МИР НА ЛЮБВИ СТОИТ, КОНЕЧНО!
Волшебные с
О, сколько лет в моих ушах звенят
Слова, что ярче роз и чище лилий!
В них пряный хмель. Я пью их сладкий яд.
В них — мир чудес. Ты прошептала: «Милый…»
И вновь гореть, и вновь любить я рад.
Вся жизнь моя перевернулась вмиг,
И кругом голова — от слов горячих.
Ещё, ещё проговори! Не прячь их,
Волшебных слов, так сердцу дорогих,
Что ярче роз и лилий золотых!
Твои слова… Заслышав их едва,
Схожу с ума — кругом голова.
И мне никак не разгадать загадки:
Ну почему они так дивно сладки —
Слова любви, волшебные слова?!
Моя звезда
Жемчугом звёзды в небе светят.
Вот одна сгорела!
Кто на Земле сиё заметил?
Нет землянам дела…
Как мирозданье, я просторен
И глубок душою.
Я не один в житейском море.
Но согрет — звездою.
Свет, согревая, душу лечит;
Лечит чудо света.
Если звезда вдруг канет в вечность,
Льдистой стану планетой.
Огонь жизни
Земля моя вокруг литого солнца
Вращается уж сколько лет подряд!
И солнце золотым огнём смеётся,
Ни слова о любви не говоря.
Вращается земля вокруг светила,
А я — вокруг тебя. О, что за вальс!
Не отпускает притяженья сила,
К себе не приближая в тот же час,
Вращаться заставляя по орбите,
Горя любви сияющим лучом.
И я, как солнце знойное в зените,
Пылаю сердцем так же горячо.
Пускай горят в груди протуберанцы,
Чтоб жар их согревал весь шар земной.
За жизненный огонь давайте драться!
Гореть давайте! Жизни нет иной!
В очереди
Здесь людей стоит не меньше тыщи —
Все надежд волнующих полны.
Очередь длинна.
Стою в хвостище.
От меня до продавца — как до Луны.
На резину очередь похожа…
Кто подходит, кто прошёл вперёд.
Как костяшкам в счётах, даже строже,
Каждому ведётся здесь учёт.
Кто-то шелестит рублями гордо,
Кто-то рот разинул до ушей.
Кто-то, получив желанный свёрток,
Из толпы выходит поскорей.
А когда и мой черёд приблизился,
Кончилось всё то, за чем стоял.
Что за невезенье!
Муки кризиса,
От которых чуть не зарыдал.
Хорошо ещё, что чувства нежные
Не попали в руки к продавцам:
Без любви б остался неизбежно я —
С молотка б ушёл любви бальзам.
Хочется быть вместе
Я девушек немало в жизни встретил,
Цветы дарил им, нежно обнимал,
Порою обо всём забыв на свете,
Я как мальчишка голову терял.
И, как пчела и бабочка порхая,
Я от цветка к цветку перелетал,
Забот не зная и хлопот не зная,
И вдруг… Тебя!.. Случайно повстречал.
Как будто ты ко мне пришла из сказки,
Что Золушка — красива и стройна.
Познали мы любовь и радость ласки,
И наше счастье видела Луна.
Ну а недели быстро проходили,
И мы, конечно, ссорились порой.
Обиды были, недомолвки были,
Но тучи обходили стороной…
И пусть сегодня хмуро за оконцем
И тучи над домами бродят вновь,
Но знай, что выше туч сияет солнце —
А потому да здравствует любовь!
Вовсе я не мотылёк…
Все девушки меня в непостоянстве
Всё чаще начинают укорять:
Мол, мотыльком витаю я в пространстве,
Способный не давать, а только брать.
Мол, прыгаю кузнечиком беспечным,
С цветка перелетаю на цветок.
И толстокожим стал, и бессердечным,
Любви меня не поражает ток.
Царицу из цариц, мол, выбираю,
Живу лишь для забавы, для игры.
То встретил Аду, то влюбился в Раю,
Сравнив глазами звёздные миры.
