Я русский!
Я русский духом, я русский статью.
По-русски в ухо, по-русски матью.
Люблю по-русски. Я верю в душу.
Уверен твердо: умру, не струшу
В портках, лаптях, с онучей длинной
Бил печенегов я в поединках.
Мамай Великий в овраг с кургана.
Русские стяги – за Волгу хана.
Челом бил князю, согнув хребтину,
Чтоб взял на сечу меня и сына.
Нам ветер в спину, с удачей слава.
И нынче помнят шведы Полтаву.
В Париж гусары француза гнали.
Ветра Европы трепали знамя.
По «Маннергейму» зарубки финнам.
Это не просто так вам «былина».
Кумач в Варшаве запомнил шляхтич,
И камикадзе пред нами навзничь.
Битва за Крым, Берлин, Кавказ,
И на дуге – «Стоять!» приказ.
У Москвы – на смерть, у Ленинграда
«Назад ни шагу», под Сталинградом.
Еще кто хочет, чтоб покорился?
Своим Богам чтоб не молился?
Флаг триколор, стяги победы,
Что над Рейхстагом подняли деды.
Геройский дух, слава на веки
Нам не дадут забыть о предках.
Я славянин, я кожей русский.
Вокруг берёзы и воздух с грустью.
Крест над могилой, кто пал здесь прежде.
Здесь мои внуки, Руси надежда!
Солдатские слезы
Неправда то, что солдаты не плачут.
Плачут! Это не может быть иначе.
Только слезы у них не от ран и боли –
Оттого, что друзья не вернулись из боя.
Плачут, когда горит поле с пшеницей
И над крылом перебитым у птицы.
Слезы текут над могилами близких,
Тех, кто с войны не дождались их.
Слезы сами текут, я видел, я знаю,
Когда в День Победы выносят знамя.
Слезы гордости за свою державу,
За то, чтоб ей быть, отстояли право.
Эпизод войны
Нас десять. Их десять. Ефрейтор невесел.
Мы посмотрим в бою, чьё перевесит!
Наглость у них да сильного право.
У нас – за спиной санбат с переправой.
Чёткий приказ им: «К броду прорваться».
Нам – ротного просьба: «Братцы. Держаться.
Хоть на час, но закрыть переправу собою».
Видно, судьба нам всем лечь под горою.
У них по бокам чёрно-белым – кресты.
Кресты мы на тело надели, простые.
Текст на пряжках у них: «С нами Бог».
Мы же – с молитвой, чтоб Бог нам помог.
Мы – на пригорке. Эти – ниже, в овражке.
На минных полях не сеем, не пашем.
Как черти, в дыму, они тоже не краше.
Мы в бой – за своё, но они же за наше.
Прошел только час, итоги есть боя:
Внизу и у нас осталось по трое,
Чёрного дыма семь свечек по полю,
У нас в семь домов по чёрному горю.
Ещё полчаса в копоти с кровью
Держать нам железо волей и болью.
Вот зачихал, с лязгом землю погрёб.
Всё. «Мой черёд, – сказал я, – вперёд».
Встреча. Бросок. Глаза закрываю,
Боли не чувствую. Но понимаю:
На пригорке сейчас, в ходе боя,
У нас уже двое. И тех тоже двое.
Для войны эпизод это, не более.
Что отделение сможет, прикроет?
Даже не будет в штаб донесенья,
А мы отделились, другим во спасение.
Подвиг
А были дни чернее ночи.
Страна моя рвалась из сил.
И чья-то жизнь – минут короче,
А позже скажут о ней: «Жил».
Вот миг – и грудь на пулемете.
Кто бой тараном довершил,
А кто в горящем танке где-то
Врага сметал, громил, крушил.
Минутам этим имя – подвиг,
В нем есть и стойкость, и трагизм.
Не зря в народе чтят и помнят
Мгновенья те – длиною в жизнь.
Безвозвратные потери
Серый лес без листвы осенний.
Те списки.
Грустно, это скорбные строки
Для близких.
То с войны боевые и без возврата
Потери.
В них родные, друзья и сейчас
Не верят.
Батальон или полк на войне
Не спишут,
Пока гарью полей и горькой бедой
Они дышат.
Марш, усталость, стрелок на войну
Прибыл.
Слышно эхо приказа: «Вперед!», а его уже нет –
Выбыл.
