Как вернуться в Советский Союз?
Как вернуться в Советский Союз?
С одной стороны, — сложный вопрос. А с другой — простой.
Казалось бы, все ясно: в споре властей один (Президент) взял да и расстрелял другого (Верховный Совет), тем осуществил государственный переворот. То есть, изменение строя жизни произвел не через доказательство чьей-то вины, правоты, судебные или парламентские дебаты, не через выборы или референдум, короче, не по воле народа, а по личному приказу, через убийство. Что скверно — по всем канонам.
В итоге, должен был бы состояться суд. Но его нет. Захватившим власть людям переворот оказался выгодным. И они отбеливают его, без конца отмывая и собственные поделки по присвоению богатств оккупированной ими страны.
Возвращение в СССР, таким образом, пролегает через преодоление искривленного юридического поля. А это сложно при разности возникших интересов.
Однако дело не в том, как назвать передел 1993 года, а в том, соответствовал ли он тогда и соответствует ли сегодня историческим, т.е. исконным чаяниям народа, поскольку историческое право всегда выше юридических или командных полномочий тех или иных составных частей власти. Субъектом страны выступает народ, а не ветви власти.
Нынешние правообладатели, беспокоясь о своей неподсудности, постоянно твердят нам, что Закон не имеет обратной силы. Но ведь это справедливо и для Советского Союза — быть Законом. И если кто-то нарушил его, он автоматически подлежит суду и ответственности перед народом.
Либеральные правдолюбцы часто сравнивают Октябрьскую Революцию 1917 года с событиями октября 1993-го, не находя принципиальной разницы. Но в 17-м была именно Революция, а в 93-м — переворот. Там народ заявил свои права на улучшение жизни, и в том заключалась правомочность его действий. Здесь же произошла узурпация власти, против воли народа. В 17-м народ сбросил власть своей силой. В 93-м власть использовала силу против народа. А потери от действительной революции и нынешнего передела вообще несопоставимы — ни по числу погибших, ни по факту излома.
Давний исторический перелом пошел в позитив народу. Здесь же пущены под откос основы его жизни ради обогащения кучки властолюбцев и ловкачей, называйте их предпринимателями или ворами — разница несущественна: происходит отчуждение всеобщей собственности, текущего труда и бессовестный грабеж природных ресурсов страны.
А поэтому надо что-то делать! Не ждать очередной крови. Не уповать на стихию протеста. Ведь если власть делает людям больно, а об этом кричат нарастающие протесты, то рано или поздно это обернется кровью. Как в Новочеркасске в 1962-м.
Чтобы избежать этого, нужно понять логику исторического развития.
Когда Ельцин в обмен на свою неприкосновенность передал власть Путину, это был бесчестный поступок — того и другого, по уговору, минуя народную волю. Потом Ельцин умер. Но власть в ее посылках и деяниях продолжилась: не счесть, сколько худа сделано.
О неприкосновенности теперь думает и Путин. Переизбирается, увеличивает сроки пребывания, страхуется тандемом. Власть шатается под ним, и он ее укрепляет. Обманом, задабриванием народа, наращиванием своего культа личности, усилением полиции и внутренних войск, показной конфронтацией или смычкой с Западом. У него, как и Ельцина, появилось много прикормленных прислужников. Целая партия.
Власть просто не может не заниматься этим. Потому что ее чины — тоже люди, они этим зарабатывают на пропитание, безбедное, себе и потомкам. Все остальное: честность, образованность, остроумие — показательные хобби. Для нас. Пошутить, сострить — пжалста! — люди ведь любят смеяться. Поэтому на ТВ так много президентских, премьерских, партийных, правительственных и даже Советов по безопасности концертов. Не жизнь, а сплошной юмор и драйв на фоне убийств, катастроф, провалов, стихийных и управляемых бедствий… И народ устает. Как он уставал от обещаний и благостной пропаганды КПСС.
