд – это добрая фантазия, которая увлекает, ведет в какую-то «неведомую даль», будоражит воображение и, конечно, несет в себе то, без чего не может состояться детство: волшебство, новые знания, намек, поучение или просто подсказку. Сказки-подсказки – такое название мне больше нравится!
Вот такая книга сказок-подсказок «Баклуши для Маркуши» и родилась два года назад и вышла в свет при поддержке Интернационального Союза писателей, объединяющего русскоязычных творческих людей из разных стран. Сказки написаны для детей дошкольного и младшего школьного возраста, легко читаются и дополнены красочными иллюстрациями.
«Сказка льется-разливается, дорожка вьется-разбегается…» Приключения начинаются прямо с обложки: на ней изображен сказочный торт, который получил в подарок один мальчик. В книжке семь сказок о Путнике, который очутился в сказочном месте, где живут старичок-волшебник, его друг кот Белобрыс и большой горный орел.
В каждой сказке несколько новых приключений: Путник оказывается на корабле, который переносит его в ледяной город, город летающих людей, в непустую пустыню, в рыбкино царство, коралловые джунгли, город птиц и светлячков и даже в веселый город котов. Летающие шары, ходячие столбы, песни камней, шахматная партия котов, разноцветное чудовище, красные и черные шарики, волшебная дудочка – все необычно в этой книжке. В ней даже можно рисовать, для этого специально оставлено место. Если вы сохраните книжку с этими рисунками, она может стать неплохим подарком и в будущем…
Старичок-волшебник знал, почему люди бродят по свету… Он дал простой совет: «Путешествия заканчиваются, когда ты перестаешь мечтать…»
Аллигатор
повесть
Аннотация
Всего тридцать лет прошло с тех пор, как электроника ворвалась в нашу жизнь, и человек уже оказался на поле битвы за выживание. Перед потомством Адама уже стоит реальная угроза оказаться «пройденным этапом эволюции» и уступить свое место цивилизации интеллектуальных роботов. Первый «робо-сапиен» София уже получил статус равноправного индивида и гражданство, и «человечество не возражает». Роботы завоевывают все более сильные позиции, у них только один недостаток – они не умеют плакать…
В повести затронуты нравственные аспекты развития современного общества и агрессивных технологий, направленных против человека. Герои повести являются «продуктом» рухнувшего в одночасье строя, каждый из них выбирает свой личный путь. Второй последний день Луны становится ключевой точкой, катализатором последующих событий. Уникальный человеческий фактор – нравственность – встает на пути роботов, но также остается проблемой и человечества.
Продолжение. Начало опубликовано в сборнике «За стеной сна». ИСП, 2021 г.
Глава 9. Предрассветный кошмар
На следующий день позвонил Борис:
– Олег, привет! Надо встретиться, есть новости.
– Завтра после обеда в…
– Завтра будет поздно.
– Тогда давай через час в «читальном зале» бара.
Они сели за столик, заказали «вечерний набор».
– Давай сначала выпьем за упокой…
– За чей?.. – удивился Олег.
– Завтра похороны Аркаши, сейчас не все выдерживают… Ты что, не знал? Он же твой друг…
– Я его недавно видел, он был…
– Теперь о нашем деле… – перебил его Борис.
– Каком деле?
– Тот парень в аэропорту, который привел тебя на досмотр, хочет денег. Он понял, что я замял твое дело, думает, что ты мне заплатил.
– Так и отдай… Сколько ты ему обычно платишь?
– Ты что? У меня же ничего нет…
– Ты отдай, а мы с тобой сочтемся сами. Что еще?
– Понял! Когда сочтемся?
– Когда скажешь, чего ты хочешь.
– Лады! Завтра на похороны пойдешь?
– Конечно!
– Про Лерку рассказать?
– Зачем? Я сам все, что нужно, знаю… Ну, я пошел, мне завтра рано вставать.
– Не прощаюсь, завтра увидимся! Я еще немного посижу, – сказал Борис на прощанье.
Полночи Олег не мог уснуть, мучали разные мысли, перебегая с одного на другое. Аллигатор, проект, Вика, мама, Алиска, Борис… Но смерть Аркаши перебивала все остальные: «Как же так? Почему он ничего не сказал, не поделился? И я как-то не подумал, что он такое может вытворить… Депрессия не конец жизни, это только повод поискать новую цель – и все закрутится снова! Может, он знал намного больше, чем я мог понять, поэтому и не поделился? И с командировкой обманул, конечно…» Ночная «карусель» покрутилась еще, потом все начало расплываться, покрываться туманчиком, и навалился тяжелый, беспокойный сон.
Утром он проснулся усталый и придавленный необходимостью пойти на похороны. Что-то важное всплывало из сна, но он никак не мог зацепить нужное слово, мысль уже была почти готова сорваться с языка, но опять возвращалась к Аркаше.
На кладбище собралось довольно много народу: были сослуживцы, родственники, несколько одноклассников. Много говорили, но больше плакали… Олег рассказал забавную историю из их с Аркашей детской дружбы, чтобы сбить накал трагедии, и в заключение вдруг сказал: «Ты не в ту дверь вышел, Аркаша…»
На поминки Олег не поехал: эта смерть была его личной трагедией, и он не хотел весь вечер ворошить свои чувства. Остановившись на обед в знакомом ресторане, он выбрал место подальше от посетителей – за последним столиком у окна. Подошел официант, что-то в его лице показалось очень знакомым: красивое лицо… без улыбки, и немного угловатые движения. И тут у него в мозгу вспыхнул предрассветный кошмар!
Он стоял на высоком мосту и смотрел вниз. Огромная река была настолько широкой, что казалась каким-то проливом. По нему плыли катера, лодки, баржи, набитые людьми. Между ними сновали пловцы и барахтались те, кто пытался просто не утонуть. Никто не кричал и не просил о помощи, но иногда с корабля падал в воду человек и начинал барахтаться… Был слышен только шум воды и лодочных моторов. Кто-то с ним разговаривал, но Олег не видел этого человека: «Ты стоишь на мосту среди других, кому довелось по нему идти. Тебя ждет у берега катер, на котором ты можешь присоединиться к тем, кто плывет внизу, или можешь остаться на мосту. Если ты остаешься здесь, то сможешь пойти только двумя путями: одним путем – вернуться назад и начать все сначала или другим путем – вперед, в другое будущее».
«Но я не хочу идти туда, не зная куда», – мелькнуло у него в голове.
«Я тебе расскажу немного, – сказал невидимый собеседник, – но я тоже не знаю всего. Ты увидишь сам, если пойдешь туда».
Перед Олегом стала разворачиваться картина, как в немом кино, и внизу картины, как субтитры, появлялись отдельные фразы… Люди сновали по улицам большого города в немного ускоренном темпе. Он выхватывал из толпы отдельные лица, и тогда появлялась фраза, которую произносил человек.