Человек покорял, жил, мечтал он –
И мертвый.
Как строка у стиха, пулей с листа он был
Стертый.
Ему звезды дарить, ему счастливо жить –
Его в списки.
Не парить в небесах и детей не растить
Обелискам.
На войне счет в бою, и ведется контроль
Потерям.
Донесениям взводного, ротного в штабе
Верят.
А иначе нельзя, а иначе никак –
Обезличка.
И простой карандаш всем погибшим учет –
Птичкой.
Строки текстов сухих огорчают и жгут,
По причине:
Выбыл, званье, возраст, где и когда был убит
Мужчина.
Научили бои не роптать, не стонать,
Не злиться.
Только писарь вздохнул тяжело и добавил еще
Страницу.
Берега Береки
Средь полей, как седая, гора меловая.
На ней молодая трава прорастает .
И не просто она тут густая-густая…
Дед кровью полил землю здесь. Я знаю.
До красной звезды бетонные плиты.
Здесь лежат те, кто Победу не видел.
Здесь тем обелиск, кто тут, наступая,
Долг выполнял. Днепр увидеть не чаял.
Речушка Берека, в пути высыхая,
Деревню Михайловку пересекает.
Берега у Днепра не балки, а кручи.
У Береки – полого, но солдату не лучше.
Дед беду воевал, защищая свой дом.
«Цел не буду, Алёна, – сказал жене он. –
Завтра в бой. Повезло. Детишек проведал».
………………………………И всё?!
Нет у мамы отца, а у нас нету деда.
Не надо войны
Рев брони и затвора лязг.
Пусть парад, но по телу спазм.
И подумалось: «Это что, важно?»
Человеку во вред! Как страшно.
Гул снаряда, взрыв и свист пули.
Вдалеке, не у нас, громыхнуло.
Замах топора, меча, шашки
Над тобой. И представить страшно.
Вот ракета красиво в их зоны
Унесла на себе мегатонны.
А там человек – простой, домашний.
Что с ним будет? Подумать страшно.
Не хотим мы тяжелого взгляда.
И приказ нам на смерть не надо.
Чтобы боль до звериного рыка.
Мамы стон, и жена со вскриком.
Нет желания уходить потемками.
Слышать снова топот подкованный.
И как лают по следу собаки,
Не желаем носить цвет хаки.
И берцы, бушлаты с погонами,
Чтобы раны, и все забинтовано.
Зачем солдатскую кашу перловую?
Лучше дома, в кафе, в столовую.
Мужчина в костюме. Он улыбается,
Женщина с ним, рюшечки, платьице.
С ними детишки – яркие, шумные.
Рядом дома и кафешки уютные.
Человек – существо не ратное,
Но создали границы да армии.
Слышно молитву из каждой страны:
«О Боже! Боже, не надо войны!»
Рожденные в двадцатые
Все ушли, их почти не осталось,
Кто родился в двадцатые годы.
Кто рождался, а храмы ломали.
Войной покарали их Боги.
Им Господь дал почетную кару
За грехи всех горячих голов:
«Чтобы Родину вы отстояли.
Что кресты сбивать с куполов?»
И они на фронтах доказали,
Что война та страшнее ада.
«Все грехи отпусти, – приказали. –
И кары нам большей не надо».
Кто родился в двадцатые годы,
Их просеяло адской войной.
Я тому, кто прошел тот ужас,
Спасибо скажу, что живой!
Патрон
Перестрелка шла, бой в обороне.
Случайно выпал патрон из обоймы.
Необычного ничего не случилось,
Патрон просто так упал, закатился.
Из обоймы его друзья ушли в цели,
А он в окопе, на скатке шинели.
Время шло, лежал ненужный
И подумал: «А может, так нужно?
Ведь не зря, заряжать продолжая,
Уронили меня, врага отражая.
И не сам я с обоймы вышел,
Не моей это волею вышло.
Отработаны гильзы – все в кучах.
Ну а я? Я один. Что, всех лучше?
Я к братьям, к друзьям, к их пулям,
Что врага вместе в землю пригнули.
Мне б еще постоять в обороне,
Врага бить и убрать препоны,
Не затем, чтоб грозить невеждам,
Чтобы дать на мир всем надежду.
Об ином ни к чему разговоры,
И сухим я храню свой порох.