Ведь с чего начались наши несчастья? Перестройка давала надежды, но Горбачев заболтался. Это породило сомнения. Тут и возник Ельцин как борец с партноменклатурой. Народ клюнул, доверился, поддержал. Но Ельцин перепутал борьбу с партноменклатурой с борьбой против коммунизма. Этой путанице поддался и народ. Не весь, конечно. В основном, столичный, читающий люд, не тот, который трудится на заводах и полях.
Когда же главные номенклатурщики решили остепенить «птицу-говоруна, отличающуюся умом и сообразительностью», они устроили ГКЧП. Это не было ошибкой, скорее шуткой. Но сделано неумело, в духе всего предшествующего правления.
Они вызвали танки. И тем подписали себе приговор, а Ельцину — дополнительные очки. Так произошла народно-демократическая революция против обанкротившейся КПСС. Не против коммунизма, а против бездарного на протяжении десятилетий правления. Здесь выступили уже не только читающие, но и трудящиеся массы.
Упертые коммунисты посчитали это контрреволюцией, смычкой Запада и «пятой колонны». Но это упрощенный, механистический взгляд на события. На самом деле произошла не контрреволюция, а стихийное, протестное обрушение массами несоответствующей базису одряхлевшей политической надстройки, неспособной даже к собственной перестройке. Почему неспособной — скажем ниже.
Естественное желание и право людей жить лучше эта правящая клика выдавала за обуржуазивание масс, идущее якобы от внешнего заговора и внутренних враждебных элементов. Да, влияние и заговоры были, но не только этим определяется историческое развитие. У него еще имеются фундаментальные объективные законы, которые следует изучать, чтобы правильно понимать процессы и акценты. Иначе нас опять потянет на репрессии. И вместо развития будем снова заниматься борьбой. С неверными, неугодными, диссидентами, предателями. Наводить порядок в головах, а не в стране.
Оседлав власть, Ельцин вошел в раж и принялся крушить социализм, не различая, что было положительного и отрицательного; что отвечало интересам народа, а что — нет. И под горячую руку прислужники подсовывали ему проект за проектом по развалу всего имеющегося. В этом был резон. Будь Ельцин сообразительнее, он мог бы перейти к определению позиций, к творчеству, розыску похороненных в тайниках ЦК КПСС отвергнутых проектов, т.е. вместо горбачевского блуда дать предметную демократию и тем поправить дело. Но его подручные скоро потеряли бы свои посты, которые обрели в связке с ним. И они закрыли босса от всякого влияния, превратив его в свою игрушку, которая более подписывалась, чем принимала решения. Все как обычно. Так же и сегодня.
Когда ряд известных деятелей (С. Говорухин, В. Зорькин, В. Илюхин и др.) начали ставить вопрос об ответственности Ельцина за содеянное, его подельники сообразили, что и их могут достать. Тогда они и решили крушить окончательно: и структурно, и территориально, т.е. — до основания. Как в революции! Ибо когда нет страны, некому и спросить за дела. После чего тихо и мирно ушли в тень.
Увы! Гибель СССР не результат «стихийного распада», как назойливо изображают некоторые, и — не «мирового заговора», как удобно считать другим. Это — убийство страны, с целью избежать собственной кары. Прием ловкого подлога: вместо СССР подсунуть «беловежскую тройку», — чтобы жизнью целой страны выкупить собственное спасение. Историкам придется много потрудиться, чтобы найти прецедент. Впрочем, способов предательств в истории было предостаточно, всяких.
Но СССР — не просто страна, каких много: строилась, собиралась или распадалась. Советский Союз — это поворотный, со всеми мыслимыми и неведомыми трудностями фактор человеческого развития. Не просто ценностный — спасительный. И ликвидация нашей страны — это смертный приговор человечеству. Таков дальний прикуп ельцинских игроков. И если не исправить, погибнут все. С историей в прятки не сыграешь.
