Любовь по-советски
Отрывок из повести
«Все это было бы смешно,
Когда бы не было так грустно…»
М.Ю. Лермонтов
Это случилось тогда, когда не было ещё на Земле ни компьютеров, ни мобильных телефонов и, самое страшное, – Интернета. В таких условиях в центре Евразии, на отрогах Уральских гор, жили и наши не совсем далёкие предки – советские люди. Интересными были они, эти самые советские люди: жили честно, как могли, работали на совесть и влюблялись не по Интернету. Да и любили они по-особенному – по-советски…
В первый год работы в районе начальником строительной организации у Фаниля Зарипова, как у большинства недавно занявших ответственный пост, до многого не доходили руки. Ведь только в течение одного дня наваливалась уйма дел! Приходилось участвовать во всевозможных собраниях, совещаниях, оперативках, принимать рабочих, а нередко и их жён по самым различным, практически далёким от строительства, вопросам. И в то же время молодой руководитель находил время для посещения и осмотра объектов, разбросанных по району на многие километры.
В один из таких дней Зарипов отправил вечером шофёра домой, а сам сел за руль и поехал на объект недалеко от райцентра, где возводился животноводческий комплекс. Но там никого уже не было. «Надо было пораньше приехать», – упрекнул себя Фаниль.
Он неторопливо обошёл стройплощадку и уже собрался было сесть обратно в машину, как внезапно возле груды кирпичей увидел девушку. Начальник удивился, что в такой поздний час она одна на объекте.
– Я-я… – растерялась девушка, – здесь работаю. А вы кто?
– Ну, я… шофёр, – неожиданно для себя пошутил Фаниль и добавил, – Между прочим, первого класса!
Девушка с сомнением оглядела Зарипова. Больно уж одет он был не по-шофёрски. Шляпа, хорошо отутюженный костюм, белоснежная рубаха и яркий, красный в белую крапинку, моднейший галстук мало соответствовали облику водителя.
– Раз так, то не подвезёте меня до райцентра? – нашлась девушка.
– А что же вы здесь задержались?
– Машину ждала. Мастер обещал автобус прислать за нами. Подруги не дождались и потопали пешочком, а я решила дождаться…
– Но зачем же было столько ждать?
– Так ведь человек дал слово. Как не верить?
– Тогда считайте, что ваш мастер прислал меня за вами. Прошу в машину! – Фаниль с улыбкой открыл перед ней дверь.
Девушка оказалась не из робких, тут же согласилась. Уже в машине начальник продолжил разговор в весёлом тоне:
– В районе я вроде бы всех красавиц знаю. А вот вас вижу впервые.
– Я жила в городе. Тут работаю всего неделю.
– Что же это вы бросили город? Молодые люди обычно поступают наоборот.
– Здесь у меня мама. Вот я и вернулась к ней. Не могу же её одну оставить.
– А если выйдете замуж, тогда как? – продолжал в шутливом тоне Зарипов.
– Я вообще не собираюсь замуж выходить! – твёрдо ответила девушка и недовольно посмотрела на «шофёра первого класса».
– Как это не выйдете? – Зарипов пытался в зеркале углядеть выражение лица пассажирки.
– А вот так! Нам с мамой и вдвоём неплохо.
– В восемнадцать лет все так говорят. Посмотрим, что скажете годика через три-четыре!
– Мне уже двадцать один, а не восемнадцать, – парировала девушка.
– О! – сделал удивлённое лицо Фаниль. – Действительно немало! – продолжал шутить он. – Звать-то как?
– Гаухар.
«Можно было бы ей дать имя Минлебика, – подумал Зарипов, любуясь личиком девушки с родинкой на левой щеке. Чёрная волна волос покоилась на слабеньких плечиках. – Такая хрупкая, и как она решилась пойти на стройку?»
– Красивое имя.
– Обыкновенное, – отмахнулась Гаухар.
Не желая прерывать разговор, Зарипов спросил:
– А как работа, нравится?
– Ничуть. Я ведь только ради мамы. А так хочу стать врачом.