Пусть молодость я сравнивал с весною,
Порой кружа над пропастью во ржи,
Но, девушки, не смейтесь надо мною,
Не раньте поэтической души!
Пускай слова любви дарил я многим
И сладкие ответы получал,
Однако был не мотыльком убогим,
Хоть жизнь порой напоминала бал.
Нет, вовсе я не мотылёк влюблённый,
Порхающий бездумно, не комар —
Во мне, поверьте, трудится бессонно
Душа пчелы, сбирающей нектар.
Сто и одна
Не зря судили люди обо мне,
Что очень боек я, видать:
Составил список милых в тишине,
А в нём их целых сто да пять.
О, как я жил, спешил, грешил, любил!
И так бездумно… О Аллах!
На сто кусочков сердце я разбил,
Развеял чувства в пух и прах.
Судачат так… Однако не спеши,
Моя прелестная, мне слать упрёк,
Что я лишён отзывчивой души,
Что на любовь откликнуться б не смог.
Взгляни на небо… Сколько звёзд в ночи!
Но ярче звёзд, заметь, Луна.
Давай о прошлом лучше помолчим.
Всех драгоценней Ты. Одна!
Это я!
В мире много всяческих чудес —
В блёстках ты похожа на берёзку.
Не снежинки ль сыплются с небес
На твою пушистую причёску?
Не снежинки, нет. Не утаю,
Чтоб меня всегда ты узнавала,
Видишь, я на голову твою
Сыплю жемчуг с лунного овала.
И дома, и горы, и сосну
Украшая днями и ночами,
Это я забрался на Луну,
Чтоб тебя осыпать жемчугами.
«Умираю»
Когда к тебе я прикасаюсь нежно,
Ты шепчешь:
— Умираю, ой, не тронь!
А я хочу ещё сильней, чем прежде,
Прильнуть к тебе — так жжёт меня огонь.
Люблю тебя и от любви сгораю,
Горю, светясь любовью изнутри.
Закрыв глаза, ты шепчешь:
— Умираю!..
Ещё, ещё то слово повтори!
Что за блаженство быть твоим избранником!
И счастье в том, любви моей заря,
Что за этим несказанным «умиранием»
Ты заставляешь жить меня горя.
Самое лучшее лекарство
Лежу бревном я на больничной койке…
Поднять бы веки, да не хватит сил;
Попить воды бы, да рукою только
Я в этот час едва б пошевелил.
И рёва ста могучих тепловозов
Я не расслышу в этот тяжкий час.
Позвать врача, когда он даже возле,
Смогу я вряд ли… Я без сил…
Погас.
Текут, текут в крови моей лекарства,
А толку-то от них, похоже, ноль.
Вот если б ты пришла, сказала:
— Здравствуй! —
Что было бы, что стало бы со мной?..
Тогда бы, чтоб лицо твоё увидеть,
Сумел бы веки тяжкие поднять
И, на зыбучей этой койке сидя,
Руками крепкими тебя обнять.
А если бы «люблю», желанная моя,
Сказала ты — ответил бы:
— И я!..
Исцеление
Пока ты жив-здоров и силы вдоволь,
Зачем идти к какому-то врачу?
Но вот тебя согнуло как подкову,
И ты хрипишь: «В больницу я хочу…»
И мочи нет ещё промолвить слово.
Случится ли какая-то обида,
Настигнет ли меня слепой навет,
Я не подам, конечно же, и виду,
Но сердце застучит: «Нет-нет, нет-нет…»
И вспомню я тебя… Забыл я… Стыдно.
И прихожу к тебе…
И ты, как прежде,
Искусно исцеляешь от всего,
А пуще — от обиды, горькой, свежей,
И наполняешь радостью живой,
И волею, и благостной надеждой.
И вот с тобою, уходя, прощаюсь —
Такой окрепший, зоркий, будто был
Отпущен из больницы я с вещами
В привольный мир, что дорог мне и мил…
Приду «болеть» с весёлыми очами!
Нелётная погода
С тобою расстаюсь я. Вылет скоро.
Разлуку предстоит нам претерпеть.