Да, запущенность нашего развития была близка к катастрофической. Нам поэтому нет смысла идти в Суд или выть на пепелище. Не поняв собственных прегрешений, мы не можем двинуться вперед, чтобы счастливо, без крови вернуться в Советский Союз.
Этих прегрешений не так много. Но они имеют принципиальный характер. То есть, не отрешившись от них, не исправив дело по чести-совести, мы не получим общечеловеческого признания в своей исторической правоте.
Первое — это репрессии, практиковавшиеся у нас в разное время, в разных формах, в разной степени массовости и периодичности, по инерции или заказу, чаще для порядка. Многие винят в этом Сталина, объясняя все якобы злой его волей или злонамеренным употреблением власти.
Но вина Сталина в другом. Если свести все к злой воле, то можно ли сопоставить ее с чудовищным размахом репрессий? Не может злая воля отдельного человека, даже очень злого, при всех его полномочиях, загубить столько народу. Это несоответствие между волей одного и миллионами жертв вызывает гнетущее недоумение. При этом истина, оказывается, никому не нужна. «Такова природа коммунизма!» — верещат либералы. «Сталин был прав! — сурово отвечают коммунисты. — Карать следовало больше».
А истина проще. Не злая воля, а искажение марксизма тут причина. Почитайте речь Сталина при принятии Конституции 1936 года. Не репрессии, а власть была его целью. Он переместил диктатуру пролетариата, чтобы упрочить личную власть, из переходного периода на формацию социализма. Но поскольку классового врага уже не было, живущие по-разному между собой люди (и в соперничестве, и конфликтах) принялись бороться друг с другом как классовыми врагами. Сталин фактически перевел стрелки исчерпанной классовой борьбы на межличностные отношения людей, но сознаться в этом уже не мог, не подвергнув себя опасности суда. Такова плата за непонимание глубин марксизма и предпочтение личного интереса. В лучшем случае он вручную потом исправлял некоторые перехлесты. Хрущев же, дав бой культу личности Сталина, тем не менее, не коснулся проблем верности марксизму и сам угодил в ту же ловушку.
Об этих проблемах я писал много и нудно. Но тиражи выпущенных книг за свои трудовые деньги ничтожны. Газеты, свихнувшиеся на либерализме, статей не брали. Но доступны стали публикации на Яндексе: Марк Бойков/Проза.ру… — пжалста!
Чтобы вернуться в СССР, надо прежде вернуться к марксизму-ленинизму, отмежевавшись от его сталинской версии. Социализм и классы несовместимы!
Вторая проблема — партийность и демократия. Они не противостоят друг другу. Но Сталин свернул демократию, выпятив партийность, хотя у подлинного коммунизма противоречий с демократией нет. Без нее коммунизм просто невозможен.
На самом деле исторически ограничен именно институт партийности. Он возник при расколе общества на классы и с тех пор выступает как инструмент политической воли экономически господствующего класса. Партии входят в надстройку общества. Они не рождаются сами, из ничего, просто так. Их создают классы для завоевания власти и последующего обслуживания с ее помощью своих интересов. Это — азы марксизма.
Но вот, к примеру, классы в результате классовой борьбы, революции пролетариата, всенародного построения социализма исчезли. Возникает вопрос: нужна ли партия, если классов не стало? Или, наоборот, новый, без эксплуататоров, расклад — рабочие, крестьяне, интеллигенция — нужно представить в надстройке несколькими партиями или фракциями, чтобы являть и отстаивать интересы каждого слоя? И то и другое — nonsense! Трудящиеся слои обречены на сотрудничество между собой по закону обменных процессов. Иначе: опять борьба, раздел и передел, выстраивание иерархий, выгод положения, фюрерское самомнение вождей и пр. — что в бесклассовом обществе просто атавизм.
При этом есть много людей, умеющих болтать. Дайте тему, и их невозможно остановить. Субъективизм личной мысли им дороже всеобщей истины. Поэтому внутрипартийная демократия лжива, подобна нанайской борьбе. В действительности, она возможна только как демократия в обществе — и только при отсутствии классов.