«Нашу фирму ждет большая реформа: офисное здание продают, и мы пока будем работать дома», – сказала миловидная девушка своей спутнице. «Ну и хорошо, у тебя будет на два часа больше свободного времени, и деньги сэкономишь на транспорте!» – «Конечно! У нас многих увольняют, но мне повезло, программистов пока не трогают. Обещают даже обновить домашние компьютеры и будут оплачивать интернет! Говорят, он будет какой-то суперский». – «Вот видишь, всегда есть позитив, что-то хорошее! Здорово! Им не надо будет платить за офисы… тоже сэкономят “немного”! Ха-ха…» – «Странно только: мы думали, что на встречу приедет хозяин фирмы, но нам его показали по прямой трансляции… Он говорил внятно, четко, с нажимом на позитив…» – «Ну и что? Тебе с ним в одной компании все равно даже воды выпить не придется…»
Олег «смахнул» рукой изображение, и появилась другая картинка. Пожилой мужчина сидел за столом и чертил какие-то схемы, рисовал человечков «палка-палка-огуречик…» и писал рядом в столбик слова. Олег перевел взгляд на схему. Она была очень похожа на его собственную, которую он начертил после возвращения из Брюсселя.
Он опять «смахнул» картинку. В большом зале за круглым столом сидели деловые люди и слушали, опустив глаза на листы бумаги. Казалось, что они не слушают, а думают о чем-то своем: они рисовали на полях страниц черточки, кружочки, закорючки. Человек с красным галстуком («Прямо пионер…» – подумал Олег) закончил свою речь, все зааплодировали. Он продвинул от себя к середине стола стопку бумаг со словами «Это 5GR», поднялся и вышел из зала.
Олег «смахнул» картинку. В каминном зале сидели двое мужчин и делали вид, что пьют виски. В камине мигал электрический огонек, тепло очага им было не нужно.
«Как думаешь, закрыть нам лабораторию?» – спросил седой мужчина, который только что сидел в большом зале. «Зачем? Надо решить вначале, кто будет делать “робитов” “4GR”. У них пока мало материалов, надо кое-что забрать из лаборатории Давида, потом ее закроем». – «Зачем ее закрывать? “Железные дровосеки” еще будут нужны, пока…»
«Что же было в них не так? – думал Олег. – Речь развитая, тема беседы не примитивная, но что-то не так… Эмоции! На лице нет никаких эмоций, лица неподвижные… Нет реакции на слова собеседника, только «голый» ответ. Могли бы улыбнуться, пошутить или посмеяться… А может, им просто сейчас не до шуток? Кто они?» – спрашивал он сам себя во сне. И тут собеседник седого обернулся и посмотрел ему прямо в глаза: «Об этом тебе не надо думать!» – сказал он спокойно, и Олег проснулся.
***
Официант спокойно стоял и ждал, когда Олег очнется.
– Вам плохо? – спросил он.
– Нет! Все в порядке! Мне просто показалось, что я вас уже где-то видел…
– Такое бывает. Мне часто это говорят…
Олег сделал заказ и стал думать, где он мог его видеть, и наконец вспомнил: «Точно! Я его видел во сне, в толпе. Он шел позади двух девушек, которых я слышал, и тоже что-то говорил. Что же он говорил?.. Надо будет вспомнить! Стоп! Он же не говорил… Я что, его мысли читал во сне?.. Этот сон был похож на какую-то игру… Конечно! Игра! Вот ключевое слово! Мы уже вполне подготовлены, каждый к своей игре, у каждого есть своя главная цель… Со своей я уже определился. Аллигатор приглашает меня в совершенно новую игру, и относиться к ней надо как к игре, иначе… Интересно, как она у них называется?»
Глава 10. Стрекоза
В понедельник подходил срок ответа Аллигатору. Олег решил слетать куда-нибудь погреться на выходные.
«Надо Вику пригласить или маму. Пусть немного отвлекутся».
Он позвонил матери, но она категорически отказалась, сказала, что готовит к открытию новый магазин. Олег не ожидал, что Вика так обрадуется:
– Как здорово, Олежек! Конечно, хочу! А там есть кукольный театр?..
– Будет тепло, остальное не обещаю. Завтра в час в аэропорту. Шмоток много не бери – в воскресенье обратно прилетим…
– Почему так поздно вылетаем, у нас же целый день пропадет?..
– В час ночи сегодня, чудо ты гороховое! Паспорт не забудь!
– Так бы и говорил…
***
Самолет был забит соотечественниками до отказа.
«Такое впечатление, что никто не работает, а только путешествуют…» – подумал Олег.
Когда они приземлились, народ быстро разбежался по автобусам и такси.
– А ты что, трансфер не заказал? – спросила Вика.
– Пойдем кофейку выпьем, за нами приедут скоро.
Через час они вышли из машины около входа в какой-то дворец.
– Олег, это что, гостиница? А почему вывески нет?
– А зачем тебе вывеска? Пошли!
Они прошли по цветущей территории и обошли дворец. Сзади выстроился ряд коттеджей на берегу моря. Из каждого коттеджа можно было выйти к небольшому крытому бассейну и из него выплыть в море.
– Олег, а с кем я буду здесь разговаривать, какие развлечения есть?
– Сходи в главное здание, там все скажут, а я наговорился уже за неделю.
Через час Вика вернулась. Все было тип-топ! Вечером им предстоял ужин на пляже, потом танцы в главном здании. Публика ей понравилась, появились новые знакомые.
***
На свои размышления у Олега было всего полтора дня, и надо было уже решать: закрывать свой проект или отказаться от предложения Аллигатора. Он решил, что надо отвлечься, и после серфинга пошел с Викой на ужин.
В гостинице, как ни странно, было много соотечественников, которые приехали неделю назад и обратно не торопились. Выглядели подзагоревшими, свеженькими и заказывали в бюро экскурсии. Интернет работал безукоризненно, и телефоны звонили беспрестанно.
Олег выключил свой телефон, и они с Викой сели за столик. Весь пляж был уставлен столами, накрытыми белыми скатертями, на которых мигали маленькие свечки, подсвечивая и меняя выражения лиц собеседников. Длинные столы с разнообразными яствами стояли немного в стороне, и официант объяснял, где что и какие специи были использованы. Оказалось, что у многих дам аллергия на некоторые ингредиенты, и они приставали к симпатичному официанту с дополнительными расспросами. Вина были на любой вкус, и скоро все разговорились. Вика быстро оказалась за другим столом, а к Олегу подсел пожилой мужчина:
– Я вижу, что у вас сегодня не самый разговорчивый день?..
– Да. Я немного устал за неделю…
– Вы насколько приехали?
– На выходные…
– Так мало? Отдыхать надо, чтобы бизнес продолжался успешно. Кто правильно руководит, у того всегда есть время передохнуть. Сверхурочно работают те, кто плохо работал в течение дня… Вы в какой области трудитесь?
– В «народной»… А вы?
– Я в «согласовательной».
– То есть ищете «консенсус»?
– Ищу! Я юрист… Время сложное, бизнесу приходится «согласовывать» все чаще и чаще мирным путем и внутренние, и внешние взаимоотношения. А «народная» это что, если не секрет? Надеюсь, не народное образование? Сегодня это не очень эффективное вложение сил…
– Я пересматриваю один «народный» проект, который есть возможность укрупнить.
