Новая жизнь нестареющей формы
Не хмурься, критик, не отринь сонета.
У. Водсворт
Годов Михаил «Я лишь о вечном с вами говорю…». Поэтический сборник. – М.: Интернациональный Союз писателей, 2018. – 395 с. (Серия «Современники и классики).
Одни поэты любят эксперименты, ищут новых форм и новых слов. Другие обращаются к классическим формам, которым следуют неукоснительно строго. И то и другое – крайности, интересные, привлекательные, но часто опасные либо сложные для восприятия.
Есть и другие поэты – те, кто вливает новое вино в старые меха, не задает строгого направления, от которого боится уклониться, но и не увлекает читателя по бездорожью. Этот путь самый трудный для поэта, но самый приятный для читателя.
Долго искать примеров не нужно – в издательстве Интернационального Союза писателей выходит сборник Михаила Годова «Я лишь о вечном с вами говорю…», полностью состоящий из сонетов.
Читатель найдет здесь классические французские и итальянские сонеты, английские, то есть шекспировские, изящно «сплетенные» венки сонетов и более редкие образцы и формы, в частности сплошной сонет – с одинаковыми рифмами, восьмистишие и сонет из пятнадцати строк.
Однако поэт не всегда безукоризненно следует правилам сложения сонета: иногда он пишет их заново, не ломая традицию, но создавая новую.
Так, венок сонетов «Симфония любви» автор не заканчивает магистралом, а предваряет сонетом-прелюдией, объясняя мотивацию рождения поэтического опуса. Это, с одной стороны, нарушает вековые традиции жанра, но с другой, придает ему новаторскую, свежую форму и звучание.
Другие сонеты начинаются с двух катренов с рифмовкой аbbа. После них ожидаешь двух привычных терцетов, но вместо этого Михаил Годов продолжает сонет третьим катреном на те же рифмы или четверостишием, которое рифмуется иначе. В конце следует «ключ» – две замыкающие строки, афоризм, подводящий итоги:
Одну мне участь, Боже, уготовь:
Платить всегда любовью за любовь!
Таким образом, новый сонет соединяет поэтику и форму классического и шекспировского сонетов, синтезирует их структуру.
Таких афоризмов у Михаила Годова немало, и многие из них пленяют глубиной мысли и четкостью формы, например:
Я за тебя, язык, опять краснею:
Уж лучше было б вовсе онеметь!
Либо в другом сонете:
Познать падение и взлет…
И верить в завтрашний восход.
Другая форма, характерная для сонетов Михаила Годова, — два катрена, которые не рифмуются между собой и продолжаются двумя терцетами. Тоже смело, тоже сочетает Шекспира с его предшественниками и тоже очень выразительно.
Однако нельзя сказать, что сонеты Михаила Годова всегда сохраняют приподнятую интонацию. Часто поэт обращается к изящной иронии:
Привет, бессонница, привет:
Я раб твой верный и любовник.
Строчу очередной сонет –
Ты неудобный подголовник.
Попробуй тут с тобой усни,
Когда меня ты искушаешь…
Столкновение «высокой», книжной и разговорной, обыденной лексики в целом присуще поэзии Михаила Годова. Он мастерски оперирует всеми пластами языка. В его стихах нетрудно найти и устаревающие слова, такие, как «блудница», «жуир», «пучина», и поэтическую лексику – «самозабвенье», «уста», «гений» в значении «дар», и многое другое. В стихотворениях, интонация которой ближе к иронической, чем к лирической, поэт прибегает к языковой игре: «в упор угрозы гроз не видя», «столб соляной – укор «столпу» — значения и звучание слов перекликаются, усиливая и подчеркивая друг друга.
Однако не стоит подозревать поэта в поэтическом снобизме. По воле автора его сонеты, до того возносившиеся на вершины слова, спускаются к просторечиям, к арго и даже вульгаризмам. «Плевать в душу», «бабы», «тряхануть», «дурдом» — пожалуй, такая лексика может шокировать читателя, настроившегося на иную манеру повествования, тем более что сонеты, в которых наиболее полно сконцентрирована «низкая» часть русского языка, следуют вскоре после образцов классической любовной лирики.
Но вкус и чувство меры Михаилу Годову не изменяют. Поэт проходит по кромке грязи, принуждая читателя всмотреться в нее, но не сталкивает в нечистоты и не погружается туда сам. Он сохраняет равновесие, балансирует на грани, но не переступает ее:
Историю, как девку на панели,
Не церемонясь, тискают и мнут,
И каждый извращенец, вор и плут
Ее имеет за гроши в борделе!
Остро. Едко. Страшно. И поэтому отпечатывается в душе того, кто читает эти строки.
Тематика сонетов Михаила Годова так же разнообразна, как и средства, которыми она выражается. Читатель найдет и любовную лирику, и философскую поэзию, и гражданскую, и, конечно, стихи, посвященные теме поэта и поэзии. Благо сам жанр сонета располагает к этому, как и к реминисценциям, обращениям к литературе и истории.
В стихи Михаила Годова без малейшего принуждения входят Ромео и Джульетта, дон Жуан и испанская красавица Инезилья, Мона Лиза и Гоген, который «свой Париж бросает вдруг». И, конечно, «Шекспир, Петрарка, Данте Алигьери», которые «на века прославили сонет» и чью традицию перенимает и переплавляет Михаил Годов, следуя своим путем, но по ими начертанным картам.