Партии это подмена воли народа амбициями вожаков и групп в борьбе за лидерство и власть. Полюбуйтесь на нынешнюю партию власти — наследницу, через ряд переименований, всех пороков КПСС. А сколько еще может прибавиться партий, в дополнение к имеющимся, после изменения квоты на их регистрацию? Болтовня обессилит общество, что не раз в истории уже бывало.
Все эти партии со времени перестройки и реформ — суть расползшиеся из чрева КПСС ее скрытные фракции, следы внутреннего разложения. Ни одной самостоятельной теории по оздоровлению общества они, тем не менее, не родили и строились c позиций contra, на умозрительном противопоставлении марксизму.
Еще в 1920 году на VIII съезде Советов В.И. Ленин отмечал: «Это начало самой счастливой эпохи, когда политики будет становиться все меньше и меньше, о политике будут говорить реже и не так длинно, а больше будут говорить инженеры и агрономы… Самая лучшая политика отныне — поменьше политики. Двигайте больше инженеров и агрономов, у них учитесь…» (ПСС, т. 42, с. 156-157).
А что вышло по Сталину? Превращение диктатуры класса в диктатуру бюрократизированной партии, а диктатуры партии — в диктатуру сменяющих друг друга генсеков. А чем отличился Горбачев? Его перестройка захлебнулась в словоблудии. И из нее полезли оборотни и хищники. Партия оказалась неспособной к объявленной ею же перестройке, поскольку давно уже представляла собой исторический анахронизм.
Произошла не перестройка, а перерождение и далее вырождение партии. Вследствие не борьбы, не смены классов, а смены элит по причине идеологического бессилия и последующего мракобесия претендентов.
В целом, таким образом, не Ленин ошибся, а Сталин подсунул топор под компас в рубке корабля, и курс его сбился с траектории. Но, в отличие от Ельцина, Сталин не был предателем своей страны. И ценой неимоверных усилий, своих и народных, вывел страну из мирового шторма, пришедшего к нам из Германии. Ельцин же, изгнав партийные организации с предприятий, а, затем и расстреляв власть, отметился по-настоящему лютой злобностью примитивного волюнтариста. Он угадал, какое преступление надо совершить, чтобы оно казалось подвигом. Но уничтожение Советского Союза было уже превышением отпущенных ему историей полномочий.
Все эти проблемы естественно отражались на человеке. И это — третья проблема, в которой мы увязли, не зная, что с ней делать.
Мы заставляли человека делать не то, что он хотел. И он устал. От классовой борьбы, изнурительного труда, глупостей начальства, неудовлетворенности потребностей и, главное, непризнания его способностей и попрания талантов. Поэтому он бросается сегодня на баррикады, протестуя против блефующей власти, не сознавая при этом своей подлинной силы. Застарелая, одиозная классовая борьба поднимала значимость властей, но усилия народа обесценивала, оставляя человека наедине с его личными проблемами.
Нам поэтому нужно убрать эту предательскую, проворовавшуюся, измывающуюся над людьми власть, чтобы спасти, что осталось у человека и в человеке. Не работать на воров и жуликов, олигархов и бизнесменов, не идти на поводу властей, а вернуться в исправленный социализм и выстроить новый Советский Союз — социального равенства, вдохновенного труда и человеческого благородства.
А для этого:
Первое — вывести средства массовой информации и ТВ из-под частного подчинения и посадить их на госбюджет для предотвращения полного отравления масс ложью, заразой обогащения, нравственной всеядностью.
Второе — провести референдум о легитимности проведенных экономических реформ, засасывающих страну в глобальный кризис, и о вариантах путей последующего социально-экономического развития.
Третье — заменить политику в надстроечных структурах объективированной, вне иерархий, наукой. Распустить все партии, разрешить свободную самоорганизацию населения в клубы по интересам, товарищества по видам деятельности, группы народного контроля.