В командировку шлют меня, собкора,
Но, видно, не смогу я улететь.
Разбушевавшись, буря наложила
На мой полёт запретную печать.
Не оттого ль пурга так запуржила,
Что нас с тобой не хочет разлучать?!
Осеннее облако
Печально проплывают облака,
Как будто слёзы в них таятся.
Нет светлых дней, не видно их никак,
И нечем нынче любоваться.
Сырой земле зачем он, этот дождь?
Коль честно — никакого прока.
А ты обиду за обидой льёшь
В меня — подобием потока.
Скажу я так:
— Хоть осень на дворе,
А облакам не место в доме.
Давай же, вопреки такой поре,
Яви лицо — с улыбкой, молодое!
Уходишь…
Словно гром среди ясного неба —
Ты уходишь!.. Стою, как в ночи,
Я стою одиноко, нелепо,
Хоть завой, хоть кричи, хоть молчи!
От тоски моё сердце пылало б,
Но его ты уносишь с собой.
В мире девушек славных немало,
Но куда… с бессердечной судьбой?
Ты уносишь с собой мои руки,
Так ласкавшие ночью и днём…
Мои ноги… томленья разлуки…
И мечты о сыночке моём…
И дорогу к цветущему маю…
И свеченье пустынного дня…
Ты подумала: «Вот я бросаю…»
А на деле — уносишь меня!
Однако ты со мной
(Из дневника не желающего стареть поэта)
Любимая, желанная моя,
Теперь ты стала не моею…
И верю в это, и не верю я,
Душа забыть тебя не смеет.
Проснувшись ночью, маюсь и брожу,
Все думы о тебе, о дальней…
Не ночь, не сон — обрывистая жуть!
Что делать мне в оглохшей спальне?
Где годы молодые?.. Я с тобой
Был рядом, а потом — всё реже.
С тобой — другой, быть может, дорогой,
Но в мыслях ты со мной, как прежде.
Со мною рядом верная жена.
Грех жаловаться, не один я.
Но ты — во мне звучащая струна;
Тебе — словесные картины.
Земляки
Нечаянно встретились двое.
Я замер.
И ты замерла.
«Мы не земляки ли с тобою?» —
Такая вот мысль проплыла…
Такая вот встреча!..
И дрожью
Окуталось сердце моё.
Мы так, понимаешь, похожи,
Как будто одно мы — вдвоём.
Ты рада нечаянной встрече,
Как будто разлука была.
Спроси же!..
Я сразу отвечу.
Хотела спросить.
Не смогла.
Так может быть, я?..
Подожди-ка…
Ах, славный пойдёт разговор!
А может быть, сблизимся тихо
И глянем, обнявшись, в упор?
Полслова, всего полсловечка
Сейчас бы случайно найти!
И мысленно берегом речки
В родимые дали уйти…
Дождь во время жатвы
Земля потрескалась от зноя.
Но нет с небес воды…
Прошло томленье земляное.
Пришла пора страды.
И тут поплыли в небе тучи.
Дожди прикрыли свет.
Что может быть, казалось, лучше,
Да радости-то нет…
Как запоздалый дождь, явилась —
Полна любви, ума…
Ты — небом явленная милость?
Укор?..
Реши сама.
Признание поэтов
Нам чувств не обуздать — бегут стремглав —
Так любим мы неистово, мятежно
И дарим сердца чистые надежды,
Их вёдрами по-царски расплескав.
Мы яростно влюбляемся в стихах,
Чтоб к милым Афродитам причаститься:
К ним золотые птицы на ресницы
Летят и там сидят, как на ветвях.
Пригоршни звёзд полуночных весной
К ногам любимых сыплем мы, как зёрна,
Одолевая все угрозы шторма,
Терпя в пустыне нестерпимый зной.
О девушки! Светло и невесомо
Пускаемся в стихах мы с вами в пляс.
А в жизни далеки от вас: ведь нас
Жена и дети ожидают дома.
Зачем???
Все для тебя готовы лезть из кожи —
Давать тебе советы без конца.