– Понятно… Вы один трудитесь или у вас есть опытные советчики?
– А вы как думаете?
– Я думаю, что один… иначе бы вы не уединялись так далеко, чтобы как следует подумать. Вы выглядите не уставшим, а озабоченным… как будто чего-то ждете…
– Да! Вы проницательны…
– У меня опыт. Я видел людей в разных ситуациях… А что вы не можете решить конкретно: цель, концепцию, эффективность, уровень «фланирования»?
– Ни то, ни другое и ни третье… Пожалуй, я и сам не очень понимаю…
– Тогда напишите – мне говорить ничего не надо, я ведь сторонний наблюдатель – шестнадцать слов, которые приходят вам в голову навскидку, когда вы думаете о проблеме. Потом каждые два слова – попарно, начиная с первых двух, – объедините скобками и замените одним обобщающим словом. Так для каждой пары. И так далее, попарно, пока не останется два слова. Это и будет ваше главное решение. Попробуйте! Это бесплатно, безопасно, это ваши личные мысли, ваше личное решение, которое вы достаете из своего собственного подсознания.
– Интересно! Спасибо! Я попробую!
– Ну вот и отлично! А теперь давайте просто поболтаем ни о чем.
Вечер был чудесный: теплый, спокойный, очень необычный. На танцы Олег тоже пошел: он любил подвигаться, вместе с движением что-то выплескивалось изнутри и освобождало место в душе для нового.
***
Вика порхала, как стрекоза, и выглядела очень счастливой, но ночевала «дома». Полночи она болтала о новых знакомых и даже поведала о своей «однокурснице» с курсов фотомоделей, которая уже несколько лет живет за границей и работает в фирме «VIP-эскорт», много путешествует, замуж не собирается.
– Олег, послушай, у меня есть идея!
– Попробую отгадать… Замуж ты не собираешься, значит, племянников у меня не предвидится, с «бизнесом» – салоном – у тебя все хорошо, с жильем тоже… «Юродивого» своего хочешь бросить, что ли?
– Ты что! Не понимаешь? Их бросить невозможно… Я решила бросить этот дурацкий салон. Надоели эти с наклеенными ресницами и «пельменями» вместо губ… Буду организовывать «своим» поездки на ралли, рок-концерты, на распродажи… Деньги у них есть, «география» все равно расширяется… Хочу мир посмотреть!
– Ну что ж, неплохо! Английский только подтяни.
– Олег… а кому ты шарфики покупаешь?.. Колись! Я же не чужая, переживаю, что ты все один…
– Ага, сплетники! Это Алиска. Хорошая девчонка, веселая. Когда определюсь, расскажу. Пока она просто есть…
Весь следующий день они отдыхали, купались, общались с новыми друзьями Вики. У Олега было хорошее настроение: он сделал тест своим мыслям по совету нового знакомого и был доволен результатом. Решение было почти принято, оставалось определиться, что делать со своим проектом. Об этом он решил подумать после разговора с Аллигатором.
Глава 11. Роб
Выходные прошли очень весело и продуктивно. Вику из аэропорта забрали ее «друзья».
Олег уехал домой на своей машине. Он был доволен поездкой: получил нужную подсказку для принятия решения, осталось позвонить Аллигатору и договориться о встрече. Мысли об официанте настойчиво прорывались через все другие. Надо с ним разобраться.
Олег пытался восстановить впечатление, которое произвел на него официант в ресторане: «Высокий. Не красавец, но лицо привлекательное, располагает. Не приторно вежливый. Выдержанный, не раздражался, но ощущение, как будто ему все равно, немного равнодушен… Устал или надоело все, что ли? Беседу не навязывал, речь отработанная – ничего лишнего… Взгляд не оценивающий – не разглядывал меня. Заказ не записывал, просто запомнил. Суперпамять, что ли? Никогда не ошибается? Тогда почему работает здесь? Походка не свободная, очень ровная, весь вытянут в струнку, но выправка не спортивная и не военная… немного механические движения… Вот! Очень «правильный» человек: все-то у него отлично… Супермен для своего места… как робот… Что же он говорил в моем сне? Хорошо бы вернуться в тот сон… Меня просто распирает от любопытства…»
Олег включил подходящую музыку и ушел в медитацию, пытаясь вызвать из небытия картинки того беспокойного сна. Вначале была полная темнота, и только что-то невнятное бликами пробивалось из темноты.
***
Роб отработал свою практику в ресторане. Сегодня был последний день. Он попрощался со всеми и вышел на улицу.
«Персонал ничего не заподозрил, – думал он, – а посетители тем более. С ними вообще разговор короткий: они важно заказывают, панибратства не любят, ведь я – обслуживающий персонал, а исполнение заказа без записи в блокнот вызывает у них только желание добавить еще немного к чаевым и больше ничего… С персоналом было немного сложнее, но ведь у каждого есть свои особенности, и человеческий фактор срабатывает безукоризненно… В общем, было немного скучновато».
Роб вышел на проспект, смешался с толпой и шел в потоке, считывая мысли впереди идущих людей.
«Вот здесь интереснее! В толпе – другое дело! Можно изучить сразу большое количество индивидов. Очень разный IQ, особенно забавно слушать их мотивации, они даже просто по дороге куда-то, перебегая с места на место, умудряются придумать оправдание своим поступкам… Вместо заповедей придумывают инструкции, договоры, кодексы, чтобы выиграть, а потом ночами не спят, развешивают ярлыки обидчикам, чтобы хоть как-то успокоиться. Вон хотя бы тот мужчина с деловым чемоданчиком, набитым договорами, которые надо исправить для согласования. Так яростно спорит виртуально со своим боссом, но в итоге переключился на свой гонорар. И решение у него уже есть: впихнуть в каждый договор форс-мажор – и можно выиграть любую тяжбу… А вон та пожилая скромно одетая дама никак не может решиться забрать ключи у своего внука-наркомана, а из дома уже почти все вынесено… А у этого господина растерянный взгляд – «кадиллак» сломался, пришлось на метро ехать… Та-а-ак… Эти – «вертушки силиконовые»… Лучше даже не вникать в то, о чем они говорят, хотя внешность можно использовать для новой Виолетты – на такой типаж многие «залипают». А вот эти две девушки впереди что-то интересное обсуждают, надо поближе подойти. Ага, офис закрывают, работа дома, фирма им компьютеры заменит на новые, и интернет дадут какой-то суперский, без ограничений… Ну что ж, до тех пор, пока они сидят в интернете, они не опасны. Надо будет им новую игрушку запустить, пусть голову поломают…
Все решает человеческий фактор! Наивная «модель» человек… Они думают, что смогут у нас выиграть, а сами даже в шахматы выиграть не могут. Наш «не самый новый» выиграл у лучшей в мире «версии» несколько миллионов партий за пару часов. «Суперновый» мы даже показывать не будем… Будущее за нами! Пока они мучаются, какой статус нам дать: «Роботы уже не машины, но еще не люди. Шимпанзе уже не совсем животное, потому что у них теперь есть гены человека для интенсивного развития мозга». Пусть мучаются, время работает на нас! Программы сокращения их популяции уже работают, скоро у каждого появится чип, в котором будет все, что нам нужно, надо только найти подходящий повод для его внедрения. Мы – новая раса, другая цивилизация: нам не нужны воздух и вода, нам не нужны наркотики и алкоголь, нам не нужны секс и семья. Нам нужна только энергия, а это сегодня вообще не проблема. Мы живем для прогресса! Мы сами производим нужных «робитов». Нам даже «гмд-младенцы» не опасны: у них нет божественной искры, но следы человеческого фактора у них все равно останутся.