Четвертое — провести перевыборы одновременно Президента и Госдумы.
Пятое — никого не судить по богатству, предоставить право свободного отъезда за границу с лимитом капиталов для безбедного тамошнего проживания, но без права возврата и гостевых наездов в родную страну.
Иосиф Сталин — великий борец за социализм и фальсификатор марксизма
(к 130-летнему юбилею)
Нынешний спор о Сталине в нашей и мировой истории беспрецедентен по накалу, содержанию и значимости. Одни гвоздят его к позорному столбу, другие возносят до небес. И совершенно в обратной проекции к этому стоят знания, понимание и адекватность оценок в их приложении к предмету спора. Несмотря на множество уже раскрытых тайн в его судьбе и деятельности.
На Сталине сошлись самые контрастные мнения о прошлом, в него уперлись прогнозы на будущее, им доказывают необходимость демократии и полезность диктатуры, в нем видят пример тиранической злобности и мудрой заботы о людях. Сталин перевернул представления о добре и зле и привел их к эпохальным сдвигам в судьбах целых народов, государств, союзов.
Однако люди еще не поняли, что с ними произошло в ХХ веке. И себя не поняли. В это время (революций и двух мировых войн, перестроек и реформ, расстрела СССР и распада социалистического лагеря) выплеснулось наружу все, что накопилось в них за две тысячи лет отсчета христианства. Накопилось много, а вину обычно перекладывают на других. И Сталин оказался фигурой, попавшей в эпицентр их непримиримых противоречий и борьбы. Поэтому нет более значимой и, одновременно, уязвимой фигуры, оставившей след в истории переломного ХХ века, чем Сталин. Нельзя поэтому двигаться далее, не осознав всей достоверности его роли в жизни планеты, не определив, в какую сторону он открывал двери исторического процесса, пользовался при этом праведным ключом или тайной отмычкой.
Однако подлинную оценку Сталина и сталинизма можно дать только с позиций того учения, которое он сам разделял: марксизма-ленинизма. Поскольку именно эта концепция по-настоящему ответственна, наиболее полно и глубоко, с самых истоков и начал мироздания рассматривает развитие природы и общества в их целостности, диалектическом единстве и последовательности. Именно здесь, проверяя взгляды и дела Иосифа Виссарионовича на соответствие этому учению, можно достичь наибольшей объективности оценок и выводов.
Самый ответственный момент в нашей советско-российской истории — это даже не социалистическая революция: здесь сказалась накопленная разница классовых сил. И — даже не победа в Великой Отечественной войне, здесь, в конечном итоге, выразилась материальная и духовная сила двух разных народов и стран. Самый момент — это построение социализма в нашей стране и принятие Конституции нового общества. Состоялась смена не просто одной общественно-экономической формации другой, какие в истории бывали и прежде. Произошла смена исторического вектора развития, качества в самом движении общества по пути прогресса. И именно в этот момент, в итоговой и отправной точке, Сталин изменил марксизму, отступив от буквы и духа революционной диалектики.
Маркс, Энгельс и, особенно, Ленин не раз повторяли, что последним периодом наличия классов в обществе является переходный от капитализма к социализму период, что с построением социализма, т.е. окончанием классовой борьбы в стране, общество будет двигаться далее не через смену у руля одного класса другим, как было прежде, а посредством управления материальным производством и общественными делами в интересах всего общества, а не какой- либо отдельно взятой группы или слоя.
Вот несколько свидетельств из того громадного наследия:
К.Маркс — Вейдемейеру, 5 марта 1852 года: «То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: …что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, …что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов» (Соч., т. 28, с. 427).
Ф.Энгельс. Развитие социализма от утопии к науке: «Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность. Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе с тем и государство как государство» (Соч., т. 19, с. 224).