— Смотри-ка, будь с мужчинами построже! —
Кричит сестра у самого крыльца.
— Забудь его! — заладила подруга. —
Ума лишилась, что ли? Не пойму.
Взгляни, каких парней полна округа!
А ты упорно тянешься к нему.
Чужого мужа любишь?
И не стыдно?
Себя ценить не хочешь ты совсем.
Себя не уважаешь, очевидно.
Зачем же с ним встречаешься?
Зачем???
Отец нередко дома повторяет,
Что смолоду, мол, нужно честь беречь.
И мама учит:
— Доченька, родная!
Будь умницей!.. —
И всё о том же речь.
А ты не внемлешь ничьему совету,
Махнув на все нотации рукой.
Ну что ж, сказать могу я по секрету:
Любовь бывает именно такой!
Наука любить
Я полагал: поскольку ты неопытна,
Ещё огонь и воду не прошла,
Тебе могу давать советы пробные
И разъяснять, что значит свет и мгла.
Я поучал тебя всему, пожалуй:
Чтоб зря не горевала ты порой,
Не предалась любви большой пожару,
Женатых обходила стороной.
Я поучал тебя, чтоб не скучала,
Когда с любимым разлучает даль.
Советов разных выдавал немало,
Читал тебе нередко и мораль.
Как будто в мудреца я обратился
И ожидал: ты станешь волевой…
Но у тебя внезапно научился
Любви безумной, страсти огневой.
Свечусь надеждой
Из-за меня ты столько претерпела!
Ты столько испытала в жизни бед
Из-за того, что от любви пьянела,
Не думая нисколько про запрет.
Из-за меня родня тебя ругала,
Упрёки сердце ранили не раз.
Бывало, что украдкой ты рыдала,
Роняя жемчуг из бессонных глаз.
Из-за меня узнала столько горя —
И всё же вновь страдать готова так.
Что б я ни сделал — как не выпить моря,
Судьбы твоей не скрасить мне никак.
Из-за меня все выстрадала драмы…
Но я свечусь надеждою одной:
Назвать себя могу счастливым самым,
Когда счастливой станешь ты со мной.
День рожденья
Вновь строки посвящаются тебе лишь:
Сегодня день рожденья у тебя!
Ты радость и беду со мною делишь,
Заботясь обо мне, меня любя.
Бумага — снег.
Как снегири, все мысли
Вдруг разлетелись клочьями огня.
А рифмы все сосульками повисли
На языке строптивом у меня.
Что пожелать?
Чего бы ни желал я,
Все мелким будет выглядеть, смешным.
Поёт, как канарейка, жизнь-каналья
О скором приближении весны.
Известно: жизни — жёлтой канарейке —
Красиво петь не вечно суждено.
И снова ты, моя золотошвейка,
Судьбы моей латаешь полотно.
В моей судьбе всегда полна участья,
Себя ж порой не ставишь ты ни в грош.
Хоть родилась для собственного счастья,
Однако для меня, мой друг, живёшь.
Конечно, ты!
«Совсем не любишь ты меня, наверно,
Не посвящаешь мне стихов уже…»
Нет, милая, люблю тебя безмерно.
Слов нежных — море у меня в душе.
Растёт стихов к тебе столпотворенье
В моей душе, похожей на цветы.
Короче, сам я весь — стихотворенье.
«Кто автор?» — спросишь.
Ну конечно, ты!
Не знал бы
Много есть на свете женщин разных:
Взбалмошных, заносчивых, дурных,
Беззаботных, вероломных, праздных,
Вспыльчивых, блудливых, озорных…
Кто-то любит до смерти, а кто-то
Лишь играет в пылкую любовь,
Строя мину, словно бы для фото —
Так кокетка будоражит кровь.
Та умна, а та глупа как пробка.
У иной три раза в день роман:
Ведь в любовь, как шоколад в коробку,
Норовит упаковать обман.
Слёзы льют иные, те хохочут,
Над моей судьбою зло шутя.
Обещают и в супруги прочат,
Нарушая клятвы день спустя.