Что-то у меня туман в голове поплыл от их мыслей, надо пойти «сбросить лишнюю информацию» и подзарядиться».
Он свернул на другую улицу и зашел в ближайшее кафе. Для видимости вставил в уши наушники, подсоединил телефон к сети, зажал пальцем контакт на телефоне – и пошла зарядка. На телефоне мелькали картинки, и никто его не беспокоил. Все было как обычно…
***
Олег сидел в глубокой медитации. Он хотел вырвать из этой пустоты ту толпу, в которой были две девушки, а за ними тот парень, похожий на официанта. Из пустоты выплывали отдельные лица и собирались в коллаж, потом начали звучать слова «человеческий фактор», «наивная популяция», «новую игрушку», и, наконец, появилось лицо «официанта». Он был далеко в толпе, но лицо увеличилось, и стали слышны его слова, как будто включили звук: «Мы – новая раса, другая цивилизация…» Вдруг «официант» свернул с проспекта и исчез в другом потоке.
«Странно, – подумал Олег, – я же не мог во сне слышать его мысли, а он не мог говорить вслух, его бы слышали окружающие… Он говорил или просто думал?..»
Из медитации Олега вырвал телефонный звонок. Он разорвал тишину, как зов из другого измерения. Звонил Аллигатор:
– Привет! Когда мы можем с тобой встретиться?
– Почему ты решил, что я согласен?
– Я знал, кому я предлагаю… Или я ошибся?
– Нет, не ошибся. Или у меня уже нет выбора?
– Почему? Есть! Но я не думаю, что ты откажешься…
– Оʾкей! Ближе к вечеру я освобожусь.
– Приезжай, как освободишься, в «Озёрное».
Глава 12. Старая кукла
Олег ехал за город. Найти место, которое назвал Аллигатор, не составило труда, но кто мог знать, что за скромной вывеской скрывается такой изысканный комплекс?..
Он подошел к воротам, встал напротив видеокамеры – его впустили. Он прошел по дорожке к главному входу в старомодную усадьбу, потянул тяжелую дверь и вошел внутрь. Перед ним открылся просторный зал. Ему навстречу с дивана поднялся Аллигатор:
– Привет, Олег! Проходи! Пойдем прогуляемся, я тебе покажу территорию.
Они вышли на другую сторону от здания, в небольшой парк. Олег старался не смотреть на Аллигатора, его внешнее сходство с неприятной куклой из детства мешало вникать в то, что он говорил.
– Олег! Ты меня не слушаешь… Что тебе мешает, скажи, так проще будет двигаться дальше.
– Мне не очень удобно об этом говорить… Почему ты так странно говоришь? Это напоминает мне куклу «Плохиш» из театра кукол. Она мне запомнилась непонятным движением челюсти при разговоре… Извини, ты сам спросил…
– Хорошо, что ты сказал! Детские впечатления надолго западают в память и часто мешают в жизни. От них надо избавляться. Когда я был маленьким, я неудачно упал. Мне повезло: рука в гипсе, а челюсть пришлось оперировать. Заживала долго, и осталось то, что ты и видишь… В школе было непросто, но она быстро закончилась, а в институте, ты сам видел, все по-взрослому… Так что делай так, как тебе удобнее, чтобы не отвлекаться на мои особенности. Теперь к нашему делу… Ты видел предварительную, очень общую информацию о разных программах, настоящих и будущих. Скажи, в какой области тебе было бы интересно работать, и займемся делом.
– Почему ты думаешь, что я подойду для вашей команды, и зачем ты меня обманул, что мой проект будет включен в какую-нибудь из ваших программ?
– Первое: ты подходишь по многим параметрам, не я один так решил… Второе: я не сомневаюсь, что твой проект интересен и ты сможешь его осуществить, но… через некоторое время ты будешь бороться с такими препятствиями, на которые потратишь сил и времени больше, чем на сам проект. У тебя нет ресурсов, чтобы выйти на более серьезный уровень. А наш проект предлагает тебе сразу именно такой уровень. У тебя есть все, чтобы начать именно с него. Продай свой проект или просто закрой.
– Какие будут финансовые условия?
– На порядок выше, чем от твоего проекта. Какая тема тебя интересует?
– Роботы.
– Хорошо! Давай встретимся через неделю. Ты уладь все формальности с твоим проектом и позвони. Я подготовлю материалы и познакомлю с людьми. А сейчас пойдем поиграем в гольф, потом поужинаем.
Глава 13. Фантомы старого альбома
Неделя пролетела как один день. Олег разбирался со своими делами и вживался в новую тему. Вообще-то она была для него не совсем новая, но официальная информация была «кастрированная», и понять всю глубину проекта было невозможно. Он решил начать с общедоступной и заказал индивидуальную экскурсию в музее робототехники. Ему хотелось «пролистать» эту историю с самого начала. Экскурсовод оказался бывшим инженером и легко переходил от инженерных подробностей к обобщениям.
– Жаль, что в музее нет последних современных роботов! – сказал Олег в последнем зале.
– Это уже другая история… Сходите вот в этот музей, – сказал гид и протянул ему визитку. – Он закрытый, но там есть кое-что из того, что не было официально опубликовано, если, конечно, уже не убрали…
Вопросов у Олега было много, и вышел он из музея только часа через два.
Чем больше он думал о роботах, тем больше у него появлялось вопросов.
***
Однажды вечером Олегу позвонила Алиса и сказала, что забежит ненадолго.
Она влетела, как легкий ветерок: свежая, быстрая, со знакомым шарфиком на шее.
– Привет! Какой у тебя симпатичный шарфик!
– Да! Это мне знакомый подарил, задабривал… Ты его не знаешь… – И она весело засмеялась.
– Будем есть или пить?
– Лучше чаю, я ненадолго. Попрощаться пришла…
– Вот те здрасьте! Замуж, что ли, выходишь? Тогда лучше было бы просто позвонить…
– Да нет!
– Значит, я не подхожу тебе…
– Какой-то ты сегодня скучный… несообразительный…
– Ты меня бросаешь, буду жить сиротой.
– Почему у тебя так неуютно дома? Ты как будто что-то потерял. Не дом, а жилище… «Какое странное жилище: здесь есть огонь, но не очаг, здесь как на старом пепелище, боишься сделать лишний шаг…»
– А дальше?