В.И. Ленин, следуя и творчески развивая марксизм, привел к победе социалистической революции в России и заложил основы социалистического строительства. Ни на минуту не упуская из виду целей пролетариата — освобождение трудящихся от гнета эксплуататорских классов и утверждение новых форм общественного развития, — непрестанно разъяснял основные положения марксизма:
«Все знают, что марксизм есть теоретическое обоснование уничтожения классов» (ПСС, т. 40, с. 303). Вот так, если это кому-то неизвестно!
«Господство авангарда всех трудящихся и эксплуатируемых, т.е. пролетариата, необходимо на это переходное время для полного (выделено мной — авт.) уничтожения классов» (ПСС, т. 37, с. 87). То есть, и себя в том числе — как класса.
«Общество, в котором осталась классовая разница между рабочим и крестьянином, не есть ни коммунистическое, ни социалистическое общество» (ПСС, т. 38, с. 353).
«Мы ведем классовую борьбу, и наша цель — уничтожить классы. Пока остаются рабочие и крестьяне, до тех пор социализм остается неосуществленным» (т. 40, с. 304).
«…социализм будет тогда, когда не будет классов, когда все орудия производства будут в руках трудящихся» (ПСС, т. 42, с. 307)
«Будет диктатура пролетариата. Потом будет бесклассовое общество» (т. 43, с. 100).
Все эти выдержки настаивают на том, что общество, выходящее из переходного периода, социализм, и есть бесклассовое общество. В бесклассовом обществе нет классов, потому и нет классовой борьбы. Ленин часто и много говорит о борьбе, но нигде, даже с обострением ее в отдельные моменты переходного периода, никогда не отождествляет уничтожение классов с физическим устранением людей, их составляющих. Уничтожение классов — не боевая, не карательная и даже не репрессивная операция, а изменение производственных отношений в способе производства. Это — процесс достижения социального равенства людей на основе равного отношения к средствам производства. Экспроприация, по сути, — не «грабь награбленное», а обобществление средств производства, возвращение трудящимся созданного их же трудом общественного богатства. Не собственность создает труд, а труд создает собственность. Именно природа и труд дают начала зарождению и развитию общества. Эти взгляды в их системной целостности до поры до времени разделял и сам Сталин.
В брошюре «К вопросам ленинизма» в 1926 году он характеризует диктатуру пролетариата как «власть для уничтожения классов, для перехода в общество без классов, в социалистическое общество» (И.В. Сталин. Соч., т. 8, с. 30).
В Отчетном докладе XVII партсъезду в 1934 году — не менее определенно: «Взять, например, вопрос о построении бесклассового социалистического общества. XVII конференция партии сказала, что мы идем к созданию бесклассового, социалистического общества» (выделено Сталиным; соч., т. 13, с. 350).
Вторила ему и партийная пресса (источник: библиотека им. В.И. Ленина):
«Советская страна под руководством Ленина-Сталина завершает построение бесклассового социалистического общества» (сборник «О ликвидации классов в СССР», Ростов-на-Д., передовица ж. «Большевик» №8, 1936 г., с. 39).
«Новое в решениях февральского (1935 г.) Пленума ЦК ВКП(б) и VII съезда Советов — превращение нашего общества в бесклассовое, социалистическое» (там же, П.Юдин. О государстве при социализме. «Большевик» №8, 1936 г., с. 55).
«Вторая после завоевания диктатуры пролетариата всемирно-историческая задача — построение бесклассового, социалистического общества в СССР — в основном решена» (там же, А.Стецкий. О ликвидации классов в СССР. «Большевик» №11, 1936, с. 3).
И вдруг, на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов 25 ноября 1936 г., когда принималась Конституция победившего социализма (это был звездный час Иосифа Виссарионовича), Сталин объявляет утвердившийся социализм «классовым обществом» с «совершенно новым рабочим классом», «новым, советским крестьянством» и прослойкой в лице «совершенно новой, трудовой интеллигенции» (И.В. Сталин. Вопросы ленинизма. Изд. 11-е, с.с. 548-550). То есть, под ликующие возгласы и долго не смолкающие аплодисменты возвещается нечто противное тому, что было главным в марксизме, в ленинских программных установках, да и в собственных недавних заявлениях. Классы, оказывается, остались (частично!), но стали «новыми».