Вновь про женщин под салюта залпы
Размышляю, хлеб жуя ржаной:
Не было бы их — и я не знал бы,
Что живу с бесценною женой.
Но, милая…
Вот и тебе, любимая, немало,
Уж сорок лет… До нынешнего дня
Не думал я, что снова, как бывало,
Ты околдуешь нежностью меня.
Года летят… Но, милая, опять я
Хочу, чтоб через сорок лет и зим
Огонь души твоей — моё распятье! —
Как и сегодня, был неотразим.
На чём стоит мир?
Мир на любви стоит, конечно!
К родной сторонке. И к семье.
К мужчине. К женщине. К скворечне.
И к ученической скамье.
Мир на любви стоит, конечно!
Всему на свете грош цена,
Коль нет любви, сердечной, вечной,
Нас возносящей в стремена.
Мир на любви стоит, конечно!
Мы не пойдём на поводу,
Коль будем с нею не беспечны
И не подпустим к ней беду.
Мир на любви стоит, конечно!
И потому-то все мужи
Готовы в бой идти кромешный —
Любви великой послужить!
С башкирского перевели И. Тертычный и А. Яни.
МАЦУО БАСЁ в переводе Марселя Салимова
Случится же такое: на старости лет я влюбился! Не в какую-нибудь молодую красавицу-японку, как это обычно случается с моими творческими коллегами, а в старика Басё, точнее, в его поэзию. Он считал, что поэзия — особое состояние души и творения её должны рождаться с приходом озарения. Наверно, дух Басё подействовал: ко мне пришло озарение, и я перевёл никогда не устаревающие хокку великого японского поэта на языки самых многочисленных, после русских, коренных народов России.
Хокку на башкирском
Юл күрһәтеүсе
Ай саҡыра: «Инеп сыҡ».
Юл сатында өй.
***
Үҙ туғанына
Ирис япрағын һуҙҙы.
Йылға көҙгөһө.
***
Бамбук бөгөлдө,
Ҡар яуғас. Бар донъяһы
Ҡапланып китте.
***
Ялан сәскәһе
Шәфәҡ нурында мине
Әҫир итте бит.
***
Урман һыҙаты.
Тау битендә – тас билбау,
Ҡылыс тағырлыҡ.
***
Нимә яуланым?
Бейек тауға менеп, мин
Ял итеп ятам.
***
Ҡарап туймаҫлыҡ –
Тау өҫтөндә ай балҡый.
Минең Тыуған ил.
***
“Көҙ килде бит!” – тип
Бышылдай һалҡын елдәр,
Тәҙрәмә ҡағып.
***
Ел дә томан –
Уның түшәге. Бала
Баҫыуҙа ята.
Хокку на татарском
Елгалар ташкан.
Челәннең суда аягы
Кыскарып калган.
***
Җил юлында тал.
Моңлана анда былбыл –
Талның күңеле.
***
Кәккүк җырлары!
Юкка тынып торалар
Безнең шагыйрьләр.
***
Диңгезгә ташлыйм
Искергән эшләпәмне.
Кыска гына ял.
***
Кышкы басуда
Крестьян эзләп йөри
Тәүге шытымны.
***
Чәчкәләр шиңде.
Тик оча орлыклары,
Күз яшьләре күк.
***
Бик иске буа.
Дөнья ярып сикерде
Бер бака суга.
***
Көнбатыштан да,
Көнчыгыштан да… Салкын
Җил исә миңа.
***
Буш калган оя.
Ташланган өй нәкъ шулай –
Күршебез китте.
Об авторе:
Марсель Салимов, родился в 1949 году в Башкортостане. Заслуженный работник культуры РФ и БССР. Кавалер ордена Дружбы. Автор более 30 книг. Его произведения переведены почти на полсотни языков и опубликованы во многих изданиях в России и за рубежом. Лауреат международных литературных премий имени С. Михалкова (Россия), «Алеко» (Болгария) и имени Н. Гоголя (Украина), победитель всероссийских и международных конкурсов. За выдающиеся творческие достижения ему присвоено почётное звание «Золотое перо России».