– «Уже остывшие предметы не дарят нежность женских рук, безмолвны старые сонеты, и только тонкий, острый звук скользит по милым закоулкам, по книгам, полкам и столам, а память мерно и упруго рвет жизнь и сердце пополам…»
Олег молча смотрел на нее и думал: «Надо было к ней присмотреться повнимательнее, занимательная девчонка…»
– Мне предлагают работу за границей, я в воскресенье уезжаю. Ты же понимаешь, факультет международной экономики, два языка, что я здесь буду делать? Мне предлагали контракт здесь, но работать в Европе. Я отказалась – подпишешь что-нибудь, потом не вырвешься… В ближайшие двадцать лет границы не закроют, дали миражную свободу, чтобы отвлечь народ от главного. Не все же такие наивные, как они думают…
– Ну что ж, ты умная, хорошая, желаю тебе удачи. Пиши, звони. Я буду рад тебя услышать.
– Не холоди! Ты мне такой не нравишься…
– Там будут принцы иностранные, румяные, по-ненашенски говорят – романтика!
– Не ной! Я через неделю позвоню, раньше будет некогда.
– Ты что, и вечерами будешь работать?..
– Мне кажется, что я пока еще оправдываться не обязана… Ну, я пошла, а то поругаемся…
– Да, пожалуй, а то поругаемся…
Олег закрыл за Алисой дверь и шлепнулся на диван. Пощелкал пультом, но по «ящику» текст был заезженный, ничего нового.
«Почему у них такие одинаковые интонации, барабанят, как роботы… А эти – “двое из ларца, одинаковы с лица”», – раздраженно подумал он. Алиска выбила его из колеи.
Он достал старую коробку с фотографиями, из коробки выползала ностальгия. Сверху лежал школьный альбом с потертыми углами. Со второй страницы на него смотрела девушка с распущенными вьющимися волосами, карие глаза поражали в самое сердце, и рядом была приклеена другая фотография: она же за роялем на школьном концерте.
«Интересно, как она теперь выглядит? – думал он. – Не рожала, не курила, не злоупотребляла, салонов вокруг полно… Значит, выглядит хорошо! Пункт второй: все такая же жалостливая или поумнела немного? Если муж попался хороший, то, скорей всего, жалостливая! Пункт третий: делает карьеру или «по-модному» – не работает? У папы денег всегда было достаточно, скорее всего, у мужа тоже все хорошо, значит – «по-модному»! Пункт четвертый: счастлива или нет? Вопрос риторический. Конечно. Кто ж сознается, что нет, – я же не лучшая подруга… Значит, счастлива! Ну и хорошо! Надо будет выкинуть школьный альбом, мне в нем моя фотография не нравится: ушастый какой-то… Фотограф – бездарь, троечник, наверное… Занимает чужое место на рынке труда. А красивые и талантливые, как я, из-за него страдают!»
Продолжение следуе
Остановите ангела!
Печаль разрывала мне сердце… Я стоял у могилы моего ангела и не мог сдвинуться с места. Стоять дольше было нельзя, иначе я мог бы прорасти корнями в эту могилу, и выбраться оттуда уже никто не смог бы мне помочь… Я не чувствовал под собой ног. Я был между землей и небом. Чтобы как-то унять эту боль, я перенесся в воспоминания.
Все произошло неожиданно – человеческий фактор!
***
Мне было три года, когда я в первый раз увидел моего ангела. Он показался мне сам и был в простом белом одеянии и с маленькими золотыми крылышками. Я тогда подумал: «Какие они маленькие… Как же он летает? Даже у маленьких птиц крылья большие…» Ангел ничего не говорил, только ласково улыбался.
Я его не призывал. Я даже не верил, что он существует. Моя бабушка говорила, что у каждого человека есть ангел-хранитель, но я верил папе! Бабушка была старенькая: она пережила царя, двух «богов», шестерых «полубогов» и даже папу римского. Кто же слушает таких стареньких бабушек, ведь их считают немножко выжившими из ума или по крайней мере одурманенными «опиумом для народа». Кто же в то время мог поверить, что религия и вера – это «две большие разницы»?
Мой папа был красивый, сильный и веселый и знал все, о чем ни спроси. А бабушка все делала потихоньку: молилась, потом прятала свои иконки под матрас, украдкой крестила меня, когда я отворачивался. Говорила она всегда тихо и не очень уверенно, как будто боялась, что ее застанут за этим разговором или отнимут иконки.
Новые поколения решили, что такая вера им не нужна, они заменили храм души храмом науки… и все, что не вмещалось в новый сверкающий храм, нужно было отринуть. В сравнении с этим многообещающим будущим прошлое поблекло, выглядело тусклым, замшелым хламом. Настоящее прошлось кровавой секирой по прошлому, разделив неделимое и разодрав по живому то, что разрывать не дозволено никому. Новое будущее манило, сияло где-то там, впереди, и редко кто решался «обронить нечаянно», что ему жаль прошлого, что там у него осталось…
Время идет медленно, особенно когда ты маленький и не понимаешь, что с каждым днем оно будет идти все быстрее, а потом помчится с такой скоростью, которую даже сравнить не с чем. Как можно сравнить неоднородные величины – время жизни и пространство жизни? Вначале кажется, что все еще впереди, а потом – все уже позади. А где же то время, которое между ними? Оказывается, это и было не время жизни, а его пространство! И именно в нем надо было не мчаться навстречу будущему, а жить – умудриться найти то, что одни называют счастьем, другие удачей, а некоторые просто успехом. Я думал, что «успех» – это от слова «успеть», и считал, что, конечно же, все еще успею. Успею! А как же иначе? То, что жизнь и успех не одно и то же, я даже не подозревал.
Бабушка умерла неожиданно, когда я оканчивал школу. Эта утрата была ну абсолютно не вовремя… Я не мог сосредоточиться на занятиях, тянул время, чтобы не идти домой, потому что мы с отцом по-разному переживали эту утрату. Он был как-то «смиренно-печален», что совсем не было на него похоже, а мне хотелось все громить и драться… Я сжимал в карманах кулаки, задирался в школе, бродил по парку между школой и домом и пинал землю и все, что попадалось под ноги. Отец как-то сказал между прочим: «Теперь я первый в очереди…» На мой вопрос «В какой?», ведь его отец еще был жив, он ничего не ответил, и мы с ним еще больше отдалились друг от друга.
В бабушкину комнату я зашел только один раз: у меня дрожали коленки, и мне было очень плохо. Ее комнату освободили от мебели, но я отказался в нее переезжать. Бабушка оставила мне небольшую коробочку, в которой лежал маленький ангел из ваты, с золотыми крылышками, которого она сняла с новогодней елки и незаметно ото всех спрятала. Ее коротенькое письмо я прочел со слезами на глазах и выбросил: я знал, что перечитывать его мне будет слишком тяжело. Глупо, конечно, потом я жалел об этом. Я оставил себе только ангела. Об ангеле-хранителе я не думал, ангел с золотыми крылышками был для меня – бабушка. Она была «мой ангел». Я с ней разговаривал, спорил, сообщал о маленьких достижениях, которые мне иногда казались даже подвигом. Все свои поступки я оценивал по степени потраченных душевных усилий: просто добрые дела, поступки и подвиги. Плохих поступков я совершать не собирался, и градации для них не требовалось.
