Быть или иметь?
Исповедь
Без потерь не прожить –
Так зачем сокрушаться об этом?
Сдвинет брови закат,
Возложив поминальный букет
К монументу-мечте
Хмурым, наспех придуманным летом,
Как не делал никто
За последнюю тысячу лет.
Жаль вот, столько не жить,
И протекция вряд ли поможет:
Надо попросту сжать
Быль и небыль, как пальцы в кулак!
Если где-то саднит,
Если что-то болезненно гложет
Или просто мешает
Перемирия вывесить флаг…
Сгинут призраки тьмы,
Разметав грешной жизни обломки!
Мы шагнём в «никуда»
На ещё одну тысячу лет.
И ростками взойдут
Просвещённые наши потомки,
Старомодным отцам
Снисходительно глядя вослед.
Дожди
Который день – как будто конский топот.
Испарина. И нету сил дышать…
Шумят дожди вселенского потопа,
И им никто не в силах помешать.
Небесные в сердцах раззверзлись хляби,
Потоки вод, шутя, сбивают с ног…
Глаза слепит от бесконечной ряби
Всесильных капель, чьё начало – Бог!
И не сыскать желанного исхода,
Под шапкой пены тротуар иссяк:
Рыданьем тверди корчится природа,
И слёзы эти – вовсе не пустяк.
Но вот и кони медленнее мчатся,
Громада города со всех сторон видней…
А дождь на то и дождь, чтобы кончаться
Счастливым вздохом выплаканных дней!
Энтропия
Таиться ль от себя, себя ль в себе бояться,
Апостолом надежд над прошлым суд верша,
Когда всего милей лихой канкан паяца
Да полупьяных дней к концу спешаших шаг?
Когда, как глыбы льда, застывшие святыни,
Слезой былых потерь их тяжкий вздох полит.
Когда перед тобой раззверзся зев пустыни,
Решив – земная твердь уже не монолит.
Подняться ль до небес по холоду ступеней,
Ловя скупой мечтой, как Бальмонт, бег теней?
Плениться ль юных дев обманным песнопеньем,
Порочных юных дев, чей взор вина хмельней?
Иль обрести покой, за явь цепляясь рьяно,
Когда в краю озёр бездонной глубины
Не потревожит сна ни дней минувших рана,
Ни пращура портрет, молчащий со стены…
Старые друзья
Прожитое не поворотишь вспять,
Как лайнер в порт из долгого круиза…
И вот тебе давно не двадцать пять,
И в мир иной не за горами виза…
Теснее круг радетелей твоих,
Привычней скорбь прощальных эпитафий.
И юность щедро делишь на двоих
С альбомом пожелтелых фотографий…
С ним не хлебнёшь дешёвого вина
В прокуренном до синевы буфете,
И ходит тенью по пятам вина,
Что за друзей живёшь на этом свете…
Но как бы правда ни была горька –
Ты, стиснув зубы, прячешь раздраженье!
А где-то рядом времени река
Вершит своё обычное движенье…
Воспоминания
Разудалой синью бесконечная
Жизнь пьянит, как вешняя гроза!
Что же ты, краса моя сердечная,
Отвела стыдливые глаза?
Отчего тенистыми дубравами,
Радостно встречающими нас,
Звонкими, приветливыми травами
Ты идёшь, не поднимая глаз?
Согрешим ли в омуте смятения
Или разбредёмся кто куда:
Словно мимолётных грёз цветение
Обожгла студёна вода?
Будут и пророки, и пророчества,
Судный день и покаянья час…
За окном кружится одиночество
Снежной тенью тех далёких глаз.
Снег
Магия глаз. Нагота без опаски.
Бархат коленей. Сплетение нег.
Вечер, соавтором будущей сказки.
Город. Зима. И ликующий снег.
Вот он вальсирует в каменной чаще –
Чистый, блестящий, как звёздная пыль.
Ставший на миг предисловьем летящим
К нашей судьбе, не похожей на быль.
В зеркале прошлого
Мы бродили до самой зари
Безнадёжно и одиноко…
И потухшие фонари
Отражались зрачками окон.
Город спящий молчал как мог,
И, наверное, не случайно
Тишину так любил Ван Гог,
Охраняя какую-то тайну…
Беззащитность наивных грёз,
Непосредственность отношений,
И бриллианты упавших слёз,
И жестокость чужих решений.
