Сайрус
Снизошла на меня благодать в начальной фазе луны: заснул – не заснул – находился в полусне, но продолжал слышать сверчка под скатом крыши. У меня есть привычка при ночном пробуждении сверять часы – десять минут назад смотрел на них. Сквозь щели шалаша в меня ударил яркий луч света. Ошарашенный, вылез вон: в радужном свечении увидел приближающуюся ко мне странную фигуру. Соприкоснувшись с мистикой, мысли о существовании неведомой, другой, неземной жизни, подспудно поселились во мне. Насколько бы в сознании людей стала светлее неизбежная старость, знай они о другой возможной форме существования. Но непредсказуем человек в худших своих проявлениях: счастье одних перехлестнулось бы коварством других. Разволновался я, но без панического страха, стоя на коленях созерцал приближающуюся ко мне фигуру. Отчетливо помню пелерину голубого комбинезона. Остановившись передо мной, с высоты среднего роста, считай в упор, на меня уставилась по-обезьяньи наивная мордочка выразительными глазами кошки. Под ногами существа не было почвы. Оно стояло передо мной на невидимой опоре, во взвеси. С огромной радостью для себя я тогда открыл: существо ускоренно дышит. Это выдавало в нем чувствительную натуру. Фигура издала звук, похожий на клекот орла, и следом произнесла понятное мне с небольшой расстановкой:
– Я Сай-рус – твой сын, папа.
Прозвучавший отчетливо голос не оставлял сомнения – Оно понимает и говорит.
– Не волнуйся, людям это вредно, – продолжало существо отчетливее, – на другом конце земли, за океаном, ты полюбил мою маму. Ты хорошо помнишь Аэлиту – на экране твоей памяти очень много информации о ней. Мы обладаем свойством определять только зарождающиеся мысли. Можешь не говорить – только думай – я все озвучу. Мне долго было запрещено общаться с тобой, еще дольше я не мог распознать тоски, которая глодала мое сердце. Теперь я знаю – это зов крови. Ты сейчас думаешь, как я нашел тебя на огромном пространстве вселенной, да еще среди леса, в безлюдном месте? Не я управлял тобой силой нашего совершенства. Пришел сюда ты сам, влекомый мыслью о неотвратном. А нашел я тебя по чипу, который оставила моя мама у тебя на спине в виде родимого пятна. Их у тебя много по всей спине – особого труда это не составило. Пошли со мной, недалеко отсюда наш опорный пункт, дежурит мой друг – все останется в тайне. Ты хочешь говорить, тебе так привычнее? Хорошо, давай общаться, как принято на Земле.
Я пошел за ним, как по натянутой пленке, не касаясь неровностей, к предмету, излучающему теперь тусклый свет. Если бы тебе пришлось шагнуть в солнечный шар, что бы открылось твоему взору? Так же и я, не видя вокруг ничего, следом за Сайрусом непонятным мне образом втянулся в вакуум кабины. Я плюхнулся на указанное мне место, но опоры под собой не почувствовал. В следующее мгновение сковало щупальцами грудь, а в горле застрял комок.
– Мы летим, – блеснул кошачьими глазами Сайрус.
Сквозь тошноту перед глазами поплыла картина далекой встречи. Вспомнились ее слова: «Я понесу в себе твою маленькую частицу».
«Неужели это правда и Сайрус мой сын? Он смотрит перед собой, значит, не читает моих сомнений».
Ночь под нами сменилась светом.
«Мы движемся на восток», – догадался я. Сайрус в это время мельком взглянул на меня – я поспешил спрятать мысли-сомнения.
– Вот мы и на месте, – наклонился ко мне Сайрус.
Стремительно растягивался под ногами материк, оставляя посередине водораздел. Еще немного – и мы мягко вошли в воду.
«Сколько по времени занял подобный перелет?» – подумал я, а Сайрус ответил:
– Десять минут в земном измерении.
Он провел несколько манипуляций пальцами, и мы вышли в большое пространство. Множественные сияющие диоды, вращающиеся зеркальные поверхности и ни души.