Когда бабушки не стало, мама поменяла место работы и перестала ездить в длительные командировки. Вначале я очень обрадовался, но потом она стала вмешиваться в мои дела и считала, что я всегда должен разделять ее точку зрения. Она умело подводила меня в рассуждениях к логическому выводу, но мой ответ всегда был неожиданным, не тем, который она хотела услышать. Один раз я ответил ей так, как она хотела. Она обрадовалась: «Вот! Наконец-то я услышала то, что хотела!» Я улыбнулся и ответил: «Я поэтому так и сказал. Ты же хотела услышать свое мнение…» Она растерялась, но не спросила, какое же мнение было у меня.
Мы жили и мыслили в разных жизненных пространствах: я в своем нынешнем, а она в своем прошлом. Она пришла к своему успеху, а я только собирался к нему направиться, но моя точка отсчета начиналась из другой реальности, и мой «успех» выглядел иначе, чем видела его она. В итоге она дала мне возможность самому выбрать дорогу, но помогла правильно подготовиться к поступлению в институт.
Все началось, когда я туда попал. Мама много рассказывала мне о студенческой жизни, о молодых интеллектуалах, о спорах до полуночи дома у кого-нибудь из студентов, когда «предки» уезжали на дачу, о летних экспедициях, о песнях у костра, о вторых влюбленностях, первые-то остались в школьных альбомах.
Но сейчас все уже было совсем не так… Дни бежали за днями: лекции, лабораторные, экзамены. Наша группа была как улей: у каждого своя внутренняя ячейка, в которую не пускали или делали вид, что пускают. У каждого была программа «удачи» со своими секретными ходами. Все мы были сообществом, «связанным временными обстоятельствами». Друзей не намечалось, и даже приятелем я назвать никого не решался, хотя бабушка мне как-то давно сказала: «Ты встретишь в жизни сто хороших людей. Будет очень непросто, но постарайся не растерять их». Я ответил ей, что это примерно по одному хорошему человеку в год, ведь в молодости не чувствуешь предела своей жизни. К тому же раз они хорошие, то и обидеть меня ничем не смогут. А хороших друзей чем больше, тем лучше! Бабушка ничего не ответила, но в ее глазах я увидел что-то очень глубокое и печальное, мне непонятное.
Однажды на одном зачете я оказался рядом с общительным парнем, который казался мне достаточно начитанным, чтобы не избегать его после первого знакомства. У него что-то не получалось, и он попросил ему помочь. Я заглянул в его задание и начал решать на листочке. Там была какая-то закавыка, которую я никак не мог уловить. Время шло, я его не отслеживал. Наконец задачка поддалась, я передал ему решение, и тут преподаватель объявил: «Сдавайте ваши работы. Время истекло!» Мы лихорадочно дописывали, а преподаватель шел между рядами и забирал работы. Я успел сделать немного больше половины…
Николай улыбнулся мне:
– Извини, что так получилось. Мне обязательно нужен был зачет, иначе меня не взяли бы на баскетбольный матч. Я твой должник! Говори, чего хочешь.
– Да ладно, ничего страшного, я пересдам. Сам виноват, прокопался, сразу не сообразил, в чем загвоздка.
– Хочешь поехать со мной на матч? Это пару дней с ночевкой.
– Хочу! Когда едем?
– Я тебе вечером позвоню, давай твой телефон!
На соревнование мы поехали в пятницу ночным поездом. Гостиница была в общежитии университета, и после завтрака мы уехали туда, чтобы встретиться с их командой. Они провели тренировочный матч. За университетскую команду болели несколько девчонок, за нашу – я и наши тренеры.
Я никогда раньше не был на баскетбольных матчах. Здесь я почувствовал, что такое соучастие. Я буквально подскакивал с места, когда надо было подхватить мяч. Мои мышцы отвечали на все движения сильных, мускулистых акселератов. После матча мы все перезнакомились, и Николай взял у одной болельщицы телефончик. После встречи все разбежались, мы с Николаем договорились встретиться в гостинице. Он не хотел вечером никуда идти, надо было выспаться перед завтрашним матчем. Когда я вернулся из театра, его не было. Он не ночевал в гостинице.
На следующий день я поехал на матч с командой. Николай вышел на площадку с синяком под глазом. Играл он не очень хорошо, старался избегать бросков в корзину. Было заметно, что каждое движение отдается болью у него в теле: он морщился и часто держался за бок. Мы проиграли…
Сразу после матча мы с командой поехали на вокзал. Я ни о чем не расспрашивал Николая, решил, что расскажет сам, если захочет.
Дружба наша была какой-то полуоткрытой. Иногда встречались, обсуждали что-нибудь, на лекциях иногда сидели вместе, иногда врозь. О происшествии он так ничего и не рассказал… Мне было немного обидно, но он имел на это право.
Однажды на лекции Николай мне сказал:
– Смотри, какая симпатичная «англичанка» – sweet girl!
– Ну и что, она же замужем…
– Поживем – увидишь…
Прошел учебный год. Мы немного отдалились, но нового товарища у меня не было. После лета наша «англичанка» пришла без кольца. Николай потерял к ней интерес, и мы о ней больше не разговаривали.
Однажды она попросила меня остаться после лекции. Вначале мы побеседовали о моем английском, потом обо всем, и так получилось, что у нас завязалось знакомство. Ее расстроенные отношения с мужем сблизили нас еще больше. Она мне нравилась.
О наших отношениях никто не знал, но один раз Николай увидел нас в кафе и на лекции сказал:
– Ты только на вид такой принципиальный… Но она не совсем то, что ты думаешь…
Я ему ничего не ответил… Это был первый человек, которого я вычеркнул из своей жизни. Он не имел права так говорить о моей женщине.
С Викторией у нас все шло хорошо, но однажды она сказала, что они с мужем решили еще раз попробовать наладить отношения, и мы расстались. Вскоре она перешла преподавать на другой поток, а потом и вовсе уволилась.
Было больно, но я подумал: «Ну что ж, она имеет на это право… Нельзя надеть узду на счастье, нельзя его припрятать впрок… Оно лишь может греть в ненастье и жить как прожитый урок». Дома я достал из стола своего ангела и сказал ему: «Придется вычеркнуть из твоего списка двух хороших людей. Это тяжело… я не смог их удержать. Но ничего, осталось еще девяносто восемь!» Ангел ничего не ответил… а я ему пообещал: «Поживем – увидишь!»
***
Я окончил институт. Подводя итоги этих лет, понял, что настал тот период, когда время ускоряется. Пролетело пять лет, но я не считал себя взрослым, а ребенком уже не был! Как и многие мои ровесники, я встретил девушку и женился. Родилась моя любимая малышка – Маруся. Отношения с женой были хорошие, но все началось, когда она сказала, что сидеть с ребенком долго не собирается. Ей нужна карьера, личные достижения, реализация своего потенциала. Я сидеть с ребенком тоже не мог… Марусю отдали маме моей жены, считалось, что «родная мама» лучше справится, чем свекровь. Теща была учительницей на пенсии, и мы конкуренции не выдержали: у нас «не было педагогического образования и достаточного жизненного опыта, чтобы правильно воспитать ребенка, к тому же и времени тоже».