Как это? Почему? Зачем? Что это означает?
Можно себе представить, сколько и какие роились вопросы в головах искушенных в теории людей. Но Сталин обращается здесь к многочисленной рабоче-крестьянской аудитории, привыкшей считать себя классами и приветствующей «новизну» своей оценки. Он уверен в инерции масс и ведет свою линию. Куда?
Согласно диалектике, «новизна классов»— абсурд и совершенно неверная постановка вопроса. Классы реально существуют только в противоположности. Раб и рабовладелец. Крепостной и помещик. Пролетарий и буржуа. Если устранен один полюс, автоматически исчезает и второй. Люди, конечно, остаются. Но они меняют свое положение в обществе. Остаются не классами, а разными социальными, в соответствии с сохраняющимся разделением труда, слоями. Рабочий, крестьянин, интеллигент — все трудятся, но по-разному. Они не живут за счет чужого труда, как эксплуататоры, а обмениваются каждый своей долей труда посредством обмена его результатов. Это и есть социальное равенство бесклассового социалистического общества, предполагающее развитие всех своих членов в их способностях и предпочтениях, свободных в выборе трудовой деятельности, а не прикованных к ней классовой принадлежностью. В том собственно и состоит великое предназначение социалистической революции, открывающей новую эру социального прогресса и гармонизации жизни. Жить лучше всем, а не отдельным за чужой счет. Но куда же тогда ведет непоследовательность сталинской позиции в отношении классов?
Ответ находим в том же докладе «О проекте Конституции Союза ССР», чуть далее: «Я должен признать, — говорит Сталин, — что проект новой Конституции действительно оставляет в силе режим диктатуры рабочего класса, равно как сохраняет без изменения руководящее положение Коммунистической партии СССР (бурные аплодисменты)»(там же, с. 561).
Иначе говоря, классы «остаются», чтобы сохранить режим диктатуры пролетариата. Вне классов диктатура пролетариата — просто бессмыслица: нет классов, не может быть и диктатуры. Тогда как сохраняющаяся диктатура, в отсутствие подлинного пролетариата, но с сохранением «руководящего положения КПСС» в роли «приводного ремня», легко превращается из диктатуры класса в диктатуру личности.
Так, в надуманный тезис о «сохранении» классов проникает умысел о концентрации личной власти. По существу, на фоне бурного одобрения осуществляется скрытый государственный переворот. И вместо положенной, по логике развития, демократизации в обществе, уже в следующие 1937-38 годы разворачиваются массовые репрессии.
Думается, что Сталин сам этого не ожидал. В такой их массовости не было никакого смысла, и потому вряд ли они могли быть следствием воли или некой зоологической кровожадности, как изображают дело «непорочные» либералы. Но сознаться в произведенном подлоге и вернуть все назад он уже не мог. Репрессии поэтому возникли не как преднамеренный ход, а как естественный результат сохранения идеологии классовой борьбы, классовой непримиримости, выноса за исторические рамки административных устоев и учреждений, органов исполнения и контроля, силовых структур госбезопасности, присущих переходному периоду.
Но отступать уже было некуда. Сталин попросту загнал себя в тупик, из которого не было обратного хода. И в лучшем случае он мог лишь на практике исправлять вручную то, что заложил в теории. То есть, исправлять отдельные ошибки и перегибы, перехлесты и несуразности, предоставляя людям самим идти своим тернистым путем, в состоянии бессилия и беспомощности. Загубленные жизни — их миллионы. И не только в лагерях. А сколько мы потеряли талантов, гениев, патриотов, героев, могущих двинуть страну к космическим высотам прогресса! По сути же, в результате умышленной фальсификации марксизма репрессии возникли как второе издание недавно пережитой гражданской войны, но протекавшей теперь без видимых определений врага, линий фронтов, критериев победы. Стране пришлось сполна пережить всю глубину трагедии и — остаться в слепоте. Хрущев же ограничился лишь поверхностным разоблачением культа личности Сталина, но не причин выстроенной им диктатуры.