– Мы на дне Мариинской впадины? – предположил я вслух с незаметной усмешкой.
– Не зря тебя выбрала моя мама: у тебя высокая природная проницательность и нестандартное мышление. Мы действительно во впадине, недосягаемой вам, над нами столб воды в десять километров.
Пока мы перемещались по зеркальным поверхностям, Сайрус периодически останавливался, проводя руками манипуляции управления. Я осмелился спросить у него:
– Что же тебе досталось от меня? Ты знаешь?
– Конечно! Твоя эмоциональность и твое сердце романтика. Мне стало тесно на нашей планете, и я сделал все, чтобы отправиться на Землю. В моем сердце нет места нашим женщинам. Мне нравится природа Земли, контрасты ее атмосферы. Мои сверстники совершенно равнодушны к вашим заснеженным вершинам, гигантским водопадам. Первое время я даже сделал шалость: в образе человека и подобное нам доступно, спустился по Ниагарскому водопаду в пустой бочке. Мне нужен экстрим.
– Куда мы? – только хотел спросить я, как он ответил:
– Мы двигаемся в аппаратную, откуда свяжемся с мамой. Не мучь себя, она будет в том же обличье, как много лет назад, в час расставания.
Мы вошли в яркое помещение. Над головой плыла расцвеченная небесными тонами сфера. Она напоминала рассвет высоко в горах, где небосвод вот-вот брызнет малиновыми лучами восходящего солнца.
– Общайтесь, я выйду.
Пронзительно светящаяся точка вспыхнула на сфере живым экраном. Я увидел ее склоненной надо мной, спящим в позе витрувианского человека.
– Так все заканчивалось, ты помнишь? Все эти годы мне не хватало тебя. Кроме тебя, у меня не было мужчин. А ты, я знаю, не одинок.
На экране сферы плыло лицо Надечки из прошлого.
– Аэлита, я тосковал без тебя, я не забуду тебя никогда, – едва успел произнести я.
На этом видение оборвалось…
– Привиделось, приснилось, как пожелаешь воспринимай. В этом самом месте! Говорю: «привиделось», а сам не уверен в том. Буду утверждать, не боясь загудеть в отделение пограничных заболеваний, – все происходило наяву. Никогда зря не топчу травостой: выскочил утром проверить след. Шли мы с Сайрусом напрямик, через поляну, а следа-то нет?! Первая мистическая история произошла с Надечкой в порту Находка – вторая не так давно, можно сказать, на закате жизни.
– Ты у меня, оказывается, ископаемый дед. Удивительная история.
– Дед, подсвети фонариком. Времени-то всего 00-20.
– Будет тебе следующей, без всякого сомнения, историйка земная. С приходом нашего судна в один из портовых городков – в этом, всегда обуревала шальная тоска. Эдакая противоречивая тоска. Зеленый тихий городишко, обстановка как во всех портовых городах, но как-то все без помпы и с недосказанной содержательностью во взглядах людей.
Об авторе:
Анатолий Мерзлов, родился 15 ноября 1948 г. в семье военнослужащего в Аджарии, г. Батуми. С 1961 г. – воспитанник музвзвода в Батумской мореходке. С 1966 г. – курсант мореходного училища. В 1971 г., после окончания, – работа на судах Новороссийского морского пароходства в качестве судового механика дальнего плавания. В составе флота – участник вьетнамской войны, событий на Ближнем Востоке, на Кубе. С 1988 г. перешел на береговую работу в плодовый совхоз.
В этом же году направлен на учебу в Высшую школу управления сельским хозяйством. В связи с развалом совхоза после окончания школы стал предпринимателем.
В первый раз проба пера состоялась в г. Батуми в газете «Советская Аджария» (8 класс школы). До 2007 г. писал в стол, систематизируя материал. В 2007 г. – первое издание книги «Платановая аллея» в издательстве «Советская Кубань». Участник литературных конкурсов им. И. Бунина, «Ясная Поляна» (лонг-лист), «Дары волхвов».