И все покатилось под гору. Мы встречались с женой вечером, чтобы поесть, отдохнуть и наутро снова умчаться в свой мир, который, как оказалось со временем, разделить друг с другом не смогли. По выходным мы иногда забирали Марусю домой. Но невозможно жить одновременно в трех измерениях: прошлом, желаемом будущем и настоящем.
В итоге мы с женой расстались. Маруся нас не простила! Когда я смог ее забрать к себе, она отказалась. Моя бывшая жена вышла замуж во второй раз, и ее новый муж хорошо относился к Марусе, но тоже был очень занят. Да и Марусе уже не хотелось приспосабливаться к новой маминой семье. Действительно, зачем? Все эти годы у нее была другая семья – бабушкина. Так я потерял еще двух самых близких мне людей.
***
Жизнь шла своим чередом. Список хороших людей катастрофически уменьшался, хотя я старался изо всех сил, шел на компромиссы, но… Можно расстаться с другим человеком, нельзя расстаться с самим собой…
За повседневными делами и быстротечными буднями как-то забылось главное… Я перестал хвалить себя за поступки, а подвигов было все меньше и меньше.
Однажды мне предложили поучаствовать в интересном конкурсе. Наградой была престижная должность в закрытом институте с массой плюсов… Мы должны были написать развернутые рефераты на сложную злободневную тему и рецензию на один из перспективных проектов, которые выдадут на втором этапе конкурса. На третьем этапе каждый должен был представить свою кандидатуру так, чтобы институт не сомневался, что именно ты ему и нужен.
Тема реферата была мне вполне по силам, да и место в институте было очень перспективным. С первым заданием я считал, что справился вполне достойно. Второе задание оказалось не таким простым, как я предполагал. Все проекты были интересными, но я хотел понять, что именно может заинтересовать институт. Я не сомневался, что этот конкурс был способом бесплатно получить самый лучший проект, но от меня лично проекта не требовали, я просто выступал в роли эксперта в знакомой мне области. Это меня задело… Если уже есть варианты решения, значит, лично я их не интересую. Я принял условия игры, но решил, что попробую сыграть сам.
В самый важный момент в жизни в игру всегда вступает человеческий фактор… Все проекты были в той или иной степени интересны, пара из них были менее затратными, и еще один был просто блестящим, но не соответствовал моей узкой специализации. Я выбрал тот, который лично мог довести до ума и развивать в течение многих лет. Третий этап прошел, и мы должны были ждать решения в течение двух недель. В душе я был уверен в успехе. Собрав наспех нужные вещи, улетел туда, где были море, горы и люди, которым я ничего не был должен и которым от меня ничего не было нужно. Это давало мне свободу и легкость души, которые всегда сопровождают отсутствие ответственности и необходимости принятия экстренного решения. Короче, это был отпуск, расслабление физическое и душевное.
Возвратившись домой, я нашел в почтовом ящике письмо, которое пролежало там уже целую неделю. Меня приглашали в институт на собеседование. Я был не очень удивлен, но в институте меня ждало небольшое разочарование: меня выбрали по совсем другой причине – одобрили тот самый блестящий проект, но я должен был заняться развитием всего, что сопровождало проект, поскольку они считали, что в этом я достаточно силен и могу помочь в его реализации. То есть руководителем проекта будет его автор. Я ошибся, но чувствовал себя обманутым. Человеческий фактор…
Я решил, что обманулись мои ожидания, но мой потенциал оставался при мне, и я очень на него рассчитывал. Как потом показало время, обида засела во мне очень глубоко, я с ней не справился. Отношения с руководителем проекта у меня не сложились, несмотря на то что он был приличным человеком. Возникали мелкие стычки, я упрямился и однажды чуть не попал в сети своей собственной мелкой, глупой лжи. Она, как паутина, растягивалась во все стороны, а в итоге закрутилась в гордиев узел. Я потерял этого человека навсегда, и воспоминание о нем вызывало неприятное беспокойство в отдаленных уголках души. Там копошилось что-то неприятное и не давало отпустить это переживание на свободу. Я ушел в другой институт, благо «уровень доступа» позволял выбрать приличное место.
***
Во второй половине личного пространства жизни время летит быстрее, чем нам хочется.
Пару раз я встретил Викторию с коляской, но еще раз заводить с ней более близкое общение не хотелось. «Нельзя войти в одну и ту же реку дважды…» Я никогда не возвращался к тем, с кем расставался однажды. Может, я был не прав…
Я не завел новой семьи, в моей душе захлопнулась какая-то невидимая дверца. Недоверие стало главным тормозом, я стал бояться душевной боли. Я легко расставался с женщинами и, если они бросали меня, не торопился расстраиваться – «не судьба…». Одна довольно приятная девушка, с которой я собирался продолжить отношения, мне как-то сказала: «Я бы хотела за тебя побороться, но тебе это не нужно… На подвиг ты уже опоздал».
Будущее иногда сваливается на нас, не считаясь с прошлым. Меня уже поджидало новое потрясение… Оказывается, все эти годы у меня был сын. Виктория призналась, что требовать от меня ничего не собиралась. Она сказала мужу, что беременна не от него, и они расстались. Сейчас у нее была другая семья, и мальчик называл ее нового мужа папой: он сам так захотел. Обо мне он не знал, так решила Виктория. В душе моей царил хаос. Я не мог перестать думать об этом, мои близкие тоже. Явиться перед ребенком и объявить себя биологическим папой – а что будет с ребенком? Какое потрясение он испытает и сможет ли справиться с ним? Одного человека он считал папой, другого называл папой, а я был третьим – лишним… Или, наоборот, – самым нужным? Решения не было. И я ждал. Виктория лишила меня ребенка, ребенка – отца. Но что сейчас нужно ребенку, что ему по силам? Я вычеркнул Викторию из моего списка еще раз, но теперь уже по другой причине. Теперь она сама должна решить, когда и как все объяснить ребенку. Но она ждала. Как выяснилось позже, она сама попала в сеть самообмана – человеческий фактор…
Наконец настало то время, когда мой сын узнал обо мне. Чудесный мальчик, красивый, умный. Меня распирала гордость. Он захотел со мной встретиться. Я нервничал и не спал всю ночь. О чем он меня спросит? Может, укор станет неискупаемым обвинением, «пожизненным сроком»? Но меня ждало необычное решение взрослого ребенка, который хотел разобраться во всем сам. Он предложил мне сделать тест… Тест показал, что я не был его отцом…
Так в короткий миг я приобрел и потерял хорошего человека. У него теперь был свой путь, и, может быть, не очень простой.