– Чего ж тогда подались в строители? – напирал начальник.
– Мне говорили, что, если работать на стройке, можно быстрее получить квартиру, – откровенничала Гаухар. – Квартира мне сейчас позарез нужна. Вернее, маме.
– Ей негде жить?
– Вроде бы и есть, а на самом деле нет.
– Как это?
– А это значит, что крыша над головой есть, но… Печное отопление. Дрова нужно готовить, воду носить метров за двести. А мама у меня старенькая, – продолжала печально девушка и всем видом показывала, что глупые вопросы водителя её раздражают. – Вот я и хочу заработать квартиру со всеми удобствами. Чтобы она хоть в старости пожила нормально.
– А отец? – допытывался Фаниль.
– Он… Тоже – и есть, и нет.
– Извините, Гаухар…
– Да ничего. Бросил он нас.
Откровенность девушки подкупала Зарипова. Он всё больше проникался к ней уважением.
– Маму вашу как зовут? – неожиданно спросил Фаниль.
– А зачем вам?
– Видите ли, Гаухар, я вырос в этих местах.
–Тогда, наверное, знаете мою маму. Нагима…
– Кем работает?
– Учителем. Сейчас на пенсии.
– Нагима-апай?![1] Да ведь я у неё учился… Надо же! – заулыбался Зарипов и смотрел на пассажирку уже совсем другими глазами. – Как она сейчас? Здорова?
– Частенько болеет. Вот почему я здесь.
– Да-да, понял. Вспомнил я свою учительницу…
Разговор неожиданно прервался, и в машине наступила тишина. Только равномерно и гулко работал мотор, да изредка камушки из-под колёс дробно молотили по кузову.
Перед глазами Зарипова предстала его первая учительница. Гладко причёсанные чёрные волосы… Всегда опрятно и строго одета. Белоснежный воротник жакетки подчёркивал её красивое смуглое лицо. Зимой в школе она снимала валенки и ходила в туфельках. Так одевалась только Нагима-апай. А как она красиво и ровно писала на доске! Она бывала и строгой, и весёлой. Настроение зависело от успеваемости учеников.
Трудно в наше время даже представить, каким уважением у родителей пользовались учителя. В селе ни один человек не смел сказать что-нибудь плохое в их адрес.
«Как похожа Гаухар на маму!» – Зарипов непроизвольно обернулся и посмотрел на девушку. Те же искорки в глубоких, чёрных, как южная ночь, глазах. Ясное, открытое улыбчивое лицо, полные чувственные губы… Фаниль обратил внимание, какие у девушки длинные ресницы. Вот Гаухар, нахмурившись, прикрыла глаза. Точно так же делала и Нагима-апай, когда ученик плохо отвечал урок…
На повороте машину крепко тряхнуло. Фаниль не успел вывернуть руль, и она сползла в придорожную канаву. «Раззява! – выругал себя Зарипов. – Размечтался! Загляделся! Слава Аллаху, хоть не опрокинулись».
Мотор натужно взвыл и замер. Фаниль спешно выскочил. И тут же, открыв заднюю дверцу салона, вызволил дрожащую от испуга девушку.
– Ну, как? Душа в пятки ушла? – нарочито спокойно пошутил Зарипов. – Очень испугалась?
– Ничего я не испугалась! – Вскинув красивую головку, девушка стала поправлять волосы. – Какой вы шофёр, да ещё и первого класса?! Не знаю, кто вы… Может, и машина-то не ваша! – нервно говорила она.
– Это точно, машина не моя.
– Я так и думала… – шагнув в сторону, заметила девушка. – Знаете, вы кто после этого?
– Не знаю, – пряча усмешку, ответил Фаниль. – Может, скажете?
– Вы – врун и хвастун! Тоже мне «шофёр первого класса»! На ровной дороге в канаву заехал. Нет уж, лучше я пешком пойду! Может, попутная машина попадётся.
– Гаухар, вы уж извините. Я же не нарочно.
– Не хватало ещё, чтобы вы свалились в канаву нарочно! – с этими словами Гаухар направилась в сторону села.