Я еще подарю девять граммов,
Кто пришел к нам опять с мечами.
Боец выбыл из взвода под громы.
Он в санбате, где кровь, где стоны.
Как же так? Все – вперед, я остался».
Время шло, он лежал, волновался.
Срок пришел, и приказ к атаке.
Солдат поднял патрон, взял скатку.
Вбил в обойму его. Финал близок.
«Я еще послужу! Я не гильза!»
Дом у обелиска
Обелиск со звездой, в мае с венками
Строки на лентах про вечную память,
Золотом список, кто лёг здесь. А в соснах
Дом из дуба, а в нём ставни на окнах.
В год начала беды дом кто поставил,
Ушёл воевать, лишь надежду оставил.
С верой жил дом, что вернётся хозяин,
В двери он войдет, откроет сам ставни.
За годы, что ждал, и краски поблёкли.
Нет слёз в его окнах, выцвели стёкла.
Наличник резной посерел, что седины.
Трещины в стенах ползут, как морщины.
С тех самых времён, беду созерцая,
Надежда на встречу тихо в нём тает.
И дом с обелиском, молча печалясь,
На посту часовым, кто полёг, охраняет.
Русский путь
Особая в России, своя стезя.
Где начало её, мы все знаем.
Куда нынче ведут нас, друзья,
Все ошибки веков повторяя?
Представляется мне, этот путь
Устлан весь человеческим горем,
Не случившись, надежды, мечты
Куполами над ним, как морем.
На крутых виражах пути
Крови, пота да слёз озера.
Бог услышит, поймёт, простит
Палачей и их жертв укоры.
Вдоль пути – вековые столбы.
Украшают их доблесть и слава,
Память общая о тех, кто погиб,
Чувство веры, что мы – держава.
Развелось патриотов что зря.
Чад своих – за моря и правят
К ним мошну. А затем втихаря
Путь Руси под себя исправят.
Подправляют за счёт людей.
Изменяют, как им всё удобно.
Наш хлеб-соль, доброту, идеи
Щедро носят из общего дома.
Много кто вдоль пути живет,
Не печалясь и не страдая.
В Калифорнии такой патриот
С болью в сердце всё принимает.
Не мешают таким враги.
Их беда никогда не коснется.
Им народ не подаст руки.
Без народа у них обойдется.
Как чертей, так повелось у нас,
Развелось болтунов да прений.
Демократия, куда́ мы́, рассказ
Недовольных бе́здарей мне́ний.
Кому и что доказать хотим?
Ну́жен стране, в ее коридорах,
В рваных ранах, этот кильды́м,
Невиновных с виновными споры.
И все за Россию, и все за народ.
А кто за людей? Их не видно.
Незаметно. Но разде́л грядёт
На элиту, холопов да быдло.
Трудным был. Тяжким будет путь.
Всё равно горжусь, я с мечтою.
Дома я. Мне с пути не свернуть,
И врагу подтолкнуть не стоит.
Я с Отчизной. Я вперед по пути и
Креплюсь, надежду веков не теряя.
Внук дедо́в, сын земли, мне идти.
Пусть сияет там. Или пусть не сияет.
Крещение
Крестили всегда в те дни и года,
Крестили в бою – не иконой.
Да и купель была тоже всегда,
А в купели той воины тонут.
Кричал солдат: «Вперед! Ура!».
Кричал, будто он оглашенный.
В тот миг поверил в Бога и тот,
От церкви кто был отлученный.
На пепелище порой коммунист,
Забыв, что ему так негоже,
Забыв и про то, что он атеист,
Спросит: «А ты видел, Боже?»
А если ты видел, как допустил?
В аду так не мучают души!
Когда за секунды и сединой
Голова покрывалась у юноши.
В замызганной форме, уверовав в ад,
Оставшись живым после боя,
«Спасибо, Господи, – скажет солдат,
Крест нательный сжимая рукою. –
Спасибо, Боже, что ты сохранил».
И, как бред, вспоминая весь ужас,
Сказал со слезой: «Меня окрестил
Гнев правый в защитника-мужа».
Бой
Помню, давно, в детстве, кино.
Там вокруг враг, и мы бьемся.
Остался один, уйти не моги,
Огонь на себя остается.
Жара не беда, всё как тогда.
Спецназ на пулю не рвется.
Плохо одно, что одному
Досрочно домой придется.