Париж
Погружённый в раздумья о Сартре
И в согласии с ним на все сто,
Я сидел на московском Монмартре,
Расстегнув шерстяное пальто.
И на миг, воспарив над толпою,
Над железной привычностью крыш,
Вдруг увидел в мечтах пред собою
Разнаряженный шумный Париж!
Как же это, наверное, много,
Когда длань щедрый ангел простёр,
Заглянуть в мастерскую Ван Гога
И открытый для всех Сакре-Кёр.
Да, не часто подобное мнится:
Кофе чашечку в руку беру…
Вот такую вот заграницу
Мне навеял собрат по перу!
* * *
Ловлю отраженье в стекле
Как знак неотступной беды.
На виртуальной золе –
Рельефны скитаний следы.
Скучает в царстве химер,
Смачно жующих мир,
Счастливый на свой манер
Эстетствующий вампир.
* * *
Тронут прохладные пальцы рассвета
В царство теней ускользающий мрак.
Заворожённые магией света,
Встретятся с утром и лес, и овраг…
Вот горизонта окрасилась линия,
Сбросив стыдливо покров темноты.
Свежесть безбрежная – синее, синее
Небо посланцем заветной мечты…
Звуков грядущего дня пробуждение,
Час обновленья, свидания час…
Раннее утро. Надежды рождение.
И ожидание. В каждом из нас!
Лунное лето
Приветливые ангелы в ночи
Одарят упоительною дрёмой,
Наполнив грешный мир первопричин
И негою, и сладкою истомой.
В накидке звёздной странница-луна,
Ей ни к чему видавший виды посох.
Безмолвьем легкокрылым пелена
Укроет травы, мёрзнущие в росах.
О что за благодать порой ночной
Забыться в серебристых струях света,
Пленённым и покоя глубиной,
И обаяньем дремлющего лета!
Как бы со стороны…
Всему наперекор, как витязь на распутье,
С намереньем благим, извечным корнем зла,
Расфранченный декор в чертогах лилипутья,
Амурчиком нагим прицельно, из угла.
А облака плывут, похожие на грёзы,
Бедовых сизарей крыло пронзает высь,
Там вечными слывут классические прозы,
Там твердь земная – в точь Создателя эскиз…
По выступам камней видавшей виды суши
Беззвучна поступь тех, кто был честнее нас.
Урочище теней, друзей ушедших души
И искуплённый грех высокопарных фраз.
На рьяное «ура!» никто не отзовётся,
Июньский снегопад встревожит гладь реки.
И что из-под пера –шедевром назовётся.
И кто-то невпопад нам не подаст руки…
Камень
Привратник строгий, верный страж дороги,
Твоя судьба – веков капризных сор.
Каких людей тебя касались ноги,
Каких карет тревожил стук рессор!
Вздохнёшь устало: как всегда, не спится,
Весь хлад земли – до лучших дней постель.
Смутит покой насмешливая птица,
Вспугнёт Морфея мошек канитель.
Присядет кто-то, башмаки снимая,
Слугой манер сермяжной простоты,
И, видит Бог, тебя не понимая,
Как этот мир не понимаешь ты.
Я вернусь…
Я вернусь в свою юность
Дней коротких ненастной порою,
Когда мрак разбежится
По углам кабинетной тиши.
И сообщество книг
Ухмыльнётся вслед псевдогерою,
Что на старости лет
В пилигримы податься решил.
Я возьму на себя
Переулков арбатских усталость,
Может, встречу кого-то
Из испытанных школьных друзей.
Я вернусь на чуть-чуть,
На ничтожность, на самую малость,
Чтоб пройтись возле дома
Именитых московских князей.
Посидеть, где сидел
Сладко пахнувшим вечером вешним,
Целовался тайком
И шептал про любовь от души.
И не думал тогда
Стать ворчливым, унылым и грешным:
К сожаленью, нельзя
Словно пиццу заказывать жизнь.
Я вернусь в свою юность
Вместе с ней от себя защищаться!
Написал же поэт:
«Мы всегда возвращаться должны…»
Я вернусь в свою юность.
Я вернусь – навсегда распрощаться,
Перед нею своей
До конца не загладив вины.
Быть или иметь?
За душу человека борются два принципа –
Принцип обладания и принцип бытия.
Эрих Фромм
Тих сонный брег. Вдали от суеты
Нетленной мудрости в шкафах пылятся свитки.
А кто-то, от слепой вкусив мечты,
Сойдёт с ума подсчитывать убытки.