– Куда вы? Ночь же! Дорога-то длинная! – кричал вслед Зарипов.
– Ничего, дойду! – даже не оборачиваясь, бросила Гаухар.
– Это же ребячество. Вернитесь! – кричал вслед Фаниль. Хотел было бежать за ней, но… Что он, мальчик, что ли!
«Досадно и смешно», – подумал Зарипов и открыл капот машины…
***
Достав ключи, Фаниль склонился над заглохшим мотором. Но сколько ни возился, так и не нашёл причины поломки. Вытерев со лба испарину, он бросил копаться и поднялся на шоссе.
«Машина, ладно уж, до утра может подождать. Но куда ушла эта взбалмошная девчонка?» – тревожно думал он и начал кричать:
– Гаухар! Гау-ха-а-ар!
– Да не кричите вы! Всех птиц разбудите! – вдруг появилась из темноты девушка. – Я и не думала уходить. Не в моих привычках бросать человека в беде, даже если он… не шофёр первого класса!
– Где же вы так долго были?
– У моста стояла. Ждала, пока вы машину наладите. Не дождалась. Вот и вернулась, – то ли иронично-шутливо, то ли серьёзно говорила девушка.
– Видите, я всё ещё вожусь с ней. Выходит, что я на самом деле хвастун, как вы сказали.
– Да не принимайте вы близко к сердцу мои слова, – виновато сказала Гаухар. – Это я со злости ляпнула.
Фаниль лихорадочно ломал голову: что теперь делать? Пойти пешком? Рискованно оставлять машину в кювете.
Гаухар словно разгадала его мысли и сочувственно спросила:
– Дома, небось, заждались?
– Да, Гаухар. Пойдёмте. Вас, наверное, тоже мама ждёт, волнуется.
– Она уехала к родственникам.
– Однако надо идти. Пошли!
– А как же машина? – удивилась девушка.
– Думаю, ничего с ней не случится. Дорога эта безлюдная.
– Э-э-э, нет! – возразила девушка. – А если бы машина была ваша, вы бы её оставили здесь? Вряд ли!
– И что тогда делать? На себе тащить?
– Вы идите. А я останусь машину сторожить, – категорично ответила Гаухар.
– Пошли-пошли. Тоже мне, грозный сторож!
– Никуда я не пойду! – заупрямилась девушка. – Дождусь рассвета здесь. Ничего со мною не случится. И вообще, почему вы командуете?
«Молода, а упрямства хоть отбавляй», – с досадой подумал Фаниль. Потом он рассмеялся и сказал тихо:
– Ладно, будь по-твоему. Знай, ночи уже холодные.
И только сейчас Гаухар почувствовала холод наступающей ночи.
– Костёр разжечь бы. У вас есть спички? – спросила она, поёживаясь от холода.
– В том-то и дело, что нет. Я не курю, – виновато ответил Фаниль.
– Мужчина курит или не курит – его дело, но спички всегда должен иметь, – назидательно заметила Гаухар. – Тем более, шофёр.
– На будущее учту.
Фаниль снял пиджак и набросил на плечи девушки.
– А сами-то как?
– Придётся коротать ночь в машине, – сказал Фаниль и открыл заднюю дверцу. – Занимайте своё место.
Девушка попыталась было воспротивиться, но Зарипов голосом, не терпящим возражения, скомандовал:
– В машину!
Девушка капризно дёрнула плечиками, придержала чуть не упавший пиджак и без особого энтузиазма подчинилась.
«До рассвета уйма времени, как скоротать его?» – невесело рассуждал Зарипов. Своё положение реально оценил уже в салоне машины, когда немного согрелся. Он ещё никогда не оказывался в таком щекотливом положении. Что могут подумать люди, узнав, что начальник, которого в районе разве только собаки не знают, ночевал в машине с молоденькой работницей со своей стройки? А что, если любимая Ямиля спросит, где провёл ночь?