Люди же борются всегда: друг с другом, группа с группой, класс с классом, государство с государством. Волей-неволей они участвуют даже во множестве видов борьбы. С вступлением в социализм в силу ликвидации частной собственности и классов объективно закончилась межклассовая борьба в стране. Но осталась борьба между лицами: за успех, повышение в должности, звании, за материальное благополучие, за квартиру. Но если «классовую» сохранили, тогда естественно конкурентную межличностную борьбу легко спутать, принять и даже выдать за классовую, ради личной победы. В соответствии с имеющейся идеологией. Удивляет здесь даже не численность жертв, а количество участников гонений, как искренних, так и по злому умыслу и расчету. Если руководители страны этого не осознали, тогда трагедия продолжается и далее. Таков результат произведенной правки в марксизме сталинской рукой.
Приведя к победе социализма, он же и обрек его на поражение в последующем. Непостижимо только, в границах логики, как мы выстояли в войне с самой ударной, хищной и жестокой силой империализма, германским фашизмом. Но история не поддается субъективным выкладкам и расчетам. У нее свои мерки и критерии.
Однако злоключения наши на том не кончились. Сохранение классовой идеологии, верной для своего времени, забвение границ ее применимости, тоталитарные наслоения и бюрократизация жизни послужили смирительной рубашкой в развитии социализма, придали ему во многом уродливый характер. Далее последовали провал и со строительством коммунизма, застойные годы, поворот вспять. И сейчас мы харкаем кровью, едва освободившись от ее стягивающих пут. Люди, захватившие власть в стране, не разоблачили сталинскую фальсификацию марксизма, повинную в изломах социализма, — они просто отождествили сталинизм с марксизмом, чтобы издевательски порочить весь строй и завоевания. Затем все обрушили, страну распяли. Без попытки что-либо серьезно осмыслить, преследуя личный успех и деньги, принялись далее переписывать мировую и отечественную истории из своих субъективистских предпочтений. И, по сути, устроили третье, расширенное и дополненное, издание всё той же гражданской войны, углубленной теперь не только в слои и группы, но и в семьи и поколения. Бесконечный, похотливый блуд ушатами льется на нас из газет и ТВ, преднамеренно извращая смысл прошлого, стремясь заколотить и замазать все щели для правды и истины.
Пришло время проститься со Сталиным, размежеваться с ним как руководителем и деятелем некоммунистического и немарксистского толка, но концентрированного на себе властолюбца. Но не потому, что он неугоден нынешним «борцам» за свободу и демократию, а потому что он извратил саму эту борьбу своей подделкой марксизма, единственного учения, по-настоящему ответственного за прогресс. Никто, конечно, не может сегодня отнять победных заслуг Сталина в построении социализма и в Великой Отечественной войне, но и ни один честный человек не простит ему великих и неоправданных жертв в тех же победах.
Коммунисты, если они сознают ответственность за исторический прогресс, должны окончательно определиться со Сталиным. Хватит заниматься классовой борьбой в бесклассовом обществе, воров и жуликов называть буржуазией, воевать с фантомами.
Об авторе:
Марк Бойков. Родился 12 сентября 1938 года в с. Писцово Комсомольского района Ивановской области. Учился в городах Иваново, Горький (Н. Новгород), в Москве. Воинскую службу закончил в Одессе.
Профессиональное образование получил на философском факультете МГУ им. М.В. Ломоносова. Затем работал преподавателем философских дисциплин в вузах Волгограда и Москвы. Ветеран труда.