Все как в кино, салют над рекой.
И школа тобой назовется.
Вот ты герой, бюст со звездой,
А маме печаль достается.
Проходят года, дни, как вода.
Да у седых беспокойство.
В небе звезда помнит всегда
Наших ребят геройство.
Идем по следам, в бой, коль беда.
Мы перед злом не гнемся.
Помнит удар враг на века.
Русский солдат не сдается.
В дороге
Казалось, жизнь совсем без края.
Он рассуждал, идя к порогу.
А важно было детишек счастье.
Такой вот вывод был. В дороге
Не довелось стога сложить
Да вдоволь выпить бы парного.
Потом, уставши, сесть. Сидеть.
Ждать. Но все не так. В дороге.
Он все шагал, пылил, топтал.
В пути он видел очень много.
Не сосчитать теперь всех тех,
Кому пришлось помочь. В дороге.
А сколько раз спасал людей,
Когда спасти никто не смог бы
Начало жизни. Быть беде.
Его плечо прикрыл. В дороге.
Труба позвала всех. Поднялся
И к фронту он – туда, где грохот.
Устал. Где мог он прислонялся.
Мечта была. Поспать. В дороге
Не сдал, не продал, не просил,
Не предал братства фронтового.
Не страшен враг, он знал и верил:
Победа впереди. В дороге
От горькой он обиды плакал,
Пускай силен. Их слишком много
Не спас он – слабого, малого,
Не смог тогда один. В дороге.
Пришел домой он, засыпая.
Какие к черту диалоги.
И едва слышно прозвучало:
«Как я устал. Устал. В дороге».
Душа все ноет. Столько лет
Пришлось решать ему так много.
Но не один такой, в пути
Мы к Богу все. Идем. В дороге.
Дорога нас чему всех учит
Порою лучше педагогов?
Тому, что нас ничто не учит.
Мы те же грабли. И дорога.
Звонница
Небо светлое, а война все вдаль.
Ветеран прошел. Ордена, медаль.
Будто воин, стоит стражем звонница,
С грустью в поле глядит Богородица.
Колокольный бой, память в нем отцов.
Беда зде́сь прошла – не околицей!
Купол смотрит вверх, в вечность золотом.
За друзей, кто лег, слышен голос нам.
Слышно жен да мам, слезы стонами
И обиды детей, без отцов они.
Горечь у мужчин, что не сам взрастил.
Но огонь войны он как мог гасил.
А пилоны – года с бела мрамора,
Как четыре штыка поля бранного.
Мы хребет – в дугу врагу лютому.
Он ответил здесь за беду-войну.
Кто погиб – святой, им золотой венок,
Сколько судеб, планов переломано!
Помня всех, в сторонке плачут матери.
В купол – слезы с небес тихо каплями.
Воспоминания ветерана
Он так любил этот первый костюм.
Он сам прикреплял ордена к нему.
Вспомнил тот день: началась война.
Уж солнце зашло, а ему не до сна.
Вспоминал ветеран свой первый бой.
Плацдарм. Их шесть. И он – живой.
Победа. Салют. Кровь по венам гналоؙ.
И как поутру он вернулся в село.
И как увидел он первый раз террикон.
Вагонетки толкал с антрацитом-углем.
Только ныло пробитое пулей плечо,
А страна все просила: «Еще и еще!»
Вспомнился старый зеленый роддом.
Он сына забрал там. Так стал он отцом.
И как нес жену в свой дом на руках.
И младшей дочки неуверенный шаг.
Он, вспоминая весь пройденный путь,
Сел у ограды на солнце вздремнуть.
Чуток отдохну. Даже мысли устали.
Пусть он ветеран. Но он не из стали.
Об авторе:
Дроздов Виктор, родился в 1958 году в Днепропетровской области. Окончил военное училище в г. Харькове. С 1981 г. офицером продолжал службу на космодроме Байконур. Уволился в 1995 г. Подполковник запаса, ветеран труда. Проживает в г. Белгороде, руководит предприятием. Женат, имеет сына, дочь, трех внуков. Стихи пишет с 1996 г. Кандидат в члены Интернационального Союза писателей.
Издал сборники: «Между делом», «Мы вернёмся», «Разогнутая дуга», аудио-диск «Осколки кривых зеркал». Издан в журналах «Звонница» № 31, «Российский колокол» за 2018 год.