Бойкая на улице, Гаухар притихла и мышонком забилась в угол салона, поджав ноги под себя. «Пожалуй, и мне не мешает вздремнуть немного», – подумал Зарипов и, облокотившись о руль, положил голову на руки…
Фаниль проснулся внезапно, точно от какого-то толчка. Не сразу понял, где он. Придя в себя, оглянулся назад. Гаухар спала крепко, как говорится, без задних ног.
Салон нагрелся от их дыхания, и Фаниль уловил запах её волос, которые, казалось, вобрали в себя благоухание лесных трав, цветов и свежесть Караидели… «Что это я расчувствовался? – упрекнул себя Фаниль. – У меня семья, она совсем ещё ребёнок, хотя уже двадцать один… Как бы не разбудить её…»
***
Ежедневные выезды на объекты были привычным делом. Однажды Фаниль уже садился в машину, как вдруг объявился редактор районной газеты.
– Фаниль Кашапович, в редакцию пришло опровержение на материал о вашем лучшем бригадире! – чуть не на всю улицу крикнул он, боясь, что начальник укатит на объект. Сунув голову в открытую дверь, редактор протянул газету.
– А кричать-то зачем? – одёрнул Зарипов. – Мог принести, когда вернусь. Ну ладно, давай. Чьё опровержение? – он стал читать письмо, написанное аккуратным убористым почерком.
«Уважаемый товарищ редактор! В статье о бригадире Валееве вы допустили серьёзную ошибку… Мы занимаемся очковтирательством, когда говорим, что внедряем бригадный подряд. Между тем ничего этого у нас нет. Просто нам создаются лучшие условия для работы по-новому. Нам передаются строительные материалы, предназначенные другим бригадам. Если это касается транспорта, то он, прежде всего, поступает нашей бригаде. Техника лучшая – тоже нам. Словом, все работают на нашу бригаду! Так что наш «передовой опыт» дорого обходится другим. Мы хоть и маляры, но очки втирать и славу зазря получать не хотим».
– Кто же написал такую ерунду? – прошипел Зарипов, и желваки забегали на скулах. Дыхание участилось. – Анонимка, что ли? – нервно теребил он в руке письмо.
– Если бы анонимка, я не стал бы вас беспокоить, – ответил редактор. – Повнимательней посмотрите. Есть имя, фамилия и роспись.
Зарипов увидел фамилию и оторопел. Письмо сочинила Гаухар. Та самая… Он чуть было не крикнул: «Что ты наделала? Зачем тебе всё это надо?»
Редактор заметил, как побледнело, а потом побагровело лицо начальника.
– Ну что, правду пишет автор? – осторожно нарушил он молчание.
– Не знаю, – уклонился от ответа Зарипов. – Письмо оставьте мне. Разберёмся, примем меры.
– Не могу. Я пришлю вам копию. Оригинал должен храниться в редакции.
– А вы, оказывается, бюрократ.
– Ну, это как посмотреть на законное действие газеты, – сухо ответил редактор. – Как только разберётесь, Фаниль Кашапович, так, пожалуйста, результаты сообщите в газету.
Фаниль тяжело плюхнулся на сиденье машины и велел водителю ехать на участок бригады Валеева.
***
На объекте его встретил Мухаметшин. Суровый начальник ещё не успел поздороваться, как мастер бодро сказал:
– На участке, Фаниль Кашапович, всё нормально! – Не обращая внимания на то, что тот не ответил на его приветствие, он с пафосом произнёс: – Работу должны закончить раньше графика.
– А как дела у Валеева? – строго спросил Зарипов.
– Как всегда – прекрасно! Настоящий маяк! – сиял Мухаметшин, ожидая похвалы.
– Маяк, говоришь? Ну-ну!.. – Зарипов сморщился, как от зубной боли, и отвёл взгляд от мастера, подумав: «Каков ловкач!» – Знай, мастер, маяк светить должен, путь указывать кораблям и людям.
– Да, конечно, Фаниль Кашапович. Наш Валеев и есть такой маяк. И в газете так было написано. Разве не читали?
– Чита-а-ал, – протянул Зарипов, буравя глазами мастера. – Даже знаю, кто и как зажёг этот маяк. К сожалению, об этом уже знает весь район.