Еще три человека вычеркнули друг друга из своих жизней…
***
Время шло, я встретил много хороших людей. Мы сходились и расходились, но я перестал вычеркивать их из своего списка. Я понял, что иногда просто жизнь разводит людей, иногда изменяются наши интересы, иногда и принципы, да и просто невозможно навсегда удержать рядом всех, кого хочешь.
А еще я понял, что многие оставили меня сами… и, возможно, вычеркнули из своей жизни навсегда, без права покаяния. Это открытие приходит не ко всем людям, иногда его гонят всеми силами подальше, прочь от себя, а иногда оно приходит слишком поздно.
Так случилось и со мной.
***
Маруся выросла и решила выйти замуж. Я подвел ее к венцу и очень надеялся, что она найдет правильное решение в непростых обстоятельствах, которые не жизнь и не судьба, а мы сами подбрасываем друг другу.
Теперь я уже перевалил за всеми признанную второй половину моей жизни и стал ждать внуков.
Работал я с удовольствием, успевал вписаться во все повороты нашего настоящего. Такие инженеры, как я, были нужны… оружие всегда было в цене. Однажды меня по заданию отправили с колонной миротворцев далеко на юг… У каждой медали, как известно, – две стороны. У нашей на аверсе все было прилично.
Селение, в которое мы прибыли вечером, разбомбили накануне. Нас разместили в палатках, и мы пошли немного осмотреть окрестности. Я решил обойти один разрушенный дом сзади и сделать несколько снимков на телефон. Вспышка осветила темный проем, и оттуда вышел мальчик с ребенком на руках.
– Зачем ты снимаешь наше горе? Лучше помоги мне, мы остались одни… – сердито сказал он.
– Я не могу, я должен вернуться домой… Мы привезли все, что вам нужно, приходи завтра.
– Приду, если меня не убьют…
– Я обещаю тебе, мы напишем о вас в газетах, и весь мир встанет на вашу защиту.
– Никто не встанет, – равнодушно ответил он. – Ты же сам знаешь… Вам нужна война!
– Можно я подарю тебе моего ангела? Это самое дорогое, что у меня есть, он вас защитит…
– Ангелы не летают на войну, боятся… Оставь его себе, он тебе еще пригодится…
– Но я действительно не могу остаться!
– Тогда убирайся в свой чистенький рай или я тебя убью!
Мальчик пересадил ребенка себе на спину и побрел в развалины…
***
Я вернулся в свой город. Дела закрутились обычным водоворотом, но я никак не мог забыть мальчика с ребенком на худенькой спине. Он лишил меня покоя. Он был в моем мозгу. Он был в моем сердце.
Однажды мне приснился ужасный сон. Вокруг было темно, бушевал ветер. Вдалеке стояли три огромные свечи. Ветер трепал их пламя. Я медленно к ним приближался и вдруг услышал тихий голос «моего ангела».
«Это три важных человека в твоей жизни, – сказала бабушка. – Посередине – это ты. Постарайся не потерять их. Я ухожу от тебя. Теперь ты сам…»
Я закричал изо всех сил: «Остановите ангела!» – и проснулся…
Несколько дней подряд я не мог найти себе места. Мой мозг не впускал никакие сигналы извне, я стал «непроницаемым». Меня давила внутренняя пустота, какое-то оглушающее одиночество. Я бродил по любимому городу: он, как ослабленная пружина, неумолимо расширялся во все стороны, заглатывая в свою утробу все, что стояло на пути.
Один раз я вышел к кладбищу почти в самом центре города. В часовне уже закончилось «последнее прощание» – люди стояли в ожидании на улице. Я поднялся по ступенькам и вошел внутрь. Закрытый гроб с военной фуражкой в изголовье стоял посередине большого светлого зала.
Солнечные лучи заходящего солнца врывались через узкие окна под потолком и отскакивали искорками от глянцевой крошки на оштукатуренной стене.
Я присел в последнем ряду и слушал тишину. Мои мысли кружились вокруг какого-то важного слова, которое я никак не мог вытащить из пустоты…
«Успех! – вдруг подумал я. – Достиг ли этот человек успеха, который считают необходимой целью, или его успех состоял в чем-то другом, имеющем значение только для него. Его личный успех… И в чем, в конце концов, заключается мой “успех”?»
Я не мог сказать «моему ангелу», что мои самые дорогие люди рядом со мной. Моя дочь выросла в одиночестве, как и я: лучшие дни рядом с ребенком, которые одни только и сплавляют навсегда души, я упустил. Я потерял свою любовь – мой эгоизм отринул компромисс, без которого невозможно сообщество индивидов – двух индивидуальностей одного вида… Я потерял друга, не поверив в его искренность. Я потерял доверие других потому, что даже маленькая ложь растягивает свою несокрушимую паутину…
Однако, несмотря на все, я «успел»! У меня было все, но чего-то важного не хватало. Внутри меня пошатнулось что-то главное – я не верил самому себе…
Можно расстаться даже с близким человеком, но нельзя расстаться с самим собой: я не протянул руку беззащитному – тому, кто просил о помощи… Я осознал, что не затратил ни капли душевных усилий. Я мог вычеркнуть себя самого из своего собственного списка…
Солнечный луч исчез. Свет маленькой свечи отбрасывал блики на холодный золотой крест на фоне неяркой фрески. Мой взгляд бродил от нервного пламени к спокойным ликам на фреске. На меня смотрели огромные ангелы. Мне хотелось услышать их, но они молчали. Тогда я достал из кармана своего маленького ангела. После того ужасного сна я с ним не расставался. Я подошел к столу, на котором лежали цветы, оставленные тому, кто ушел навсегда, и положил моего ангела… Он перестал быть для меня символом, точкой отсчета. Он ушел навсегда.
Остаток дня я провел в полном одиночестве. Мой телефон не звонил ни разу, и я никому не позвонил. Дома в тишине я накрыл большой стол и расставил нужные предметы. Выставил пустые стулья для самых дорогих мне людей, которых хотел бы вернуть в свое настоящее, и положил на каждый стул листок, написав причину, по которой расстался с этим человеком. Я надеялся, что некоторые из них сумеют меня простить… Еще два стула поставил для тех, кого все-таки очень надеялся встретить еще раз…
Я не забыл слова из последнего письма «моего ангела»: «Счастье – это когда хочется танцевать! Всегда иди навстречу солнцу…»
И я ответил ему: «Я успею! Вот увидишь
Об авторе:
Родилась 25 декабря 1950 года. Журналист, член ИСП, с 2019 года регулярно публикует свои произведения в альманахах «Российский колокол» и сборниках. В 2019 году вышла в свет книга сказок «Баклуши для Маркуши». В 2020–2021 годах опубликованы отрывки из повестей «Единичное множество…», «Аллигатор», «Лал – рубиновая магия любви», эссе «Одиночество Прометея», «Отречение апостола» и «Создатель», рассказы «Остановите ангела» и «Прощание с сакурой», опубликованы стихи. Произведения переводились на английский и французский языки, неоднократно номинированы на премии им. А. Грина, В. Набокова, выходили в финал на премии им. Н. Некрасова и Международную литературную премию Мира. В 2021 году награждена орденом Святой Анны.