Ничтожны и плебей, и господин,
Ген алчности и вирус обладанья.
И так ли важно – Крез иль Насреддин
Не заслужил ни капли состраданья?
Восславим сущее, что не корыстно, нет,
А щедро, как седых веков преданье.
Как с алыми ланитами рассвет,
Как полное загадок мирозданье.
Рождения на свет восславим миг,
Могущественней таинства ухода,
Вселенского движения родник,
Восславим всё, чем дарит нас природа!
Умолкнет глас, пророк чужой вины,
Внимая поученьям «Энеиды»…
И залпом необъявленной войны
Нас встретит время новой Атлантиды.
Западня
Растерянно бьётся
В губительном трансе,
В бессовестно замкнутом
Узком пространстве.
Букашкой, пленённой
Оконными стёклами,
Спеша оправдаться
Губами чуть тёплыми.
Бессмысленно выгнутый,
Словно раздавленный
Зловещими, хищными,
Злобными ставнями.
Скрежещет зубами,
Как бешеный носится
И снова на волю
Униженно просится..
Символистам
Вечность, застывшая памятью вечность,
Ветры, безликие судьбы верша.
Мается, круга познав бесконечность,
Пленницей в склепе холодном душа…
Вензелем, вензелем вьюг растревожены
Думы, приникшие к телу земли.
Вихрем промчатся по тропам нехоженым
Те, что сумели и те, что смогли…
Снежность, кружащая снежность до времени:
Где ты, провидец судьбы ремесла?
В грудь силуэтом безродного племени
Ветры, которым не видно числа…
Выстрадав, бремя безумия выстрадав,
С мрачностью буров, отдавших Трансвааль,
Призраки, бродят бесплотные призраки,
Цвета ненастья накинув вуаль…
Явь
Явь огрызнулась нежданно-негаданно,
Явь самовластная, хищна, как тать.
Словно нечистому, запахом ладана
Мстительным оком возмездье нагадано,
Топью стращает коварная гать.
Где ж ты, святого порука неспешная,
Лекарь души и знаменье креста?
Кару снискала обыденность грешная,
Мнится, как пахнет черёмуха вешняя,
И покаяние шепчут уста…
Абсент
Червяк ничтожный, равный исполину,
Он рвался к звёздам в сладком полусне,
Воображая снежную вершину,
Своей мечты наперсницу извне.
Приют скитальца – в нём душе отрада
Среди безмолвья длящих век камней.
И он, жрецом священного обряда,
Покорный страж причудливых теней.
С глотком абсента мир в желанном виде:
Туманный взор, дурманное вино…
И так ли важно – в Пензе иль в Мадриде
Свой пить абсент кому-то суждено?
* * *
Мне бы было отрадно творить и любить
Под беззвучные капли осеннего сада,
Когда после дождя паутинная нить
Серебрится в багряном венце листопада…
Когда ветер утих, убоявшись того,
Что попробуй узнай у взъерошенной птицы,
И печалит негромко меня одного
Чуть заметной слезой на усталых ресницах…
Когда мысли, пульсируя жилкой виска,
Посвящают судьбе безымянную повесть.
И подтекстом надежды чужая тоска
Навещает мою беспокойную совесть…
Об авторе:
Александр Мамонтов родился 25.07.1950 года в Москве. Член Союза писателей России и Международного сообщества писательских союзов, член-корреспондент Академии поэзии. Доктор филологических наук, профессор, вице-президент Международной Кирилло-Мефодиевской академии славянского просвещения, действительный член Российской академии естественных наук (РАЕН), имеет звание почетного работника высшего профессионального образования Российской Федерации и ветерана труда.
Автор поэтических сборников и стихотворений в многочисленных печатных изданиях, включая «Московский литератор», «Поэзия», «Антология одного стихотворения», «Российский колокол», «Академия поэзии» и др.
Кавалер ордена «За верность долгу», награжден медалью Русской православной церкви Преподобного Сергия Радонежского первой степени, медалью «В память 850-летия Москвы», медалью «Дружбы» (СРВ), медалью «За заслуги в области образования» (СРВ), памятной медалью «300 лет Михаилу Васильевичу Ломоносову», Золотой Есенинской медалью, памятной медалью С. Я. Маршака. Отмечен дипломом лауреата «Золотое перо Московии» за книгу стихов «Поэт и мир» (2010). В 2012 году вышел поэтический сборник «Вглядываясь в себя».