– Да что случилось-то, Фаниль Кашапович? Что вас так расстроило?
– В газету пришло письмо, пишут, что маяк-то наш поддельный.
– Какой же пакостник мог такое написать? – искренне возмутился Мухаметшин.
– Но это уж не твоё дело. Теперь ты, мастер, особо не увлекайся погоней за процентами.
– Понял…
Зарипов решил поближе познакомиться с положением дел в бригаде Валеева. Письмо Гаухар не давало ему покоя. Что же на самом деле заставило девушку написать такое откровенное, зубодробительное послание в редакцию?
Пройдя по объекту в сопровождении мастера, начальник убедился, что дела здесь шли споро. «Что же дурёхе не хватало?» – подумал Зарипов и заглянул к малярам, где должна была работать Гаухар. Он подошёл к группе женщин, где её и увидел. Это была их первая встреча после той памятной ночи.
Зарипов, не поздоровавшись ни с кем, громко спросил строго:
– Значит, занимаетесь очковтирательством?
Ничего не понимающие маляры удивлённо уставились на грозного руководителя.
– А вы после работы зайдите ко мне, – тронул за плечо Гаухар начальник.
Девушка тихо вымолвила:
– Зайду.
***
Едва Фаниль сел за стол, вернувшись с объектов, чтобы посмотреть оперативные сводки бригад, как в дверях появилась Гаухар.
– Извините, Фаниль Кашапович, в приёмной никого не было, – спокойно заявила она, заметив, как был удивлён Зарипов её появлению.
– Ничего-ничего. Проходи. Садись, – хозяин кабинета указал на ближний к нему стул, продолжая просматривать оперативную сводку. Потом протянул девушке бумагу и ручку. – Пиши.
– Что писать-то? – удивилась Гаухар.
– Заявление.
– Об увольнении, что ли?
Фаниль оторвался от бумаг и пристально взглянул на Гаухар:
– О предоставлении квартиры. Чем писать в газету, взяла бы и написала заявление в профком. Я же знаю, в каких условиях вы с мамой живёте.
– Я почему-то верила, что моё письмо в редакцию какую-то пользу принесёт. Выходит, напрасно, – отрешённо говорила Гаухар, точно не слыша начальника. – А может, мне лучше сразу написать заявление об увольнении по собственному желанию?
– Сначала надо решить вопрос с квартирой, – не поднимая головы, Зарипов продолжал работать с бумагами.
– Хорошо, пусть будет по-вашему.
– Когда получишь квартиру, можешь написать заявление об увольнении.
– Нет уж, тогда я никуда не уйду! – сверкнула глазами Гаухар. – Думаете, я совсем совесть потеряла? За кого вы меня принимаете?! Теперь понятно, почему вы хотите дать квартиру. Чтобы выставить меня перед всем коллективом клеветницей! Ничего мне не нужно. И никуда я не уйду. Всё! Хотели квартирой освободиться от меня? Не выйдет!
– Ну, зачем же так, Гаухар? – с трудом сдерживая смех, спокойно продолжал Фаниль. – Квартиру мы даём вовсе не тебе, а твоей больной матери, заслуженной учительнице. А тебе и вправду лучше уволиться. В мединститут надо готовиться.
– Нет, мне и здесь хорошо. Я передумала – решила стать строителем! – неожиданно заявила девушка.
– Ты же хотела стать врачом.
– Ну и что? Моё право выбирать, кем я хочу быть.
– Конечно, твоё право. Но врач – более женская профессия.
– А ты знаешь, – неожиданно перешла на «ты» Гаухар, – почему нынче многие хотят быть медиками? Да потому, что думают о своём здоровье.
– А пенсионеры стремятся освоить профессии строителей, – уже не скрывал весёлого настроения Зарипов.
– Им-то зачем это?
– Для обустройства дачных участков.
Девушка усмехнулась:
– Выходит, я умею смотреть вперёд. Думаю, до пенсии освою профессию строителя, а там и дачу построю.
– Неужели полюбила профессию строителя? – Зарипов надеялся вызвать девушку на откровение. Хотя в своём кабинете так вольно он ни с кем не разговаривал.
Девушка не ответила на его вопрос. Подошла к окну и, словно обиженная, устремила свой взгляд на улицу. Её красивые пальцы нервно перебирали пуговицы шерстяной розовой кофточки.
Фаниль подошёл к ней и с непонятным страхом спросил себя: «Неужели я и вправду влюбился в неё»? Неожиданно для себя он провёл пальцами по её пахнущим солнцем волосам.
Девушка вздрогнула и, резко обернувшись, ткнулась ему в грудь.
– Да-да! Люблю, люблю!.. – и застучала своими маленькими кулачками по его груди.
– Что ты говоришь? – опешил Фаниль и обернулся в сторону двери – не дай Бог, кто войдёт!
– Не знаю, что со мной… Такого ещё никогда не было.
– Это скоро пройдёт, Гаухар, – пытался успокоить девушку Фаниль, невольно поглядывая на дверь.
Спокойный голос Фаниля и слова «это скоро пройдёт» окончательно вывели Гаухар из себя.
– Эх, вы! Каменное сердце! – почти простонала она и, обдав начальника презрительным взглядом, выбежала из кабинета…
[1] Апай (по-башкирски) – уважительное обращение к женщине, старшей по возрасту или общественному положению.
Об авторе:
Марсель Шайнурович Салимов, видный российский писатель-сатирик, поэт, публицист и общественный деятель. Член Союза журналистов и Союза писателей России и Башкортостана, Интернационального Союза писателей и журналистов, Союза независимых авторов и издателей, Евразийской творческой гильдии. Заслуженный работник культуры Российской Федерации и Башкирской ССР. Кавалер ордена Дружбы.
Родился в 1949 году в Башкортостане. С отличием окончил Башкирский государственный университет. 30 лет (1980–2010) работал в Уфе главным редактором сатирического журнала «Хэнэк» («Вилы»).
Автор 40 книг («Волшебный мешок», «Сани на колёсах», «Птичье молоко», «Важная персона», «Как по маслу», «Замечательный человек», «Ну и забавная жизнь!», «Посмеёмся вместе!», «Перо с любовью», «Свои люди», «Белым по чёрному», «Какое время – такой и смех», «Юмор – выше пояса», «Миссия той пассии», «От смешного до великого», «Президентский кот» и др.), изданных на русском, башкирском, татарском, чувашском, английском и болгарском языках, а также первого в истории литературы народов России сатирического двухтомника «Пересмешник». Его произведения переведены почти на полсотни языков и опубликованы во многих изданиях России и за рубежом.
За выдающиеся творческие достижения награждён Индульгенцией Международного Дома юмора и сатиры (Габрово), общественными орденами «За вклад в просвещение» и имени В. Маяковского, медалями «За доблестный труд», имени М. Лермонтова, имени А. Мицкевича, имени М. Басё, имени С. Надсона, имени Г. Бёлля, Почётными знаками творческих союзов России, Болгарии и Турции. Обладатель почётных званий «Золотое перо России» и «Серебряное перо Руси». Лауреат международных литературных премий имени С. Михалкова, имени В. Гиляровского (Россия), «Алеко» (Болгария), имени Э. Хемингуэя (Канада) и имени Н. Гоголя (Украина). Многократный победитель всероссийских и международных творческих конкурсов.
Является соучредителем первого в мире Общества юмора народов (Габрово, 1989). Избран председателем Союза журналистов (1996–2006) и председателем Объединения ветеранов журналистики Башкортостана (с 2008), членом Федеративного совета Союза журналистов России и правления Международной ассоциации творческих работников. Действительный член Русской академии наук и искусств, член Академии российской литературы, член-корреспондент Академии поэзии, вице-президент Международной Академии культуры «9 Муз» (Греция), академик Международной Академии литературы и искусств Украины, действительный член Международной Академии литературы, искусств и коммуникации (Германия).
Официальный сайт писателя-сатирика: www.marsalim.ru
